***
Вадим не без удовольствия разглядывал девушку, которая сидела в кресле, поджав под себя ноги и делала вид, что смотрит в окно. Он искренне считал её своим творением и очень этим гордился. — Долго? — Что — долго? — Долго ты будешь вот так на меня смотреть? — Так — это как? — Уваров поднялся с постели и пересел на подлокотник её кресла. — Как на какую-нибудь гусеницу под стеклом микроскопа, — она обернулась и перебросила свои отросшие волосы на одно плечо. — Ты — самая прекрасная гусеница, которую я когда-либо видел, — он наклонился и поцеловал обнажённое плечо в широком вырезе свитера. — Когда у тебя тренировка? — В тире? — в миндалевидных глазах вспыхнул недобрый огонёк, словно чиркнули спичкой. — В том числе, — Уваров слегка нахмурился. — Хотя я имел ввиду спортзал. — Через час, — её глаза снова приобрели свой природный цвет — угольно-серый. — Успеешь принять душ и поесть. — А ты? — она схватила его за руку. — Мне уже пора, — Уваров высвободил ладонь и встал. — В холодильнике полно еды, поешь как следует. Тебе нужно хорошо питаться, чтобы быстрее прийти в форму. — Тебя только это интересует? — она усмехнулась и снова отвернулась к окну. — Меня всё интересует, — он положил ей руки на плечи, и она, закрыв глаза, прижалась затылком к его бедру. — Я скоро вернусь, а пока веди себя хорошо. Обещаешь? — Обещаю, — она наконец-то улыбнулась. Уваров поцеловал её в затылок, взлохматил волосы и направился к шкафу с одеждой. Девушка встала с кресла, потянулась и поплелась в ванную комнату. Водные процедуры заняли у неё минут пятнадцать. Завернувшись в белоснежное полотенце, она вернулась в комнату и направилась к огромному холодильнику. Открыла дверцу и замерла, изучая его содержимое. Есть ей не хотелось, но она пообещала, что будет вести себя хорошо. Взяв взяла тарелку с сэндвичами и упаковку с соком, достала стакан из кухонного шкафа. Устроилась на кровати и включила пультом телевизор на противоположной стене. Комната, в которой она жила вот уже целый месяц, с одной стороны, напоминала больничную палату, в которой она провела предыдущие две недели — именно столько времени заняла реабилитации после операции. Всё безлико, ни одной лишней мелочи или безделушки, вокруг стерильная чистота, постельное бельё и полотенца белоснежные. Не хватает только медицинских приборов и штатива с капельницей. А с другой стороны, было ощущение, что живёшь в номере дорогой гостиницы — в шкафу на плечиках висела выглаженная одежда, постельное бельё всегда свежее, в ванной — чистые полотенца, а холодильник заполнен продуктами и готовой едой. Если бы не окна, оснащённые внешними жалюзи, которые автоматически открывались утром и закрывались вечером, то девушка остановилась бы на втором варианте. Эти серые штуки напоминали решётки, делая комнату похожей на тюрьму, но Вадим объяснил, что это нужно для безопасности, и она успокоилась. Девушка жевала сэндвич и запивала его соком, одновременно переключая каналы на пульте. Её внимание привлекли новости на одном из местных каналов. Шёл репортаж об одной из частных школ в Подмосковье. На экране возникло лицо директора, который давал интервью корреспонденту. Рассказав об условиях обучения, он несколько раз подчеркнул, что, несмотря на то, что «Логос» является пансионатом и располагается в удалении от города, нахождение в ней абсолютно безопасно для учеников и сотрудников. Затем пустили короткий ролик, снятый изнутри школы — классы, комнаты учеников, столовую, спортивный зал, библиотеку, в центре которой располагался старинный камин. Она отправила в рот последний кусок сэндвича и запила его большим глотком сока. Смотрела на экран, медленно жевала и старалась дышать равномерно, как учил её психолог. В конце интервью общим фоном показали сотрудников школы. Заметив знакомое лицо, девушка поперхнулась и долго кашляла. Впервые увидела ЕГО после случившегося. Ей захотелось выругаться и запустить в экран стаканом, но вместо этого она взяла пульт и выключила телевизор. Нельзя растрачивать эмоции по пустякам, нужно сконцентрироваться, выждать и в нужный момент ударить точно в цель. Девушка сделала глубокий вдох, потом ещё один, чувствуя, как расслабляется тело. Негативные мысли никуда не делись, но теперь она снова обрела над ними контроль. Уваров несколько раз просмотрел запись ЕЁ реакции на выпуск теленовостей. Камеры включались лишь тогда, когда объект находился в комнате один — Вадим лично обговорил это условие с начальником службы безопасности. Поначалу наблюдение за его подопечной велось лишь в целях безопасности — на спасение её жизни были потрачены бесценные ресурсы «INGRID», и нельзя было допустить, чтобы всё пошло прахом.***
— Где я? — это был первый вопрос, который она задала, едва наркоз перестал действовать. — Вы в больнице, — Уваров внимательно разглядывал пациентку, сунув руки в карманы белого халата. — Как я здесь оказалась? Вадим помедлил с ответом — он точно знал, что она надеется услышать. На секунду ему стало даже жаль её, но он быстро подавил в себе это чувство. — Вас нашли на улице. — На улице? — на её лице отразилось недоумение. — Где именно? — К сожалению, об этом мне ничего неизвестно, — Вадим виновато пожал плечами. — Вы помните, как вас зовут? Она не ответила, закрыла глаза и натянула одеяло до подбородка. Уваров выждал минуту и направился к двери. Время ещё есть, через день-другой у неё появятся вопросы, и она сама захочет поговорить. Уже на следующий день ему передали, что пациентка просит о встрече с ним. Врач, который делал ей операцию, робко возразил, ссылаясь на то, что рана затягивается медленнее, чем ожидалось. И стресс точно не ускорит процесс выздоровления. Уваров выслушал его опасения, посоветовал заняться другими пациентами и направился к палате незнакомки. Хотя, теперь это слово было неуместно по отношению к ней — ему переслали по электронной почте паспортные данные пациентки и всё, что удалось узнать о её жизни до того, как она оказалась на операционном столе одной из московских больниц. Информации было очень мало, но это и неудивительно, учитывая, на кого она работала. — Как вы себя чувствуете? — вежливо спросил он её, переступив порог палаты. Выглядела она гораздо лучше, чем в прошлый раз — на щеках появился румянец, и теперь она показалась Вадиму почти красивой. — Мне уже лучше, спасибо. Здесь есть телефон? Мне нужно позвонить…. — Вам пока нельзя вставать, но я с радостью одолжу вам свой мобильный, — Уваров вытащил из кармана халата телефон и задержал его в своей ладони. — Но сначала, хочу кое в чём признаться. — В чём? — она слегка приподнялась, не сводя взгляда с телефона. — В прошлый раз я сказал, что вас нашли на улице. Это не совсем так. Вас действительно нашли на улице… в брошенной машине, завёрнутую в чёрный пакет для мусора. Всё ещё хотите позвонить? Она не ответила, прикусила нижнюю губу и нахмурилась. Уваров спрятал телефон в карман и терпеливо ждал. — Вы врач? — Нет. — Но это больница? — уточнила она, и Уваров кивнул, сдерживая усмешку. Если бы не её тяжёлое состояние, она бы сразу оказалась в клинике «INGRID». Но счёт шёл на минуты, и пришлось воспользоваться тем медицинским заведением, что оказалось поблизости. Слава богу, среди врачей оказался СВОЙ человек, который время от времени за вознаграждение оказывал услуги корпорации и держал рот на замке. — Вы из полиции? — в её голосе он услышал слабый проблеск надежды. — Нет. Как и в прошлый раз, она упала на подушку и закрыла глаза. Её руки смяли одеяло, выдавая состояние своей хозяйки. Уваров почти физически ощущал, как внутри неё бушует ярость, помноженная на бессилие, приправленная злостью и щепоткой страха. Девушка открыла глаза и резко села на кровати, сморщившись от боли — шов от операции ещё не до конца затянулся. — Не делайте резких движений, — Уваров стоял напротив неё, готовый к любым неожиданностям. — Хочу сразу предупредить — мы находимся на третьем этаже, за дверью охрана. Если даже вы доберётесь до подоконника, то выживете. — Я всё равно вам ничего не скажу, — процедила она сквозь зубы, глядя на него с ненавистью. — Лучше умру. Так и передайте своему хозяину. — Умереть вам никто не даст, — спокойно возразил Уваров. — А насчёт остального — время покажет. Отдыхайте, силы вам ещё пригодятся. — Для чего? Он оставил её вопрос без ответа. Пусть помучается в неизвестности, терзаемая догадками и предположениями относительно своей дальнейшей судьбы. Ночью ему позвонили из больницы, и врач тихим голосом сообщил, что пациентка пыталась покончить жизнь самоубийством. Охрана за дверью её палаты услышала подозрительный шум прежде, чем сработали датчики приборов, к которым она была подключена. Уваров помчался в больницу, ругая себя за невнимательность — он должен был это предвидеть. Колчин дал ему карт-бланш, и, если она умрёт…. Вадим даже думать не хотел о том, как он будет оправдываться. Недоброжелатели, которых у него предостаточно, тут же поставят под сомнения его методы работы. Но больше всего Уваров боялся увидеть разочарование в глазах Владлена Петровича. Остаток ночи он провёл на диване под дверью операционной, просчитывая варианты развития событий на случай неблагоприятного исхода. Когда в коридоре появился врач, Уваров не двинулся с места — ждал, когда тот сам подойдёт. — Нам удалось её стабилизировать, — врач остановился напротив него и снял с лица маску. Облегчённо выдохнув, Уваров достал мобильный. — Её можно перевозить? — Куда? — Вас это не касается, — Вадим начал набирать смс. — В принципе можно, она сейчас спит. Если там будет всё необходимое оборудование…. — Всё там будет, — отмахнулся Уваров и выразительно посмотрел на врача. — Ваши услуги будут оплачены по двойному тарифу. Что она с собой сделала? — Вытащила капельницу из вены и попыталась разрезать шов. Один из охранников услышал шум падающего оборудования. Несмотря на трагичность ситуации, Уваров хмыкнул — девчонка решила не сдаваться без боя. Это хорошо и плохо одновременно. Впрочем, если направить её злость в нужное русло…. Через час к чёрному входу больницы подъехал фургон без опознавательных знаков. Из кузова выпрыгнули двое крепких мужчин в больничной униформе и зашли в здание. Вскоре они вывезли из палаты медицинскую кровать с пациенткой, тело которой опутывали провода и трубки. Встретившийся им в коридоре врач проводил их долгим взглядом. Мужчины осторожно закатили кровать в кузов фургона, забрались следом и закрыли двери. Уваров на своей машине проследовал за ними в клинику, убедился, что его подопечная в надёжных руках, и направился в лабораторию, которая находилась здесь же, двумя этажами ниже. Ему нужно было подготовить отчёт о ежедневной работе — Колчин не любил, когда его сотрудники относились халатно к выполнению своих обязанностей.***
— Ты сегодня хорошо поработала, — заметил Уваров вечером за ужином. — Простые физические упражнения и получасовую болтовню ты называешь работой? — она усмехнулась и отправила в рот очередную порцию спагетти. — Самому не смешно? — А как же тир? Инструктор сражён твоими результатом — ни одного промаха, десять из десяти. — Ну, до тебя мне ещё далеко, — она дотронулась до его ладони. — Кстати, кто-то обещал мне показать работу мастера в полевых условиях. Вадим не ответил. После того, что она сделала, у неё не было дороги назад. Но его беспокоила её реакция на оружие. Он опасался, что в решающий момент у неё сдадут нервы, и тогда неизвестно, в чью сторону будет направлен пистолет. — Я устала сидеть в четырёх стенах. Отвечать на дурацкие вопросы ваших психологов, которые уже не знают, к чему ещё прицепиться. Вы всех выворачиваете наизнанку? Уваров в который раз вспомнил крылатую фразу — доверяй, но проверяй. Если бы не видеонаблюдение, он бы ещё долго ломал голову, откуда сегодня в ней эта раздражительность, приправленная сарказмом. — Некоторых в прямом смысле этого слова, — Вадим откинулся на стуле. — Иначе ничего бы этого, — он обвёл взглядом комнату, — не было. И тебя бы тоже не было. — Спасибо, что снова мне об этом напомнил, — буркнула она, собирая со стола грязную посуду. — От бессмысленного времяпрепровождения у меня скоро мозги начнут плавиться. — Боишься перегореть? Уваров задал ей вопрос, который задавал и себе много раз — а что будет, когда она получит то, что хочет? Станет ли полноценным членом команды или её придётся убрать, как лишнего свидетеля? — Боюсь, — призналась она, ставя посуду в раковину.***
Объект помнил всё, и это стало для Вадима Уварова главной трудностью. Было искушение стереть ей память и сделать послушного биоробота, готового выполнить любой приказ. Но он с ним справился. Ему хотелось увидеть, как погибает, корчась в страданиях, ей прежняя личность, и рождается новое творение. Его творение. Он вёл с ней ежедневные разговоры, которые записывал на диктофон и потом прослушивал снова и снова, оставшись один. Сломать её оказалось не так легко, и Уваров порой начинал сомневаться в своей затее. Был один действенный способ, но он был подобен разрыву гранаты, которая может убить объект. Поэтому он приберегал его для последнего удара. — Наш разговор превращается в философский спор, — заметила она однажды. — Которому нет конца и края. — Как и вечной борьбе добра со злом. Или наоборот. — Долго ты собираешься со мной возиться? У тебя же есть какой-то лимит — неделя, две, три? — Торопишься умереть? Девушка задумалась — умирать она точно не хотела. После неудачной попытки самоубийства она целыми днями думала о том, как ей вырваться из капкана, в котором оказалась. — Ты, наверное, сейчас сожалеешь, что выбрала неправильную сторону, — продолжал Уваров. — А правильная, это какая — присоединиться к геноциду? — Узко мыслишь. — Куда мне до ваших масштабов. — Девиз «мы за ценой не постоим» ненамного гуманнее. Думаю, что если сравнить людские потери с обеих сторон, то получится примерно поровну. Вместо ответа она скрестила на груди руки, прожигая его испепеляющим взглядом. Уваров открыл крышку ноутбука, который принёс с собой. Включил его и присел на край стола. — Кино смотреть будем? — Тебе понравится, — пообещал он. Возникшее на экране изображение заставило её изменить позу и податься вперёд. Девушка жадно рассматривала каждую деталь, словно сравнивала свои воспоминания с тем, что видела сейчас. — Он же обещал мне, — пробормотала она, когда запись закончилась и сжала руками голову. — Обещал. Сволочь! Когда их взгляды снова встретились, Вадим увидел в её глазах слёзы. Если сравнивать их беседу с военными действиями, то, что он сделал сейчас, называлось лёгкой артподготовкой.***
— Сегодня случилось что-то, чего я не знаю? — Уваров решил дать ей ещё один шанс. Она кивнула. И рассказала, что увидела ЕГО днём в новостях по телевизору. — И что ты сделала, когда увидела на экране своего врага? — Ничего, — она включила воду и взяла губку. — Выключила телевизор и отправилась в спортзал. Не воевать же с техникой. А чтобы ты сделал на моём месте? — У меня нет времени смотреть телевизор, — Вадим подошёл к ней и обнял за плечи. — Да оставь ты эту посуду. У меня для тебя кое-что есть. Она повернулась к нему и потёрлась носом о подбородок. — Ты говорила, что хотела бы сменить имя. — Ты придумал мне имя? — она оживилась. — Кали. — Это ведь, кажется, богиня войны? Или я что-то путаю? — В иудаизме одно из значений этого имени — та, что несёт разрушения и смерть своим врагам. — Ка-ли, — повторила она по слогам. — Мне нравится. С новым именем в новую жизнь. Предлагаю это отметить.