One step to the meaning of life

4 года спустя.

       Молодой парень стоит одиноко в лифте и держит в руках некоторые бумаги. Его голубые глаза пленяют любого альфу, а рыжие и такие мягкие волосы, собранные в хвостик и скрытые под чёрной шляпой, щекочат фарфоровое личико. Черные облегающие джинсы и белая рубашка с черными узорами на рукавах, а также лакированные дорогие туфли составляют его сегодняшний образ. На шее омеги можно заметить довольно видную метку принадлежности и сильный феромон альфы, привившийся к этому парню.        Лифт останавливается на нужном этаже и мужчина со спокойствием выходит из него. Стук каблуков разносится по пустому помещению — кругом ни души. Кажется, что все люди на планете разом ни с того, ни с сего исчезли. В офисе довольно тусклый свет, который освещает пустые столы и кресла. Куча различных бумаг разбросаны кто где. Такое ощущение, что этот творческий беспорядок никогда не прекращается. Хотя, так и есть.        В миг становится тихо. Стоя напротив железных дверей, молодой человек переводит дыхание, после чего ухмыляется и без стука заходит в нужный ему кабинет.        На кресле за деревянным столом расположился ещё один мужчина. Его каштановые волосы лезли в карие глаза, которые тот открыл после того, как кто-то неизвестный потревожил его. Немного распрямившись и приняв более-менее удобную позу, альфа уставился с улыбкой на гостя.        — Чем могу помочь? — первым задаёт вопросы он.        Уголки губ голубоглазого дёргаются в улыбке, которую тот пытается скрыть, но всё тщетно. Подойдя ближе и сев на гладкий деревянный стол, омега берёт своего собеседника ладонью за подбородок и смотрит в глаза.        — Я пришёл взять у Вас интервью, господин Осаму, — мягко промурлыкивает рыжеволосый юноша, очертив большим пальцем уголки губ мужчины напротив.— Говорят, Вы слишком мало внимания уделяете своему омеге. Что скажите в свое оправдание?        Шатен, не спеша, начинает поглаживать спину журналиста и как-то азартно смотрит в голубые глаза. Хмыкнув, он берет в руки ладошку рыжеволосого и подносит к своим губам, целуя её.        — Что вы, что вы, — наигранно грустно начинает говорить Дазай.— Как такое может быть? Мой Чуя — самое главное в моей жизни, благодаря ему я все ещё жив.        — Значит, — прикусив губу начинает говорить омега, — вы утверждаете, что ценнее вашего Чуи нет ничего на свете? Ах, ваши фанатки надеются, что вы ещё одумаетесь и выберите кого-то из них.        — Какие глупости, — прикрыв глаза и крепко держа за руку, альфа вздохнул: — Я ведь не брошу своего беременного омежку.        — То есть, — немного зло начинает Накахара, отдергивая руку из захвата лап собеседника и поправляя шляпу на свое голове.— Вы с ним только из-за того, что он носит под сердцем вашего ребенка? Как вам не стыдно, господин Осаму?        Встав с кресла и обойдя стол, так чтобы оказаться ближе к журналисту, бизнесмен смотрит на слегка округлый животик и мило улыбается. Сняв под возмущенный крик черную шляпу и кинув её в дальний угол, он наклоняется и целует омегу в макушку.        — Я такого не говорил, — начинает свой монолог Осаму, наклонившись к ушку парня напротив и слегка прикусив его, а после недолгой паузы продолжает: — Я ведь говорил, что буду любить свою капризную принцессу всю жизнь. А после того, как мой любимый Чуечка забеременел, готов носить на руках и мне неважно, кто и что про нас подумают.        Немного успокоившись, Чуя утыкается лбом в плечо своего длинногого мужа и как-то капризно тянет:        — Ты любишь свою работу больше, чем меня и нашего малыша.        — Ничего подобного, — уверяет того Дазай, бережно беря своё беременное чудо на руки и прижимая к себе, слыша довольное урчание.— Чуя, скажи, что это только что было?        — Мы с малышом подумали, что ты нам изменяешь, — буркнул Накахара и спрятал свое покрасневшее личико в плече альфы.        — Глупышка, — хихикает мужчина, одной рукой поглаживая рыжие волосы.— Меня другие не заводят так, как ты. Смирись уже.        — Осаму, я тебя ненавижу.        — Я тебя тоже люблю, Чуя.        Не спеша выйдя из помещения и отдав ключи охраннику, Дазай, неся на руках свой смысл, жизни идёт к припаркованной машине. Усадив несколько сонного омегу на переднее сидение и сев за руль, он любуется ночной Йокогамой и Чуей на её фоне.        — У Аки-чана скоро день рождения, — невзначай начинает бизнесмен.— Как думаешь, что можно ему подарить?        — Главное, чтобы что-то такое, после чего Ацуши и Акутагава не будут нас убивать, — рассуждает журналист.— Хотя нет, не нас, а тебя. Не я же в прошлый раз ему подарил карты и целый сборник книг «Как можно совершить самоубийство».        — Хороший ведь подарок, я бы обрадовался.        — Не в три года, придурок! И только попробуй такое когда-нибудь подарить нашему малышу! Урою, скотина!        — Чуя, ты слишком часто пользуешься своим положением, — слегка возмущается шатен.        — Все для тебя, — подмигивает ему омега и смотрит на дорогу.        Прошло целых четыре года, надо же. Как время быстро летит, не успеваешь даже глазом моргнуть. Как вспомнишь, так и плакать хочется. Как же Чуе хочется вернуться в прошлое и остановить самого себя, когда тот согласился выйти за Осаму или же ещё лучше в те далёкие его восемнадцать лет, когда они только начали встречаться.        Маленькому альфочке по имени Аки уже скоро исполнится четыре годика, а кажется, совсем недавно Акутагава сидел весь такой никакой, пытался понять, что Ацуши ждёт ребенка от него. Когда отец увидел своего сына впервые, расплакался на месте и чуть не уронил дитя. От Накаджимы ему конечно тогда влетело нехило, но и фотографии плачущего Рюноскэ до сих пор хранятся в их семейном альбоме.        Дазай очень сильно настаивал на маленьком, но Накахара всегда говорил, что спешить некуда. А вот когда дело всё-таки дошло до беременности, спустя три года и семь месяцев, альфа чуть ли не каждого своего подопечного целовал и обнимал. А как он хвастался прессе, мол, «у меня скоро будет наследник». Чуя все никак не мог понять: ему обидно из-за того, что не он берет интервью или из-за того, что этот придурок рассказал буквально всем о его положении.        Вздохнув, рыжеволосый парень коснулся пальцами своего животика, начав поглаживать. Он уже на третьем месяце, а все ещё работает журналистом. Невольно в голову лезут различные мысли. Не встреть он тогда этого суицидника, как бы все сложилось? Даже думать не хочется. Как бы там не было…        — Осаму.        — Что такое, Чуя?        — Мы любим тебя, придурок.