***
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
(заключительное)
***
Концерт начинается. Элтон вылетает на сцену с громким интро, и переполненный зал взрывается неистовыми криками, одобрительным свистом и аплодисментами.
***
Берни допивает третью пинту пива у барной стойки в компании Арабеллы.
Арабелла: Уж если станем говорить начистоту, То день на третий после вашего побега В квартире было некомфортно, как в аду, Отчаянно нуждающемся в снеге. Берни: Позволь, но мы же никуда не убегали. Ты выкинула пианино из окна, устроила погром. Твой крик был слышен на весь двор, И даже на другом конце страны тебя, наверно, испугались. Арабелла: Я плюнула б тебе сейчас в лицо, Но ты поэт, а вы — народ ранимый, К гиперболе, уж несомненно, склонный, На этот раз спущу, в конце концов. Моё, так скажем, лёгкое негодованье Вполне возможно объяснить. Одно простое Элтона признанье Меня могло вообще убить. Такое потрясенье выдержать не каждый может, Когда ты верил, а тебя надули. Берни: И всё-таки не мы ту палку перегнули. Пожалуй, предложу вернуться к разговору позже. Арабелла, агрессивно: О, нет! Мы выясним всё сейчас же, Он мне нанёс позор, но я смирилась, Ещё чуть-чуть — и я бы извинилась, Но извиниться должен он. Берни: За что он должен у тебя просить прощенья? Что сразу не сказал, что гей? Отмечу, до чего сумело довести воображенье Девицу голубых кровей! Он должен был сказать? О нет, едва ли. Он должен был молчать? Имел на это право. Ты что же, выросла в квартале, Где лезть в чужое — это благо? Арабелла: Если б сказали сразу — это было честно, Тогда бы вас к себе не подселила. Берни: Лишь потому, что флиртовать с ним бесполезно? Тебя такая перспектива злила? А то, что он талантлив и умён, Играет и поёт, и вовремя приносит деньги? Ах да, он — гей, и значит, обречён Быть спущенным с последней каменной ступеньки…В бар заходит Даг и видит, как Берни спорит с Арабеллой.
Даг: Ох, вы нашли, конечно, время спорить, А ведь концерт уже в самом разгаре, Сейчас необходимо песням вторить, А позже где-нибудь залечь в пьяном угаре. Арабелла: Но Берни должен извиниться! Даг, затыкая рукой рот возмущённого и пьяного Берни: Неугомонная девица! Люблю таких, но нам пора идти, Берни и так уж много пропустил. Ты можешь здесь остаться, лишь с собой наедине. Может, тебе какой-нибудь парнишка улыбнётся, А если нет, то шли его ко мне, Даг Уэстон с ним уж как-то разберётся.Даг тащит за собой Берни. Мужчины выходят в коридор и начинают двигаться в сторону зала. Музыка с каждым шагом становится всё громче.
Берни, смущённо: Спасибо. Я бы мог зайти далековато. Даг: Не стоит, ну кому всё это надо? Я сделал то, что должен был. Ты никого ведь не убил. Берни: И всё же я благодарю, И если надо будет, то готов помочь. Даг: Да без проблем, охотно верю, Тогда с тебя — одна лишь ночь. Берни, сжимая плечо Дага: Ну хватит насмехаться, я серьёзно! Ты — друг, а дружба — это много, Я буду нужен, только слово. Даг: Надеюсь, что не будет слишком поздно. Возможно, ты останешься одним, Единственным из тех, что мне не покорились. Пускай напишут это на моей могиле, Когда мы наконец-то все поспим.Берни резко останавливается, берёт Дага за лицо и впивается в его губы. Владелец «Трубадура» ошеломлённо глядит на поэта. Через минуты фигуры отходят друг от друга.
Берни, продолжая движение по коридору: Я должен был тебя заткнуть, иначе слушать тошно, Несчастный Даг, которому, о боже, отказали, Подумай только, как же это всё ничтожно, И просьба — никаких посланий на могильном камне!Берни и Даг входят в зал, где толпа бушует и подпевает песням Элтона. Рид стоит за кулисами, пританцовывает и смотрит на исполнителя. Элтон старается не переводить взгляд на менеджера, но это удаётся с трудом.
***
Пальцы Элтона в последний раз за этот вечер касаются клавиш. Людская масса дребезжит в блаженстве. Мелодия проникает в каждого, и толпа стройно начинает петь. Но слова Элтон слышит впервые.
Все: Непонятное, странное чувство внутри, Свет софитов, рояль и как будто полёт. Ты не веришь глазам — здесь так много любви! Что любого до дрожи тотчас же проймёт. Цвета охры одно беспокойное детство, То футбол, то игра. То ли боль, то ль судьба. И бескрайних просторов горячее сердце, Об одном — до темна, об одном — до светла. Рыжей юностью дёрнулась буйная прядь, Помнишь, парень из вестерна как-то сказал: «У тебя есть талант, и его не отнять». А сегодня тебе рукоплещет весь зал. Синей, красной, зелёной любовь потекла, Расплескалась на твой белоснежный костюм, И жар-птица свои развернула крыла, Раздавая живой оглушительный шум. И из клетки ты вырвался, солнцу внимая, Ветер в перьях твоих, в голове — чистый лист, Чтоб смеяться и плакать, живя и мечтая, Чтобы слышать во след: «Идёт пианист!» Ты сыграй пару нот — «Крокодиловый рок», И на ткани льняные приляг ненадолго, Ну, а завтра придёт твой предписанный срок И дорога к звёздам обещает быть долгой. Мы посмотрим на свет от ракеты твоей, Снизу лучший обзор, лучше нам не найти, Порой кажется, нету прощанья больней, Но ты знаешь, так трудно сказать «прости».