Свет

      Тишина давила на барабанные перепонки, внезапно опустившись на храм. Всего минуту назад здесь раздавались рыдания, вопли и разъяренное наречие лесных разбойников — скоя’таэлей.       Йорвет медленно подходил к своей жертве, до смерти напуганной, но ещё не сломленной духом. Каждый его шаг был наполнен склизким эхом и истинно эльфийской грацией. Какая завораживающая и опасная картина!       Глотая злые слезы бессилия, настоятельница храма старалась не смотреть на бездыханные тела бывших воспитанниц. — Ты думала, твой Бог убережет тебя, dh'oine? — медленно проговорил Йорвет. «Змей, — неосознанно пронеслось в голове женщины. — Так шипят только ядовитые змеи…»       Иначе она не могла ассоциировать шипящий тихий голос эльфа. Казалось, он отражался от каменных стен рычанием гуля, затем оседал шипением кобры на её теле, проникая в него и парализуя словно яд. — Ты ответишь за свой длинный язык, сука! За каждого павшего бойца в моём отряде.       Командир белок остановился на расстоянии вытянутой руки от женщины. Настоятельница горько вздохнула, стараясь не кривить рот в рыданиях. — Ты считаешь меня виновной в своих же злодеяниях. Не следовало проливать кровь невинных людей.       Сузив единственный глаз, командир белок подал знак, и пара эльфов мгновенно подступили к женщине с двух сторон. В следующую секунду её грубо поставили на колени. — Злодеяниях? Тебе ли об этом говорить, bloede arse. Ты и тебе подобные только и делаете, что пытаетесь наживаться на страданиях других. Говори, кто тебе помогал, и я обещаю тебе быструю смерть, - опираясь на собственный меч, Йорвет презрительно посмотрел на женщину, почти не опуская головы. — Я не боюсь смерти, Йорвет. Я рада ей! — настоятельница пылко дернулась из рук скоя’таэлей, но стальная хватка не позволила совершить подъём. — Я ничего не скажу тебе. Мне просто нечего тебе сказать. Но я горда тем, что сделала…       Йорвет стоял словно каменная статуя, лишь хищно раздувшиеся ноздри и потемневший глаз выдавали его ярость. — Как пожелаешь… настоятельница.       Голос мужчины раскатом грома отразился от каменных свод. Вытерев меч об одежду убитой девушки, он рывком загнал его в ножны. — Я хочу слышать, как ты умираешь, bloede dh'oine. Как можно дольше.       Его слова послужили немым приказом для скоя’таэлей. Они рывком бросили женщину на каменный пол, та лишь сдавленно охнула. Она уже знала, что её ничего не спасёт, поэтому даже не сопротивлялась. Для самих же эльфов началось веселье. Не каждый день подворачивается такая удача - отыграться на dh'oine за все лишения.       Тишину храма нарушали истошные крики, рыдания и смех лесных разбойников скоя’таэлей. Йорвет с вялым интересом наблюдал за мучениями настоятельницы храма, расслабленно привалившись к стене. Но его мысли были отнюдь не такими спокойными. Разум эльфа наполняли бесчисленные варианты поимки ублюдка, что помог этой bloede dh'oine организовать на него охоту. Впоследствии началась настоящая резня. Кто бы мог подумать, что запуганные громким именем эльфа кметы еще способны давать отпор. Изнуренные редкими, но жестоким набегами, кметы решили покончить со всей шайкой Йорвета. Они решили не только лично принять участие, но и наняли, остановившуюся по счастливой случайности, ганзу головорезов. Кровавые стычки стали постоянными, а собранный по крупицам отряд Йорвета стал стремительно редеть. Враг также понес потери: десятки березовых крестов появились в центре поселка. Озверев от такой наглости кметов, Йорвет приказал сжечь хутор дотла. Под покровом ночи загорелись все до единого дома вместе с их обитателями. К сожалению, того dh'oine зачинщика там не оказалось.       Поток мыслей эльфа прервал дикий вой. Устремив свой взор на открывшееся представление, он про себя отметил, что отрезание ушей не так забавляет, особенно для Иливьер.       Некогда красивая эльфка была изувечена… В одном из переходов Йорвет нашел ее в грязной луже с отрезанными ушами, которые валялись рядом с ней. Командир перевел взгляд на молодого Аграила, он с остервенением молотил палкой по ступням и пяткам задыхающейся от слез и криков женщины. Он вымещал на ней всю боль и отчаяние от потери матери.       Кметы забили несчастную палками прямо у него на глазах. В тот злополучный день он остался сиротой. Это лишь малая часть того, что выпало на долю многим членам его отряда. Задумавшись о судьбе своих бойцов, Йорвет не заметил, как Тизерин подошел к еле живой настоятельнице с тлеющим факелом. Он быстро задрал полы ее длинной юбки и поднес головешку к месту, где у женщины сходились ноги, с силой надавил. Обезумевшая от боли женщина завопила чудовищным голосом. - Будь ты проклят, Йорвет! Проклят! Да погрязнешь ты в вечной тьме за свою ненависть… Аааа!.. Будь ты проклят!       Вопли женщины стихли также внезапно, как начались. Стало понятно: пыток она не пережила. Оно и к лучшему. Одним dh'oine больше, одним меньше…       Презрительно оскалившись, Йорвет молча вышел во дворик храма. Вдыхая знойный полуденный воздух, он поднял голову к ослепительному солнцу. На улице действительно светлело.