Свет

      Первые странности стали происходить с Йорветом на закате следующего дня. Всегда ловкий и грациозный, он нелепо споткнулся о большущий булыжник. Эльфу даже показалось, что кто-то намеренно решил сбить его с ног, неожиданно подкинув под ноги камень. Не привыкший обращать внимание на такие мелочи, он в какой-то момент осознал, что совершенно не увидел возникшего на пути препятствия. Дело было даже не в рассеянности, он действительно его не увидел.       Близорукая пелена все больше застилала единственный глаз. Йорвету приходилось постоянно тереть его и часто моргать в надежде на простую соринку. Идти становилось все труднее, мужчина стал видеть не дальше вытянутой руки, а пространственная ориентация явно подводила. Как следствие, Йорвет стал слишком часто налетать на камни, деревья — что попадалось на пути.       Эльф отметил и резкое ограничение его обзора. Мало того, что он плохо видел, так еще и совершенно не воспринимал происходящего по сторонам. Как командир он не мог допустить такое положение дел. От него и его решений зависело благополучие отряда.       Ближе к сумеркам Йорвет, практически переставший видеть, мысленно поставил галочку в пункте «проблемы с теневой адаптацией». — Necktalokopius, — мрачно заключил эльф.       Мужчина взглянул на сумеречное небо сквозь кроны деревьев и вяло поморгал. Попытки оценить местность особым успехом не увенчались. Силуэты растительности с трудом угадывались, а находившиеся в защитных цветах эльфы и вовсе смешивались с флорой.       На этой удручающей ноте Йорвет скомандовал привал с твердым намерением дождаться утра. Многие члены отряда кидали на командира тревожные взгляды, но никто не решился его беспокоить. Привыкшие доверять своему командиру как себе самим, эльфы старались заниматься своими делами и спокойно готовились ко сну. Давно наблюдавший за странным поведением Йорвета, Киаран подошел к нему выяснить его причины, но наткнулся лишь на колкий взгляд и просьбу оставить его в покое.       На утро Йорвет с удовлетворением отметил, что видит так же прекрасно, как и раньше. Если принять во внимание отсутствие одного глаза. Списав все на усталость и отодвинув мысли о недуге на второй план, Йорвет продолжал вести отряд в свои честно захваченные владения — Флотзамский лес.       К вечеру недуг снова вернулся, а к концу недели и вовсе стал невыносим. Симптомы Necktalokopius — или в народе куриной слепоты — заметно усилились и стали проявляться и в дневное время. У эльфа все чаще бывали приступы полного ослепления. Это сопровождалось, ставшими почти постоянными, остановками, в результате движение отряда сильно замедлилось, что выводило Йорвета из себя. К его личным неприятностям добавились и шепотки с косыми взглядами за спиной. Умом эльф понимал, что повышенное внимание вызвано лишь его состоянием, но не мог сдержать растущее раздражение.       Во время одной из вечерних остановок обеспокоенный Киаран твердо решил выяснить о состоянии близкого друга. Дождавшись, когда большая часть отряда ляжет спать и Йорвет останется один, он тут же направился к нему. — Что случилось, Йорвет? — сложив руки на груди, спросил Киаран. Он с волнением смотрел, как Йорвет пытается сосредоточить взгляд на собеседнике. — Голова болит. Скоро пройдет, — ответ был настолько непринужденный, что мгновенно завел Киарана. — А слепота тоже пройдет? — эльф встал напротив друга. — Как ты можешь доводить себя до такого! — первый зам Йорвета коротко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Что ты собираешься с этим делать? — Ничего. Скоро будем в постоянном лагере, там я займусь этим, — тихо произнес Йорвет, садясь на поваленные еловые ветви.  — Сумасшедший, — покачал головой Киаран. — Такими темпами мы и за месяц не доберемся, — эльф присел рядом и запрокинул голову.       Они долго молчали, думая каждый о своем. Солнце окончательно зашло, оставляя после себя густые сумерки.       Наконец, Киаран прервал молчание: — Я слышал, в этом месте есть болото, там живет бабка-ведунья. Ты мог бы обратиться за помощью. — Мне рассказывали о ней, — немного подумав, ответил Йорвет. — У нас нет на это времени, — Киаран повернул голову к эльфу, в недоумении поднимая бровь. — Не будь таким упрямым, Йорвет, ты же прекрасно понимаешь, что не в состоянии, — неожиданно Киаран расставил усталые плечи. — Я поведу отряд, но сначала убежусь, что ты готов помочь себе. — Caen me a'bueth. Теперь ты старший, — бросил Йорвет, а последующий тяжелый вздох только убедил Киарана, что командир наконец-то сдался. По выражению лица эльфа можно было прочитать, как трудно далось ему это решение. — В таком случае выдвигаемся немедленно, — Киаран быстро поднялся на ноги и подал руку другу, помогая тому встать.       Эльфы покинули ночную стоянку. Сумерки плавно отходили, уступая место надвигающейся темноте. Йорвет снова совершенно ослеп, поэтому Киаран старался по максимуму помочь ему в передвижении, придерживая за локоть. Йорвет то и дело спотыкался о коренья и камни, проваливался в ямки под прелой листвой, либо не успевал уворачиваться от низких веток.       Вскоре путники вышли к болоту. Их тотчас окружили надоедливая мошкара и полчища голодных комаров. Немного оглядевшись, Киаран раздобыл пару длинных палок, лежащих неподалеку. Найдя их прочными, он решил, что те отлично подойдут для передвижения по топи. — Теперь надо быть осторожнее, — произнес Киаран и вложил один конец палки в руку Йорвета, одновременно хватаясь за другой.       Роль второй палки заключалась в поиске проходимых мест. Йорвет не счел нужным ответить, продолжая вдыхать запах болотной воды и тины.       Путь давался нелегко, луна еще не одарила своим тусклым светом окружающее пространство. Ступая по влажному хлюпающему мху, товарищи вымеряли каждый шаг. Вскорости сапоги совершенно промокли, а одежда пропиталась влагой.       Йорвет напряженно вслушивался в ночные звуки болота. Где-то вдалеке кричала редкая птица, и везде булькали болотные газы, пищали надоедливые комары. Было странно, что в эту симфонию до сих пор не вписались утопцы и болотные бабы.       Неожиданно у Йорвета соскользнула нога, и он с ошеломительным плеском рухнул в трясину по пояс. Мгновенно среагировавший, Киаран сразу принялся вытаскивать командира. Йорвет чувствовал, что его неумолимо тянет вниз. Он ощутил, как его ног коснулся холодный поток воды. Он покрепче схватился обеими руками за свой конец палки, стараясь забыть про ноги. — Тащи, — выдохнул Йорвет, ног коснулось что-то склизкое. Через пару минут неимоверных усилий Киаран его вытащил. Йорвет лег на спину, пытаясь отдышаться. Он слышал, как Киаран вытащил из ножен меч — сбоку что-то завопило. «А вот и утопцы», — подумал эльф. — Утопцы, — брезгливо бросил Киаран.       Йорвет поднялся и, нащупав свой конец палки, крепко взялся за него. Луна была уже высоко в небе, и вся топь стала как на ладони. В тусклом свете место стало словно залитое серебром. Вскоре вдали показался небольшой островок с совершенно высохшим деревом. Добравшись до него, эльфы уселись немного отдохнуть.       На дереве сидел старый ворон. Его маленькие чёрные глазки-пуговки внимательно смотрели на путников. — К-куда? — прокаркал ворон, взъерошивая блестящие черные перья. — Кудааа? — ворон запрыгал по ветке, раскачивая ее. Старая древесина отчаянно заскрипела. — К ведунье, — коротко произнёс Йорвет.       Ворон тут же вспорхнул с ветки и медленно покружил над головами эльфов, приглашая следовать за собой. Путники поспешили за ним, хлюпая сапогами. Йорвет старательно прислушивался к болоту, но не мог уловить ни малейшего звука, будто он находился в изолированной комнате.       Всё совершенно неестественно застыло. И пока Йорвет думал об этом, ноги вступили на твердую сухую землю. Эльфы не смогли сдержать облегченного вздоха.       Ворон покружил еще немного, сел на покосившийся забор и самовлюбленно принялся чистить перья. Немного придя в себя после утомительного перехода, Киаран принялся рассматривать стоящую перед ним ветхую хибару.       Жилище было в не менее плачевном состоянии чем забор, если не большем. Кое-где доски расходились до гигантских щелей, сквозь которые гулял ветер.       Бычий пузырь, натянутый на оконную раму, уже истлел и висел неряшливыми тряпочками. Кровля полностью сгнила, обнажая голые каркасные балки. Всё навевало на мысль, что этот Девой — забытое место, пустовало уже ни один десяток лет. Однако, хорошо утоптанная тропка вела к дому, придавая уверенности, что в нем кто-то жил.       Киаран повернулся к Йорвету. Он стоял, закрыв глаза. — Пора, — Йорвет кивнул, почувствовав чужой взгляд.       Приставив палки к забору, Киаран повернулся к дому, но не успели они сделать и шага, как сидевший на заборе ворон встрепенулся. — Caemm un. Yn! — Возвращайся, Киаран. Веди отряд, — обернулся к нему Йорвет. — Тогда до встречи во Флотзаме. — Эльф тут же развернулся и, взяв одну палку, выдвинулся обратно. Сорвавшись со своего места, ворон полетел следом.       Йорвет осторожно добрался до дома и почти на ощупь поднялся по двум ступенькам. Они угрожающе заскрипели, но к удивлению выдержали. Эльф немного повозился с поиском дверной ручки, но, не обнаружив её, просто толкнул дверь. Чудовищный скрип сопроводил её движение — Йорвет шагнул в зияющее тьмой пространство.       Заходя из хлева в основную часть дома, мужчина неожиданно прозрел. Ему пришлось сморщиться из-за яркого света, который отбрасывали многочисленные свечи. Убранство дома было больше похоже на свалку.       Живущая здесь бабка явно слыла барахольщицей. Горы старого пыльного хлама занимали почти всю площадь дома, возвышаясь над головой Йорвета. Абсолютно везде была паутина и слой пыли толщиной не меньше пальца. У дальней стены стоял большой деревянный стол — такой же захламленный, но бросающийся в глаза своей чистотой и свежим лаковым покрытием. Самой хозяйки в доме не было. Эльф медленно прошагал на середину комнаты, стараясь не задеть ничего ногами, оставляя позади себя мокрые следы. — Чего встал как истукан? Мешаешь пройти… Сядь за стол на лавку, — голос был настолько громким и неожиданным, что Йорвет немного вздрогнул. Оглянувшись, он никого не увидел. — Сядь говорю! Ходют тут и ходют — покоя от вас нет, — на удивление голос исходил не откуда-то конкретно, он будто издавался самим домом.       Подчинившись, Йорвет сел на лавку, не забыв спихнуть с неё старое в дырках одеяло. В ту же секунду из двери, ведущей в хлев, вышла старая женщина. Эльф тут же распахнул в удивлении глаз. Когда он заходил, в хлеву точно никого кроме него не было. Он был уверен в этом как в каждодневном восходе солнца. — Чего рот раззявил? Язык проглотил? Эльф, а такой грубиян… — прошамкала почти беззубым ртом бабка. Она мелкими шаркающими шагами подошла к столу и села напротив Йорвета. — Hael, aen saevherne, — очнувшись словно ото сна, тихо проговорил мужчина.       Важно кивнув, пожилая женщина положила руки на стол. Эльф заметил большое обилие перстней на скрюченных артритом тонких пальцах. — Что тебя сюда привело? Эльфы вроде тебя не частые гости, — ведунья испытующе глянула на гостя. По спине Йорвета пробежала неконтролируемая толпа мурашек, и холодный пот медленно пропитал и так мокрую одежду. Страха не было, волнения тоже. — У меня Necktalokopius, — командир белок упорно не отводил взгляд. Было в ней что-то жуткое, но отнюдь не угрожающее. — Врешь. Ты не за этим пришёл. И тебе не просто так показали дорогу, — пламя свечей колыхалось от голоса старухи. Йорвет стиснул зубы. — Greaghane! Иначе я не могу помочь. Нервно сцепив руки в замок, эльф вкрадчиво заговорил: — Есть предположение, что меня прокляли некоторое время назад. Я слепну и с каждым днём всё больше. — Что ж, давай посмотрим… — ведунья наклонилась к ножкам стола, упорно копаясь там некоторое время. Наконец, выудив и поставив на стол серебряную чарку, она налила в неё немного воды из стоявшего по правую руку кувшина. — Опусти в воду пальцы и подумай о том дне, когда тебя прокляли. — произнесла бабка, пододвигая к эльфу емкость.       Йорвет скептически приподнял бровь, но всё же послушно выполнил указание.       Командиру отряда даже не пришлось напрягаться. Создавалось впечатление, что вода сама вытягивает из него воспоминания об этом злополучном дне. Вспоминались даже мельчайшие детали: вроде перстня на левом мизинце настоятельницы, с печаткой в виде дуба. Такие подробности стали болью отдаваться в висках. Сморщившийся от боли Йорвет опустил глаза на воду. Она стала менять цвет на бордово-красный, как если бы в ней вымыли руки от крови, а ещё через мгновение почернела и, казалось, вскипела. Йорвет не отрываясь смотрел на воду и вдруг услышал предсмертные крики настоятельницы. Вздрогнув, он резко отдернул руки и поспешно отер их лежавшей рядом тряпкой.       Эльф тряхнул головой, сбрасывая остатки напряжения, а после поднял взгляд на ведунью. Бабка сидела и хмурила брови, задумчиво смотря на Йорвета. Она забрала у него чашу, стараясь не касаться капель, и наклонилась над ней. Она настолько долго в неё вглядывалась, что эльф уже начал нервничать. Наконец, она выпрямилась. — Geas. Ты пролил кровь на место Силы, aen saidhe. Ненависть жертвы слилась с возмущением баланса. Это место дало словам власть над тобой и твоей судьбой, — Йорвет скривился, эта bloede dh'oine на том свете достала его. — Что точно она говорила? — Что я погрязну во тьме за ненависть… — нехотя ответил командир белок. Он заметил, как пальцы ведуньи нервно вернулись, а вместе с ними и блики от перстней. Ведунья схватила белую свечу за спиной Йорвета, подожгла и теперь медленно выливала в чашу воск. Быстро затвердевая, он принимал причудливые формы, пока бабка шептала себе что-то под нос. Чуть приглядевшись, Йорвет увидел, как части воска пошли ко дну. — Rag nar Roog. Ты проиграешь эту битву, aen Saidhe, — ведунья облокотилась спиной о стену из наваленного барахла. — Ты хорошо сопротивляешься, ты сильный, но излишне горяч. Остуди голову, иначе проиграешь, — ведунья зашлась кашлем. — Значит, я ослепну? — сухо спросил Йорвет, в раздражении потирая глаз. Он начал медленно закипать от осознания бессилия. — Сначала ослепнешь, потом оглохнешь, затем перестаешь чувствовать запахи и так пока… — Thaess, — прорычал эльф, пристав со своего места. — C'aelm, — старуха махнула рукой, пригвоздив его к лавке. Командир отряда почувствовал, как злость медленно отпускает его. Удовлетворенно кивнув, ведунья продолжила. — Так будет продолжаться, пока ты не останется один во тьме со своими внутренними демонами и не умрешь.       Йорвет потер травмированную часть лица под повязкой. — A d'yeabl aep arse… Que eigean… — Сейчас, не торопи ты меня, не торопи, — ведунья выудила из складок своей одежды какой-то комок и быстро проглотил его. — Теперь дай мне руку, — эльфа тут же прошибло неимоверным холодом. Старуха очень долго разглядывала его ладонь. — Вижу, вижу, линия любви ещё имеет пересечения с линией жизни. Ой! Расходятся пути ваши. — Что это значит? — убирая ладонь, произнёс мужчина. — Это значит, что есть три варианта решения проблемы. Первый, самый простой — это позволить проклятию убить тебя. Второй — нанять Ведьмака и принять участие в снятии проклятия, но для этого понадобится более могущественное место силы, чем то, где ты нарушил баланс, — глубоко вздохнув, бабка продолжала. — Судьба оказалась благосклонна к тебе, поэтому дала и третий вариант. Он дает возможность найти человека, к которому ты будешь проникаться глубокими чувствами. Это может быть как любовь отца, брата, так и любовь мужчины, — ведунья вдруг оглянулась по сторонам и наклонилась вперед, мягко поманив эльфа. Дождавшись, пока Йорвет повторит её действие, она заговорчески прошептала. — Второй вариант не советую, тебе придётся буквально делать всё вслепую. Также ты можешь не успеть отменить проклятие. Оно слишком сильное, быстро съест тебя, — выпрямившись, она продолжила более громко. — Выбор за тобой.       Немного подумав, Йорвет наклонил голову в бок. — Ты думаешь, что первый и третий варианты меня устроят? — Я ничего не думаю, но я могу сказать точно, что рядом с этим человеком сила проклятия заметно слабеет. Ты будешь жить как раньше. Это человек и не смотри на меня так! Ты сам загнал себя в ловушку. Помни, что его место не здесь. Поэтому поторопись.       Йорвет был уверен, что над ним подшутили. Некоторое время он сидел в неподвижности, обдумывая свои возможности. Для того, кто большую часть жизни посвятил борьбе с людьми, нет ничего более позорного, чем быть привязанным к одному из ненавистных dh'oine. Взвесив все за и против, он решился. — Как я его найду? Что значит ненадолго? — эльф откинулся на стену и скрестил руки на груди. — Это значит, если ты не воспользуешься этим шансом, судьба заберет его обратно, — тут ведунья решила подняться, хруст суставов заставил обоих поморщиться. — Проклятая старость, — размяв затекшую от долгого сидения спину, ведунья прошла в самый пыльный и захламленный угол своей хаты. Горы барахла в нём доставали до самого потолка. Немного погремев там, она достала клетку с едва живым белым голубем и красную ленту. Один конец ленты она повязала на лапку голубя, а второй дала в руки командиру скоя’таэлей. — Следуй за своим голубем мира, но помни: никуда не сворачивай, не оглядывайся. Услышал что-то — не обращай внимания. Я ослабила твоё проклятие лишь до рассвета. Ночь моё время. И поторопись, если не успеешь, ищи Ведьмака, — Йорвет коротко кивнул и проследовал к двери, куда так рвался голубь. На полпути он остановился. — Что насчёт платы?       Старуха тут же улыбнулась, показав пробелы в желтых зубах.  — Я уже взяла, что мне причитается. — Va faill, aen Saevherne, — кивнув на прощание, Йорвет, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью. — Va faill, aen saidhe, — прошептал дом.