Они такие разные...

У автора затяжная форма депрессии, по этому пишет он исключительно романтический и довольно таки агнстовый бред. Прощения просить не буду, я бука... Почему решил предложить Герману остаться на ночь, я наверно и сам не скажу. Видимо, ощущение одиночества в пустой квартире порядком успело надоесть. А тут... человек, который меня понимает. Кто-то, кто видит во мне личность, а не забитую серую мышь. После небольшого ужина, парень отправился звонить Эрику. А я в очередной раз задумался. Кто для меня эти двое? Какие у них были отношения до меня? Вообще, чем они занимались до Радугино? Хотя, я нашел небольшой фан-клуб Германа в сети. Даже и не удивился ни капли. Однако, о нем я тоже ничего не знаю. - Соскучился? - Оказывается, пока я тут размышлял о смысле жизни, то довольно таки причудливо завернулся в позу лотоса на диване. За время моего раздумья и Гера успел вернуться, и даже забраться ко мне на диван. Притягивая к себе ближе, и сложив руки на моем животе, он удобно устроил голову на моем плече. - Задумался просто. - Честно отвечаю. - Расскажи о себе. - Что именно? - Тут же уточняет Гера. - Все. - Ну тогда, родился я в столице, двадцать лет назад, в холодную зимнюю ночь... - Гер, я серьезно. - Я тоже. Мой день рождения 9 декабря. Мне полных двадцать лет. В этом году будет двадцать один. Сколько себя помню дружил только с Эриком, хоть вокруг было довольно много знакомых. - Уже нормально, а не театральным голосом, принялся рассказывать Гера. Оказывается в отличии от Третьякова, Герман учится на актера и сценариста разом. Да у него это неплохо кстати получается. Именно из-за такого удачного перевоплощения в разных персонажей, парень и отправился учиться в театральный. Закончил школу он с отличием. Из родных только отец и мачеха, которая не особо любит пасынка. С ними Гера не живет, предпочитая скромное уединение в квартире доставшейся ему после матери. Однако отношения с семьей поддерживает стабильно-нейтральные. - Это в общем все. Если что-то хочешь уточнить, там не знаю, 14 страницу паспорта к примеру, только скажи. - А Эрик? - кручусь в таких кажется уже родных объятиях, что бы видеть таки собеседника. - Про него расскажешь? - Извини, я понимаю, что тебе он очень интересен. Все же вы похожи. Но если я без труда могу открыть тебе все свои тайны, то про Эриха я даже и не знаю что сказать. У него есть как тараканы, так и скелеты, о которых он может и не захочет говорить. - Хорошо. Сам с ним поговорю. Тем более меня не отпускает чувство, что поговорить нам стоит. - Интуиция? - Возможно. Меня не покидало ощущение надвигающихся проблем. Определенно, что-то должно было произойти, что-то явно не хорошее. Осталось понять, что именно. Внутренний голос на все лады требовал поговорить с Эриком. И главное, поговорить нам следовало до концерта. Однако судьба была явно против такого поворота событий. Утром нас разбудил настойчивый звонок в дверь. Виденная мной на кануне девушка, назвалась Кирой и просила ее простить. От радости, что нашла таки друга и брата, она не сразу сообразила что к чему. Потом она долго висла на Германе, треща на все лады про возвращение беглецов. Это слово мне не понравилось, и стоило конечно прояснить все еще при Кире, но она довольно быстро удрала. После этого Герман отправился проверять, жив ли Эрик. Кира ведь вполне могла не рассчитать силу и просто придушить своего старшего брата. Из зеркала на меня смотрело довольно помятое существо. Но порадовал факт того, что Герман не обманул. Стоило мне снова помыть голову, как краска таки слезла с моих и без того многострадальных волос. Вернувшийся с дежурства отец, долго расспрашивал о Германе, и кем собственно он мне приходится. Пришлось выкручиваться. Но стоило упомянуть о Третьякове, как папа тут же переключил все свое внимание именно на него. Кто, откуда, зачем, где живет. Оказалось, что для отца моя крашенная копия далеко не новость. И это настораживало. Как и осознание того, что Эрик живо интересуется именно моими родителями. Это заставляло нервничать. - Значит судьба все-таки существует... И тут отец схватился за сердце. У меня аж волосы чуть дыбом от испуга не встали. Вызвал скорую, которая тут же забрала отца в больницу с предполагаемым инфарктом. Хорошо, что меня так же забрали в клинику, и уже оттуда пришлось звонить Гере. Тот обещал подъехать с минуты на минуту. А я же понуро сидел в коридоре, ждал результатов обследования и возможно операции. - Сидишь, сволочь? Ждешь когда Гоша Богу душу отдаст? - Рядом приземлилась дальняя родственница моего отца, тетя Соня. Уж точно не помню кто она, то ли троюродная племянница, то ли внучатая. Да и не это сейчас меня волновало. - В каком это смысле? - А что, скажешь не так? Клавку вон как быстро на тот свет спровадил, теперь за Гошку принялся? - Теть Соня, вы о чем вообще? - Да что она вообще несет то? - Приютили несчастного брошенку, а он вона как отплатить решил! - Взвыла тетка. А у меня в мозгу словно что-то щелкнуло и все сразу встало на свои места. Дальнейшие причитания тетки я не слушал. В голове вообще было пусто, на душе и того хуже. Даже не сразу заметил, как меня в чувство приводили, пока щеку не обожгло. - Арти, да приди уже в себя! - Затряс меня за плечи Герман. И когда только появиться успел, как черт из табакерки. - Я в порядке. - Выдавливаю из себя, и утыкаюсь в плечо парня. Тетка же продолжает причитать, только уже про распутную сволочь и бандитского вида хахаля. Отца перевели в обычную палату спустя нескольких часов ожидания. События, происходившие в это напряженное время я помню плохо. Только невнятное бурчание тетки, теплые объятия и злое шипение Геры. Нет, мне все стало предельно ясно. Все знали, что я не родной. Все кроме меня. А сейчас... чего именно мне ждать от будущего? - Тем, ты точно в порядке? Может тебя домой отвести? - Оттащив мою не особо сопротивляющуюся тушку в самый дальний угол больничного коридора, Гера снова ощутимо меня тряханул. - А у меня его теперь нет. - Обреченно вздыхаю, обнимая своего парня. - Я теперь бездомный. - Котенок, ты чего это? Эта грымза что ли довела? - Она сказала, что я Зайцевым не родной. - Ну не совсем так, но близко же! - Я теперь совсем один. - Хватит. - Резко одернул меня Герман, заставив таки оторваться от разглядывания серой напольной плитки. - У тебя есть я! А еще Эрик и Кира! Да и про свою Ритку не забывай! Точно. Как я мог забыть... - Надо... - Да звонил я уже твоей подружке. Она все поняла, и не будет тебя дергать завтра. Благодарно смотрю на Геру. Неужели он на столько стал мне близок, что решил все мои проблемы взять на себя? Зачем ему это? Теплая ладонь касается щеки, ровно в том месте, где несколько часов назад обожгла пощечиной. Тело действует раньше заторможенного разума, притягивая ближе парня за ворот рубашки. И тут нас находит мед.сестра. С одной стороны, я был готов ее как минимум убить, с другой даже рад, что она таки соизволила меня откапать в развилках и путанных коридорах. - Георгий Матвеевич очнулся, и зовет вас. - Гер. - Останавливаюсь перед дверью палаты. - Пообещай мне одну вещь. - Все что захочешь. - Когда мы войдем, что бы не случилось, ты будешь просто молчать. Даже если тетка возмутится. - Хорошо. Вдыхаю полной грудью, как будто собираюсь прыгать в ледяную воду, и все же вхожу в палату. На кровати, белый как полотно, лежит отец. На его лице при виде меня появляется легкая улыбка. Но вот тетка, наоборот, зло таращится на меня. - Тема, подойди. - Голос шелестит словно опавшие осенью листья. - Сонь, оставь нас. - Вот еще! А вдруг он тебя-таки сейчас доконает? - Тирада, видимо отрепетированная заранее обрывается на половине, ибо глянула тетка за мою спину. И я даже знаю, что она там могла увидеть. Итогом все же тетка свалила из палаты, а я устроился на стуле рядом с отцом. - Как ты? - Тем, мне нужно тебе кое-что рассказать. - Не надо... - Надо. Видимо пришло таки время, раз объявился он. - Тут стойку сделал Герман, явно прислушиваясь к тихим словам. - Я бы хотел поговорить еще и с ним, но видимо пока не получится. - Пап... - Твои родители не мы с Клавой, они живут скорее всего в столице. Твои мама, папа и старший брат. В груди сжимается тугой комок. Значит тетка не зря считает меня врагом. В горле разом пересохло, и слова дались с особым трудом. - Я знаю... - Софья проболталась? - Усмехается отец. - Девятнадцать с половиной лет назад в эту клинику поступила роженица. Я тогда был ассистентом хирурга. В общем я плохо помню, почему при родах пошли осложнения и вызвали нас. Тогда на свет появились мальчики-близнецы. Правда если первый ребенок был вполне нормальным, то второй оказался слишком слабеньким. Его практически сразу отправили в реанимацию, боялись сердечко не выдержит. Тогда-то роженица и оставила младшего в клинике, а сама с первым сыном выписалась на утро. Я слушал рассказ человека, которого всю сознательную жизнь считал своим родным отцом, и не верил. Меня просто бросили, как ненужного котенка. Да и выжил я тогда с огромным трудом. Георгий и Клавдия решили оставить меня себе, раз им все же удалось спасти маленького, но человечка. - А теперь, когда ты вырос, появился твой брат. Я не верю в случайности. Да и давно хотел тебе рассказать правду. Только боялся. - Папа... - Чувствую, глаза у меня на мокром месте, но поделать ничего не могу с этим. - Ну что ты такое говоришь? Ты чего? Я же твой сын, твой и мамин. Отдыхай и поправляйся... Оставаться рядом я уже просто не мог. Мне нужно было подумать. По этому еще раз попросил отца не переживать, и отдыхать, уже было направился к двери, как: - Артем. Пообещай мне, что если брат предложит тебе уехать, ты не откажешься. Они твоя семья. Оборачиваюсь к отцу и понимаю, хрен куда я отсюда уеду. Автор сам сидит и ревет, по этому всем бумажных платочков! А вот чего сидит и ревет, фиг знает.