Они такие разные...

Ближайшие пару глав думаю будут от лица Артема, а то он какой-то слишком тихий омут. Интересно, за что меня так не любит жизнь? Хотя, о чем это я? Наверно, любой в жизни задумывался над подобным вопросом. Но вчерашняя выходка однокурсника резко пошатнула мое и без того хрупкое душевное равновесие. Точнее, я просто взбесился, наорал и смылся. Но душу греет воспоминание о том, как рожа Стаса сменилась - с довольной на охреневшую. Видимо, он и не в курсе был, что о его грешках известно не только узкому кругу лиц. Теперь я стою неподалеку от колледжа и размышляю: какая расправа меня ждет? Вчера мне обрезали волосы. Но успокоило то, что в интернете таких стильных туевы хучи. Назло всем недругам, а точнее Стасу, уложил волосы задорным ежиком, а челку начесал на один бок. Пусть видит, что его "шутка" не удалась. Прикрываю глаза, набираю в легкие побольше воздуха. Как в омут с головой, так и мне на занятия. Странно, но меня практически не замечали. Даже и не знаю, плакать или радоваться. Причиной такого поведения стал незнакомый всем парень. По словам наших прелестниц, он заявился в колледж в кимоно! Интересно, что все курили, и с каких пор глюки стали коллективными? Но главное, я незамеченным прошмыгнул в аудиторию и даже успел устроиться за своим столом, как... - Темыч, а где же вчерашний планшет? Обернувшись на голос, замечаю неподдельный интерес самой королевы Марины и ее верных подружек. - Какой планшет? - Хочешь сказать, что я совсем дура и вчера перепутала тебя с другим? Колись, немощь. - Не понимаю, о чем ты... - Смотрите, вон он! Милашка! - У двери аудитории стояла Ксения и, сверкая глазками, указывала в коридор. Девчонки разом потеряли ко мне интерес, ломанувшись к двери. Интересно, идиотизм заразен? Но, я с рождения любопытный, поэтому тоже подхожу к дверям. Через толпу однокурсниц удалось разглядеть их коллективный глюк. Офигеть, упасть, не встать. По коридору действительно проплывал парень в кимоно. Но долго стоять спокойно мне не позволили. - С дороги Зайчик. - Сильный тычок в спину от Стаса, и вот я уже лечу прямиком к ряженному. Блондин успел среагировать, и вместо того, чтобы оказаться дружно на полу, я замер в руках парня. От испуга даже зажмурился. - Осторожнее надо... - Пропело это нечто. Так, секунду. Почему мне кажется, что что-то не так? Прислушиваюсь и душа ухает в пятки, прихватив сердце с собой. Осознание ситуации, в которую меня буквально втолкнули, заставляет зажмуриться сильнее, до ноющей боли в веках. В полной тишине коридора, под взглядами сотни пар глаз, меня обнимает парень. Хуже просто быть не может. Теперь еще больше будет насмешек. - Ты там живой? - Блондин осторожно касается моего подбородка, заставляя поднять голову. - Открой глазки, я не страшный. А самооценка у незнакомца зашкаливает. Медленно приоткрываю один глаз, стараясь понять, на сколько все плохо. На меня смотрят удивленные голубые глаза. - Ты чего тут делаешь? - Довольно неожиданно спрашивает парень, совершенно другим голосом. - Учусь. Непонимающе моргает и чуть отстранив от себя, рассматривает. Чего нужно этому психопату? - Определенно, это неожиданное открытие. - Мурлычет парень, снова меня обнимая под свист толпы. - Как на счет заключить контракт? Чего он несет? Вырываюсь из цепких рук и сваливаю уже под улюлюканье толпы. Дыхания хватает ровно на то, что бы спуститься в раздевалку. В огромном зеркале, на всю стену, отражается совсем незнакомый мне парень. Взъерошенный, красный от смущения, в чуть мятой рубашке и растрепанными чувствами. - Между прочим, я пошутил. - В дверях возникает блондин, продолжая сканировать меня взглядом. - Хм, ты определенно не он. - Не кто? - А? - Видимо, я помешал размышлениям. - Забудь. Тебя как звать? - Ар...Артем. - Ну вот, довели до заикания. - Как на счет прогуляться по городу и перекусить в кафе? Вот зачем я пошел с этим ряженным? Ответ даже мне не известен. Парень оказался очень интересным собеседником. Расспрашивал о жизни в Радугино, о колледже и студенческой жизни, даже о погоде! А после вдруг "вспомнил", что забыл кошелек в другом кимоно, и пригласил домой на чай. Уже дома Герман объяснил что такое косплей, и даже соизволил сменить амплуа. А вот дальше... Хорошо, успели номерами обменяться. Поздоровавшись с отцом, прошмыгнул к себе в комнату. Рухнув на диван, обнимаю подушку. Взгляд упирается в стену с фото. Сейчас я пытаюсь понять, что же произошло? Откуда мог взяться мой двойник? И не важно, что я более бледная копия. Может это в него много контраста добавили! Но ведь я же просто сбежал. Просил Германа звонить, если еще раз окажется на территории колледжа, и сбежал. Даже не поздоровался нормально с Эрихом. Почему мы так похожи? - Артем, ты чего тут закрылся то? На занятия не опоздаешь? - В комнату заглянул отец, выведя меня из состояния задумчивости. А завис я, перебирая длинную прядку, оставшуюся после стрижки. Каштан с золотом. Вот оно! Вот что мне не дает покоя с момента встречи с Эриком! - Пап! - Подскакиваю на диване, продолжая обнимать подушку. - А ты можешь показать мне старые фото? От неожиданности отец на мгновение замер. Но быстро очнулся и кивнув, оставил меня одного. Через час у меня занятие по музыке. Мама за пару лет до своей кончины отправила меня в музыкальную школу, в класс фортепиано. - Держи. - Отец присел рядом и протянул мне фотоальбом. - Какие именно фото тебя интересуют? - Когда я уже родился. Моему отцу было почти сорок, когда мама забеременела. Но сколько себя помню, я не имел общих черт ни с матерью, ни с отцом. А когда заговорил об этом, то мама ссылалась на какого-то дальнего родственника, и что Пушкин был негром при белокожих родителях. Слабо верится, но все же. - Смотри, это твоя мама уже беремена. А вот я встречаю вас из роддома. - На фото улыбалась женщина чуть за тридцать, ничего примечательно. Ни зеленых, словно трава глаз. Ни золотистых волос. Мама, как и отец в молодости были кареглазыми брюнетами. - Скажи... - Мне трудно выдавить из себя хоть слово. - Я... в голову закралась страшная мысль. А вдруг я приемыш, и ничего общего не имею с отцом? Папа внимательно смотрит мне прямо в глаза, и ждет, что именно я собираюсь спросить. Не могу. В первые в жизни мне страшно спросить о чем либо. Страшно. - Ой, время уже. - Подрываюсь, и натягиваю брошенный недавно на спинку дивана свитер. - Я возьму это фото? - Конечно, сынок. Интересно, почему мне больно от этого слова? Из-за зародившегося сомнения, что этот человек сидящий на диване мой отец? Какая чушь! - Я скоро, папа. Вылетаю в подъезд и кубарем скатываюсь с лестницы. Почти десять лет я не говорил этого слова "Папа".