***
Мы шли во внутренний школьный двор, благо погода пока позволяла занятия на улице. Найдя укромное местечко, я разложил учебники и пергаменты с перьями. — Говоришь сколько предметов тебе надо сделать? — озвучил ранее прозвучавший вопрос. — Эссе по трансфигурации, зельям, работа по астрономии и десять способов применения заклинания щекотки, — на последнем Лили устало вздохнула. — Значит, придется сочинять, — сказал я больше для себя, но получил угрюмый кивок.***
Мы закончили, и сейчас идем в сторону башни воронов. Лили чуть ли не подпрыгнула от радости, когда я разрешил ей проводить меня до гостиной при условии, что она будет молчать. Как ни странно, Лили неплохо с этим справилась, сегодня она вообще слишком мало говорит, что довольно необычно для кого-то вроде нее. — Ты слишком долго молчишь, — ну да, я «мастер», таких разговоров, — обычно ты уже после десяти минут не выдерживаешь и начинаешь тараторить. Лили прошла вперед и встала так, чтобы я не видел ее лица. — Знаешь, — ее голос наполнился, притворным весельем, — сегодня кое-кто назвал меня грязнокровкой, — она обернулась и резко отвернулась обратно, а я успел уловить смятение на ее лице, — ты не подумай, что я тебе жалуюсь или что-то вроде того. Она замолчала, словно собираясь с мыслями, пальцы, сцепленные в замок за спиной, сжались, а затем снова расслабились. — Я знаю, что такие вещи ты считаешь незначительными и не реагируешь на них. Я бы не стала прибегать к тебе и жаловаться, что меня кто-то обозвал. Просто… — пальцы снова сжались, — просто я подумала, что это никогда не закончится. Мы закончим школу, устроимся на работу, а там нас снова будет поджидать вечное презрение вкупе с насмешками и обзывательствами. Скажи, Томас, — сжавшиеся пальцы побелели из-за оттока крови, — что мы такого сделали? Почему нас могут прилюдно втоптать в грязь, а никто из взрослых даже не пошевелится? Почему чистокровные издеваются над такими как мы, и все считают это нормальным? — Это очень сложно, и мы с тобой пришли фактически из другого мира и многого не знаем, не перебивай, — Лили подавилась своими возмущениями, — раз уж ты так хочешь ответа, то скажи мне сначала, почему в Америке притесняют черных? Лили развернулась и непонимающе уставилась на меня. Идей у нее не было. — Потому что они черные, а каждый белый американец знает, что черные —глупые необразованные обезьяны, чудом научившиеся говорить. — Это ведь неправда, да? — неуверенно начала Лили и получив мой подтверждающий кивок, она стала говорить уверенней, — они ведь такие же люди как и мы, тогда, за что их на самом деле принижали. — Выгода, — четко и лаконично, — смотри, совсем недавно в Америке черные и белые ездили в отдельном транспорте, значит, приходилось закупать больше машин, здесь кроется выгода производителей, они получали больше денег. С отдельными туалетами такая же история, — я почесал затылок, вспоминая интересные факты, — еще таким образом искусственно убиралась конкуренция. То есть черных хуже учили, из-за чего они не могли конкурировать с белыми. — Ты хочешь сказать, — глаза девочки сверкнули пониманием, — что кому-то выгодно, чтобы к маглорожденным так относились? И что тогда делать? — Пока ты ничего не можешь, поэтому лучше сконцентрируйся на чем-нибудь другом, например на учебе, — сказав это, я зашел в гостиную воронов, оставив Лили наедине со своими размышлениями. «А меня ждут книги».***
— На сегодня все, домашнего задания не будет, — стоило Макгонагалл произнести эту священную фразу, как куча уставших детей радостно повалила прочь из класса. Я же общий радостный настрой не разделял. Медленно складывая учебники в сумку, мысленно считая до десяти, я пытался хоть немного успокоиться. К сожалению, ничего не получилось, и покидая кабинет, я чуть было не вышиб дверь ногой, останавливаясь в последний момент. «Так больше не может продолжаться, с этим нужно что-то делать». С такими мыслями я направился прямиком в библиотеку. Собственно, из-за чего я так зол: сегодняшняя трансфигурация стала последней каплей, я не желаю и дальше позориться. Я был готов сжечь весь класс, когда чертова чашка отказывала превращаться в бутылку. С трудом удержавшись от того, чтобы сломать палочку при куче народа, я аккуратно отложил ее на край стола и попробовал уже без нее. Все получилось, я даже запыхаться не успел, как нужный предмет находится у меня на столе. Я злился на все и вся. Злился на глупую волшебную палочку, злился на Макгонагалл, которая ничего не объясняет, злился на себя и свои проблемы. Решено! С сегодняшнего дня я отказываюсь вылезать из библиотеки, пока не найду выхода из сложившейся ситуации. Домашнее задание написанное на отвали, сиротливо лежит в сумке, а я все читал и читал. Ко мне кто-то подходил, что-то говорил, но я не мог разобрать что. Ужин я с чистой совестью пропустил, из библиотеки меня выгнали перед самым закрытием. Вообще, как я понял из ворчания той мадам, библиотеку уже практически закрыли вместе со мной, но что-то дернуло ее сделать обход помещения. Так и проходили мои дни, я сидел на уроках, терпеливо ожидая их окончания, потом несся на всех парах в библиотеку и сидел там до вечера, штудируя книги. Помню ко мне кто-то подсаживался, что-то говорил, но вскоре уходил, не получив ответа. Кто-то тряс меня за плечо, но тоже быстро уходил, так как не получал отклика на свои действия, кто-то нагло висел у меня на плечах и что-то шептал на ухо. Соседи по комнате начали подозрительно на меня коситься, еще чуть-чуть и вызовут дурку. Я потерял счет времени, мне известно только то, что прошел один выходной. Но наконец, я нашел, что так долго искал. И нашел чисто случайно. Оказывается, нужно было просмотреть стеллаж, касающийся производства и свойств палочек. Там я нашел исследование итальянских ученых, посвященное изучению только вошедших в обиход волшебных палочек. В ходе исследования было установлено, что палочки не «помогают» магам плести заклинание, а только облегчают работу. И тогда ученые предположили, раз палочка влияет только на скорость и легкость плетения заклинания, то все палочковые заклинания можно использовать без самих волшебных палочек. В эксперименте согласилось принять участие десять магов и только двое из них смогли освоить беспалочковую магию. Дальше следуют их собственные наблюдения: «Сначала очень долго ничего не получалось, я произносил заклинание, делал взмахи руками, но ничего не происходило. Я просто не мог понять, как и что я должен делать. Через полгода мне впервые удалось сотворить чары левитации без помощи палочки, тогда и пришло понимание, что я делал не так. Палочка, при попытке колдовать, не дает магии рассеиваться и направляет ее в заклинание, в этом случае достаточно представить конечный результат. С беспалочковой магией все обстоит иначе, нужно четко представлять весь процесс и очень хорошо контролировать свою магию». Я тогда от радости чуть со стула не навернулся, сбегал за книгой заклинаний и попробовал сделать все точь-в-точь так, как было написано в исследовании. Получилось, конечно, не с первого раза, я часто рефлекторно продолжал направлять магию, из-за чего ничего не получалось. И вот когда после очередного заученного взмаха палочкой, на столе появился небольшой камень вместо пера, я понял, что это успех. В отличие от прошлого раза, когда на простеньком заклинании я быстро выдохся, сейчас я не ощущал подобной усталости. Повторив еще несколько раз, я довольный убрал книги и покинул библиотеку. Радости моей не было предела, я едва ли не подпрыгивал, хотелось обнять весь мир. Внезапно с небес на землю меня вернула рука, по хозяйски устроившаяся у меня на плечах. — Томас, какая встреча! Ты наконец-то вылез из своих пыльных книжек, — Джеймс Поттер( а кто же еще) широко улыбнулся, — с возвращением в реальный мир! Он чуть сильнее надавил на плечи, но этого хватило, чтобы мое тело странно пошатнулось, и я чуть не упал. — Осторожней, Джеймс! — Люпин подхватил меня, не давая упасть, — ты посмотри на него, он же в любую минуту упадет. — Да, Тейлор, выглядишь ты паршиво, — даже Сириус вставил свой язвительный комментарий. — Все действительно так плохо? Я ничего такого не чувствую, —стоило мне только это сказать, как глаза всех присутствующих округлились и стали похожими на блюдца. — Серьезно, Тейлор?! — Блек издал звук отдаленно напоминающий смех, — ты выглядишь так, будто в любой момент кони двинешь. Я озадачился еще сильнее. Они так надо мной шутят или у меня правда видок, как у ожившего мертвеца? Лично я себя отлично чувствую, только немного спать хочется, а так ничего необычного. — Это только предположение, — осторожно начал Ремус под взглядами друзей, — но часто ли Тейлор в последнее время ходил ужинать? Их лица резко прояснились, будто они поняли что-то очень важное, и все как по команде, повернули головы в мою сторону. Затем Поттер повернулся к Сириусу и они несколько секунд играли в гляделки, а затем кивнули друг другу. Почуяв неладное, я начал тихонечко пятиться назад, но путь мне перегородил Питер. Затем Блэк и Поттер встали по бокам от меня, подхватили за руки и потащили в неизвестном направлении. Как оказалось, тащили меня в саму башню Гриффиндора. Люпин сказал пароль, после чего открылся проход, в который мы проскользнули. И тут множество пар глаз уставились прямо на нас. Мама дорогая! Живот резко закрутило от страха, хотелось побыстрей уйти отсюда, но пути отступления были недоступны. Затем какой-то старшекурсник встал с кресла и с недовольным видом направился в нашу сторону. Я напрягся. Он уже открыл рот и собирался что-то сказать, как его взгляд мельком упал на меня, он молча закрыл рот и просто отошел в сторону, давая ребятам пройти. Да что с моим лицом, в конце-то концов?! Под недоумевающие взгляды сидящих в гостиной грифов меня усадили на одно из кресел, затем вложили в руки какую-то коробочку. Джеймс поиграл бровями, мол открывай давай, что я собственно и сделал. В коробке были сэндвичи. От запаха ветчины резко заболел живот, и только сейчас я понял, насколько голоден. Дрожащими руками я взял бутерброд и аккуратно надкусил его. По рту разлился приятный вкус. Организм резко потребовал еды, и я, совершенно забыв об окружающих меня людях и чужих взглядах, принялся набивать живот. Очнулся я только тогда, когда в коробке ничего не осталось. Резко вернулось осознание, где я нахожусь. Осторожно подняв взгляд, я осмотрелся. Все так и продолжали пялиться на нас. Черт. Захотелось умереть на месте. Как же я им всем потом в глаза смотреть буду? Затем какая-то девочка встала и ушла вверх по лестнице, через минуту она вышла с коробкой в руках. Пройдя в нашу сторону, она поставила коробку на стол и, ничего не сказав, ушла. Там оказалась еда. Этот день запомнится мне как один из самых стрессовых дней за всю мою жизнь.***
Северус бежал по бесконечным коридорам. Покинув подземелья, мальчик двинулся в известном только ему направлении. Он должен успеть, должен поговорить, пока еще не поздно. За очередным поворотом показалась стайка детей, одетых в черно-синие мантии. Сердце Северуса пропустило удар, он где-то там, в толпе, нужно лишь только догнать их. Не глядя по сторонам, мальчик побежал. Но когда до цели оставалось всего лишь каких-то десять метров, из ниоткуда возникла рука. Схватив слизеринца за мантию, она потянула его за собой. Северус не успел опомниться, как его впечатали в стену, а чужая рука сдавила горло, мешая нормально дышать. Он прислушался: в коридоре было тихо, вороны уже ушли, а это значит, что никто не услышит его криков о помощи. Попытка достать палочку провалилась, рука на шее сжалась так, что потемнело в глазах. Тогда мальчик решил обратить внимание на хозяина руки, осторожно подняв глаза, он увидел гриффиндорский галстук, сделав над собой усилие, Северус посмотрел в лицо обидчику. И обомлел. За горло его держала Лили. Северус резко побледнел, вспоминая, сколько раз он успел серьезно насолить ей. — Что тебе надо? — голос подвел его, и Лили не могла не заметить это. — Неверный вопрос, Северус. Что ты только что пытался сделать, м? — на лице девочки появилась нежная улыбка, а ее пальцы на горле Северуса сжались сильнее, — ты свой выбор сделал еще тогда на распределении, а сейчас ты решил дать заднюю. Не слишком ли лицемерно? — А твой куриный мозг до сих пор неспособен обдумывать свои поступки и просчитывать последствия, — не стоило злить того, кто буквально держит тебя за горло, но Северус не мог спустить рыжей ее поведение, — что, Эванс, теперь ты судишь о людях по цвету галстука? — Это же очевидно как день, Сев, — Лили похлопала мальчика по щеке, — ты хотел устроить свою будущую жизнь на Слизерине, поэтому ты даже бросил своего лучшего друга и игнорировал его на протяжении целого месяца. Очень серьезный шаг. Но вот незадача: оказалось, что мало перестать общаться с маглорожденным. Ты серьезно думал, что тебя примут с распростертыми объятиями? На Слизерине учится огромное количество отпрысков богатых аристократов. Ты даже для магловского рабочего выглядишь паршиво, что уж говорить о богатеньких детишках. Да они брезгуют с тобой одним воздухом дышать, — судя по распахнувшимся глазам мальчика, Лили попала в цель, — пытался усидеть на двух стульях, а в итоге ползаешь по земле. — Чего. Ты. Хочешь, — Северус выдавил из себя сквозь зубы. — Видишь какая ситуация сложилась, — девочка наконец отпустила слизеринца и отошла на несколько шагов, — ты больше не нужен Томасу. У него появились хорошие друзья, которые переживают за него, и последнее что ему нужно, так это твое внезапное появление. Репутация слизеринцев бежит впереди них самих, Томас, может быть и примет тебя, а вот его друзья нет. — Под друзьями ты, конечно, подразумеваешь тех неадекватных гриффиндорцев, которые ему докучают. Хороши друзья, — пока Северус продолжал говорить, Лили, потерявшая весь интерес к диалогу, уже развернулась к выходу из закутка,— ты слишком беспечна, что мне мешает проклясть тебя чем-нибудь мерзким? — А что мне мешает рассказать все Томасу? — девочка повернула голову, в ее зеленых глазах читалась угроза, — желаю тебе как можно быстрее прижиться на своем факультете, может тогда ты отлипнешь от него. Рыжие волосы последний раз мелькнули и пропали за углом, а Северус продолжал также стоять, размышляя, что ему теперь делать. Лили ясно дала понять, что спокойному общению с Томасом пришел конец, и что мешать будет не только она, но и свита психованного Поттера.