***
Джисон хочет умереть. Учеба на втором курсе уже не кажется ему такой интересной и познавательной, учителя теперь спокойно вымещают свой гнев на бедных студентах, хоть уже и не маленьких детях, но все еще достаточно неокрепших — как сам Джисон — организмах. Домашка превышает все разумные границы, становясь теперь досугом и хобби для самого Хана и его одногруппников, но вот желания делать что-то помимо учебы, даже просто поваляться в своей комнате за просмотром фильма, пропадает навсегда. И ладно бы, Сон уже привык к подобному за несколько месяцев и еще весь первый курс вдобавок, но легче-то от этого не становилось. Единственное, что он мог сделать после долгих и изнурительных пар — завалиться домой, падая на пол в прихожей варенным пельменем, способным только доползти до рабочего стола и по новой начать учить материал, пройденный на парах. Его другу — Сынмину — в этом плане значительно легче. Тот вообще не скупится на прогулы, постоянно пропускает неинтересные ему пары и домашку делает через раз, оправдываясь работой и постоянной занятостью вне университета. Джисон, да, конечно любит его и принимает его таким, какой он есть, по всем законам дружбы, но бесится неимоверно, продолжая тихо ненавидеть парня за его легкость и простоту в отношении учебы. Еще одним важным пунктом, по которому Джисон уж никак не хочет проебаться — и без того висящее на волоске уважение его матери, которое самому Хану достается очень редко. Парень еще ни разу за все время обучения не слышал от матери слов поддержки, не видел ее особого энтузиазма в отношении учебы парня, и поэтому сам сторонился разговоров с мамой обо всем этом, предпочитая закрываться от внешних проблем в четырех стенах своей комнаты и плакаться в телефон лучшему другу, ненавидя, прежде всего, самого себя. Он не является круглым отличником, не старается ради хороших оценок и предпочитает на парах получать знания, а не кичится за свои результаты, но почему-то именно это все никем не ценится, ведь оценочный лист зачетной книжки — главный показатель, а вот уровень знаний при этом может быть совершенно любым. Но, конечно же, такое любимой маме не объяснить, особенно когда буквально в двадцати метрах от их квартиры, на этаже выше, живет самый идеальный пример идеала, любитель котиков и выглаженных пиджаков, настоящий, простите за каламбур, сын маминой подруги — Ли, черт бы его побрал, Минхо. И Джисон может поклясться, что только при одном упоминании этого имени его зубы начинают скрипеть, мозг разрушаться, а руки чесаться в желании вмазать, потому что он-то точно знает, за всем этим фарсом и вычурной улыбочкой за родительским столом скрывается настоящий демон, черт и проклятие всех двенадцатилетних девочек-извращенок, ходячее сумасшествие и личный ад для Джисона.***
— Хан Джисон! — преподаватель по риторике отчаянно пытается докричаться до парня, не выдерживая вида медленно опускающихся слюней на парту, и Джисон вздрагивает, открывая глаза и закрывая рот. Рукавом рубашки он вытирает мокрые уголки губ, осматривая кабинет на предмет нежелательных свидетелей и, не находя никого такого, поворачивается к доске, пытаясь прочитать материал на ней. — Вы можете повторить то, что я сказала минутой ранее? — Хан Джисон? — подвизгивает парень, тут же понимая, какую ошибку он совершил. В следующую секунду грозная преподавательница указывает ему на дверь, одним своим взглядом заставляя задницу Джисона подняться и направится в ее сторону, на ходу кидая в рюкзак тетрадь и ручку. — Не то, чтобы я особо мечтал остаться на этой паре, госпожа-преподаватель. Хан не видит дальнейшего развития событий, но смеется вслух, уходя вперед по коридору. У него плохое настроение, он снова не выспался и до самой ночи рубился с Сынмином в компьютерные игры, заставляя бедную маму просыпаться каждые полчаса для того, чтобы поорать на него. В один момент гнев этой женщины достиг таких границ, что она запустила в него кухонной тряпкой, причитая о том, как сильно Джисон мешал ей существовать на этой планете и как ей стыдно перед «малышом-Минхо» за то, что Хан не дает спать и «этому золотцу» тоже. Эх, что не поделаешь ради нарушения баланса во вселенной и разочарованных сообщений Кима после победы старшего друга. Он не то, чтобы действительно парится по поводу пропущенной лекции, потому что риторика — дико скучно, неинтересно и вообще зачем она ему, студенту экономического университета, когда вокруг так много интересных занятий. Посидеть на подоконнике, посидеть в туалете, сходить в столовую и посидеть там с чаем в руках. Море возможностей, все для студентов и студентов-дебилов, поэтому Хан себе не отказывает, действительно направляясь в столовую, чтобы перебить аппетит или уничтожить свой желудок пресной и безвкусной едой. Второе, с их поварами, кстати, более вероятно. Но отчаиваться не приходится, Джисон видал на своем веку и более худшие виды пыток, поэтому чай и булочка с маком вскоре оказываются на подносе парня вместе с телефоном и наушниками, которые всегда пригодятся в таких нелегких ситуациях. Он жует мучное изделие, переписываясь с Сынмином и обещая завалиться к нему после пар во имя наказания, чтобы неповадно ему было пропускать пары, пока к его столику не подходят трое. Одного из них он знает как «темный лорд любитель пони» — завсегдатый их подъезда, один из пришибленных друзей Минхо, старшекурсник со стажем и просто Со Чанбин. Другой же парень ему не знаком, он выглядит более мило и даже симпатично на фоне других парней, но Джисон умный, Джисон знает — все друзья Минхо чокнутые и шизанутые, поэтому доверять этому улыбчивому мишке он бы не стал. Во главе всей мафиозной группировки стоит сам Минхо, гаденько улыбаясь и заглядывая в телефон Хана. — Что, переписываешься с подружкой? Она опять тебя бросила? — Ли не стесняется, присаживаясь рядом, и в голове Джисона проносится калейдоскоп воспоминаний, в которых этот самый Ли буквально ложился на пол перед мамой Джисона, позволяя ей шагать по нему до выхода из квартиры семьи Минхо, пока сам Джисон получал незначительные инфаркты, стараясь не посмеяться с такой картины. — Прости, хён, но если у тебя проблемы со зрением — обратись к офтальмологу, а не к Богу, как обычно. — Мне не нужно обращаться с Богом, я вижу его перед собой каждое утро в зеркале, — сидящий напротив Чанбин прыскает в кулак, пока второй парень просто молчит, пересчитывая какие-то листки с текстом у себя на коленях. — О, ужас, мой любимый хён, — Джисон театрально подставляет руки к лицу, расширяя глаза и делая выражение максимального ужаса, — у тебя шизофрения. — Смотри не пукни, мелочь, — Джисон мигом теряет всю профессиональную сноровку, реагируя на комментарий Со смехом. — А он мне нравится, Минхо, полностью подходит под твое описание. — Ты имеешь в виду тот момент, когда я говорил, что он — грубый, неотесанный, грязный и маленький засранец, который мешает мне медитировать своими катками в полпервого ночи? Да, рад, что ты понял это по одной встрече, я убеждаюсь в этом на протяжении двенадцати лет. — Для моего описания хотя бы подходят какие-то слова, — Джисон щурится, поглядывая на соседа с яростью голодной белки и желанием убивать Сынмина после очередной двойки по истории экономики, — чтобы описать тебя не хватит и всех слов на планете. Хотя нет, одно точно подойдет. Джисон поднимается со своего места, собирая свои вещи и чувства воедино, забирая со стола поднос. — И какое же? — Минхо явно нарывается на нелестные комплименты, выводит Хана на эмоции, но даже черту понятно — это очень и очень легко сделать, зная вспыльчивый характер младшего. — Мудак. Вот так они и прощаются, Джисон покидает рай для первокурсников, оставляя Минхо со своими друзьями, что давно уже смеются над диалогом парочки, а сам Ли думает о том, что он крупно влип, осматривая напряженную спину младшего, его длинные ноги и свои дрожащие руки. С этим точно пора завязывать.***
Джисон снова хочет умереть. Через несколько дней у них намечается большая проверочная работа по менеджменту, которую Хан не понимает от слова «совсем», но выхода больше нет, и он засиживает с конспектами до позднего вечера, игнорируя попытки Сынмина выйти с ним в онлайн и просьбу матери убраться в квартире, пока она ходит к Ли за солью или, человеческим языком выражаясь, выпить вина с мамой Минхо, обсуждая своих неудачных и особо удачных сыновей. Позднее просьба мамы выбрасывается в папку под названием «не особо важно», заполняя все освободившееся пространство новыми формулами и определениями, без которых и контрольной работе, в принципе, не существовать, а потому, когда под ночь женщина возвращается из гостей и замечает грязную посуду, мусор в ведре и разбросанные по комнате Джисона носки, которые, в общем-то, никак не должны ее волновать, терпение женщины кончается: — Почему ты хоть раз в своей жизни не можешь побыть примерным сыном, порадовать меня и дать повод гордиться тобой? Хоть раз в жизни, Джисон, можно побыть взрослым и встать из-за стола! — Да я только и делаю, что рву жопу над этими сраными поводами гордиться мной! Почему ты не можешь просто принять меня, такого непутевого сына, а не гнобить своими комментариями?! Все, чего я прошу у тебя — поддержку, которую ты даешь всем, кроме, мать вашу, меня. Я — твой сын, не Ли Минхо, а я! — Джисон… Мать запоздало пытается остановить сына, но Хан хватает с кровати оставленную там еще днем куртку, на ходу забирая обувь и выходя из квартиры. Он не намерен больше ссориться, не хочет скандала и разборок, просто желает отдохнуть от всего, расслабится и побыть наедине с этими противными мыслями, заполняющими голову теперь уже постоянно. На лестничной площадке тихо, Джисон сбегает по ступенькам вниз, игнорируя любые желания вернуться назад и извиниться перед матерью. Можно же ему побыть истеричным подростком хоть раз за девятнадцать лет, не оправдываясь и не думая об этом. Он выходит из подъезда, врезаясь в кого-то и матерясь под нос. Этим «кем-то» оказывается сам Ли Минхо, и сейчас Джисон хочет просто ударить парня, без причины и обоснования, но держится из последних сил, отходя от непонимающего ничего старшего и уже громче обращаясь к нему: — Радуйся, у тебя получилось вытравить меня даже из собственной семьи. Это становится переломным моментом во всех их взаимоотношениях, строившихся до этого на прочном фундаменте из подколов, шуток и личного желания победить другого, обыграть в игре без правил, где проигравшему не достается ничего. Джисон пропускает пары без причины впервые в своей жизни, заявляясь под утро к Сынмину, как и было обещано ранее, и засыпая на диване у того в квартире, не раздеваясь и не объясняя тому причину столь позднего визита. Утром, просыпаясь скорее по привычке, он запоздало вспоминает об оставленном дома телефоне, но ложится спать дальше, упорно игнорируя сосущее под ложечкой чувство безысходности. Сынмин спит в соседней комнате и тоже выключает будильник, поддерживая друга во всей этой ситуации, пока еще не пытаясь выяснить подробности. Они окончательно просыпаются только к обеду, встречаясь на кухне и наливая чай с разницей в пару минут. Джисон часто бывал у Сынмина на каникулах, даже жил у него пару дней от скуки, потому что Ким — взрослый и самостоятельный, снимает квартиру в одиночку с помощью родителей и друга пускать к себе готов хоть каждый день, запасаясь для них обоих вкусной едой и чаем, который Хан просто обожает. Сынмин не задает много вопросов, потому что одного конкретного «я поссорился с мамой» хватает для обоснования всего. Ким поддерживает, говорит, что Джисон снова может остаться у него на пару дней и радостно делится телефоном, чтобы Хан мог поделать свои грязные делишки, типа обновления социальных сетей и сайта с мангой, на который старший заглядывает с периодичной частотой в последнее время. Они проводят этот день как выходной, не парясь по поводу учебы, Минхо и какого-то там красавчика со старших курсов, что приглянулся Сынмину пару дней назад. Он особо ничего не рассказывает, только упоминает, что у предмета его воздыхания каштановые волосы и прекрасные руки, но Джисону хватает и этого, воссоздавая у себя в голове образ Апполона. Мысли о том, что Джисону, по-хорошему, следовало бы написать маме и оповестить ее о своем местоположении приходят уже ближе к ночи, когда Сынмин уходит в душ, оставляя друга одного. Но Хан же гордый, он не пойдет на контакт первым, даже если знает, что так необходимо. Просто потому, что его чувства были задеты. Все то, что он сам старался скрыть от остальных за маской беззаботности вырвалось в один решающий момент, но Джисону не стыдно, нет. Просто неприятно. Он опять проебался, снова доказал, что соседский мальчик так бы не поступил, а, значит, Хан небывалый дурак. Во сне он почему-то видит Минхо, красивого и нежного, доброго. Минхо, который держит его за руку и ведет по какой-то улице вперед, не обращая внимание на остальных людей вокруг. Минхо, чьи выразительные глаза направлены лишь на Джисона, чьи губы растянуты в улыбке, адресованной Джисону, и ему это, черт возьми, безумно нравится. Ли Минхо — демон, дьявол и просто засранец, раз думает, что может вот так просто появляться в самом сокровенном для Хана и вызывать приступ паники одним лишь ощущением присутствия рядом.***
Джисон возвращается домой только через три дня, держа в голове мысль о том, что ему снова нужно подготавливаться к контрольной с нуля, потому что за время, проведенное в квартире Сынмина с самим Сынмином, любителем громкой музыки, вредной еды и ночных разговоров, у Джисона в голове осталась только пустота. Он достаточно много прогулял, чтобы потом страдать, пытаясь выпросить у одногруппников конспекты, но это того стоило, точно стоило, ведь такой масштабной перезагрузки у Хана не было со времен развода родителей, когда отец Джисона резко исчез из его жизни, оставляя на память только несколько моментов из раннего детства. В квартире его встречает абсолютная тишина, и он радуется этому, принимая душ и закидывая вещи Кима в стирку. Джисон сразу же садится за менеджмент, одновременно переписываясь со старостой насчет домашки за прошедшие дни и конспектов, которые та обещает скинуть за шоколадку и булочки с корицей. Джисон резво соглашается, благодарит девушку и снова окунается в загадочный мир циферок и буковок, что уже успели ему надоесть. Он засыпает прямо за столом, не дождавшись маму с работы, но посреди ночи все же открывает глаза, замечая на плечах наброшенный плед с кровати и выключенный компьютер, который до этого служил лишь источником света. Мама дома, она, скорее всего, даже не ненавидит его, и это уже хорошо. Осталось решить вопрос с чертовой контрольной, и можно будет расслабить ягодицы, начиная жить по-старому. Наутро женщина делает вид, будто ссоры между ними не было, по привычке наливает сыну чай и даже целует того в щеку, тут же уходя на работу. Напоследок она бросает фразу, заставляющую Джисона задрожать: — Кстати, дорогой, Минхо очень сильно волновался по поводу твоего отсутствия. Он вроде даже ходил к вашей старосте, спрашивая, где ты. Я бы на твоем месте объяснилась перед ним и поблагодарила за беспокойство. Чертов Ли Минхо. Если он снова делал вид идеального джентльмена, которого, с какой-то шуши, вдруг начало волновать отсутствие Джисона, то это плохо. Хотя бы потому, что он может и выставился перед мамой Хана, но и дал самому парню лишнюю надежду на то, что Минхо мог волноваться. А это априори не может являться хорошим, ведь тогда Джисон бы не реагировал на одно упоминание о парне так бурно, да? Они встречаются на первом этаже университета, когда Джисон торопится на контрольную, объясняя Сынмину все свои заминки в этой теме, надеясь на помощь друга. Минхо выглядит действительно плохо. Круги под глазами, замазанные тональным кремом, видны под ярким солнечным светом, пробивающимся через окна, рубашка мятая, не заправленная по обычаю в брюки, висит на теле Ли будто флаг его поражения, и Джисону становится жаль. Он, конечно, думает, что у Минхо могло быть масса причин податься в монашки и перестать ухаживать за собой, но почему-то мысль о том, что причиной, все же, являлся сам Хан, главенствовала над ними, загораясь прямо над головой Хана подобно маяку. Ли сразу же замечает его, дергая своих друзей за рукава рубашек, чтобы обратить на причину своего недосыпа все их внимание. Он, блять, ужасно зол, рассержен и обеспокоен тем, почему же это младший позволил себе так просто взять и исчезнуть из жизни Минхо на несколько дней, не отвечая на звонки, не появляясь дома и в университете, но явно представляясь во снах старшего, чтобы, видимо, сделать еще больнее. — Хан, мать твою, Джисон, быстро подойди ко мне, — Минхо не выдерживает, кричит практически на весь коридор, привлекая излишнее внимание до тех пор, пока сам Джисон не подходит ближе, оставляя все претензии где-то на языке. С чего бы это его душеньке-соседу так себя вести с ним он не понимает, но хочет увидеть продолжение банкета. Сынмин от друга не отстает, подлетая к кучке парней за секунду и сразу же осматривая их всех. Взгляд останавливается на одном конкретном, Уджине, сердце замирает, но Ким держится из последних сил, наблюдая за другом. Проблема Джисона явно важнее. — Что-то нужно, хён? — Сон говорит нарочно приторно, пропитывая каждую букву злостью и гневом, но Минхо достаточно на пределе, чтобы не обращать на это внимание: — Ты, мелкое говно, просто ушел! Знаешь как сильно мы все за тебя переживали, думали, что тебя расчленили или продали в рабство за красивые глазки где-то под Хондэ. Ты хоть, блять, представляешь, что я пережил за те несколько дней, пока ты валялся у своего идиотского друга, пожирая всякую хрень и засматриваясь нетфликсом, сраное ты подобие белки. Минхо явно говорит много лишнего, сам за собой этого не замечает, и Джисон, будь ему хоть чуть-чуть все равно на это, точно бы вставил какой-нибудь едкий комментарий, но почему-то именно сейчас ссорится с соседом не хочется совсем никак. — И что ты пережил? — Хан складывает руки на груди, смотрит напряженно, ожидая ответа, когда Ли вдруг взрывается, подходит к парню ближе и, заглядывая в ясные глаза, хватает того за руку, начиная тащить за собой не особо сопротивляющееся тело в сторону единственного пустого во время перемены кабинета. Минхо не хочет больше ничего говорить, он ждал так долго в возможности признаться во всем этому мелкому и противному пареньку, что ни на день еще не выходил из мыслей Ли, что теперь, когда такая возможность резко появилась, ему не хочется останавливаться и обдумывать все. Делай сегодня, думай завтра — лучшее, что Минхо слышал в своей жизни, и он пользуется этой фразой прямо сейчас, вталкивая младшего в тесную тренерскую, тут же прижимая его к столу. Он подходит вплотную, заставляя Джисона практически сесть на поверхность, заглядывает в чужие глаза еще более проникновенно, губами практически соприкасаясь с губами Хана: — Если я тебя поцелую, — еле заметно проводит языком по чужим губам, обводя и смачивая корочку на них, — что ты сделаешь? — А ты поцелуй, — Хан смотрит с вызовом, руки оставляет где-то внизу, когда Минхо окончательно срывает все тормоза, набрасываясь на соседа с поцелуем. Он кусает, лижет, добирается до зубов и, стонучи, просит разрешение у парня, руками хватаясь за подол чужого пиджака. Джисон шире разводит ноги, позволяя Минхо подойти поближе и обхватывая его талию, ладонями сжимая бока. Они целуются так, будто боятся, что этого никогда больше не повторится, борются за первенство и главенство, но Джисон прерывает это все, меняясь с ним местами, чтобы уложить парня на стол. Минхо выглядит невероятно обалденно с красными губами, следами от укусов Джисона и расфокусированными глазами, что смотрят куда угодно, только не на него. Джисон не хочет переходить черту, но Минхо быстренько все решает, стягивая с себя футболку. У него нет кубиков, идеального пресса или выделяющихся мышц, но он по-своему прекрасен, как Джисон всегда и представлял, подтянутый и совсем не грозный, нежный и покладистый под Ханом. Тот Минхо, которого Джисон мог представлять себе только в самых смелых снах, сейчас лежал прямо под ним, призывно разводя ноги и целуя его шею. — Джисон, ах, пожалуйста, — Минхо так хотелось чего-то большего, нежели поцелуи и взаимные пожирания друг другом взглядом, хоть и места было катастрофически мало, да и вся эта обстановка нагоняла только ужас, но никак не приятные чувства. — Давай остановимся на этом, я не могу делать что-то такое в тренерской господина Пака. Старший поднимается, пока Хан достает с пола футболку, одевается под пристальным взглядом карих глаз, чмокая Джисона в губы и убегая из комнаты под смешок парня.***
— Госпожа Хан, у вас такие классные шторы, а где вы их купили? — голос Минхо раздается на всю квартиру, пока Джисон отчаянно пытается делать уроки в своей комнате. Он знает, что парень со своей мамой в их квартире надолго, и поэтому не хочет выходить из своего маленького убежища, прячась, как думает он, от обсуждения каких-то вот таких вещей. На самом же деле Джисон просто избегает своего соседа уже как несколько дней, удачно оббегая его в университете или подъезде дома так, чтобы сам Минхо ничего не понял. Джисону кажется, что, стоит им только начать говорить о событиях недельной давности, все воспоминания из головы Хана просто исчезнут, Минхо посмеется над ним и его нежными чувствами, а потом действительно продаст в рабство вместе со своими чокнутыми друзьями. Кстати о друзьях. Избегать Минхо становится все сложнее не только из-за самого Минхо, но и из-за Сынмина, который невообразимым случаем теперь был связан с Уджином, одним из друзей Ли. Как так вышло и почему его друг заявился к нему три дня назад с засосами на шее, счастливой улыбкой и бутылкой пива, Джисон знать не хочет, но теперь он регулярно проводит время в компании этой парочки, наслаждаясь разве что звуками их заочного поедания друг друга. Фу. Сынмин — парень классный, но бесит Джисона просто до ужаса хотя бы тем, что отлично организовывает свою личную жизнь. Хану до него как пешком до Китая. В это же время по квартире снова раздается громкий голос Минхо, что уже битый час обсуждает с женщинами новые шторы и набор посуды, купленный на японском сайте задолго до прихода семьи соседа. Джисон катается по полу в своей комнате, рвет волосы на голове и молча кричит, дожидаясь, пока его личные феи-крестные остановятся и свалят куда подальше. Ему нужно принять душ, пройти расстояние, которое точно со всех ракурсов будет проходить через кухню, где сидят главные боссы, но он не может сделать этого из-за боязни посмотреть в глаза старшего. Его мысли будто читают, потому что спустя пару минут голоса прекращаются, и к Джисону в комнате стучатся. толькобынеминхотолькобынеминхотолькобынеминхо — Сынок? — мама осторожно входит в комнату, осматривая обезоруженного меня в окружении собственных волос и страданий на полу, тут же подходя к моему шкафу. — Минхо пролил на себя чай, ему нужно сходить в душ. Ты же не против, если я одолжу у тебя пару чистых вещей? — Он живет буквально на этаже выше, мам. — Это не вежливо — выгонять их в таком виде, даже если на лестничную клетку. Тебе жалко штанов? — А вдруг у него лишай? Или блохи? — Тогда я надеюсь, что потом ты будешь страдать, — мать вытаскивает все нужное для соседа, отправляясь в сторону ванной, пока я практически выдуваю пузыри из носа, жалостливо оценивая ситуацию. Блять. Ли Минхо в его одежде в его доме в его душе прямо сейчас. Смотреть онлайн без регистрации и номера телефона. Ну и как тут сдержаться? Джисон ощущает себя чертовым Рембо, пробираясь по стенкам своего дома в надежде на то, что мама и мама Минхо его не заметят. Они увлеченно разговаривают о чем-то своем, и Хан практически испытывает все прелести жизни тайного агента, мигом проскальзывая между ними в ванную комнату. Чисто сработано, Джисон, возьми с полки шоколадку. В душе давно уже включена вода, на стиральной машинке покоятся вещи Джисона, а в корзине для белья он видит футболку и джинсы парня, что покрыты одним большим темным пятном. Будут знать как чаи распивать пока плебеи домашку делают. Хан конкретно так зависает, замечая очертания тела старшего, изящные ноги и худое тело. Ли Минхо идеальный, и даже если Джисону выпадет шанс иметь такое тело, как у старшего, он не согласится, потому что быть подделкой такого прекрасного просто не дозволено. Джисон растекается лужицей прямо здесь, на кафеле своей же ванной, но потом берет себя в руки, вспоминая истинную цель. Он заходит в душевую быстро и оперативно, предсказывая реакцию хёна и зажимая его рот рукой. Домашняя футболка неприятно липнет к телу, вода попадает в глаза и уши, но на это становится плевать в ту же секунду, как Джисон замечает абсолютно голое тело перед собой. Конечно, блять, Джисон, люди моются в душе без одежды. Он стонет несдержанно, убирает руку с чужого рта и прижимается к нему губами, вовлекая старшего в поцелуй. Руками проводит дорожку от шеи до груди, сжимая набухающие соски руками, опускается ниже, ощущает подтянутый живот и дорожку волос, что ведет в эпицентр всего желания. Минхо стонет, хватается за плечи Джисона и старается не упасть на подкашивающихся назад. Он знает, что им нельзя привлекать внимание, за стенкой находятся матери обоих, но нежные поглаживания и томный голос младшего делают все за себя. — Хён такой красивый сейчас, — Джисон жмется ближе, коленом раздвигая ноги старшего, губами опускается на чужую шею, кусая не сильно, но часто. Он не спешит снимать давно уже прилипшую футболку, лишь прижимается своим возбуждением к члену Минхо, давая тому ясно ощутить ситуацию. Грубая ткань слишком давит, Минхо снова стонет, но потом затыкает рот уже своей рукой, опуская голову на плечо Джисона. Хан трется, вдавливается в тело Минхо и рукой начинает поглаживать член старшего, сжимая его у основания. Он целует щеки и нос старшего, рукой убирает налипшие ко лбу пряди, ускоряя движения рукой до тех пор, пока хён не начинает трястись, прижимаясь к Джисону всем телом. Они кончают одновременно, Джисон даже не притрагивался к себе, но вид возбужденного тела хёна, ситуация, в которой они сейчас находились, и то, что старший так призывно отвечал на все его действия — все смешалось воедино, составляя собой гремучий коктейль Молотова, что почти взорвался здесь и сейчас. Джисон дышит глубоко и часто, помогает Минхо отмыться от белесых капель спермы, а затем выходит из ванной, снимая мокрую одежду и кидая ее в корзину с бельем, намеренно увлажняя чужие вещи. Он вытирается полотенцем, надевает одежду, приготовленную его мамой для Минхо, а затем подходит к двери, наблюдая за старшим, что на ватных ногах пытается спустится с душа, не задев ничего руками. Он заматывается в полотенце, осматривает комнату на наличие вещей и замечает Джисона, при параде и с хитрой улыбкой на лице, горестно вздыхая и опираясь на стиральную машинку. — Чем быстрее ты примешь вещи, которые нельзя изменить, тем свободнее станешь. — Хорошо, Джисон, а теперь отдай мне мои вещи, потому что я не собираюсь появляться перед твоей мамой в одном полотенце. — Как жаль, — Джисон подходит к хёну ближе, уворачиваясь от его тяжелой руки, летящей к лицу парня, чмокает его в губы, вдыхая аромат его геля для душа, а затем выбегает из комнаты под очень двусмысленные взгляды их мам. — Простите, я просто заканчивал дела на сегодня. Джисон приходит в себя только в своей комнате, лежа на кровати и сотрясаясь от смеха. Соседи определенно делают жизнь лучше, нужно лишь найти отношениям между вами нужное применение.