Шантаж

      — Сладость или гадость?! Дэдпул разворачивается корпусом к писклявому голосу, что раздаётся из-за его спины, и складывает руки на груди. Он вскидывает бровь, склонив набок голову. Скептически осматривает мальчика лет пяти, наверное, его вытянутые маленькие ручки с наполовину полным мешочком сладостей. На мелкого напялен костюм Человека-паука, возможно, самодельный, и его верхняя часть в виде футболки мешком висит на худощавом теле. Сквозь широкие прорези для глаз его свободной маски можно увидеть игривость и надежду в детском взгляде. Уилсон, хмыкнув, наклоняется к мальчишке, упираясь руками в присогнутые колени.       — Ты действительно думаешь, что Паучок станет так говорить? — выдыхает он, напуская возмущённый и ошарашенный вид, хмурится, иногда вскидывая брови и снова хмурясь. Может быть, он говорит со слишком серьёзной интонацией, но этого никто не замечает.       — Я не думаю, сэр, я знаю! — самоуверенно заявляет ребёнок, важно выпячивая грудь. — Я же и есть Человек-паук. Уилсон вновь склоняет голову. Не верит и чуть щурится, сжимая губы.       — Да не-е-е-е, — заключает наёмник, небрежно отмахиваясь от мальчишки, — Паучок бы никогда не стал шантажировать таким образом!       — Мистер, а что такое шантажировать? — ребёнок выглядит растерянно. Он уже не тянет свои маленькие ручки с мешочком Уэйду под нос и конфеты не выпрашивает. Мужчина хитро улыбается, белые линзы его маски щурятся.       — Ну смотри, — вполголоса произносит наёмник, резко вскакивая, вздымая ногой уже потемневшие шуршащие листья, пугая тем самым ребёнка и в одно мгновение вытаскивая катаны из-за спины. Профессионально прокрутив их в руках пару раз, Уилсон прикладывает острые лезвия к горлу пацана, чьи глаза просто искрятся восторгом, и грубым, басистым голосом почти рычит: — Либо ты отдаёшь мне все конфеты по-хорошему, либо я забираю их из твоей отрубленной руки! — его брови сведены к переносице, и выражение маски получается чертовски злое и серьёзное. Мешочек сладостей падает на землю, а ребёнок замирает, в шоке глядя на мужчину и даже не моргая.       — Уэйд! — раздаётся позади возмущённый возглас, и образ злого Дэдпула вмиг пропадает.       — Сладость или поцелуй, Паучок? — кокетливо отзывается Уилсон.       — Это было охуенно! — вопит ребёнок, и Питер меняется в лице. Уилсон, вообще-то, тоже.       — Уэйд!! — снова произносит Паук, но уже с другой интонацией, более укоризненной, и смотрит так осуждающе сперва на Уэйда, потом на мальчика, и снова на Уэйда.       — Не-не-не, даже не смотри на меня так! — машет руками наёмник. — Это не я, это он сам. Я даже слов-то таких не знаю, малыш, жизнью клянусь! — Питер лишь изгибает бровь. Тем временем Уэйд обращается к мелкому: — Вот видишь, это — настоящий Чувачок-паучок. А знаешь, что отличает его от тебя? — в ответ отрицательное мотание головы. — То, что наше членистоногое — фанат Капитана Америка! Я, в общем-то, тоже, но подражать ему не пытаюсь. А Паук даже скопировал его потрясную-классную задницу! Но его собственная даже лучше!!! — Уилсон сжимает кулаки и переходит на восторженный писк.       — Уэйд!!! — в третий раз повторяется Паук, но вопит он это уже смущённо. Уэйд бы полюбовался его раскрасневшимся личиком, но, видимо, не сегодня…       — А что такое членистоногое?… Наёмник уже собирается выдать не совсем верную теорию, но сконфуженный Паркер вовремя залепляет нижнюю часть его маски паутиной. Ребёнок тянет что-то между «о-о-о» и «у-у-у».       — Хэй, малыш, — у Пита появляется время вставить слово, дабы уберечь невинное дитя от ненужных объяснений. Паук поднимает мешочек с угощением, пока наёмник возится с паутиной, и протягивает мальчику. — Тебе стоит поторопиться, ты же хочешь собрать больше сладостей, верно? А Хэллоуинская ночь вечно длиться не будет. Мальчик понимающе кивает, хватает своё добро и быстро убегает, напоследок крикнув: «Охуенный костюм, мистер Уэйд!». Питер отчаянно хмурится.       — О, малой, спасибо, я знаю, — довольно выдаёт Уилсон, решив просто закатать маску до переносицы. — А про твой он ничего не сказал, — Уэйд, словно дитя малое, высовывает язык Питеру и что-то мычит. Но, видя, как Паук неодобрительно цокает, тут же меняет выражение лица. — Но, это всегда могу сказать я! Твой костюм просто зашибенный, почти такой же крутой, как чимичанга. И что наш малыш делает так поздно в своём супергеройском костюмчике? О, или ты тоже решил колядовать? Со мной?!       — Нет, — отрезает он. — Мне сказали, что ты пристаёшь к детям и отбираешь у них конфеты, — обречённо выдыхает Питер, чуть ссутулившись. — И выслали координаты. Мистер Старк сказал, что только я могу с тобой нормально поговорить, даже если нормальных слов ты не понимаешь...       — Эй! А вот сейчас обидно было! — мужчина возмущённо упирает руки в бока. — Вы просто мыслите слишком стандартно. Не ты, ты ненормально мыслишь. В хорошем смысле, — Уэйд подмигивает через маску, растягивает неровные губы в игривой улыбке, а Питер невесело вздыхает, шоркая ногой на месте и разбрасывая сухие листочки. Мимо них проходит очередная небольшая группа детей лет пяти-восьми, Уэйд насчитывает там костюмов Человека-паука три точно, и ни одного Дэдпула. Ну конечно. И вдруг наёмник неожиданно приподнимает брови, а затем хитро щурится. Питер смотрит на него с непониманием.       — Я по-о-онял, — довольно тянет Уилсон, ощущая себя великомыслящим гением. Паучок без особого интереса хмыкает. — Твоим распиздатым Мстителям было некуда тебя сбагрить, чтобы малыш не мешал родителям заниматься взрослыми делами? — Уилсон определённо бьёт по больному. Питер разочарованно хмурится, а Уэйд пока не замечает, как подросток поник и как опечаленно склонил голову. — Секундочку, получается, я здесь играю роль няньки? Ролевые игры какие-то… — задумчиво бормочет он.       — Эй, я, вообще-то, тоже Мститель… — парниша стыдливо отводит взгляд, даже если через маску это не особо заметно. Он весь как-то сгорбился, желая закрыться, и обхватывая себя руками. — Чувак, это было реально жестоко… — Всё же пытается намекнуть Питер, что наёмник перегнул палку.       — Ох, блин! — Уэйд, видимо, всё же понимает намёки, — прости-прости-прости-прости! Я не это имел в виду, малыш! — затараторил он высоким чуть сиплым голосом, отрицательно размахивая руками, — ты самый лучший, самый добрый, самый милый и маленький Мститель из всех, что я знаю! — Окей, Питер думает, что Уэйд переигрывает, но всё равно неловко улыбается, вскидывая бровь. — А ещё самый отважный! Ох, солнце, да никто бы в жизни так просто не согласился потусить с сумасшедшим уродливым наёмником-убийцей, который, к тому же, псих! — мужчина сопровождает свою громкую речь энергичной жестикуляцией и (Питер уверен) мимикой.       — Сумасшедший и псих — одно и то же, — неловко посмеиваясь, замечает подросток, расслабляясь.       — Са-а-амый умный Мститель! — завершает Уэйд. Питер уже в открытую хихикает, приложив руки ко лбу и чуть согнувшись.       — Спасибо.       — Теперь ты должен колядовать со мной до полуночи! Или, быть может, всю ночь?..       — Что?!       — Не должен… Обязан!!! — Уилсон вскидывает палец вверх, и выглядит таким решительным.       — Уэйд! — жалобно тянет парень, думая, что это не такая уж и плохая идея.       — О, да, это моё имя, — наёмник усмехается. — Хочешь, я могу так же приставить охрененно-острое лезвие катаны к твоему милому горлышку? Для виду. Только сегодня затачивал этих малышек.       — Э, не, спасибо. Я и так, думаю, справлюсь.       — Отпад! — восторженно визжит Уэйд. — Будем говорить, что у нас парные костюмы! За это дают больше сладостей!       — Вообще-то…       — О, тебе некуда складывать конфетки? — Пит растерянно кивнул. — Можешь снять свою маску и использовать в качестве мешка! — находчиво предложил наёмник, деловито кивая на голову парниши. Последний хмурится.       — Моя маска — не мешок, — твёрдо заявляет Пит, направляясь к ближайшему дому, увешанному бумажными гирляндами и обставленному тыквами, разбрасывая ногами бронзовую листву.       — Ну конечно же нет. Как насчёт всего костюма?       — Иди ты! Я могу сделать что-то типа мешочка из паутины…       — То-о-очно, — тянет Уэйд, выравнивая свой шаг под паучий, и закидывая свою тяжёлую руку Пити на плечо. Он скрывает отчаяние в голосе, что выходит не очень хорошо. Питер пихает его в сторону. Уилсон пихает в ответ, но сильнее. Паук чуть не падает и недовольно сопит. — Так всё же: поцелуй или поцелуй?       — Я закидаю тебя конфетами до смерти… — мрачно сообщает подросток, на секунду останавливаясь. — Эй! Первый раз ты говорил по-другому!       — Ты упустил свой первый раз! — Уилсон задорно подмигивает и чуть виляет бёдрами, вроде как передразнивая. Он довольно улыбается, и Питер видит белый ряд ровных зубов, представляет его хитрый прищур и напряжённо хмурится. О, эта ночь обещает быть интересной.