ОН И ОНА

— Ну, мам. — Не протився, давай, пей. — Но это гадость. — Оно на тебя смотрит, и тоже так думает, — пытается пошутить женщина. — Ладно, — Соня сдаётся. С ней спорить всё равно бесполезно. Вдруг она замечает на столе забытую отцом газету и хватается за неё, как за спасательный круг, подольше откладывая ужасный момент. Она сложена пополам и видно лишь одну половину первой страницы, на которой сверху большими буквами спрашивают, что кто-то подался в соло. Но девушка с роду не читала газет и Мария это знала. — Прекрати, просто выпей. Хотя женщина сказала это мягко, любовно, София решила сейчас или никогда. Поэтому, отложив бумагу, леди зажмуривается, мухортит нос, но, пересиливая себя, отхлёбывает из бокала. Она уже несколько дней находится дома с постоянно поднимающейся температурой. И всё это из-за этого шалопая Билла. Это из-за него ей приходится терпеть это мерзкое горячее молоко с маслом. Мама, как всегда, когда она заболевает, навела ей самый огромный бокал этого... язык не поворачивается назвать это напитком. Она чувствует как горячая жидкость спускается по её горлу, странно действуя на него. София любит молоко, да и масло, но от одной мысли, как это ощущается в комбинации, её тошнит, буквально выворачивает. Однажды её так передёрнуло, что она случайно зацепила бокал и пролила всё его содержимое. Хотя Мария добра и снисходительна к своим детям, почти никогда их не наказывает, но увидев бардак и разлитое по столу молоко, почему-то взбесилась. В тот день она накричала на Соню, говоря, что не хочешь пить — не пей, но продукты зачем переводить. К счастью, это эпизод практически стёрся из их голов. Один раз девушка пыталась выбраться погулять, но Александр остановил её. Каждый день она звонила или писала Молли или Алекс, которые присылали ей конспекты и домашнюю работу. Они всегда интересовались, как она и когда вернётся. Дилан — крупный темноволосый парень, который шарил в химия, как бог, тоже разок написал. Про Лизу Соня несомненно не забывала, и, когда была возможность, созванивалась с ней по Скайпу. Несмотря на регулярное общение с бывшей соседкой по комнате, Дятлова чувствовала, может, ещё не понимала, но чувствовала, что их связь становится тоньше. Если она не вернётся в Россию, в тот университет в ближайшие несколько месяцев, то девочки превратятся друг для друга в знакомых. А возможно, что даже больше никогда не встретятся и вообще забудут друг друга. Может быть, когда-нибудь Елизавета вспомнит, что однажды, в самом начале её университетской жизни, у неё была такая-то соседка по комнате, которая после нового года неожиданно переехала в Англию. Тем временем отношения с подружкой лондонского детства Молли и новой приятельницей Алекс всё больше крепчают. Они обе на одном факультете с Софией, что облегчает их общение. Время ланча они проводят вместе в университетской кафешке или в кафе рядом. Ничего серьёзного никогда не затрагивается в их беседах, вероятно, потому что они ещё не достаточно доверяют друг другу, чтобы рассказывать секреты. Однако незаметно, но верно девушки сближаются. С горем пополам допив молоко с маслом, Соня встаёт из-за стола и ретируется в комнату. Ощущение в желудке от напитка не самые приятные, но горлу, кажется, полегчало. Температура по-прежнему выше нормы, но она вполне способна что-нибудь поделать. Сейчас было бы полезно почитать конспекты и немного позаниматься, но мысль, как она сидит, сгорбившись над тетрадками и учебниками, пытается разобраться в задачке, которая утомляет её мозг всё больше и больше, так угнетает её. Пару минут Соня просто сидит на взбуробленной постели, уперевшись локтями в колени, и думает, как поступить. Этот процесс едва не затянул её. Решившись, Дятлова подходит к своей тумбочке и открывает ящик. Оттуда она выуживает блокнот и карандаши. На этот раз она не рисует ничего серьёзного, а лишь всяких мультяшных зверушек, которые появляются в её воображении. Один раз сделав перерыв, девушка подошла к окну, раздвинула шторы и подалась к стеклу. Внизу стоит длинная лестница, достигающая уровня чуть выше окна второго этажа. Недавно бабушка попросила отца что-то посмотреть под этим окном. Несколько минут поковырявшись, Фёдор спустился. По пути вниз он, наверное, дёрнулся и лестница съехала в бок. Соня помнит, как испугалась, когда наблюдала за папой из своей комнаты. Конечно, он бы мог взять лестницу и покороче, если бы она была. Вчера шёл снег, а сегодня начало подмораживать. «На улице, наверное, теперь скользко,» — подумала она грустно. Снаружи темно, лишь фонари освещают определённые участки, хотя непонятно для кого — в Саттоне мало кто гуляет по ночам. Снова где-то в округе лают собаки. Кругом чистота. За рисованием время проходит незаметно. Переодически девушка поглядывала на часы, но это действие скорее просто для "галочки", потому что она тут же забывала, какой сейчас час, а через пару минут снова доставала телефон. Не смотря на странные обстоятельства, в семье Дятловых спокойно. Отец был тих, вокруг него тоже было тихо. Не было никаких намёков на органы правопорядка, ни британских, ни русских. Ещё до отъезда Фёдор оставил сим карту дома, поэтому сейчас ему невозможно позвонить, но в этом и нет нужды, он весь день сидит в доме Кейт, читая газету или смотря телевизор. Пару раз Соня подслушала, как бабушка жаловалась дочери, что её муж сплошная обуза, нагло довольствующаяся её благами. И она говорила что-то про то, что не доверяет Фёдору и не хочет видеть в своём доме, но, конечно же, она не выгонит его. Девушке было больно от слов бабушки. Да, её отец провинился, но он ведь рассказал зачем он на это пошёл, и разве это не благородно. София не хочет, чтобы кто-то плохо думал о её папе. Вероятно, это одна из причин, почему она никому не рассказывает для чего прилетела в Лондон, заливая приятелем что здесь образование лучше. Девушка выводит линию за линией. Вдруг тихий стук за окном. Постепенно получается голова собачки, потом туловище, конечности и хвост. Она любит собак, и в своём большинстве она рисует щенят. Ей бы хотелось щенка, даже беспородного. Соня бы с радостью ухаживала за ним, но увы, собак в общежитие нельзя было, а родители твёрдо отказывались заводить питомцев, да и сейчас вряд ли захотят. В этот раз удары о стекло стали громче. Сначала София не среагировала. Затем она начала подниматься и, уже когда встала на ноги, поняла, что никто не может стучаться в окно третьего этажа. Но она не испугалась («Всё-таки я не в фильме ужасов»). Аккуратно подойдя, девушка осторожно отодвигает штору. Стопор. Соня тупо пялится на человека снаружи. Лучи света от фонаря направленны как раз прямо в окно, из-за чего не разобрать лица мужчины. Он же таращится на неё. Приглядевшись настолько, насколько было возможно, Дятлова предполагает, что это Билли, но она не уверенна. Её разум делиться на две части, одна из которых считает, что это не Билл, в то время, как другая думает наоборот. — Кхм, не впустишь меня? — Спрашивает человек так, будто пришёл на какую-то мужскую посиделовку, где просит приятеля познакомить его с друзьями. Хотя стекло и приглушало звуки, девушка узнала этот хриплый голос знакомого ей британца. — Боже мой, — пробормотала она и начала открывать окно. Окно было старого типа и не открывалось, судя по всему, давно. Соня пытается сделать это, как можно тише, потому что не хочет, чтобы сюда пришёл брат или родители. Парень с каштановыми волосами и розовым от холода лицом с трудом, но пролезает в комнату. Как только он в помещении, младшая Дятлова спешит также аккуратно закрыть окно. Девушка посмотрела вниз. — Господи, как ты залез?! Лестница достаёт ведь только до второго этажа! Ты стоял всё это время на выступе? Ты же мог упасть! — Вскрикивает она, поворачиваясь к парню, но тут же прикрывает рот рукой: Александр всего лишь через коридор. Брюнет смеётся. — Ты идиот, Билл! Парень красный, но весь вид его бледный и болезненный. Его нос превратился в лиловую блямбу (похоже, сегодня сильный мороз), руки онемели, а глаза глядят устало. Но он улыбается. — Зачем ты пришёл сюда такой больной? — Мм, а я вижу, ты здорова, как корова. — О, Билл! — Что ты делаешь? — Быстро спрашивает он, снимая пальто. — Куда я могу его положить? — Положи там, — отвечает Соня, указывая на кресло в углу рядом с окном. Мужчина так и делает, затем быстро отмечает на кровати большой блокнот и тянется к нему. — Ты рисуешь... В коридоре хлопнула дверь. — Прячься. — Что? — Прячься, живо! Сначала Соня хочет запихать его под кровать, но потом передумывает. Она нервно толкает друга к окну. — Сядь на подоконник и молчи. Билл не успевает сказать даже слова. Всё произошло в какие-то доли секунд — София поправляет шторку, в спальню входит Саша. — Всё в порядке? — Вполне, а почему ты спрашиваешь? — Мне показалось, что я что-то слышал в твоей комнате... Подумал, может тебе стало хуже, — говорит он, подходя к кровати. — Нет, всё нормально, — сестра напряжена. Александр переминается. — Что-то у тебя как-то смрадно может, проветрить? — Но это был скорее риторический вопрос, потому что парень решительно направился к единственному в комнате окну. — Не надо! — Громко вскрикивает Соня, от чего её брат останавливается. — Не хочешь молока с печеньем? — Уже мягко спрашивает она. — Ну... — Хотя нет, от молока мне будет плохо, давай лучше чай? — Э... Давай. Тогда я пойду... сделаю нам. — Ага. Александр в растеряности покидает сестру. Как только дверь закрывается, слышно смех парня. Соня открывает штору. — Что? — Ничего... Мне просто ещё не приходилось прятаться от братьев своих подружек. — Ох, всё, тише, кто-нибудь услышит и начнутся вопросы. — Почему бы мне не познакомится с твоей семьёй? Вот сейчас пойду и скажу твоей маме привет, — Билл слезает с подоконника и направляется к двери с видом, будто он действительно сейчас собирается пойти и поздороваться с мамой Софии. — Нет! — Девушка в испуге дёргает приятеля за руку. — Оу, но почему же? — С усмешкой спрашивает парень, а затем наигранно закатывает глаза, словно понял. — Всё ясно, ты стесняешься меня, боже, вот это номер. — Нет, просто для таких знакомств нужно заходить через парадную дверь, а не в форточку. — Можешь считать, что я извиняю твоё невежество. Кстати, классные рисунки, — он показывает блокнот Сони. — Спасибо, — отвечает она, а затем краснеет, вспоминая, что там есть сам Билл. — Ты занималась в художке? — Нет. — Я удивлён... — Всё готово, Соня, спускайся! — Кричит с лестницы Саша. — Блин, я не хочу пить чай, но что ж. Сиди тихо, Билл, я постараюсь как можно быстрее покончить с этим. — Окей. За столом парень спросил: — Всё нормально, я с сахаром не переборщил? — Нет, всё хорошо, — отвечает сестра бесконечно мешая напиток чайной ложкой. — Ты мерила температуру, как она? Девушка незаметно закатывает глаза. В последним дни у неё постоянно каждый это спрашивает. — Сойдёт. — Я знал, что твои ночные гуляние ни к чему хорошему не приведут, и вот теперь... — Алекс, не занудствуй. — Для начала не называй меня Алексом. Все меня и так так называют, мне надоело, я не допущу, чтобы ещё и сестра звала меня Алексом. — Тогда Алек. — Отвали. — Алек Дятлов. Мистер Алек. Сэр Алек... — Господи, исчезни, — смеётся Саша, закрывая глаза руками. — Что ты делал это время? — Спрашивает София Билла, когда проходит к кровати, где сидит парень. — Осматривал твою комнату. — Я надеюсь, ты ничего не приметил, чтобы забрать это с собой. — Мисс, — он выпучивает глаза и прижимает руку к правой груди, — что вы обо мне думаете, вы бесстыжая. — Сердце с левой стороны. Билл быстро исправляется. — Ну, почему ты пришёл? — Дятлова садится на кровать рядом с парнем. — Просто чтобы провести с тобой время, разве нужны причины. — Ты же ещё не отболел... Билл громко застонал и повалился на спину, закрывая руками лицо. — Ты чего? Голова болит? Аспирина? — Моментально реагирует девушка. — Мне нужна таблетка от того, чтобы люди перестали относится ко мне, как к какому-то больному. Я вполне дееспособен. Серьёзно, то Лиам врубает режим строгой матери, запрещая даже встать с кровати, то Зейн крадётся, чтобы дотронутся до моего лба, то идиот Гарри пихает мне таблетки в рот, пока я наполовину сплю. Слава богу, Найл просто... — Он резко затыкается. — Что Ниэль? Билл, приподняв голову, будто испуганно, таращится на неё. — Найл просто Найл, и спасибо ему за это. — Думаю, у тебя хорошие друзья. — Хорошие... что... друзья? Они травят меня здоровой пищей, из всего меню, я могу вытерпеть только бульон. Соня искренне смеётся. — Ну, что сказать, это любовь, — девушка разводит руками, усмехаясь. — Да уж, любовь до гроба, и, судя по всему, моего. Хей, чего смешного? Хватит! Билл привстаёт, хватает обеими руками девушку за плечи и укладывает на кровать, будто это должно было заставить её прекратить смех. Он тоже ложится и поворачивает голову в сторону Софии, небольшая весёлая улыбка образуется на его губах. Она делает тоже самое и её улыбка определённо больше, чем у парня. Её забавляет его поведение. Как можно быть таким весёлым почти всё время? Во всех действиях Билла сквозит шутка. Он такой сумасбродный, и он этого даже не скрывает. Когда София училась в школе, у неё в классе был мальчик, по поведению похожий на Билла. Он всегда вставлял различные комментарии, даже если они были не уместны, никогда не мог усидеть на месте, кривлялся и препирался с учителями; он часто пропускал уроки, пользовался старыми трюками на первое апреля, а потом сам же смеялся с них больше кого-либо, но розыгрыши и пакости в обычные дни у него всегда были оригинальны. Ещё он находил способ достать весь класс. Хотя чего врать, он веселил их. В каждой группе людей должен быть свой шут, самый несерьёзный из всех, который разбавить серость рутины. Вот этот парень, что сейчас беспардонно валяется на её кровати, точно занимал именно то место, он определённо был главным проказником школы. Но вдруг София вспомнила, что самые весёлые люди — самые грустные. И расстроилась. Она не хочет, чтобы это подходило к нему. Они лежали рядом и смотрели друг на друга; и молчали. Ничего похабного, ничего пошлого, но это самое интимное, что случалось в жизни Сони, хотя она ещё этого не осознавала. В один момент произошло что-то странное — может, это свет или умиротворённость, исходящая от парня — но неожиданно Билл преобразился, а сердце девушки начало отбивать тяжёлые биты. Если поначалу она глядела на него, как на простого человека, простого парня, который забавлял её и создавал желание общаться с ним, то сейчас возникло что-то более высокое. До этого она не видела, какие у него красивые голубые глаза, какие тонкие губы и милая улыбка, а сейчас... Сейчас она видела всю картину целиком. Его лицо, черты, волосы, которые так и тянет потрогать, руки. София посмотрела на его руки. Сегодня Билл одет в свитер с длинными рукавами, и она уже не видит ни птицу, ни верёвку, ни игру в крестики-нолики. Её родители всегда были против татуировок, да и она сама не питала к ним особый интерес, но на нём они смотрелись здорово. Медленно Соня вышла из своих размышлений и поняла, что пялится на парня. Слава богу, он отвернулся и уже какое-то время смотрит на потолок. Быстро отведя взгляд, девушка привстаёт. Теперь ей кажется, что это нехорошо — лежать так с парнем на одной кровати. — Ну, — неловко произносит она, — чем займёмся, раз ты пришёл? Билл пожимает плечами, всё также лежа. Потом он тоже привстаёт, слегка улыбаясь. — Можем просто полежать, — говорит он и оборачивает вокруг неё руки, после медленно опускается в прежнюю позу, но уже держа Софию. Этот жест показался младшей Дятловой слегка не приемлемым. Она не была воспитанницей женской церкви, но отец и мать, особенно отец, привили ей, что некорректно молодым девушкам так лежать с молодыми юношами. Хотя ей не зачитывали про это лекции, но молча об этом шли расприи, поэтому Соня считала именно так, несмотря на то, что понимала, что в этом нет ничего противозаконного. Наверное, это всё из-за её природной стеснительности и воспитанности. —Эй, Билл, отпусти, — смеясь просит девушка, как можно обыденней. — Хм... Нет. Сначала она хочет выбраться, но решает не делать этого, ведь это ни о чём не говорит, они просто валяются. И пролежав так какое-то время, Дятлова замечает, что парень расслабился. В объятии брюнета Соня чувствует его руку на своей, и она очень горячая даже для неё. С трудом она вынимает свою руку из тисков приятеля и тянется к его лбу. Этот жест удивил Билла, чего он не смог скрыть и что с ясностью показалось на его лице. Он хотел было начать говорить, но девушка опередила его. — Боже, да ты горячий, как самовар, — последнее слово она произнесла по-русски. — Я в курсе, что я горячий парень, но вот что такое сам-ов-ар, или как его там? Нелепо исковерканное слово вызвало смешок у Софии, но она тут же посерьёзнела. Парень частично наигранно, частично действительно вымученно застонал. — Не смотри на меня, как на ущербного. Я в порядке. — Но... — Нет. — Но... — Я говорю — нет. Мне отлично, а температура тела ничего не значит. — Я посмотрю, что ты скажешь, когда твоё тело будет холодным и обмякшим. Билл дружелюбно улыбнулся. — Какая ты милая. Девушка покраснела. Она высвободилась из рук парня и поднялась. Он привстаёт, опираясь на локти, поднимает брови вверх и мягко улыбается. София идёт в сторону стола, на котором уже несколько дней валяются учебники, тетради и другие канцелярские принадлежности. Она берёт с одной книжки футляр, открывает его и вынимает стеклянный градусник, возвращаясь к кровати. — Что это? — Градусник, — отвечает девушка, садясь на край кровати. — Откуда ты его взяла, кто такими вообще ещё пользуется? И что ты хочешь сделать? — Он смотрит на Соню, она на него. — О, нет, нет, забудь, убери его обратно нахрен, я не буду мерить температуру, неа, всё, точка. — Но Билл... — Отстань. Он отворачивается от неё, тем самым говоря, что разговор окончен. Девушка не знает почему ей так хочется, чтобы он сделал это, но знает, что это нужно. Залезая на кровать с ногами, она подползает к Биллу. Ей по-прежнему неловко, что он валяется на её кровати, и её смущает, что теперь она нависает над ним, чтобы заставить засунуть термометр подмышку. — Нет, — противится он и начинает покачиваться, скрестив на груди руки и защищаясь от её нападков. София пытается остановить его, но ничего не получается, она боится, что в этой маленькой борьбе она разобьёт градусник. Дятлова старается приподнять его левую руку, но она постоянно выскальзывает, потому что парень ворочается. Затем он ловит её руки своими, стремясь убрать их, но девушка противится, пробуя вырваться. Этот номер, где они двигают соединёнными ладонями туда-сюда, подходит к концу и Соня отстраняется от него в другой конец кровати, облокачиваясь спиной об изголовье. — Какой же ты непутёвый, неужели это так трудно, — ворчит она и мстиво, но мягко кидает в него подушку. — Трудно, — он бросает её обратно. Леди повторяет действие, но на этот раз сильнее. Билл отвечает. Снова София. Билл. София. Туда-сюда. Подушка летает от одного к другому. Резко Билли прекращает мини-войну и откидывается на спинку кровати. Сначала девушка хочет ещё раз кинуть в него предмет, но раздумывает. Лицо парня как-то опустилось, побледнело, глаза стали вырожать усталость. Только что из озорного он превратился в замученного, при этом переход такой быстрый, что даже становится страшно. София приближается к нему с градусником в руках, как каким-то оружием. Она садится рядом с ним; он тяжело, сопя, вздыхает и протягивает ладонь. Затем вяло оттягивает горло свитера и зажимает предмет подмышкой. Через несколько минут он проделывает обратное действие. — Тридцать восемь, Билл. — И что? — Кажется, он начинает злится. Молчание. За окнами снова забрехали соседские собаки, и что-то ударилось об окно. — Думаю, мне пора домой, — парень поднимается. Соню охватило облегчение. Девушка не очень хочет, чтобы он уходил, но предложить ему остаться она не может, родители или брат могут заглянуть в любой момент, поэтому это хорошо, что он собирается уйти. — Ты хотя бы сможешь спуститься, чтобы не упасть? Билл пожимает плечами. Дятлова чувствует себя неловко. Парень подходит к креслу, подбирает куртку и направляется к окну. Уже почти у цели его слегка заносит в право. Софии это не понравилось. — Голова кружится? — Всё нормально, — он открывает окно и забирается на подоконник, начиная влезать задом в проём. — Ну, пока. На этот раз за раму Билл держится слабо, у него даже чуть-чуть дрожат руки и ему не сразу удаётся нащупать ногой выступ. Пару раз он соскальзывает с него, но в конце концов находит крепкую опору. — Постой! Парень поднимает вопросительный взгляд. — Заберись обратно. — Я не могу, ты же знаешь, и лучше, чем я. — Я знаю, но... Заберись обратно, пожалуйста. Не могу понять, видишь ли ты это, но я вижу, что в таком состоянии тебе не добраться домой целым. Пожалуйста, зайди. — Мне осталось всего лишь перейти на лестницу и я буду внизу, а там... — Нет, Билл, пожалуйста, — Соня кладёт свою руку на его, моляще смотря прямо в глаза. — У тебя в любой момент закружится голова, ты можешь сорваться здесь или, может, потеряешь управление в машине. — Такого никогда не было, не забивай себе голову. — Давай, пожалуйста, — она заглядывает ему как можно глубже в глаза, а он, не отрываясь, смотрит в её. Отведя взгляд, Билл прикусывает губу и задумывается. Она права, ему не безопасно ехать сейчас, но он не может остаться в её комнате, потому что, вероятно, её ужасно воспитанные родители будут в шоке. Он их ни разу не видел, но уверен, что они из тех, кто разговаривают со своими детьми едва ли не официально. — Когда все уснут, я выведу тебя через дверь, — предъявляет она ещё одну попытку. Закрыв глаза, Билл вздыхает. Через секунду он уже снова в комнате. — Ладно, так даже лучше. Парень обратно устраивается на кровати Софии. Девушка печально смотрит на него. С виду он вполне взрослый мужчина, сколько ему? Двадцать один? Двадцать три? Он старше её, работает в пабе. А она всего лишь недавно окончила школу и только-только поступила в университет... Дважды. Билл выглядит опытным, знающим, а она... Ребёнок. Но это его состояние, это лицо, этот болезненный жар, грустные, усталые глаза, вялые движения. Если вы общаетесь с таким активным человеком, вы поймёте, как непривычно и жутко видеть его без движения. Биллу бы сейчас каких-нибудь средств, лекарств... Соне приходит мысль, она по-детски улыбается. — Уильям, хочешь чаю? Он любопытно приподнимает голову. — Было бы не плохо. Девушка радостно спускается на первый этаж, на кухню. Она заново ставит чайник, и пока он закипает, она насыпает в бокал сахар. Когда всё готово, Дятлова собирается нести это наверх. Обычно в фильмах в таких случаях еду приподносят на подносе, но она знает, что споткнётся где-нибудь и разробьёт посуду. Так что несёт в руках. — Держи. Билл берёт чашку и банку. — Что это? Это можно есть? — Спрашивает он, тыкая ложкой в стеклянную банку. Соня мягко смеётся. — Это малиновое варенье — лучшее лекарство при болезни! — Отвечает она торжественно. — Да? — Ну, по крайней мере, у нас так говорят, — пожимает она плечами. — Но ты не бойся, оно вкусное. Парень недоверчиво смотрит на неё, затем загребает немного варенья, долго изучая его. Похоже, ему кажутся очень странными эти кусочки ягод и косточки от них. Всё же ложка отправляется Биллу в рот. — Ну как? — Я не понял, но вроде ничего. Ложка за ложкой варенье кончается. Когда остаётся только половина литровой банки, София широко раскрывает глаза. — Всё, — с довольным видом отвечает парень, передавая посуду. — Как... Как ты столько съел? Оно, хоть и сладкое, но и кислое до невозможности. Ты человек Билл... — Томлинсон, — подсказывает парень, а потом широко открывает глаза, хотя девушка не понимает такой реакции. — Да, Билл Томлинсон, так ты человек? — Нет, я инопланетянин. Думаешь, такие невероятные, как я, могут быть людьми? Соня прыскает. — Дурак. Она уходит, чтобы отнести посуду вниз. Когда возвращается, замечает парня, во всю распластавшегося на её койке, и ей это не нравится. Она считает, что нельзя так разваливаться на чужих кроватях без спроса, но она не делает ему замечание. Наверное, это нормально явление сейчас. Девушка устраивается на ещё свободную части кровати, когда Билл тянет ей её блокнот с рисунками. Она растерянно берёт вещь, садится, опираясь о изголовье. Парень кладёт ей в руку карандаш и ластик, ложась рядом. София открывает блокнот и пристраивает к нему карандаш. Несколько секунд она так и остаётся, брюнет с интересом следит за ситуацией. Затем девушка начинает рисовать. Занятие завлекает, она почти теряется в нём. Часовая стрелка часов на первом этаже уже совершила полный оборот к тому времени, как Дятлова прерывается. За полночь. Все в доме спят, свет остался только в камине гостиной и спальне Сони. На улице тихо, не слышно ни собак, ни шума деревьев, качаемых ветром, ни машин. Безмолвие. Девушка бросает взгляд в право. Билл до сих пор наблюдает за ней. Она, почти не задумываясь протягивает руку и прикасается ко лбу парня, приподняв чёлку. Очень горячий, без шуток. Она встаёт. — Ты куда? — Прокашлявшись, спрашивает брюнет, его голос очень хриплый. — За кое-чем. Дятлова знает: мама, папа, бабушка и брат спят. Но она не может отпустить Билла, если он пылает, как огонь. — Что это? — Спрашивает он, когда девушка подносит ему чайную ложку с какой-то цветной жидкостью, держа в другой руке стеклянный бутылёк. — Жаропонижающее. — Я... — Не препирайся. Томлинсон послушно открывает рот и София заливает лекарство. Парень морщится — Мерзость. Девушка садится на прежнее место и берёт блокнот, но рисовать больше не хочется. Она достаёт мобильник и открывает Wattpad. Быстро находя нужную книгу, она начинает читать. Wattpad — невероятное приложение. Оно идеально и для читателей, и для писателей. Такой простор! Сколько в нём историй, читай — не хочу! От дилетантов до профессионалов. Конечно, большинство людей предпочитает читать награждённые истории, у тех, которых больше просмотров и звёзд, но у начинающих тоже много возможностей. Wattpad посоветовала ей Молли. Та просто обожает читать и, если ничем не занята, она всегда за книгой. София любит чтение не меньше своей подруги детства, но в отличии от неё, она никогда не читала современную литературу. Классика, фантастика, детективы — всё это входило в библиотеку девушки, но лишь в том случае, если это написано до её рождения. Но знакомство с Wattpad перевернуло её мир. Дятлова поняла, что простые подростки, как и она, способны на многое. Они, как и знаменитые писатели, могут играть чувствами читателей, заставляя их переживать и смеяться. Сейчас она читает увлекательную детективную историю «Сэм». Она о том, как девушка-подросток поехала в элитный лагерь, где её спутали с парнем, и, чтобы не портить себе отдых, она стала притворяться мальчишкой. Книга очень весёлая, с героиней происходит столько казусов, вызывающих смех. Правда автор обещает, что следующие части не будут такими забавными. — Можешь выключить свет? — Скрипит Билл. София просто кивает и нажимает выключатель, погружая комнату в темноту, разбавленную работающими уличными фонарями. Не успевает девушка прочитать и двух глав, как улавливает тяжёлое, но мерное дыхание сбоку. Направив экран телефона на парня, она может различить, что он спит. Ресницы его слегка дрожат, волосы намокли от пота. Периодически он начинает посапывать или тихо стонать. «Бедный Билл,» — думает Соня сочувственно. Она то себя хорошо ощущает. Не замечая того, Дятлова долго смотрит на парня, а сердце начинает ускорять свой темп. Наверное, у неё тоже поднимается температура. Неожиданно для самой себя она хочет кое-что сделать, но не уверенна, действительно ли спит Томлинсон, а если спит, то крепко ли. — Билл, — шёпотом зовёт она. Никакой реакции, хотя на секунду ей показалось, что что-то было. — Билл. «Нет, не могу,» — всё не решается София. Девушка аккуратно встаёт, чтобы не беспокоить спящего, и подходит к двери. Щёлк: повернулся ключ. Теперь дверь закрыта и можно не беспокоится, что кто-то войдёт. Обычно она не запирается, и поэтому надеется, что ни у кого не вызовет вопросов, зачем она это сделала. Просто потом было бы трудно объяснить, что этот мужчина делает в её комнате. (Красивый мужчина). Также бережно Дятлова забирается в кровать, стараясь как можно осторожнее вытащить одеяло из-под Билла, чтобы не разбудить его. Наконец, она устраивается вполне удобно, лицом к парню, но на достаточном, по её мнению, расстоянии. Кто бы мог подумать, что этот проказник может быть таким спокойным, даже слегка... жалким? София желает прикоснуться к нему, но считает это неправильным. Однако желание так сильно... «Нет,» — помахала она головой и спрятала свои руки под подушкой — от греха подальше.