***
Пробуждение выдалось не самым приятным как в моральном, так и в физическом плане: начнем с того, что просыпаться висящим на ветке какого-то дерева не очень приятно. Еще неприятней падать вниз, больно ударяясь коленками. Ну и как вишенка на торте – отсутствие Лили и метлы. «Этого еще не хватало», - мрачно подумал я, поднимаясь с сырой земли, оглядывая высокие кроны деревьев, препятствующих попаданию солнечных лучей. — Лили! – кричу на пробу, ответом мне становится только шум леса, — Лили! Лили, ты где?! – наугад выбираю направление и иду по не заросшим участкам, — да где же она может быть?! Наконец пропажа нашлась, точнее это она меня нашла, неожиданно выскочив из-за кустов. — Лили, ты как? — я подбежал к девочке, продолжавшей активно отплевываться от веток, попавших ей в рот, — не поранилась? Лили прекратила плеваться и молча уставилась на меня, постояв так некоторое время, она развернулась на сто восемьдесят градусов и, ничего не говоря, потопала прочь. Я недоуменно выгнул бровь, глядя на удаляющуюся спину гриффиндорки. Резким движением она смахнула ветку, мешающую пройти, однако коварная деревяшка не вытерпела такого хамского отношения к своей персоне, зарядив девочке по лицу. Кажется, у меня дернулось нижнее веко. Лили же со всей возможной в подобной ситуации невозмутимостью, несколькими рваными движениями оторвала эту ветку к чертям собачьим и забросила ее куда подальше. И двинулась дальше, игнорируя мой страдальческий стон. «Вот вообще не вовремя она решила обидеться». - Лили, стой! – кричу, нагоняя девочку, но стоит мне это сделать, как она ускоряется, - да стой ты! – Лили игнорирует меня и резко срывается на бег, исчезая среди зеленой листвы,- …твою же мать... Лили, подожди меня!!***
Поиски Лили продлились до самого вечера: солнце уже заходило за горизонт. Мне уже поднадоело бегать за девочкой по всему лесу, поэтому увидев её вдали, я все-таки догнал ее, хватая за руку. — Сейчас не время для этого, — Лили стоит неподвижно, не стремясь поворачиваться ко мне лицом, — давай мы найдем метлу, вернемся в Коукворт, а там ты можешь хоть вечно обижаться. — Сколько хочешь, говоришь? – мертвым голосом произносит девочка, - то есть тебя бы устроило то, что я бы перестала с тобой общаться? Серьезно, Томас?! – Лили выдернула руку из моей хватки и, развернувшись, посмотрела мне в глаза, - Почему?! Скажи, почему ты так ко мне относишься?! Словно тебе неважно, буду ли я рядом, - из рта девочки вырвался всхлип, она поспешно отвернулась и зашагала прочь, бросив напоследок, — а если бы на моем месте был Северус, ты бы не вел себя так, будто тебе наплевать! Лили ушла, а с ней ушли последние лучи солнца, погрузив лес в темноту предстоящей ночи. Зябко передернув плечами, я нагнал девочку, и мы в полной тишине продолжили искать выход из леса. Тени вокруг сгущались с каждой новой минутой, проведенной среди деревьев. Радости не доставляла и опускающаяся температура, из-за чего вскоре мы дрожали подобно листьям на ветру. И вот, неизвестно в который час, мы злые и продрогшие до костей заметили вдалеке свет. Не сговариваясь, мы рванули в его направлении. Вскоре отчетливо прорисовывался силуэт костра и ни у меня, ни у Лили не возникли сомнений: там люди. В десяти метрах от цели в голове что-то щелкнуло, заставив меня остановиться, схватить Лили и утащить за собой в кусты. Накрыв чужой рот ладонью, не обращая внимания на злобное сопение девочки, я задумался. Откуда в лесу ночью взялись люди? Поход? Но почему тогда нет ни палатки, ни другого соответствующего инвентаря? Да и внешний вид незнакомцев скажем так, слегка настораживал: два растрепанных мужика, одетые в одинаковые черные куртки, сидели у костра, на котором готовилась похлебка. Выглядели они словно сбежавшие зеки, укравшие одежду с бельевых веревок. Один, тот, который с черными волосами, стриженными под ежика, почесывал длинный шрам, пересекающий его правый глаз. К его поясу был пристегнут небольшой нож. Второй же, похоже, ирландец, злобно шипел и, матерясь похлеще сапожника, забинтовывал сбитые костяшки. Рядом лежали два ружья, и это точно не бутафория. Ну, тут с какой стороны не посмотри — явно криминальные элементы. — Ай! – внезапно руку прострелила боль, с запозданием понимаю, что меня укусили,— Лили, ты что творишь?! – злобно шиплю на ополоумевшую гриффиндорку, потирая пострадавшее запястье, — нас же услышат! — И пусть! – ощерилась девочка, прожигая меня злобным взглядом,— Это всяко лучше чем остаться одним в лесу. — Тебя совсем ничего не настораживает!? Что двум мужикам делать ночью в лесу?! Вот совсем не капельки не подозрительно! — Ты как хочешь, а я здесь оставаться не хочу, — и с этими словами Лили вырывается из моей хватки и устремляется к костру. Волной магии я попытался сбить ее с ног, пока рыжая не натворила дел, но ее поглотила магия Лили, защищая хозяйку. За это время девочка уже успела добежать до костра, своим появлением заставив напрячься сидящих мужчин. Я, стараясь громко не шуметь, заполз обратно в кусты, костеря рыжую на чем свет стоит. — Ой дура-а-а, - протяжно протянул я наблюдая, как девочка, сказав что-то мужчинам, пристраивается у костра. Ирландец протянул ей миску с едой - на этом моменте мой желудок издал протяжный стон - Лили благодарно улыбнулась и приняла еду из рук незнакомца. Некоторое время ничего не происходило, я уже решил было, что моя паранойя слишком далеко зашла, и только собирался подняться с холодной земли, чтобы подойти к костру, как неожиданно у огня началось копошение. Присмотревшись, я стал свидетелем, как миска с едой выпадает из рук Лили, а она сама начинает резко заваливаться на бок, как человек, падающий в обморок. Один из мужиков резко подхватил девочку и сгрузил ее себе на плечо, второй же отточенными движениями погасил костер и собрал все вещи, не забыв и про ружья. Мужчины молча покинули бывший привал, а я, стараясь держаться на расстоянии, чтобы не быть замеченным, последовал за ними. Вскоре мы дошли до небольшой полянки, на которой даже в темноте просматривались следы от колес машины. — Зачем ты ее с собой потащил? – спросил рыжий, закуривая сигарету, - у нас товаром все забито, а за эту никто платить не станет. Мужчины подошли к кустам и начали откидывать ветки, присмотревшись, я к своему удивлению понял, что за зеленью скрывался небольшой грузовичок, чем-то смахивающий на военный. — Она как раз таки получше нашего товара будет, можно даже цену набить, - наконец соизволил ответить второй, - те то дохлые как рыбы и похожи на крыс: такие же грязные и вонючие, хрен знает какую заразу они переносят. А эта, сразу видно, жила в хорошей семье: чистенькая, опрятненькая, да и что уж греха таить личико симпатишное. Да за такую красоту нам сверху накинуть должны. «Да ну нахуй», - пронеслось у меня в голове, - «Да ну нахуй!» — Но все же, - не унимался ирландец, нервно прокручивая сигарету, - мест-то фиксированное число. Ни больше, ни меньше. — Ох, дружище, по тебе сразу видно, что ты в нашем деле новичок, — темноволосый усмехнулся, — тут все довольно просто: если мест нет, то нужно освободить одно. — Я на убийство детей не подписывался, - в голосе рыжего послышалась сталь. — Так это и не мы делать будем, - мужчина разводит руками, - на борту сами разберутся, кого выкинуть в океан. Ладно, хорош языком трепать, быстрее поедем, быстрее получим деньги. Грузи девку в кузов, - сказал темный, садясь на водительское сиденье. Ирландец обошел машину сзади и отрыл массивную дверь, с сомнением глядя в темноту грузового отсека, он прокричал: — Тут мест нет, даже привязать не к чему, а если она очнется? — Ну думаю мозгов ей хватит, чтобы не выпрыгнуть из машины, мчащейся на полной скорости, да и в порт мы прибудем рано, ее криков никто не услышит, так что грузи давай, — на этот раз возражений не последовало и безвольное тело Лили было помещено в грузовой отсек машины. Громко хлопнув дверцей, ирландец подошел к кабине и сел на место пассажира. Стоило ему закрыть дверь, как резко зажужжал мотор, и машина сорвалась с места, разбивая тишину ночи. Не став ждать, пока похитители исчезнут из виду, вследствие чего я потеряю их след, я выбежал на поляну, пытаясь найти что-нибудь полезное, краем глаза следя за удаляющейся машиной. Как назло разум затуманился, уступая место панике, из-за чего я бегал кругами по поляне, судорожно бормоча: «Что делать? Что делать?». На очередном круге я споткнулся о что-то и полетел на траву, отплевавшись от противной зелени и насекомых, я повернул голову, чтобы посмотреть на причину своего падения. Да так и замер, и почувствовал, как губы растягиваются в широкой радостной улыбке. — Нашлась пропажа, — от нервного возбуждения голос сделался хриплым, как у больного человека, а рука сама сомкнулась на древке метлы, — ну что, родимая, — я смотрел на метлу, как на самую лучшую любовницу, — полетаем? Казалось, что метла радостно завибрировала, и уже через секунду я взмыл на ней в небо, взлетая над верхушками деревьев. Благо найти машину с высоты птичьего полета не составило особого труда: она только-только выехала из леса в степь и двигалась в направлении шоссе. Пока расстояние между мной и грузовиком сокращалось, в голову в который раз пришла мысль, что надо будет все-таки поблагодарить Поттера за его подарок. — А я еще говорил: хрень полная, — сказал и рассмеялся до колик в животе. Кажется это нервное, сморгнув выступившие капельки на уголках глаз, я внутренне подобрался: машина приближалась. Старясь подлететь сверху так, чтобы похитители не смогли увидеть ребенка, летящего на метле, я задумался. «Что мне дальше делать?» — охваченный паникой разум соображал медленно, мысли то и дело путались друг с дружкой, сбивая и без того мизерную концентрацию, — «очевидно, сначала нужно открыть эту дверь и не привлечь внимание мужчин». Сказано-сделано. Немного беспалочковой магии и дверь поддается с пятой попытки. Облегченно вздыхаю, утерев со лба выступивший пот, глядя на бессознательную девочку. Проблема номер два: привести Лили в чувства, тут уже больше мороки, хотя бы по той причине, что без палочки я здесь не обойдусь — не учил такого. Вынув магический инструмент и, аккуратно повертев его, направляю в сторону гриффиндорки: — Энервейт, — ресницы Лили задрожали и вскоре она открыла глаза, оглядываясь мутным взглядом. Я же мысленно считал, сколько еще раз смогу колдовать до исключения из Хогвартса. — Томас? — Лили все еще не пришла в себя после снотворного, а от того не могла здраво реагировать на ситуацию. Хотя это скорее в плюс, чем в минус: она не кричит, — Ч-что случилось? — Гутен морген, спящая красавица, — самое время и место для сарказма, браво, Томас. Я мысленно поаплодировал своей глупости, — те мужики из леса напоили тебя снотворным, закинули в багажник, чтобы продать в качестве раба в другую страну. —… Чего? — переспросила она, и в этот момент, позади раздался непонятный звук, похожий на лязг металла. Мы синхронно повернули головы в его сторону, всматриваясь в темноту кузова. Это был ребенок, лет ему было примерно как и нам, выглядел мальчик очень паршиво: грязные обноски, которые и одеждой сложно назвать, скрывали костлявое тело, грязные сальные волосы, свисали отвратными сосульками и больше походили на дохлого скунца, а безжизненные глаза неотрывно глядели на нас. Только в этих глазах не было ни единого намека на хоть какие-то эмоции. Присмотревшись, я понял, что вся кабина забита детьми в возрасте от десяти до пятнадцати лет и их состояние оставляло желать лучшего. Чертыхнувшись про себя, мысленно начал перечислять вещи, которые понадобятся мне в Азкабане. Нарушение статута секретности — фактическое преступление против магической Британии, и я только, что похоронил всю свою жизнь. Интересно: мне сотрут память и выкинут в маггловский мир или же просто сломают палочку, как Хагриду? Мне не понравилось, как блеснули глаза Лили, зеленые изумруды ярко сверкали решимостью. Наши взгляды встретились, и я с ужасом понял, чего она хочет. — Нет, — хрипло выдавил я, отчаянно мотая головой, — нет, нет, нет! Это бессмысленно! — Но, Томас, мы не можем бросить всех этих детей! У нас есть возможность спасти их, так почему мы не можем ей воспользоваться? — Тот громила что ли тебя головой стукнул?! – в голосе проскальзывали истерические нотки, - Пораскинь мозгами! Ну вытащим мы их и что дальше? Оставим на улице, а сами свалим в закат? Лили замялась, отведя взгляд, она закусила губу, что-то обдумывая. — Наверняка, если мы расскажем все полиции, то они быстро вернут их в свои семьи, а бездомных отправят в приют, — зерно сомнений уже дало первые всходы: девочка выглядела так, будто сама же не верила в свои слова, — Это всяко лучше чем быть проданным в рабство или на органы или еще чего похуже. Я цокнул языком и неожиданно для себя, Лили и всех свидетелей нашего диалога расхохотался. Истеричненько так, с нотками насмешки. — Ох, Лили, наивная ты душа моя, - сказал я и серьезно посмотрел на девочку, отчего та невольно вздрогнула, —Может для начала узнаешь, как все эти дети попали сюда? - и уже обращаюсь к зрителям, - никто не хочет поделиться своей историей, чтобы наша новая участница клуба поняла правила игры? Ненадолго воцарилось молчание, а затем вперед выползла миниатюрная девочка, одетая в красивое некогда розовое платье с рюшечками, по ее внешнему виду стало ясно, что она тоже когда-то была милой домашней девочкой, играющей в куколки на заднем дворе и устраивающей своим любимицам чаепития. — Отец отдал меня в уплату долга в казино, - проговорила она спокойным сухим тоном словно говорила о погоде, тем самым заставив вздрогнуть гриффиндорку, - мама плакала, но ничего сделать не могла. Наступившую тишину нарушал только свист колес об асфальт и вой ветра в ушах. — Кто-нибудь еще хочет разбить идеальную картину мира в глазах Лили? – весело поинтересовался я, удобнее устраиваясь на метле, - давайте поможем товарищу по несчастью. И тут их прорвало: — Меня мама оставила на улице, сказала, что скоро вернется, но больше я ее не видел. — Меня обменяли на бутылку виски. — Директор приюта продал нас, сказав, что мы нахлебники, - две пятнадцатилетние девочки сидели, не расцепляя рук. — Меня забрали соцработники, - сказала девочка арабской внешности. — Поймали на улице. — Выкинули из дома. С каждым новым голосом, рассказывающим о своей нелегкой судьбе, лицо Лили становилось все бледнее и бледнее, а ладони сжимались в кулаки. Решаю поторопить ее, вступая в диалог. — Даже если мы вытащим всех этих детей из грузовика, не сможем спасти их, - поток ветра бьет прямо в лицо, вынуждая прикрыть глаза, чтобы в них не попала пыль, - они будут обречены в любом случае: либо умрут на улице, либо будут вынуждены всю жизнь быть рабами. Смирись, Лили, ты не сможешь их спасти. Как сильно бы не старалась, - протягиваю руку девочке, чтобы вытащить из кузова, - полетели домой. Лили отвернулась в сторону так, что с моего ракурса было не видно ее глаз, она подняла ладонь на уровень лица и прикусила большой палец, явно обдумывая мои слова. Дети молчали, они уже смирились со своей судьбой и не ждали чуда с выше, множество пустых взглядов равнодушно следили за нами, терпеливо ожидая окончания спектакля. Со стороны Лили послышалось невнятное бормотание, я перевел взгляд на девочку, попросив повторить. — Почему ты всегда такой? – глухим голосом спросила она, так и оставшись стоять ко мне боком, - почему ты видишь только плохое и даже не рассматриваешь другие варианты? – девочка резко развернулась, в зеленых глазах скопилась влага, - Ты говоришь, что этих детей не спасти, что они никому не нужны, но почему ты даже не попытался помочь им? Кажется у меня на лбу вздулась от раздражения вена, мелькнула малодушная мысль плюнуть на все и улететь домой, но я волевым усилием заставил себя не развернуть метлу в обратном направлении. Раздраженно вздыхаю, пальцами потирая переносицу, ох уж эти гриффиндорцы идеалисты, ну что ж, попробуем разбить эти розовые очки. — Лили, по всей стране распространился кризис! Люди теряют работу, а вместе с ней и возможность к существованию. Ты не могла этого не заметить: как только мы вернулись из школы сами же все своими глазами увидели! Как думаешь, в такой сложный период для страны кому-то будет дело до них? – тыкаю пальцем в сторону греющих ушки детишек. Лили на секунду прикрывает глаза, глубоко вздыхая, затем ее веки поднимаются, а серьезный взгляд зеленых глаз устремляется на меня. — Это не значит, что не стоит попытаться. Если нас довезут до пункта назначения, то у этих детей не будет будущего, - глаза девочки смотрят упрямо, решительно, так, что становится понятно: свой выбор она уже сделала и не намерена отступать ни при каких обстоятельствах, - но мы можем дать им шанс. Да, Томас, многие из них могут умереть на улицах от голода, но у них будет небольшой шанс выжить и начать новую, счастливую жизнь. Как мне кажется, это все равно лучше, чем быть рабом в странах третьего мира. Я прикрыл глаза. Черт бы побрал этот Гриффиндор с его принципами, однако в словах Лили есть смысл: на родине у этих ребят шанс выжить намного больше, чем в какой-нибудь из стран Африки. И буду честен с самим собой: если бы такой выбор предоставили мне, то я бы не задумываясь выбрал бы жить на улицах Британии. Даже у низшего класса уровень жизни будет выше, чего не скажешь про ту же Африку. Детей придется спасать, хотя я бы предпочел, чтобы их увезли подальше из Англии. Почему? Ну тут причина довольна очевидна: своя рубашка ближе к телу. Я обвел внимательным взглядом детей: они слишком много видели и слышали. И если предположить, что они останутся в Англии и кто-нибудь из них заикнется об этом, то моя голова полетит с плеч. Нарушение Статута Секретности — это не шутки, может какой-нибудь чистокровный хмырь и отделается простым штрафом, но маглорожденного могут и в Азкабан запихнуть, и плевать, что я ребенок и спасал других детей. Волшебники не вмешиваются в дела магглов, это, кстати, тоже один из законов. Всем будет плевать, что я делал благое дело, главное, что я нарушил закон. Этот как статья о превышении самообороны: пофиг, что тебя пытались убить, ты нанес нападавшему увечья, попадающие под эту статью. Значит, извольте в суд. В Азкабан не хочется, но и детей очень жалко: где-то в мозгу крутятся воспоминания об интервью одной из жертв детской работорговли в Британии. Я тогда удивлялся: «Как они вообще сумели выжить и не поехали крышей?». Ибо детей эксплуатировали по полной, там было все: от тяжелого физического труда и голода до постоянного сексуального насилия. Я бы не выдержал, а тут… большинство еще совсем дети и представлять, как они будут горбатиться в шахтах за сухой огрызок хлеба, а потом терпеть похотливые прикосновения отвратительных взрослых, это выше моих сил. Такого никому не пожелаешь. Изо рта невольно вырвался вздох, я покачал головой, внутренне посмеиваясь с самого себя. «О чем я тут вообще рассуждаю, если уже принял решение? Да, может в мире ничего не изменится: детей так и продолжат похищать и увозить в другие страны. Но именно этих я смогу спасти от ужасной участи быть рабами». — Хорошо, - Лили, принявшая защитную стойку, готовая отстаивать свою точку зрения, оторопело заморгала, не веря своим ушам, - но один я все это делать не буду, и в случае провала первой моей фразой будет: «Я же говорил!». Девочка улыбнулась. — Какой план, капитан? – на заднем фоне кто-то фыркнул.