Взрослый полёт, или Спасайте самолёт

***

      Дневное солнце проникало в комнату, несмотря на задвинутые кем-то шторы. Его светлые лучи освещали компанию взрослых из одиннадцати человек, собравшуюся здесь.       — Только вот не надо никаких замогильных речей, Хияма, — предупредил Тайлер. — Не говори мрачно, мы же не на похоронах.       — Не буду, — сказал Лекс и тут же начал вещать самым замогильным голосом, на какой только был способен. — Сегодня, о мои многоуважаемые коллеги, мы собрались здесь, чтобы…       — Стоп, Лекс, — прервала его Харука. — Сказали же тебе: не надо таких мрачных речей. Ты скажи кратко и по существу, а то вон Рина в углу уже почти умерла под твои надгробные проповеди.       — Ты ещё радуйся, что не Аэрон говорит, а то пафосная и драматичная речь на сто тысяч слов была бы обеспечена… — пробормотал Лекс, но всё-таки перестал изображать привидение и начал говорить относительно нормально. — Кхм, мы собрались, чтобы обсудить моё предложение — поэтому, собственно, я и говорю, что… заткнись, Аэрон… Кобра, идиот, сними Мангуста с лампы… Да, так о чём мы?       — О твоём предложении, — подсказала Мамми, которая знала больше половины из того, что собирался сказать Лекс.       — Да, именно. Благодарю, сестра. Итак, это предложение весьма простое и ожидаемое, — продолжал он разглагольствовать под громкие фейспалмы Харуки, — и заключается оно в следующем: я предлагаю вам поездку, а точнее, полёт, поскольку добираться до места назначения мы будем на самолёте.       На этом моменте Марин пожалела, что вообще сюда пришла, ибо она до смерти боялась летать на чем-либо, будь это самолёт, вертолёт или волшебный ковёр.       Сделав закономерную паузу, дабы дать каким-нибудь недоразвитым умам вроде Кобры и Мангуста осмыслить происходящее, Лекс собрался продолжить, но Гелато тут же громко, на всю улицу, завопил:       — ПРЕКРАСНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ! ПРЕДЛАГАЮ СЕГОДНЯ ВЫЛЕТАТЬ!       Он даже пошёл к двери, но Аэрон схватил его за шкирку и вернул на место.       — Кхм, — сказал доктор Ямано, прочищая уши, — но ты не сказал, куда мы собираемся лететь.       Лекс развёл руками:       — Что поделать — это единственное, что я не придумал. Дело в том, что мне всё равно, куда лететь.       — Он просто хочет на самолёте покататься, — объявила Мамми. — И кстати, нам, возможно, придётся его удерживать, чтобы он не прыгнул без парашюта или бомбу не подложил, — добавила бессовестная сестра, отмахиваясь от брата, пытающегося заткнуть ей рот Мангустом, который, похоже, впал в какой-то анабиоз после падения с люстры, на которую его повесил Кобра.       — Да замолчи ты уже! — не отставал Лекс. Но она не унималась:       — А ещё он может взорвать самолёт, вас отправить спасаться, а сам гордо сгинуть… Вана только с собой не бери, — подмигнула она Джону Ямано. — Напоследок скажу, — продолжала она, — что в детстве его как-то раз не взяли родители в поездку на самолёте, потому что…       На этом месте Хияма-старший наконец смог заткнуть её, правда, не Мангустом, а шторами, и присутствующие так и не узнали, почему Лекса в детстве не взяли в поездку.       — Наконец-то, — вздохнул Лекс и залез обратно на свой стул, с которого и вещал до этого. — Давайте обсудим возможные места для нашей поездки.       Минуты две в комнате просто стоял гул от одновременных предложений каждого. Больше всех выделялся Гелато со своим фирменным громким криком и Марин, которая просто вопила чуть ли не на ультразвуке. Мамми выплюнула шторы и тоже включилась в обсуждение.       Спустя эти самые две минуты Лекс понял, что неправильно организовал внос предложений мест для поездки, и начал делать попытки всех заткнуть. Но заткнулся только Тайлер, и то потому, что заснул. Видимо, работал сегодня много, заработался… а что, чаёк сам себя не выпьет, да и вообще, Рина без него скучает.       Лекс вздохнул и вновь посмотрел на эту прекрасную картину: Тайлер спит, Марин сидит на шее у мужа и что-то втирает Аэрону, Мамми бьёт Кобру и Мангуста, которые препираются в углу; Харука каким-то образом оказалась на люстре, и Лекс подозревал, что этим «образом» был Гелато, который теперь стоял под ней и, не прекращая орать, пытался понять, в какой момент она оттуда упадёт — чтобы словить её; Рина одновременно предлагала что-то и тайком умилялась на спящего Тайлера, укрыв его шторами, от которых незадолго до этого избавилась Мамми.       Тогда, не в силах больше взирать на это, Лекс призвал на помощь Аэрона, единственного относительно вменяемого, и они вместе заорали:       — А НУ МА-А-АЛЧАТЬ!!!       Наступила тишина.       Все застыли.       В этой наступившей тишине скрипнула люстра и с неё грохнулась Харука, придавив Гелато.       Снова настала тишина.       Кобра врезал Мангусту, тот врезал в ответ.       И снова наступила тишина, на этот раз уже окончательно.       Лекс вздохнул и сказал:       — Надо было с самого начала сделать по-другому. Я придумал, как надо. У кого есть шапка? Мы просто напишем свои предложения на бумажках и закинем туда, а потом я буду вытаскивать и читать по одной.       Шапки ни у кого не оказалось, поэтому Гелато, как самого скоростного и неугомонного, послали за чем-нибудь подходящим. Стали ждать, пока этот Фиксик вернётся; разбудили Тайлера, невзирая на возражения Рины; молча попялились в окно; попили чай; попили кофе; почти попили коньяк, но Аэрон вдруг допёр, что в принципе можно скинуть бумажки в чайник.       Только уж Лекс хотел послать кого-нибудь за ручками, чтобы писать, как Аэрон остановил его и сказал, что больше им пропавших без вести не надо. Ямано заявил, что у него есть фломастеры. Никто не понял, откуда у него эти фломастеры, но тем не менее все взяли их и начали усердно ими скрипеть, записывая свои предложения на бумажках, которые Мамми нарвала из коварно украденного у Тайлера блокнота.       Аэрон неторопливо писал своё предложение, дополняя его несшибаемыми аргументами, и периодически подозрительно поглядывал, как там остальные пишут и не жульничает ли кто. Но ничего особенно подозрительного не происходило, кроме препирательств Кобры и Мангуста. Да ещё Рина писала кучу бумажек со скоростью тыканья Джастина в экстроллере.       Все остальные, кроме Аэрона, Рины и Кобры с Мангустом, уже закинули свои бумажки.       Наконец Аэрон закончил писать свой подробный доклад с доказательствами, почему нужно лететь именно в Антарктиду. Закинув в чайник свои пять бумажек, исписанных чуть ли не до дыр, он приказал Кобре и Мангусту, чтобы те заканчивали скорее. В ответ эти двое скроили друг другу жуткие рожи и тоже положили бумажки в чайник.       — Хм, прекрасно, — проговорил Хияма, оглядывая полный чайник бумажек со всех сторон. — Теперь будем зачитывать…       В этот момент дверь с шумом распахнулась, едва не слетев с петель, и на пороге показался не кто иной, как наш Файер собственной персоной. Судя по его виду, он собрал головные уборы со всех людей в радиусе пяти километров. При виде его практически все находящиеся здесь пробили лбы фейспалмами. После этого, заставив его положить принесённое в коридоре, объяснили ему, что уже написали бумажки без него. Но Гелато не обиделся, а вместо этого, схватив фломастер и последний лист из блокнота Тайлера, накатал на этом листе что-то и тоже кинул в чайник.       Лекс уже в который раз за день вздохнул, затем потряс чайником, чтоб бумажки перемешались, и стал наконец зачитывать предложения. Продолжение следует.