Путь к закрытым городам

      Малый вышел из бара и задержался у входа. Кажется, его тошнило, голова раскалывалась, но уже не так, как, например, вчера: вчера он много выпил — ни черта не помнит, что там было потом. Сегодня Малый как мог себя сдерживал, и в этом была его маленькая победа. Тут он молодец.       Мужчина порылся в карманах, достал пачку сигарет в новой сверкающей упаковке. Он такие не курит и, хоть убей, не помнит, откуда те взялись. Малый присел на ступеньки, закурил… Нет, у него возникло стойкое чувство дежавю! Точно подобное с ним уже происходило! Не вчера, но ведь было! Парень вытянул раскрытую ладонь в сторону невидимого собеседника, а все слова, которые были адресованы тому, другому, застряли в горле, язык не слушался — все!       Малый еще раз посмотрел на пачку — ну, точно ведь! Он такие не курит! Дорого, как не посмотри, очень дорого!       Он какой раз бросал курить, с переменным успехом, но не в этом соль. Парень не отчаивался, не оставлял попытки — не в том ли истинная сила духа? Но вот давеча, на прошлой неделе, под языком засосало, как бывало, когда Малый сильно выпьет. Руки даже от одной капли начинало трясти так, как не случалось даже при самой сильной лихорадке. Наверно, тогда он попросил у Акулы закурить, а тот возьми и отдай ему целую пачку, про которую Малый благополучно забыл. Теперь его прежние заслуги значили не больше, чем пролитое вино, и жалеть себя было бесполезно.       Малый сжал в кулаке пачку, замахнулся и кинул в фонарный столб. Мужчина силился вспомнить, о чем они тогда говорили с Диким. Вроде Акула советовал ему завязать, да хоть бы и не завязать — пить меньше. А он что? Разве он не ограничивает себя, как может? Разве он мало делает? Даже если все усилия напрасны, что с того? В своем темпе он достигал определенных вершин.       А впрочем, Дикой снова завел свою шарманку, у него по какой-то причине сильно зудела в одном месте совесть. Акула как всегда взывал к разуму, к каким-то глубинным побуждениям, морали и тому прочему: «Ты после этого как, уважаешь себя вообще?»       Из прежних знакомых никто уже не пытался что-то вбить в пустую голову Малого. Его достоинств не замечали, и даже в бригаде ему отводилась вторая роль. Сам бригадир смотрел на Малого как на последнего кретина. Мужик радовался: ни на него одного. Своего командира парни втихую прозвали болезным, старик давно растерял авторитет, и ни для кого не было секретом, что скоро Артура того… кокнут… Но пока с ним заодно был Дикой, и опасность главарю не угрожала. Малому он нравился, хотя, признаться, порой и сам Малый боялся Акулы. Но с Диким было не в пример легче разговаривать: так тот никогда не ставил себя выше другого. Ему это было попросту ни к чему. Малый понимал: до Дикого ему тянуться и тянуться. И он бы рад, да вот одно, другое. Никак не получалось.       Малый затушил сигарету об перила, поднялся с холодных ступенек. Его чуть не вырвало прямо здесь. Луна повернула к мужчине свое бледное уродливое лицо, выглянула из-за зеленого здания банка. Побитая дворняга проковыляла мимо и скрылась в пустом дворе. Малый зевнул в кулак. В такую тихую ночь хорошо курить у себя на балконе, плевать с верхотуры на грязные улицы. В такую ночь можно даже ненадолго забыть о спиртном.       Давно пора было возвращаться, но Малый замешкался, он подошел к фонарному столбу и поднял пачку, бережно отряхнул от невидимой пыли и сунул в карман брюк. По дороге домой, где-то в районе Острова, его стошнило прямо на ботинки — так это правильно. Все потому что он практически бросил курить, и теперь от дыма Малого тошнило не хуже, чем от спиртного, только пить парень не собирался бросать пока, слава богу…       Малый прошел мимо яркой вывески бара, свет которой его бесил больше, чем собственная бесхребетность. Как здесь появился этот бар, вклинился каменным надгробием в ряды старых ветхих домов, жить стало в разы труднее. Боже, как ему надоел молодняк, столпившийся с сигаретами у входа, как он их всех ненавидел в сердцах. Яркие прикиды, бездумные выкрики, каждый с придурью.       Он кинул один взгляд в сторону курящих, и ноги сами понесли мужчину ко входу в бар.       Девушка громко завизжала, когда Малый накинулся на взъерошенного юнца в дорогой куртке и всем своим весом прижал к стеклянной двери. Одной рукой он схватил мажора за воротник, другой выбил изо рта косяк. В короткой потасовке траву растоптали, ничего не осталось. Малого схватили за плечи, отбросили в сторону. Его ударили чем-то тяжелым по голове. Двое рослых парней бросились на Малого, схватили за шкирку и пинком отправили на проезжую часть, где он распластался звездой под ночным небом.       Вслед Малому кинули пустую бутылку и попали прямо по голове. Мужчина отключился. Когда он пришел в себя, никого рядом не было. Кровь запеклась на виске. Он отделался испугом. Малый поднялся, ноги шатались, грудь перехватывало на каждом шагу. Домой он шел с чувством выполненного долга, с ощущением, будто совершил подвиг.       Малый доковылял до своего подъезда, прислонился лбом к холодной двери. Черт, он как будто заново родился!.. Родной, исписанный тысячью надписей, подъезд словно оживал, дышал словами и нелепыми картинками, которыми были украшены стены от пола до потолка.       Обведенный желтым мелком бюст Ленина смотрел с прищуром.       Малый остановился под фонарем. Склад продмага отбрасывал тень на весь первый этаж. Старые решетки на окнах сквозили холодом, нервно оглядывались в сторону детской площадки. Малый затолкал руку в один карман, потом в другой, третий. Ключи звенели в складках куртки. Он попытался стянуть с себя верхнюю одежду, уже даже начал расстегивать молнию, но так и не смог — замок заело на середине.       — Парень, можно на пару слов?       Он обернулся. Двое стояли в паре метрах от Малого, и тот, что выше, приблизился вплотную. Мужик навряд ли был старше, вернее они с Малым казались ровесниками, но последний в росте сильно уступал. Он был мелким, круглым, как Винни-Пух из старого советского мультика, и никуда не влазил.       — Дикой. Знаешь такого? — бандана наклонился, и Малый увидел, как у мужика дергается левый глаз. — Вы же в одной банде…       — Бригаде.       — Не суть. Короче…       — Я сказал, бригада.       Лицо у Малого побагровело, как если бы его долго били по щекам, вена на шее вздулась. Малый выпрямился, выпятил грудь колесом. Ладони вспотели, их мужчина поспешил сжать в кулаки.       — Ладно! — бандана поднял вверх обе руки, рявкнул ему прямо в ухо. — Хорошо! Так что насчет Дикого?       — Я такого не знаю.       — Ты нам только адрес скажи, и мы сами все узнаем.       — А вы кем будете, а?       — Друзья мы.       Малый еще раз посмотрел на мужиков, теперь уже приглядываясь к каждой мелочи. Картинка перед глазами расплывалась в цветном мареве. Бандана казался молодым, лицо его было свежо, пускай и побито. Второй выглядел старше лет на пять, на толстом носу, как на троне, восседали очки в квадратной оправе. Что-то в позе очкарика показалось Малому странным: мужчина стоял вполоборота и зачем-то прикрывал правую сторону.       Долгое время Малый ничего не мог понять. Он потер пальцами челюсть, куда ему с силой врезал мажор.       — У этого чудака нет друзей. Ничего я вам не скажу.       К лицу очкарика прилила краска, нижняя губа вдруг надулась, стала похожа на переспевший томат. Очки сползли на нос, на глаза упал зловещий, почти сверхъестественный блик. Бандит шагнул вперед, взмахнул левой рукой, и куртка сползла с его плеча. Малый выставил перед собой кулаки, но запнулся о собственные ноги и уперся спиной в дверь домофона.       «Мне конец!» — чуть не плача, подумал Малый.       Между ним и очкариком встал бандана. Повязка цвета хаки сползла на лоб, узел развязался — концы его свисали с макушки рваными лохмотьями.       — А ну, стоять! — рявкнул бандана. — Мы, кажется, договорились!       Малый съехал по двери на землю, схватился за живот, сглотнул подступающий к горлу ком. Кашель резал легкие, точно грубый тесак бархатистое сало. Ребра сдавили внутренности. Кольнуло в левом боку. Еще немного, и можно будет начинать молиться.       Все!       Выноси готовенького!       Бандана наклонился к Малому. В руках он держал…       — Так где, говоришь, Дикой живет? Он давненько не выходил, может, случилось чего? Хотим навестить. Мы же друзья как-никак.       Малый воодушевился, мигом повеселел. Он легко сообщил адрес, который помнил только потому, что сам когда-то жил в том районе. Да-да, сам того не зная, лет десять назад он мог видеть Дикого во дворе, курящего как паровоз и топчущего берцами не затушенные сигареты. Возможно, уже в то время Малый испытывал к Акуле страх, а вместе с тем уважение, которого не испытывал и к собственному отцу. Мир, черт бы его побрал, так тесен!       — Спасибо, ты нам очень помог. Держи, — бандана разжал кулак, и бутылка упала под ноги Малому, чудом не разбившись. — Может, ты еще знаешь, как его по имени-отчеству?       Малый схватил трясущимися руками чекушку, попытался сильно не сжимать. Что-то мешало засунуть водку в грудной карман. К своему удивлению, он вытащил связку ключей, среди которых затерялся и ключ от двери подъезда.       — Так что? — теряя терпение, спросил бандана.       Все еще возясь с ключами, Малый ответил:       — Никто не в курсе.       Он замолчал. Да и что тут еще скажешь? Очкарик сплюнул себе под ноги, ударил бандану в плечо здоровой рукой — ну его, пошли. Малый открыл дверь и развернулся. Бандана и очкарик уже обходили кругом детскую площадку, когда Малый вскинул вверх руку.       — Удачи, парни! Как хорошо, что у Дикого есть такие друзья!