***
Тенко опаздывал. Это было в новинку. Он никогда не чувствовал то волнение, смешанное с адреналином в крови, когда он спешно одевается, собирает все самое необходимое, ищет по комнате очки минут пять, и черт знает, куда они подевались волшебным образом, пропускает завтрак и вынужден бежать сломя голову, чтобы не опоздать на свой вступительный экзамен. Прошлый вечер особенно отличился разнообразием в серой жизни, что и послужило причиной недосыпа, но об этом чуть позже. Почему же будильник прозвенел позже назначенного времени, думать не хотелось, однако «для пометки в голове» Тенко ссылался на старческий возраст электронных часов, а телефон, как оказалось, не заряжался всю ночь, и по дороге были исчерпаны последние проценты энергии. Невероятно сложно успокоиться с мыслью, когда ты даже малейшего понятия не имеешь, который час. Теоретическая часть была день назад. Результаты должны сказать вместе с практической частью. Здраво оценивая свои знания, чего у Шимуры не всегда получалось, он мог сказать одно: порог он прошел. Осталось не завалить практику. Но… «Порог прошел». Все мы знаем о его самоуверенности, верно? Остановившись на светофоре и терпеливо дожидаясь, когда он сможет перейти, Шимура без явного интереса наблюдал за проезжающими мимо машинами. Погода радовала (не вызывала отвращения) своим более-менее относительным состоянием: слегка прохладный ветерок был как никогда кстати для запыхавшегося Тенко, а неяркое солнце не давало промерзнуть. Вот только слякоть раздражала. Тенко невольно вспоминает, как они с мамой в детстве считали по цветам машины, и чуть позже он только понял, что она совмещала игру с учебой. Сосчитав до ста машин одной расцветки, он мог загадать желание, которое могло исполниться. Должно было, но не обязано. И какое совпадение, что ему всегда после прогулки доставались охаги. Какой же он цвет выбирал? Так сразу и не вспомнишь… Ему нравился бежевый, впрочем, как и небесно-голубой, — тоже очень приятный оттенок. Но вроде бы он предпочитал красный. Поток мыслей плавно вернулся к ранее случившимся событиям. В любом случае, рано или поздно, Котаро узнал бы о серьезных намерениях Тенко поступить в ЮЭЙ, хоть он этим и не афишировал. Последний до сих пор не знал точно, как отец прочуял об этом. То ли Хана скрысила, то ли кто-то из предков совершенно случайным образом обмолвился, а может, старик сам увидел. Черт знает. Но факт, что Тенко выперли из дома, остается фактом.***
— Как ты смеешь?! Я закрыл глаза на твое полное безразличие к первому правилу, старался игнорировать твои плохие результаты, не отправил в пансионат, а что в итоге? Ты поступаешь в Геройскую академию?! Скажи, что это неудачная шутка. Добавить свет софитов, и тогда бы получилась вылитая сцена из драмы в театре, где происходит заключительный этап отношений между двумя главными персонажами, от которой зависит будущее их обоих, но в тоже время, здесь, словно в настоящей драме, а не жизни, все предрешено и исход предельно ясен. Собственно, у Нао, Ханы и родителей первой, роли и задачи неизменны, а именно, как зрителям, тихо наблюдать в стороне. — Я предельно серьезен, — у Тенко и мускул на лице не дрогнул. Он только слегка нахмурился, словно в подтверждение своим словам. — Тогда ты мне больше не сын, Тенко. — Глава семейства нехотя выдохнул, но отступать он не собирался. — Котаро! — Нао хотела подойти, но сын остановил ее молчаливым жестом. — Ты поступаешь совсем как бабушка, — Тенко невольно усмехнулся, не сумев сдержать все эмоции, пожирающие нутро. Не то, чтобы он сильно огорчался, что отец готов самостоятельно зачеркнуть одну графу в паспорте раздела «дети», но он был искренне удивлен, — Нет! — Тенко громко вступился, тем самым не позволив отцу перебить его, видя, как его лицо перекосило от ярости, — Нет. Даже хуже. Она хотя бы смогла при этом спасти кого-то, а ты просто выпираешь меня из дома, но ведь это только мне в плюс, не находишь? Ты напоминаешь ребенка, все еще не оправившегося от детской травмы. А как человек ты, пап, для меня прогнил. Ты как будто совсем не понимаешь, насколько глупо ты поступаешь… — Да как ты сме- — Дай мне закончить! — Тенко опустил голову, закрыв длинными, черными прядями, как физиономия на мгновение перекосилась от злости. Котаро, пораженный наглостью и неуважением этого мальчишки, уже задыхался от ярости. Как он смеет такое говорить не то, что старшему, а отцу?! Не таким он растил Тенко. Мужчина замахнулся для удара, твердо решив вложить в него больше силы. Так, чтобы напрочь выбить такой бред из его и без того пустой, несчастной головы. В ушах звенело. Совсем так, как в детстве. Угрюмая ностальгия, если честно. Очки слетели и оставалось надеяться, что они не разбились. Котаро почувствовал мрачную толику удовлетворения, но он был намерен научить этого самовольного мальчишку. Предоставить то, чего, видимо, не хватило в детстве. Стерев ребром ладони кровь с носа, в котором явно лопнули капилляры, размазывая по черной перчатке, Тенко в последнюю секунду успел. Глаза Котаро выдали его намерение на мгновение раньше, чем оно осуществилось. Тенко с неожиданным проворством перехватил замахивающуюся руку, крепко сжав пальцами, машинально отводя указательный, пятый, вверх. Натренировавшись с самого детства, о чем мы уже говорили, Шимура был способен сломать пластиковую ручку двумя пальцами, как для Всемогущего навести шуму одним своим появлением. Короче говоря: на предельной легкости. Уголок губ слегка дрогнул от боли в запястье. Видя в его глазах несомненную серьезность намерения, а также, если быть честным с собой, чувствуя некоторую опасность, исходящую от парня, Котаро молчал. При других обстоятельствах он бы не снизошел до позволения дать слова мальчишке, посмевшему нагрубить. — Ты поступаешь убого. Как ты смеешь не позволять мне выбирать свой путь самому? Почему ты запрещаешь мне жить?! За что ты меня так ненавидишь? Только за то, что я мечтал спасать людей? Чем я хуже ее? — Тенко и не посмотрел на Хану, но все знали, о ком идет речь, — Почему ей все, а мне ничего? Я ведь тоже твой ребенок. Твой сын! — Тенко гадко усмехнулся. Возмущение и вся накопленная обида от такой наглой несправедливости, переполняли его разум, материализуя в гнев и ярость, — В семье не без урода, как говорится. Но думаю, что урод здесь только ты. Шимура выплюнул слова, вкладывая всю свою досаду и раздражение. Он не такой, чтобы выплескивать его на отце же физически. Иначе он не уйдет далеко от предков. С такой причудой на него возложена большая ответственность, и Тенко просто не может так аморально изливать ее на ком-то. Он должен быть выше своих эмоций, если хочет чего-то добиться, а не наоборот — опуститься. Парень с неподдельным наслаждением наблюдал, как глаза отца медленно раскрываются то ли от удивления и осознания наконец-таки своей неправоты, то ли от большего поражения наглости этого мальчишки. Но на веки по-прежнему давили нахмуренные брови, что сообщало о его недовольстве. Конечно, Котаро будет недоволен словам своего сына. Но вот и пожинай свои плоды, Котаро-сан. И Бог знает, услышал ли он Тенко, или не станет предавать свою позицию. — Ты не заслуживаешь моего уважения, Тенко. Пока ты не прекратишь с этими глупостями, я тебя не знаю. Убирайся. Котаро резко выхватил свою руку из крепкой хватки, растирая покрасневшее запястье, медленно опустив взгляд с парня на тонкие следы от пальцев. Сразу после этого, Тенко максимально быстро собрал все необходимые вещи и покинул дом с чувством облегчения. Напоследок он бросил отцу через плечо: «Я стану великим героем, и ты заберешь свои слова назад». Вкус свободы заглушился незнанием, что делать дальше. Но едва Тенко успел перейти дорогу, как Нао догнала его: она отдала ему ключи от старой квартиры дедушки с бабушкой, которую они покинули после свадьбы Котаро и Нао, и первый пригласил их переехать к молодоженам. И как кстати, что она пустует последний месяц (прошлый, ради дополнительной прибыли, бабушка с дедушкой сдавали ее). Также она обещала навещать его и помогать всем, чем сможет, вручив одну тысячу йен. Женщина нежно опустила руку на его лицо, заглядывая в глаза глубокого лала*. Нао осторожно, боясь причинить еще больше боли, стерла пальцем кровавый кровоподтек под носом, едва касаясь морщинистой кожи над губами. С досадой и неумолимой печалью, что только что на ее глазах, кажется, безвозвратно, откололся не менее драгоценный осколок семьи, Нао едва сдерживала плач, слегка сощурив глаза. — Прости меня, Тенко. Прости, если сможешь, — слезно просила мама, аккуратно взяв сына за руку. И в глубине души ткани перчатки, обволакивающую руку, было недостаточно. Она хотела почувствовать тепло его, пусть и морщинистой, кожи. — Тебе не за что извиняться, — выдохнул парень, в ответ несильно сжав ее хрупкую руку, переплетая тонкими пальцами пианиста. — Прости за мое бездействие все эти годы. Нао чувствовала саднящую боль и навязчивое чувство вины за тихую покорность мужу. Она знала, как сильно Котаро уходит в минус со своим отношением к Тенко, самой неизвестно за что. Хана казалась принцессой: ей всегда доставалось лучшее, несмотря на то, что она старше и на нее автоматически с возрастом накладывались семейные обязанности, по японскому менталитету, хотя, так и в семьях других стран. Однако все эти тяготы были не столь существенны на фоне капитального внимания со стороны отца, а в отличии от других членов семьи, и они бы с Тенко были равны, если бы только, опять же, не Котаро. Она, конечно, посвящала себя упорной учебе, чтобы с отличием закончить старшую школу, а потом поступить и в хороший университет, а потом, возможно, и примет эстафету от отца по поводу дел в компании. А что Тенко? Фактически он был волен выбрать любой университет. Любой, но только никак не связанный с героями. С ним отец не обсуждал планы на будущее, как с Ханой, его не приглашали в компанию, ему не предлагали попробовать разобраться с бумажной волокитой, а потом не похвалили бы даже за смелую попытку при неудаче. Ничего подобного. Но Тенко был рад, что ему не уделяли столько внимания, как сестре. Нет, уделяли, конечно, но только за какой-нибудь промах. И Нао не всегда могла вступиться за сына. Тенко слегка приоткрыл глаза от удивления, но не показал истинных чувств. Он только крепче сжал руку. Но не выдержав, притянул к себе, заключая в объятия. Совсем как в детстве. И Нао грустно хныкнула в плечо, запоминая надолго этот момент. Не всегда увидишь сентиментального Тенко. С этими чувствами, она была вынуждена отпустить сына, а Тенко отправился в относительно свободное плавание, по крайней мере, уже не ограниченное глупыми правилами.***
Тенко едва ли смогло успокоить то, что ученики еще приходили. Не успокоится, пока не увидит точное время. Поправив очки, Шимура прошел мимо стенда, который гласил: «Место проведения вступительного экзамена в ЮЭЙ». Слабо кивнув самому себе в правильности направления, он более уверенно направился к дверям академии.