Секретарь

Кея стоял, опустив голову, всматриваясь в еще свежую могильную землю. На парне был черный плащ, который всегда ему шел, но сейчас он был надет по особому поводу. Всего несколько минут назад в эту самую могилу опустили гроб. Всю процессию Кея не сводил глаз с действий и лишь потом опустил голову. Людей было немного, да и те в скором времени разошлись. Они были чужими. Такими же чужими, каким был и он. Немногочисленные коллеги, которые просто от нечего делать пришли попрощаться. Среди них были и Бьякуран, и Мукуро. Кея даже не задумывался, что же было у них на уме. Ему было просто не до того. Но все это время они просто молча стояли и по окончании также и ушли, не вымолвив не слова. Тут же, вместе с Кеей, был и Алауди. По виду можно было сразу сказать, что скорбел больше всего именно он. Но это было не так. Просто никто не знал, что творилось в душе Кеи. Никто, кроме отца. И он по окончанию процесса мягко положил ему руку на плечо, выждав пару секунд, и ушел, оставляя наедине с могилой. Брюнет стоял, не решаясь поднять головы. Так, словно он до сих пор был жив, и, подними парень голову, они бы тут же встретились взглядами. Непривычное для Хибари чувство - вина. Ужасная вина, которая теперь будет тяготить его всю жизнь. И он не пытался бороться с ней, напротив, корил себя лишь больше. Тогда, он и подумать не мог, что все его слова, сказанные в порыве злости, повлекут такой летальный исход. От этого становилось ужасно больно. На глаза Кеи наворачивались слезы, которые он тут же смахивал, легко мотая головой. Его глупость, которая забрала того единственного. - Прости, - наконец еле слышно говорит он, поднимая голову и глядя на надгробие, - прости за все. За все, что не сделал, хотя обещал. Ему столько хотелось сказать. О том, каким он был дураком, как глупо поступил и что натворил. О том, что он никогда даже не пытался искать себе кого-то, а все это время корил себя за то, как обошелся со своей половинкой и все те слова были пустышками лишь в порыве злости. Пустышками, которые закончили все. Для него все было словно в тумане. Больнее всего было осознавать, что он сам и нашел тело Тсу. Придя к нему, чтобы извиниться, чтобы сказать, что это было глупостью, как и в прошлый раз, чтобы попытаться все вернуть, он нашел уже мертвого паренька. Бледного и, казалось, еще больше исхудавшего, чем при жизни. Первые минуты, пребывая все еще в шоковом состоянии, Кея надеялся, что его еще можно спасти. Но тщетно. Тсунаеши выглядел так, словно спит. Даже тогда, когда лежал в гробу, Кея не сводил с него взгляда, надеясь, что вот-вот - и шатен откроет глаза, сонно зевая и поднимется. Но... это было глупо. Вскоре, крышка над ним закрылась, и его опустили в могилу, чтобы она стала покоями для его сна. Вечного и непробудного сна, из которого его уже никто не вытащит. От него у Хибари остались лишь фотографии. Старые, где они еще вместе, где оба улыбаются. Когда он нашел Тсунаеши, для него было большим удивлением, что тот одел кольцо. Его кольцо, которое он подарил еще тогда, когда делал предложение. Но забирать его себе он не стал. Пусть уже оно так и останется с Тсуной. Не зря ведь он так захотел. Конечно, от шатена у Кеи осталась и его квартира со всем ее содержимым, но через всего пару недель объявятся родственники, оповещая о пусть дальних, но связях с семьей Савады. У Кеи в планах и не было судиться с ними. Пусть забирают. И не потому, что ему всего хватало, не потому, что ему было не до того. Его мысли были заняты другим. Он сделал глупость. Огромную, необратимую глупость. Он понял это давно. Но сказать этого самому Тсуне не мог. Он даже не мог признать этого перед самим собой. Гордость. Глупая черта характера, которая перечеркнула все. Конечно, теперь, после смерти Тсуны, он узнал намного больше. Даже его отец не мог вытащить таких подробностей. О том, как трудно давался Тсуне каждый день, даже каждый вдох. О том, что его поджидало на работе. О том, что он жил лишь воспоминаниями и осколками надежд. Прежде Кея просто закрывал глаза на все это. Но теперь... Конечно, он понял все, но уже слишком поздно. - Прости, - с губ Кеи снова слетают едва слышные слова. Ему остается лишь молиться, что Тсу может его услышать, - я был не прав. Всю жизнь. У меня никого нет и никогда не было. Я...любил тебя. И теперь... Я больше не живу. Я существую.