Победитель по жизни(рабочее)

Дженнифер, наблюдая, как удивленно вытягивается лицо Томаса, почувствовала себя неловко. Сама придумала у себя что-то в голове и еще говорит так, будто ее ребенок дает повод сомневаться в нем. Да как она могла! Девушка тряхнула головой и извинилась перед мальчиком, отправив его отдыхать. Убираясь на кухне, Дженнифер размышляла, столько всего произошло за короткий промежуток времени. Казалось, что жизнь катится по наклонной и с каждым годом девушка погружается в топкое болото без права на спасение. Жизнь под колпаком у родителей, раннее замужество с практически незнакомцем, родители подбирали, хорошо, что сошлись характерами, даруя возможность на появление такого чувства, как любовь. Затем рождение Томми, милого Томми, подобного лучику света в этой серой жизни. Жаль, что солнышко светило недолго и угасло по ее, Дженнифер, вине. И снова серая жизнь, без намека на что-то яркое. Так год за годом семья Тейлор жила в своем маленьком сером мирке. Глава семейства каждый божий день вставал рано утром, вливал в себя кружку кофе и плелся на ненавистный ему завод, где целые сутки напролет приходилось дышать химией вперемешку с потом рабочих. Его отрадой была мастерская в подвале, где хранились воспоминания о былой яркой жизни. Там хранились портреты его сына. После ухода мужа на работу Дженнифер оставалась наедине со своим личным кошмаром. С Томми. С Томми, который не позволял ей себя касаться, который ни разу не обронил в ее присутствии ни одного слова. Она оставалась с мальчиком, который ненавидел ее. Это читалось в каждом едва уловимом движении ребенка, в каждом его взгляде. Девушка не могла этого вынести, Дженнифер надеялась, что хотя бы в школе Томас выйдет из своего мрачного образа и подружится с кем-нибудь, но ее ожидания разбились о жестокую реальность: Томми не горел желанием общаться с семьей, Томми не горел желанием учиться, играть, заводить друзей, Томми не горел желанием жить. Но однажды все изменилось. То утро было таким же, как и всегда: муж, так же выпив кружку кофе, ушел на работу, Дженнифер также разбудила Томми и принялась накладывать еду. Сначала девушка не заметила ничего странного, все происходило как обычно, до того момента пока она не посмотрела в глаза ребенку: они больше не были пустыми, теперь нет. Дженнифер не могла никак охарактеризовать случившееся, просто в один момент ее Томми будто проснулся от долгого сна. Да, он презирал ее, но не ненавидел, и за это она готова благодарить всех существующих богов. Стэн тоже заметил перемены в поведении сына, хотя внешне он не показывал никаких эмоций, Дженнифер знала — он очень рад. Сначала они страшно боялись, что их Томми вот-вот вернется в прежнее состояние. Однако время шло, он все так же ходил в школу, но начал приходить домой позднее, и Дженнифер обрадовалась, что ее ребенок заинтересовался чем-то, раз приходит только к наступлению темноты. Мысли девушки снова вернулись к той глупой фантазии: она ведь даже не видела эту Лили, а уже представляла их с Томасом свадьбу, но, услышав от миссис Эванс о такой прекрасной девочке, Дженнифер позволила себе вольность. Она представила, как ее сын влюбляется в прекрасную соседку, как всеми силами добивается ее руки, становится нормальным. Ох, как бы Дженнифер хотела, чтобы ее Томми был как все: играл с мальчишками и дергал за косы понравившихся девчонок. Но не судьба, даже в ее фантазии ребенок предпочитает отправиться вызывать демонов с неизвестным мальчуганом вместо того, чтобы связать себя узами брака. Кажется, сама судьба насмехается над ней, хотя, девушка отложила нож, который натирала тряпкой уже продолжительный период времени, пускай ее ребенок будет не такой как все. Да вот пусть тех же демонов пойдет вызывать на кладбище! Главное, чтобы он был счастлив. А ее задача это счастье обеспечить. И тут возникает первая проблема: родители, от которых они в ужасе сбежали, бросив свою прошлую жизнь, решили явиться и испортить то, что осталось. Но Дженнифер этого не допустит. Томми хоть и умный мальчик, но, узнав о письме, он ждал крупных перемен, которых так и не произошло. Мальчик не обращал внимание на детали, поэтому не заметил, что карандаши в мастерской Стэна стали настолько острыми, что с легкостью могли проткнуть глаз, что ножи на кухне стали в два раза острее. Томми аккуратный мальчик, он не выходит из своей комнаты по ночам, поэтому он не мог заметить, как оглушителен скрип ступенек на лестнице, также мальчик не знал, что его отец обладает чутким сном и вскакивает из-за любого постороннего звука в доме. Мальчик не заглядывает в комнату родителей, поэтому не может знать, что под подушкой у Стэна лежит нож, а Дженнифер спрятала в нише рядом с кроватью топор так, чтобы нельзя было его заметить, но можно было легко и непринужденно вытащить, чтобы замахнуться на ночного посетителя. Мальчик не знал, что родители были готовы убить ради него.

***

Летние деньки пролетали быстро, даже слишком, не успеваешь оглядеться, как уже прошла половина лета. В основном, моя деятельность сводилась к общению с Севом, которое сопровождалась бесконечной варкой зелий. Попутно мальчик посвящал меня в основы бытия магического сообщества. Ну как посвящал, точнее будет сказать, цитировал речи своей матери. Понятно, что ничего действительно нужного я не узнал, зато мой бедный мозг нагрузили откровенно расистскими высказываниями на тему доминирования волшебников над обычными людьми. Меня настойчиво агитировали поступать на Слизерин, самый лучший факультет как никак. На просьбы проиллюстрировать примеры подтверждающие действительность первого и второго высказывания Сев резко замолкал и уходил в себя. Нет, конечно, первый раз он ответил в формате, мама это сказала, а она не может ошибаться. Потом, видимо, не получив ответа у родительницы, что подорвало его безграничную веру в слова матери, Северус пытался искать ответы сам, но его теории разбивались об мои едкие замечания по поводу нежизнеспособности оных в реальном мире. — Слушай,— устало отодвигаю доску с нарезанным луком, глаза слезятся, — вот ты говоришь, что маглы не могут иметь равных прав наравне с волшебниками только потому, что у них нет магии, так? Северус оторвался от разделочной доски, на которой лежал мухомор, некоторое время печально смотрел на непонятное варево в котле, а затем со вздохом добавил ядовитый гриб и неуверенно кивнул. Разгром лаборатории не остался не замеченным, в итоге мать Сева полностью перекрыла ему доступ к ингредиентам, предложив покупать их на деньги из своего кармана или же идти искать в лесу. И Северус пошел. Теперь мы, фактически наугад, пытаемся создать что-то дельное из скудного запаса. В ход идет все, от лесных растений и грибов до типичных магловских продуктов вроде соды и уксуса, плюсом идут культурные и декоративные растения. Результат есть, но он очень удручает. Мы создали что-то вроде отпугивателя диких животных. Эта штука воняет так, что ни один представитель фауны не рискнет попробовать тебя на вкус. Еще удалось создать яд. Тараканов и крыс он убивает только так, а пробовать на ком-то побольше не стали по этическим причинам, нечего зверье просто так травить. Но вернемся к диалогу: — Ну, допустим, маглы ниже магов из-за отсутствия магии, но тут выходит несостыковочка, — я поворачиваюсь к мальчику и театрально развожу руки в стороны, — маглорожденные. Почему чистокровные относятся к ним чуть получше чем к магическим расам, из твоих рассказов я понял, что магически дети немагов не сильно отличаются от потомственных волшебников, то есть потенциал у них одинаковый, но при этом ребенку немага практически нереально не столкнуться с оскорблением «грязнокровка». Северус помолчал некоторое время, но вскоре прозвучал неуверенный ответ: — Просто дело в том, что чистокровных волшебников раздражает, что маглорожденные приходят в наш мир, ничего о нем не зная… Мальчик прервался и удивленно уставился на меня, пытающегося прекратить смеяться. — Ох, Северус, ну насмешил! — смаргиваю слезы, пытаясь подавить новый поток смеха, рвущийся из груди, — где, по-твоему, эти дети должны искать информацию? Разве суть всего образовательного процесса не заключается в просвещении детских умов? Тогда почему чистокровные маги не озаботились этим вопросом? Все довольно просто, Северус, им это банально выгодно, ограничивая маглорожденных, они искусственно поддерживают неравенство и исключают возможность конкуренции. Такая политика чистокровных ощутимо тормозит развитие магического мира в целом. — Но разве плохо то, что они охраняют свои знания, добытые кровью их предков? Разве нормально просто взять и отдать всему миру родовые секреты? — Никто не просит чистокровных отдавать все, что у них есть, причем безвозмездно, — готов поспорить, половина накопленных ими знаний пылится на книжной полке, — достаточно, чтобы каждый род пожертвовал по чуть-чуть, даже этого хватит, чтобы развитие ускорилось. Сев, посмотри на мир немагов, как они быстро развиваются, все дело в том, что открытия, сделанные великими учеными, постепенно внедряют во все сферы жизни людей. А теперь представь, что все эти ученые просто записали свои открытия в книжку и оставили пылиться в личных библиотеках. Были бы у нас сейчас машины или тот же водопровод с канализацией? Да люди бы от банальной ангины дохли как мухи. И как я понял из твоих рассказов культура магов значительно отстает от магловской на пятьдесят с лишним лет, и при этом волшебники умудряются гнобить цивилизацию, превосходящую их в развитии. Скажи, они хотя бы головы из своей резервации высовывают, чтобы иметь возможность объективно оценить окружающую их реальность? Молчание было мне ответом...

***

Остаток моих каникул я провел с Северусом: мы пытались сварить зелья с помощью подручных средств, изредка препираясь по поводу и без. К моему облегчению, с сестрами Эванс судьба нас не сталкивала, Лили не преследовала меня, не требовала ничего, да и вообще ни разу не появлялась в поле зрения. Зато с Петуньей мы чуть ли не каждый день буквально сталкиваемся лбами, девочка постоянно таскала через весь город разного вида цветы. Разговорившись с ней в последний день каникул, я узнал о ее попытках благоустройства сада, родители дали добро и вручили необходимую сумму. Петунья пожаловалась, что стоит ей посадить новые цветы, как через несколько дней они вянут, но девочка твердо решила сделать так, чтобы реальность соответствовала ее представлениям о ней, поэтому отчаянно продолжает пытаться. Из разговора стало ясно, что Петунья догадывается о причинах своей неудачи, но сказать не может, на ум сразу же пришла Лили и упоминания о ее волшебстве, которое губит бедные растения. Такими темпами, старшая сестра никогда не воплотит свой идеальный сад, а младшая рискует остаться без друзей, Северус к ней и на пушечный выстрел добровольно не подойдет. Утешив девочку, посоветовал ей попробовать выращивать цветы подальше от дома и сделать с их помощью что-то вроде тайного убежища. Петунье идея пришлась по вкусу, она поблагодарила меня, и мы разошлись. На пути к дому меня перехватила Дженнифер и, вручив список продуктов и деньги, отправила в магазин. Уже подходя к нужному зданию, я стал невольным свидетелем странного и даже пугающего происшествия: двери магазина с грохотом открываются, на улицу буквально вываливается девочка и, не пройдя и двух шагов, падает на землю. Следом выскакивает мужчина и пытается поднять ее, но стоило ему прикоснуться к ребенку, как девочка истошно закричала. Она начала брыкаться, издавая непонятные звуки, пыталась вырваться из захвата. Я двинулся вперед, намереваясь помочь девочке, но меня опередили. Хозяйка, охая, выбежала на улицу и вместе с мужчиной пыталась успокоить девочку. Присмотревшись, я удивленно опознал в ребенке ту самую девочку, которая когда-то сидела рядом с кассой в магазине, старательно рисуя каракули на листе бумаги. Общими усилиями, взрослым удалось затащить ее внутрь и, я, поколебавшись, последовал за ними. Когда я зашел, девочка сидела на старом месте, укутанная в теплый плед, дергаясь от любого звука. Набрав продукты, я подошел к хозяйке, которая сдерживалась из последних сил, чтоб не разрыдаться на публике. — О, привет, Томми, в кассе сейчас нет сдачи, но если ты подождешь, я принесу ее, — получив мой кивок, женщина стремительно скрылась за дверью. Я же обратил все внимание на девочку: слишком бледная, с темными кругами под глазами, она сидела и не обращала ни на кого внимания. Только если раньше девочка сосредотачивалась на рисунках, то сейчас она бездумно смотрела в пол. Переминаясь с ноги на ногу, я все же рискнул подойти к ней, и помня, как она отреагировала на прикосновения людей, решил привлечь к себе внимание другим способом, постучав костяшками пальцев о поверхность стола. Девочка дернулась, но поняв, что перед ней стою всего лишь я, быстро успокоилась. Мы уставились друг на друга, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Постояв так некоторое время, я начал потихоньку сокращать расстояние, внимательно отслеживая реакцию девочки. Так я подходил все ближе и ближе, пока не сел рядом. Не знаю, сколько мы просидели, но девочка заметно расслабилась и уже было потянулась к карандашам и бумаге, как вдруг в магазин кто-то зашел. От былого спокойствия не осталось и следа, а ребенок снова замкнулся в себе. К этому моменту вернулась мать девочки с обещанными деньгами, рассчитав меня, она поспешила увести ребенка из помещения. Как бы я не хотел, чтобы каникулы никогда не заканчивались, но уже на следующий день мне пришлось посетить местное учебное заведение, именуемое школой. Все мысли были заняты вчерашним инцидентом, так что на происходящее я мало обращал внимание, но злые взгляды моих неудавшихся обидчиков сложно было не заметить. Н-да, это грозит определёнными проблемами. Сколько бы не думал, а понять, что или кто довел ту девочку до такого состояния не мог. Да она и раньше была не от мира сего, но тут уж резкая смена поведения, и поползшие слухи. Если бы это было обычным явлением, то городские бабульки не принялись бы так мусолить эту тему. — Класс, познакомьтесь с новенькой, — голос учительницы вернул меня в реальность, — представься, пожалуйста. Краем зрения замечаю движение и рыжую макушку. Со страдальческим стоном откидываюсь на парту, молясь всем богам, что это просто ошибка, я обознался или у меня галлюцинации. Но мои мольбы были проигнорированы, сбоку через парту от меня находилась та самая непревзойденная Лили Эванс, чье светлое личико мне придется лицезреть еще и в начальной школе. — Меня зовут Лили Эванс, я люблю лилии, бегать и искать приключения… «Ну началось», — подумал я.