Аэтернус сомниорум: Обещанное будущее или долгожданное счастье

*Полдень 4* *** Миклео был в замешательстве. Он был рад. Был безумно рад и при этом растерян… Он все еще не верил своим глазам, но факт оставался фактом: Сорей был жив и он вернулся. Вернулся к нему, но вернулся не один, с ним была та, о ком гласили легенды. Сам факт ее присутствия уже был сюрреальным сном. Серафим помнил, как отправился в очередные руины в поисках артефакта, о котором узнал на одном из форумов черных археологов, и как итог случился несчастный случай… Он был слишком неосторожен, слишком погружен в свои мысли и пренебрег простейшей техникой безопасности - смотреть куда ступаешь. И вот итог: он попался в расставленную ловушку как несмышленый ребенок. Пол у монолита с сокровищем провалился аккурат под его ногами, когда он коснулся того за чем пришел, но… Но к своему удивлению он не упал. Не упал, так как его поймали. Его поймал тот, чье присутствие в самих руинах было попросту невозможным. Миклео действительно не поверил тому что увидел. Его сознание, просто-напросто отказывалось верить тому, что перед ним Сорей. Но все-таки он там был. Был и держал его - Миклео, за руку… Держал и лучезарно улыбался серафиму, излучая исходящий от его фигуры золотой свет. Именно таким, излучающим свет, он и предстал перед взором Миклео. Предстал пред ним, весь, будучи залит лучами света, стоящим на фоне внезапно спустившегося в подземелье Солнца… Миклео непроизвольно улыбнулся и неверяще прошептал, боясь, что его прекрасное видение исчезнет, а он все же рухнет в разверзшийся под его ногами провал бездны: « - Сорей…» Он прошептал, и чуть было не заплакал, ведь реальность внезапно стала воистину невозможна. Сорей же тем временем с легкостью вытащив его из ямы, и произнес: « - Да, Миклео! Это я! Я вернулся!» Осознав, что происходящее не сон, а реальность, все же заплакав и закричав от счастья, попутно уронив Сорея на пол, Миклео обнял друга. Сорей засмеялся и тоже обнял Миклео в ответ. Он был счастлив, а Миклео… Миклео просто не мог поверить своему счастью, ведь он впервые был настолько счастлив. Он не видел своего друга почти целую тысячу лет, а теперь… Теперь Сорей снова был с ним. Он был рядом, живым и таким теплым. Миклео счастливо улыбаясь, прижался к Сорею, мир на время перестал для нег существовать, равно как и злосчастный артефакт, сиротливо поблескивающий в монолите. « - Значит, это и есть тот, к кому ты так спешил?» - произнес чей-то бархатистый, и как внезапно понял Миклео очень даже женский голос. Подняв глаза, серафим увидел Ее. В неровном свете, пробивающемся из провалов крыши древнего храма, стояла светловолосая девушка, в летящем, белом платье. Ее золотые глаза сияли как миниатюрные солнца, а за спиной казалось, клубилась тьма… « - Т-ты… Ты кто?» - ошарашено произнес он, отодвинувшись от Сорея и чуть не падая обратно в провал. Но бывший Пастырь не дал ему этого сделать, вновь оттащив от края и представляя свою спутницу: « - Не бойся! Это Вельвет! Маотеррус попросил меня позаботиться о ней! Она его родственница!» Миклео пораженно вздернув бровь, недоуменно посмотрел на нервно улыбающегося ему Сорея и искренне возмутился. « - Маотеррус попросил?! Родственница?! С-сорей… Ты… Ты не меняешься! Во что ты опять влез? Ты ведь только проснулся!» - искренне негодуя и буквально воспылав праведным гневом, воскликнул покрасневший от волнения и негодования, по поводу непроходимой тупости его лучшего друга, водный серафим. Сорей же лишь рассмеялся. « - Миклео, ты тоже совершенно не изменился! Я очень рад, что встретил тебя!» - улыбаясь, произнес Сорей, явно пытаясь успокоить Миклео и перевести тему разговора. « - Ты ошибаешься, Сорей! Я изменился! Я очень изменился! Я стал старше, а ты… Ты остался прежним…» - тяжело вздохнув и отведя взгляд чуть потемневших глаз, произнес Миклео, договорив последние слова уже шепотом. « - А, по-моему, во все нет! Ты такой же каким я тебя и запомнил! Ты - это ты! И ничто этого не изменит! Но знаешь! Я думаю, что с нашей последней встречи ты стал еще более прекрасным! И я надеюсь, что весь мир смог это оценить!» - вновь улыбнувшись, произнес зажмурившийся от счастья юноша, обняв Миклео. Миклео задумался и чуть смутился. Он несовсем понимал зачем Пятому понадобилось посылать с Сореем свою родственницу. Неужели помощь Сорея действительно была столь необходима? К тому он видел искреннюю любовь, что все еще сияла в глазах Сорея и, понимая это, он знал, что может простить тому все, даже очередную глупость… А названная Вельвет тем временем подошла к ним и, вздохнув, произнесла: « - Я, конечно, понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но пожалуйста, не обижайся на меня! Так получилось! Сорей не хотел этого! Это произошло не по его воле! Он… Он просто слишком добр, а я… Я оказалась не в том месте и не в то время…» Миклео непонимающе на нее посмотрел и чуть растерялся, видя ее неуверенность и искренность. « - Вельвет, прошу, не говори так! Ты оказалась там, именно тогда когда было нужно! И я ведь пообещал, что все будет хорошо! И оно будет! Будь уверена!» - вставая и помогая подняться другу, произнес Сорей, улыбнувшись спутнице. Вельвет задумалась, переведя взгляд себе под ноги и нервно прикусив губу. « - Ну, если ты действительно так думаешь…» - еле слышно прошептала она, на миг, сжав кулаки и побледнев. « - Да, думаю! Не отчаивайся! Ты не Симонна, не Георг и не Арториус! Ты - это ты! Ты серафим и ты живая! Ты свободна и никто не может отнять у тебя тебя саму и права жить, любить и быть счастливой! Никто, даже эмпиреи!» - произнес Сорей, подойдя и обняв за плечи начавшей дрожать от сдерживаемых рыданий девушку. Миклео с интересом на него посмотрел и вновь перевел взгляд на Вельвет, буквально читая между строк происходящее между ними. « - Что же все-таки произошло?» - спросил он у Сорея, подойдя к паре. « - Вельвет спала, так же как и я. Но она спала с Шестым эмпиреем, тем, кто был до Маотерруса. Его еще называли Инноминатом или Безымянным. Она пробыла за пределами времени долгие две тысячи лет и ее память после перерождения сильно пострадала. Но она утверждает, что начала вспоминать все, что произошло в те времена, когда Маотеррус является ее племянником, а Безымянный…» - произнес Сорей, но договорить ему не дала Вельвет, прервав и его закончила за него чуть улыбнувшись: « - Безымянный украл тело моего брата, вселившись в него посредством человеческого жертвоприношения провернутого моим свояком, но теперь его - Инномината - больше нет. Мой брат свободен и я знаю, однажды он вернется ко мне, обязательно вернется, а пока… Пока я должна просто жить. Этот мир совершенно мне незнаком, по этому Лафикет, это прежнее имя Маотерруса и попросил Сорея присмотреть за мной. Не переживай, Миклео! Я не собираюсь отнимать у тебя твоего друга!» Миклео растерялся. Он ей не вполне поверил, особенно той части, где она утверждала, что не имеет видов на его друга. Он видел, что Сорея явно к ней тянуло, как и ее к нему. Он видел потоки силы, связывающие души этих двоих в единое целое. Но при этом он видел подобный узы и у себя. Поэтому, он пока точно не понимал, что же все-таки происходит и это его чуточку пугало. А Сорей, посмотрев на них обоих, вновь улыбнувшись, обнял их и произнес: « - Знаете, я думаю нам нужно выйти отсюда! Здесь как-то уж слишком темно! Мне кажется, у нас есть много того, о чем стоило бы поговорить! А сюда можно будет вернуться и позже! Ты так не думаешь, а Миклео?» « - Да, пожалуй ты и прав… Руины подождут, ведь ты наконец-то вернулся! К тому же снами дама, а девушки, насколько я помню, не особо любят подземелья, а те, кто был в заточении столь долгое время наверно и подавно!» - чуть нервно рассмеявшись, произнес Миклео, посмотрев на девушку. Вельвет так же одарила его странным взглядом, но смолчала. Она действительно еще не до конца разобралась в себе и в своих чувствах к Сорею, а Сорей… Сорей был счастлив. Он наконец-то встретился с Миклео. Встретился с Миклео, который выполнил свое обещание: дождался его. Дождался, странствуя по миру, а то, что их теперь было трое, было даже к лучшему, ведь чем компания больше - тем веселее… Весело шутя и делясь впечатлениями, они отправились к выходу из руин, а Миклео… Миклео между тем смотрел на Сорея. Смотрел на свет исходящий от фигуры его лучшего друга. Смотрел на тьму, клубящуюся вокруг Вельвет и яблочные цветы, вплетенные в ее волосы, что все время сменяли цвет, становясь то черными, то алыми, то вновь ослепительно белыми… Он смотрел и думал… Думал, почему она вернулась именно сейчас, и почему на самом деле Маотеррус послал ее с Сореем и послал ли? Ведь Сорей самую малость, но кривил душой, а раз его друг врал ему, значит не все в его истории было правдиво, особенно то, что касалось девушки. Но, все же, взяв себя в руки, эмоционально взбодрясь и откинув мрачные мысли, он направился к свету. Направился к свету, хоть уже и знал, что настоящий свет сейчас был с ним, ведь Сорей вернулся к нему. Вернулся к нему, вернув ему солнце его жизни… Они вышли из тьмы подземелья. Вышли прочь из царства тьмы и смерти, перешагнув импровизированную границу дня и ночи. Ласково улыбнувшись затерянному во времени трио, полдень окрасил мир в золотые цвета лета. Лета, что наступило у них в душах, расцветая пышными цветами долгожданного счастья. Звонко чирикнув, сильфида-элисарка внезапно приземлилась на макушку Сорея и, прочирикав, упорхнула ввысь, а Сорей… Сорей, приоткрыв рот и распахнув настежь свои зеленые, как дыханье весны глаза, посмотрел ей в след… Опадая, в воздухе кружились пронизанные светом огненные перья волшебного феникса-Мусифе. Будущее приветствовало их всех. Приветствовало, даруя свое благословение. **** « - Тени падут, истая, как дым. И люди поймут - сгинул проклятый джинн! Развеется ночи святой колдовство! Истает из сказке златое руно. Тесей возвратится, вернется Арго. И больше не скажут гневливо и зло: « - Героем родиться порой не дано!» Ведь время всегда безупречно сурово, а плод Гесперида сверкая в руке, Помчится вперед по зеленой траве. Помчится к порогу родимого дома, Где вечно с истомой в злаченом уборе встречает героев семья. Тифон усмехнется, сокрывшись в листве. Медея очнется, оказавшись во тьме. И много будет казаться не важным, а многое попросту будет нестрашным, Но все же придется найти в себе власть, чтоб больше в пучину невзгод не упасть. И коли падут все вселенские Коны, постигнут сердца, что равно все Закону. Но, а пока льется песня печали, вы свет потушите, чтоб люди не знали: О боли и грусти, сомкнувших уста, ведь в сердце еще не угасла война…» - тихо шептал весенний ветер.