Связанные цепями

[Я все еще хочу жить] Рапира идеально ложится в руку. Юй Цзыюань привыкла к оружию – с ним намного спокойнее, можно бороться и доказывать свою силу. Сколько лет она потратила на то, чтобы отточить свои навыки фехтования? Достаточно. И для чего? Для того, чтобы защитить тех, кто ей дорог. Шаг и выпад. Запах крови ударят в нос, заставляет прикрыть глаза, и рвано выдохнуть. Юй Цзыюань убеждает себя в том, что должна сохранять спокойствие и быть хладнокровной. Вдох и выдох. Сердце бешено стучит в груди женщины, отдавая в самые виски. Выживет ли она? Юй Цзыюань была уверена, что нет. Страшно ли ей? Она оборачивается, скользит взглядом по огромному окну башни, и усмехается. Собственная смерть не пугает. Они живы. Они будут живы. Юй Цзыюань доверилась своей цепи. Несколько мгновений назад схватила собственную дочь за руку, подхватила сына на руки и бросилась к тому самому окну. Цзыдянь появится из ее тени, блеснет яркими глазами и останется стоять неподвижно. Он ждет приказа. Такой послушный, такой верный, такой любимый. Ее дорогой Цзыдянь.. Юй Цзыюань слышит полные боли и отчаянья крики за спиной. Никто не хотел умирать.. вот так – бесславно, став жертвой чужого заговора. Какая безумная пьеса. И она, увы, учувствует в этой постановке. Юй Цзыюань не знала, кто, какой безумец, все это начал. Зачем она здесь? Все из-за того, что она – аристократка. Ее место в обществе обязывало присутствовать. И к чему это привело? Взгляд ярких глаз находит знакомый силуэт – ее мужа уже убили. Сколько же еще крови им нужно? Много. Очень много. И сейчас они не остановятся. Мужчины, женщины, дети – им все равно. Юй Цзыюань уже чувствует дыхание смерти за спиной и прекрасно понимает, что им всем не выбраться из этого [хаоса]. – Позаботься о них. Сохрани их жизни чего бы тебе это не стоило. – ее голос, всегда такой грозный, полный уверенности, предательски дрогнул. Ее взгляд, всегда такой пламенный, упрямый, смягчается, скользит по лицам любимых. При них она не заплачет. – Цзыдянь, это моя последняя просьба. – произносит шепотом, перехватывает взгляд цепи и касается собственной груди. Не отдает приказ. Лишь просит. Стрелка на часах начнет свое движение через несколько секунд.. а пока. Юй Цзыюань присаживается напротив дочери и сына. Цзян Яньли будет помнить ее – расскажет брату о силе матери или откроет лишь правду об ее ужасном характере. Все это было не важно. Они просто должны сбежать, продолжить жить. – Я люблю вас. Проживите долгую и счастливую жизнь. – приподнимает уголки губ, печально улыбаясь и отходит назад. Женщина внимательно смотрит за тем, как Цзыдянь подхватывает мальчика и девочку и делает шаг назад. Он расправит свои огромные крылья, блеснет молнией в небе и защитит ее детей. Юй Цзыюань уверена в этом. Она любит эту цепь. И верит ей, как самой себе. – Я люблю вас. – шепчет женщина, смотря на то, как ее дети летят вниз с башни, как вспыхивает фиолетовыми молниями птица. Стрелка проклятой печати на груди начинает стремительное движение к концу земной жизни женщины. Юй Цзыюань спешит вниз по лестнице и сильнее сжимает рукоять рапиры. Она не сдастся без боя. Хочет жить, но знает, что не сможет. Готова отдать жизнь за жизнь двух маленьких, ни в чем неповинных детей. Ее детей. Вздрагивая от громких звуков, бьющих по вискам, женщина сильнее сжимает тонкие [непростительно ярко накрашенные] губы. Прошло всего несколько минут, а сколько людей погибло. Юй Цзыюань видит тела, переступает через мертвых, и смело, с гордо поднятой головой, встречает безумных. Она заберет их с собой, утянет в самую бездну. Не простит им собственной смерти. Ее дети не узнают того, что она была способна любить. Запомнят – а запомнят ли? – лишь женщину с острым клинком в руке. Юй Цзыюань сама решила принять последний бой. И как бы ей не хотелось жить, она считала, что расставила приоритеты верно. Она прожила не самую счастливую, не самую долгую, но достойную жизнь. [Могу ли я жить дальше?]