Победитель по жизни(рабочее)

      Ну что могу сказать: довел я своего обскура до ручки. В этот раз моя смерть была более… изощренной.       Ну да ладно. Подумаешь черная пыль проникла через рот в воздухоносные пути и пищевод, а затем разорвала тело изнутри. Главное, что у меня наконец-то появилась новая информация, а вместе с ней и преимущество.       Открыл глаза я уже в реальности в той же самой темнице. Ммм, постоянство -залог счастья. «Томас?» — осторожно позвал Реддл с некой долей опасения, что отвечу ему далеко не я. «Дай мне пару минут», — прислоняюсь к холодной стене, прикрывая глаза, — «мне нужно время подумать».       Новая информация оказалась крайне занимательной. Начнем с того, что обскуром оказался никто иной как Томми — прошлый хозяин этого тела и человек, которого я считал давно мертвым. А вот на тебе.       Жив здоров маленький говнюк. Правда превратился в озлобленную тварь, способную разорвать человека с особой жестокостью и садизмом. Но это все лирика. Меня больше волнует, как преподнести этот факт Темному Лорду и не выдать своей иномирской натуры.       Как я понял, что это именно он, а не допустим какой-нибудь злой дух? Ну тут нужно вдаваться в подробности нашего тесного общения. Постоянно в словах и поведении обскура проскальзывало что-то личное, обида, словно я ему серьезно насолил. Местами он был похож на озлобленного ребенка, то и дело во время пыток проскальзывали фразочки, свойственные маленьким детям. Однако понял я это только сейчас, когда разум ненадолго смог абстрагироваться от боли. А когда Томми упомянул моих друзей, в его голосе было столько злобы и обиды… Словно я не имел на это права. Словно это должны были быть его друзья.       Пазл сложился. Если вспомнить, как жил Томми все становится на свои места: нескончаемые пытки со стороны старших Тейлоров и родители, которые ничего не смогли с этим сделать. Ребенок возненавидел свою магию, именно она была причиной, по которой он пережил все это.       И вероятно к моменту моего вселения стал обскуром.       А еще Томми причастен к моей амнезии. Он знал, что в прошлой жизни я был обычным человеком без магии, знал мой возраст (теперь знаю и я, спасибо, Томми). Явно без доступа к моим воспоминаниям тут не обошлось.       Мальчика ждал мир, полный волшебства, но судьба жестоко над ним посмеялась. Он озлобился. А так как до истинных виновников ему было не добраться, то козлом отпущения стал я.       Но это еще не все. На досуге, пока меня зверски убивали, я успел поразмышлять и на другие темы. Например: как победить, если во внутреннем мире магия помахала ручкой, а в противниках у меня сильная тёмномагическая тварь. Обскур не победим в траве, но при всем этом он не может из нее выйти. Грубо говоря, если представить, что заросли это клетка с опасным зверем внутри, то дорога вместе с машинами и зданием -безопасная зона. До которой еще надо добежать.       Впрочем, это подождет, я уже чувствую как Реддл изнывает от нетерпения. Пожалуй, сегодня не буду заставлять его ждать. «То есть ты хочешь сказать, что обскур — следствие ритуалов, которые проводили твои родственники магглы?» — в голосе Реддла читался скепсис. — Тут скорее дело не в самих ритуалах, а в жестокости, которую старшие Тейлоры проявляли ко мне во время их проведения, — я старательно навешивал Лорду лапшу на уши, пытаясь выдумать как можно более правдоподобную историю, — и в итоге маленький я возненавидел магию, которую считал причиной всех своих бед. Ведь не будь я волшебником, такое бы никогда не случилось. Реддл задумчиво хмыкнул. «И судя по всему ты неосознанно начал подавлять свою магию, чем и спровоцировал рождение обскура», — маг о чем-то усилено размышлял, -"но одного я понять не могу: почему этот сгусток темной магии принял человеческую форму, отдельную от тебя? Если верить твоим рассказам он напоминает твою маленькую злую копию и, что еще страннее, пытается тебя убить? Ни в одном источнике ни разу не упоминалось, чтобы обскур шел против своего носителя». — Есть одно предположение, — я начал теребить цепи, пытаясь оформить мысли в кучу, — То ли от сильного потрясения или еще чего, но я потерял воспоминания о тех временах. И это, как ни странно, позволило мне жить дальше. Согласитесь, сложно переживать о том, чего не помнишь. А вот обскур ничего не забыл и вместо меня впитал всю ярость и боль. Потом я пошел в школу для волшебников, завел друзей и далее по списку. И пока я радовался жизни, обскур варился в своей ненависти. «Он начал тебе завидовать», — константировал маг, — «и решил занять твое место». — В точку, — я слабо улыбнулся, радуясь, что мне не придется разжевывать каждое слово. Как же хорошо общаться с умными людьми. Пусть эти люди есть только у меня в голове. «Ну раз мы с этим разобрались, то теперь стоит обсудить стратегию боя», — мужчина устало вздохнул, — «Как показала практика: идти против обскура с палочкой наперевес — бесполезно. Даже я не смог ему противостоять». Так-так. Я навострил уши и обманчиво ласковым голосом спросил: — Когда это вы успели сойтись с ним в поединке? После того, как Реддл неуверенно рассказал о своем приключении в разуме Томаса. «Только не злись», — мужчина произнес это с долей напряжения, боясь моей реакции. — Вы.лазили.в.моей.голове, — Вдох-выдох. Держим рожу кирпичом и не повышаем голос, — да еще и тихушничали до победного конца, пока, извините за выражение, петух в жопу не клюнул. «Изначально я не придал этому факту особого внимания: решил, что это такая защита разума, — Реддл начал оправдываться в своей манере. Нет бы сказать:"Томас, прости, я идиот», — «А не рассказывал, боясь разрушить то доверие, которого у тебя тогда практически не было». — Вы сейчас с этим неплохо справляетесь, — не мог не пустить колкость. Вот же Штирлиц гребаный. «У нас будет время поссориться позже, когда разгребем тот ворох проблем, которых у нас сейчас не мало», — попытался соскочить с темы маг, не желая видимо выяснять отношения с ребенком. — Не думайте, что так просто отделаетесь, — я поставил точку в этом разговоре, намекая, что позже обязательно устрою Темному Лорду разнос по полной. Мужчина мученически вздохнул. «Как было сказано раннее: магия здесь бесполезна. Так почему бы нам не попробовать что-нибудь другое?» — То есть? — устало спросил я, пытаясь определить, как скоро принесут пищевые отходы, которые тут вместо еды. «Несмотря ни на что твой разум остается твоим. Также не стоит забывать про твою склонность к ментальным наукам», — в голосе Реддла прорезались уверенные нотки, -"Почему бы тебе не вообразить в своем внутреннем мире какое-нибудь оружие. Да даже маггловское! На такие манипуляции с сознанием сил тебе должно хватить». — А может сжечь все поле к чертовой матери? — выдал я отчаянную мысль, -тогда даже в траву идти не придется. «Плохая идея», — тут же отреагировал мужчина, — «велика вероятность, что те заросли — твоя ментальная защита, которая не дает обскуру окончательно уничтожить тебя. И если ты все сожжешь, то против него у тебя не будет и шанса».

***

      Внутренний мир встретил меня привычным палящим солнцем и шелестом травы. И снова никаких предпосылок к пиздецу, который скоро здесь произойдет. В этот раз спешить было некуда: все равно впереди ждут долгие часы битвы и в этот раз принцип «начали раньше — раньше закончили» не действует.       Невесело усмехнувшись, я направился к единственному зданию, которое тут было. Церковь встретила меня огромным количеством пыли и разрухи: лавки, на которых обычно сидят прихожане во время службы, были отодвинуты к обшарпанным стенам и скиданы в одну кучу. В крыше была дыра, из-за которой в помещение с заколоченными окнами поступало нормальное количество света. Деревянные доски ссохлись и скрипели при малейшем дуновении ветра.       Я плавно прикрыл двери, отрезав себя от улицы. Не очень хотелось, чтобы обскур узнал о сюрпризе раньше времени.       Идея Реддла с огнестрельным оружием пришлась мне по вкусу, поэтому не долго думая, я прикрыл глаза, представив обычный пистолет.       И чудо совершилось: на полу валялся черный современный пистолет. Я попробовал поднять его, пытаясь убедиться, что эта штука работает и готова стрелять, и был очень рад, что металл и пули ощущаются как настоящие, а не как какая-то бутафория. Что же такого лучше бы выбрать, чтобы потом не пожалеть? Пулемет? Дробовик? Или лучше танк? Если рассуждать логически, то начать нужно с экипировки: без специальных приспособлений много оружия с собой не утащить. Представив нужный мне образ настолько подробно, насколько хватит моей фантазии и скудных знаний военной сферы, я открыл глаза с радостью отмечая, что все нужное на месте. Взяв вещи в руки, я принялся переодеваться.       Камуфляжный костюм сел как влитой, а его расцветка давала надежду, что разглядеть теперь меня будет намного сложнее. Темные солдатские ботинки тоже были в пору, как и бронежилет. Кобура для оружия находилась на бедре, а спереди на пояс была надета сумка для патронов.       Когда с одеждой разобрались, и настало время оружия, я задумался.       Если честно: ни я, ни Реддл не смогли придумать ни одного четкого плана, потому что слишком много неизвестных. Все, что у нас было, так это идея и надежда на эффект неожиданности. Все.       По идее не обязательно бросаться в траву с дробовиком наперевес: можно же сначала попробовать пострелять из далека.       Тут недолго думая, мой выбор пал на гранатомет. Попробовав поднять данную вещицу, я понял, что она будет одноразовой: с такой хрен побегаешь. Тяжелая очень, но даже если бы вес не был проблемой, то все равно остается еще куча мелких факторов, играющих против этого оружия.       Потом при помощи моего внутреннего мира на свет появился небольшой пулемет, еще один пистолет и патроны, которые я быстро растолкал по сумкам. Дольше всего я провозился с гранатами, раздумывая, какие выбрать: осколочные или обычные. Но все же в конце решил остановиться на классике, так как ничего в этом не смыслю.       Выйдя из церкви с гранатометом наперевес, я гаденько ухмыльнулся: пришло время мести и я очень надеюсь, что смогу зацепить обскура сразу, не вступая в ближний бой. Сначала пошел первый снаряд, второй и третий… а потом я просто сбился со счету, беспрерывно посылая новые снаряды с удовольствием наблюдая, как они бабахали в траве, поднимая облака пыли. Дальше стрелять было совершенно бессмысленно, так как эффект внезапности был утерян, и обскур, скорее всего уже затаился, не желая снова попадаться в ловушку.       Откинув, ставший бесполезным гранатомет, я направился к зеленым зарослям, остановившись у самого края дороги.       Вспомнились слова Реддла, когда он во время своих похождений наблюдал за телепортацией маячка. Точно неизвестно действует ли это только на тех, кто входит в заросли или же и на обскура тоже. Не очень хочется, чтобы в один момент он тэпэхнулся прямо за моей спиной. Было бы очень хорошо повесить на него маячок, чтобы случайно не сдохнуть, не успев оказать даже малейшее сопротивление. Но увы магия мне недоступна.       Думал я пока меня не осенило: усилием воли я создал летающего дрона с камерой и, удостоверившись в его работоспособности, создал выводной экран в виде футуристического гаджета. Устройство крепилось к правому уху и выводило картинку в виде голограммы на правый глаз.       И плевать, что такую штуку еще не изобрели: мой внутренний мир, что хочу, то и верчу.       Дрон висел над полем исправно, транслируя изображение. Обскура нигде не было видно: затаился говнюк.       Выдохнув, я вошел в заросли, вооружившись пистолетом. Некоторое время ничего не происходило: все было тихо, пока дрон не зафиксировал вдалеке темные всполохи, которые резко с дикой скоростью устремились в моем направлении. Честно, я думал что отложу кирпичный завод, потому что то, что происходило дальше сильно пощекотало мои нервы, заставив волосы встать дыбом, а спину облиться холодным потом.       Обскур телепортировался то там то тут, но все также каждый раз упорно направлялся в мою сторону. Двигался он довольно резво, не Флэш, но мне хватило. Секунда и я на чистом адреналине уворачиваюсь от летящей в лицо когтистой лапы, как мне вдогонку летит копье из черной пыли. Не целясь, стреляю в сторону противника и в тот же момент в грудь прилетает копье, больно ударяя по ребрам, но, на удивление, не пробивая бронежилет. Силой инерции мою тушку откидывает метров на пять, а стебли травы закрывают обзор на обскура. Проехавшись спиной по земле, тут же вскакиваю, морщась от неприятного жжения в области грудной клетки, правым глазом отслеживая картинку от дрона.       Сработало свойство поля и меня телепортировало на довольно приличное расстояние от места начала битвы, но обскур не стоял просто так, активно продвигаясь ко мне. В этот раз я достал гранату и, не долго думая, кинул ее, когда он подобрался ближе, но не вплотную, как в прошлый раз. Противник не успел заметить подлянки и напоролся на взрыв. В воздух поднялась пыль, а когда она исчезла, я имел счастье наблюдать, как он прикрылся пылью, сформировав из нее подобие щита. Сука. — Решил побарахтаться на последок? — насмешливо спросил Томми, возвращая пыли ее первоначальное состояние, — все эти твои фокусы против меня бесполезны.       Я молча выстрелил из пистолета. Пуля ушла в «молоко», но зато теперь понятно, что целиться по пыли бесполезно: сквозь нее патроны пролетают, как сквозь воздух. Хотя чего стоило ожидать? Осталось только понять можно ли нанести вред самому «телу» Томми, потому, что если нет, то это жопа полнейшая. И беспросветная. — В этот раз я собирался не мучить тебя сильно: просто оторвать пару рук и ног, но теперь я передумал, — обскур встал в боевую стойку, и на его руках стали формироваться длиннющие толстые когти. Не человеческим голосом он прорычал, — я вспорю тебе брюхо, вытащу твои кишки и заставлю тебя их съесть!       Томми ринулся вперед, замахиваясь для удара. Я с трудом успел пригнуться, чтобы не попасть под атаку, однако щеку он мне зацепить успел. Недолго думая, стреляю в упор в тело, за что тут же получаю размашистый удар когтями по спине. Господи, я обожаю броники. Пусть будет благословенна та женщина, что создала эту штуку.       Резко рванув вбок пока обскур летел по инерции вперед, я что есть мочи дал деру. Попытка оказалась успешной и меня снова телепортировало на небольшое расстояние. Не останавливаясь, краем зрения отслеживая показания дрона, я лихорадочно пытался продумать тактику боя. Ближний бой явно был не вариант, так как идти с ножиком против таких лапищ сущее самоубийство, а помирать я не желал. Да и про черную пыль забывать не стоит, вдруг Томми додумается одновременно с физической атакой сформировать из нее то же копье, или что еще хуже: засунет как в прошлый раз мне ее в рот.       Не тут однозначно: бежать, бежать и еще раз бежать. А при столкновении использовать гранату и пистолет, а потом снова бежать!       В этот раз по закону подлости меня телепортировало прямо к обскуру за спину. Тот, почувствовав мое приближение уже разворачивался, целясь в меня своими когтями. Стреляю ему в спину, резко срываясь с места на бегу достаю гранату и кидаю назад. Лишь бы зацепило.       Сколько все это продолжалось было трудно сказать. Мы играли в догонялки все сильнее отдаляясь от дороги, пока даже дрон не потерял ее из виду. В пылу сражения я умудрился потерять пистолет, когда обскур все же меня достал, ощутимо резанув по руке, из-за чего я просто выпустил оружие из рук. Благо был запасной.       Мой арсенал тоже довольно сильно просел: у пистолета осталась лишь одна неиспользованная обойма, а гранаты вообще показали дно.       Обскур очередной раз догнал меня, но в этот раз не спешил нападать. Присмотревшись повнимательнее, я довольно усмехнулся, стирая пот со лба: противник ощутимо хромал на левую ногу, правой рукой держась за бок. Все-таки пули его ранят. — Почему ты не можешь просто сдохнуть! — злобно воскликнул Томми, — Ты все у меня отнял! Все! Тело, магию, семью, друзей. Это все должно быть моим! — Я ничего у тебя не отнимал, — спокойно возражаю, обдумывая ситуацию. — Неправда! — отчаянно воскликнул Томми, экспрессивно взмахнул руками, но тут же зашипел, хватаясь за простреленный бок, — ТЫ забрал мое тело! Это все ты! Я криво усмехнулся. — Тебя ничего не смущает в этой истории? — спросил с некоторой ехидцей. — Ты! — припечатал обскур. — А меня вот знаешь ли смущает! — срываюсь на крик, злобно смотря на оппонента, — Томми, ты играл в овощ хрен знает сколько времени! Отталкивал Дженнифер! Что мешало тебе завести друзей в той же обычной школе, а?! — набрав побольше воздуха в легкие, я продолжил, — Что мешало поговорить с родной, блядь, матерью! А знаешь? — я нервно запустил руку в волосы, глядя на обскура, — знаешь почему твоей пропажи не заметили даже самые близкие люди? Твои родители? Да потому, что они были рады просто от того, что я заговорил с ними! Потому, что ты, сука такая, отмалчивался! Они были настолько рады, что даже не заметили подмены! Сечешь фишку, утырок? — Они просто предали меня! Бросили на растерзание дедушке и бабушке! — выплюнул он со злостью, — когда я вернусь, я им отомщу за все! Оставлю от них лишь кровавые лужи! — Не смей трогать мою маму! — в груди вскипел гнев. — Она не твоя мама, а моя! — Только вот ты ей больше не нужен! — каюсь, тут я вспылил. Слова разлетелись с неестественным эхом, неприятно отдаваясь в ушах. Обскур дернулся и замер, даже его пыли стало меньше.       Внезапно послышался громкий треск, затем вдалеке послышались звуки, словно что-то падало. Земля содрогнулась. Буквально. По ней поползли трещины, которые с каждым толчком становились все больше и больше. Дрон транслировал картинку, как все поле проваливалось куда-то вниз. Секунда и земля исчезает у нас из-под ног, и мы падаем вниз. Хотя куда тут ниже.       Я смачно приложился об что-то твердое, и тут же вскрикнул от дикой боли в ноге. Повернув голову, я с содроганием уставился на свою конечность, насаженную на кусок арматуры (откуда, блять, она здесь?!). Повертев головой, я с упоением уставился на новую местность: над головой было небо, затянутое свинцовыми тучами, а вокруг все было усыпано грудой бетонных обломков зданий.       С трудом сняв ногу с импровизированного шампура, я с усилием поднялся, взглядом выискивая противника. — Ненавижу, — раздалось тихое неподалеку. Пошатываясь, обскур поднялся на ноги и покачиваясь направился в мою сторону. — Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу… Как же я тебя ненавижу! — бормотания превратились в надрывный крик, концентрация черной пыли резко увеличилась, воздух загустел, став похожим по плотности на воду. Дышать становилось все тяжелее.       Пыль все клубилась, уплотняясь вокруг своего носителя, превращаясь во что-то страшное, опасное.       По телу прокатилась волна ужаса, уничтожив последние крохи самообладания. Рванув от эпицентра, спотыкаясь об обломки и торчащие из них железные конструкции, я бежал что есть сил, каким-то шестым чувством понимая, что эту атаку я точно не переживу. Паника захлестнула разум, я все бежал и бежал, моля бога о спасении. Но с каждой секундой и без того призрачная надежда таяла на глазах, пока я кожей ощущал скорую кончину. На секунду мне показалось, что за спиной стоит сама смерть: ее противное дыхание ощущалось в волосах подобно ледяным иглам. Вот вот она схватит меня и утащит за собой. Мне не хотелось умирать, хотелось жить. Господи, спасите меня кто-нибудь.       Внезапно словно легкий ветерок мягко обдул лицо, приятно лаская и успокаивая, а на грани слышимости послышался чей-то тихий голосок: «…Их кровь ничем не отличается от твоей».       Не знаю, как и почему, но я вспомнил о той самой розе, подаренной Петуньей на день рождения. И стало как-то жалко, что перед смертью я не смогу вдоволь насладиться красотой этого шедевра магии.       Но дальше произошло нечто странное. Позади послышался вскрик обскура. Что-то плавно оторвало меня от земли, несильно сжав в своих объятьях. Почему-то это меня успокоило и я нашел силы оглянуться назад. И застыл.       Томми оплетали огромные зеленые лозы, шипы впивались в его тело, лишая подвижности. Растение все увеличивалось и увеличивалось, и на нем распустились ярко-синие светящиеся бутоны. Это были розы.       Я тоже сидел на подобной лозе, однако на ней в отличие от лозы Томми шипов не было.       Растение плавно понесло меня к обскуру и аккуратно поставив на землю, придерживало, чтобы не приходилось вставать на раненую ногу. Я оглянулся: темная пыль исчезла, словно испугалась яркого свечения цветков, а мой враг, несмотря на свою нечеловеческую силу не мог пошевелиться.       Долго думать я не стал: сняв пулемет с крепления, направил дуло прямо в голову Томми и выпустил всю обойму в упор. Он больше не шевелился.       Затем яркая вспышка ослепила меня и все декорации растворились в белом свете. Проморгавшись, я с усилием открыл глаза осматриваясь.       Вокруг не было ничего, ни земли, ни неба, только бесконечное белое пространство, в котором был только я. Неожиданно раздался всхлип. Затем еще один.       Передо мной сидел Томми, только уже не в ипостаси обскура, а в обычно человеческом облике. Мальчик уткнулся лицом в свои колени и тихо плакал. Я несмело подошел поближе. — Уходи, — тихо сказал он, не поднимая головы, — ты получил, что хотел, а теперь оставь меня в покое. — Послушай, — я прикусил язык, вспоминая, все, что наговорил ранее. Хотелось стукнуть самого себя за тупость. Но тогда передо мной был опасный и жестокий враг, а сейчас здесь был лишь маленький ребенок, чьи всхлипы неприятно отдавали в той области, где у хороших людей есть сердце, — Прости меня, — я говорил честно, — тогда я был зол за все, что мне пришлось пережить из-за тебя. За те все пытки и страдания, которым ты меня подверг. Я хотел причинить тебе боль в ответ тоже, — помолчав я добавил, — и забудь те слова про маму. Она любила тебя. И корила себя за то, что не могла помочь. — Ты прав, — мальчик поднял свои чистые заплаканные глаза, — я был плохим. Делал плохие вещи… говорил плохие слова… я мог не делать этого, но сделал. Причинил тебе столько боли. Ты имеешь право ненавидеть меня. — И смысл в этой ненависти, если все закончилось так? — я развел руки, показывая на окружающее нас пространство, — я уже просто устал и ни сил ни желания на ненависть не осталось.       Наступила протяжная тишина. Мы не мигая смотрели друг другу в глаза. Детские полные слез и серые полные усталости взгляды встретились. Томми чаще задышал — Я… — предложение прервал громкий всхлип, — я просто… хотел, чтобы меня любили.       Тут я не выдержал и присел перед мальчиком, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Плавно обхватив руками лицо Томми, я заглянул ему в глаза. — Послушай, ребенок, — мягко начал я, — возможно то, что я тебе сейчас скажу прозвучит жестоко, но просто послушай, — глубокий вдох, — возможно причина того, что я оказался в твоем теле заключается в том, что ты… умер. Еще тогда. В Манчестере. Светлые глаза широко распахнулись. — Но… но я же до сих пор здесь, — мальчик задрожал, а его глаза наполнились слезами, — п-почему? — Темная магия, которая превратила тебя в обскура. Именно она не дала тебе уйти за грань, заперев словно в клетке, — слова давались нелегко, вставая комом в груди. — Ей-ей погоди реветь, — я мягко погладил ребенка по волосам, успокаивая, — я еще не закончил. То, что я здесь — прямое доказательство тому, что ты можешь сделать также. Я имею в виду… — я замялся, пытаясь подобрать слова, — ты можешь переродиться заново в этом мире, или даже в другом. Послушай, скорее всего существует множество различных измерений, некоторые похожи на это, а некоторые на мой первый мир. Ты можешь родиться заново и у тебя будут хорошие любящие родители, а может даже братья и сестры. Новая жизнь без боли и страданий, нормальное детство. Я аккуратно стер мокрые дорожки с чужого лица. — А если все повторится? Если мне снова причинят боль? Я заглянул в глаза Томми и серьезно ответил: - Тогда просто позови меня, - голос непроизвольно стал жестче, — я приду даже из самых глубин ада, самой преисподней и покараю твоих обидчиков. Если надо будет, я выдерну тебя из того мира и заберу с собой. — Обещаешь? — в глазах ребенка промелькнула искра надежды. Не долго думая, оттопыриваю мизинец, протягивая руку к Томми. — Я клянусь.       Томми повторил за мной и мы скрепили обещание мизинцами. На лице мальчика промелькнула слабая улыбка. Мгновение, и маленькие детские ручки оплетают мою шею, а чужое лицо утыкается мне в шею. Я обнимаю в ответ. — Спасибо, — тихо шепчет он.       Мы сидели в объятьях друг друга, наслаждаясь минутами тишины. Внезапно образ Томми стал светлеть, а сам он становился прозрачней. Пришло время уходить — А ты не можешь вернуть мне мою память? — аккуратно попросил я. Ребенок отстранился и нахмурился. — Ты уверен, что хочешь этого, — аккуратно спросил он, — просто там столько всего… грустного. Тебе будет больно. Я улыбнулся — Конечно хочу, ведь это все-таки моя жизнь, моя важная часть, частичка души. — Хорошо, — детская ладошка мягко коснулась моей груди и по телу пробежал холодок, — Со временем ты все вспомнишь. Будь хорошим ребенком и не обижай маму с папой. С этими словами Томми растворился навсегда.