Путь к закрытым городам

      Скво свела пальцы обеих рук на холодной рукояти ножа, она переминалась с ноги на ногу, и трепало ее хуже флага в ветреную погоду. Напротив нее, заслоняя широкой спиной вход в кибитку, ругался во весь голос румп. Лицо искривилось, вытянулось вслед за носом в направлении Рут, с тыльной стороны ладони левой руки, чуть ниже сгиба запястья, стекала по пальцам кровь.       В эту секунду время для Рут разделилось и текло параллельно. Она видела перед собой работорговца, слышала, как в ответ на его крики поднимается гвалт снаружи, но сквозь призму настоящего еще раз, еще и еще, точно пробегая один круг за другим, возвращалась к тому моменту, когда румп схватил ее за волосы и попытался утянуть в темный угол. Туда, где паутина, где за толстым слоем войлока тихий голос Рут не услышала бы ни одна душа. Удушливый запах дерьма и пота, оставшийся от плененных девушек, забрался под одежду, к нему примешался жуткий перегар и вонь мужского тела.       В какой момент она выхватила клинок? Прежде, чем румп успел нащупать торчащую из резинки трусов рукоять. Рут ударила мужчину, но почувствовала, будто ее собственных пальцев коснулось острое лезвие. От вида черной крови голова закружилась, к горлу подступала рвота. Рут сжала зубы и почувствовала соленые капли на языке. Из носа потекло.       Всего этого бы не произошло, покинь скво караван чуточку раньше. У нее было столько возможностей. Но страх так крепко сковал ее тело, и Рут столько времени просидела без движения в этой самой кибитке, не замечая смену дня и ночи. Чем дальше продвигался караван, тем холоднее становился воздух снаружи. Рут пришлось бы постараться, чтобы не замерзнуть и не умереть в первую же ночь.       Впрочем, смерть уже не казалась тем, чем казаться должна. Легкое и беззаботное ничто. Рут становилось душно, но не от запаха немытых тел. Это был запах разложения, трупный запах, и исходил он от девушки.       Вот Рут снова оказалась за дверью, запертая в темном помещении, один на один с призраком. Когтистая рука схватила девушку за плечо, отдернула от дверного глазка и утащила вглубь комнаты. Дверь таяла во мраке быстрее, чем Рут успевала осмыслить происходящее, и чем дальше, тем меньше оставалось света, исходящего от дверного проема, тем больше происходящее напоминало ее худший кошмар. Наконец, хватка монстра ослабла, да и сам призрак куда-то исчез. Мысли Рут ускользали, даже не удавалось их схватить. Скво вытянула руки перед собой, точно хотела поймать в них угасающий свет, но в его последних лучах с ужасом обнаружила, как, начиная с кончиков пальцев, ее ладони растворяются в сгущающейся темноте. Беззвучно, без неприятных ощущений, но ее съедали, как едят мясо и рыбу. Двери не стало — теперь она никогда не откроется. Рут оказалась одна в темном месте без стен и потолка. Через секунды не станет и ее.       Румп занес руку, чтобы одним махом выбить нож у замершей в оцепенении скво, как вдруг девушка подалась вперед, нацелившись мужчине в точку, чуть ниже груди. Удар пришелся по голове. Рут отлетела в стену, приземлилась на четыре конечности и прыгнула обратно на румпа. Серые глаза совсем потемнели, бледная кожа приобрела пепельный оттенок, острые и без того уши вытянулись как два копья. Скво схватила румпа за ногу, вцепилась зубами в ляжку.       Они упали на дощатый пол в засохшие лужи, подняв в воздух тучи пыли. Сбежавшуюся на крики охрану скрутило от кашля. Рут проскочила под ногами одного разбойника и быстро забралась под повозку, спрятавшись за колесом от яркого света. Ее окружили со всех сторон, но никто не опустился следом, чтобы схватить безоружную девушку и вытянуть за ноги. Круг сужался, как вдруг один из румпов отшатнулся — он сделал шаг в сторону, будто поскользнулся на траве или же ему стало плохо от головокружения. Рут кинулась на него, оттолкнула, что тот упал на спину, в последний момент выставив руки, уберег голову от удара. Скво рванула к растущим вдалеке деревьям, за которыми уже начинался густой и непроходимый лес.       Никто не оседлал коней, не погнался следом за Рут. Все вздохнули с облегчением, когда маленькая фигурка скво растворилась среди деревьев.       Наблюдавшая за переполохом атаманша подошла к упавшему румпу.       — Покажи свой нож.       — Дай подняться, потом допрашивай.       Дэма встал с земли, отряхнул от пыли задницу. Руки двигались спокойно, лицо не исказилось — кажется, он полностью вернул контроль над телом. Юноша только плечом повел, когда атаманша впилась длинными ногтями ему в запястье.       — Где твой нож, я спрашиваю.       — Ты знаешь сама, где он. Кинешься помогать тому похотливому ублюдку, забери, будь любезна.       От волнения у старухи как-то резко увеличилось количество морщин, длинный уродливый нос стал еще длиннее и уродливее.       — У меня был клиент на ту девчонку харт…       — Не ври. Ты уже это говорила раз пять, — Дэма резко дернул рукой и пристально уставился на старуху. — Она больная. Ты с ума сошла, если хочешь ее кому-то всунуть!       — Заткнись. Ты так говоришь, потому что ты мой сын. Я поняла, вы все тут заодно, поэтому вросли в землю, как садовая изгородь. Даже если я оставлю всех без еды на неделю, вы не будете против. В ваших лицах я вижу облегчение.       «Или абсолютную решимость, — ужаснулась вдруг атаманша. — Сейчас вы можете совершить непоправимое».       Старуха почувствовала, как взгляды, обращенные на ее скрюченную фигуру, смещаются. В лучах славы находился сейчас Дэма, ее внебрачный сын — теперь он воплощал в себе надежды всех в караване, тогда как старуха погрузилась во тьму, никому неинтересная. Лица друзей смыли краску с лица, по их скулам стекал цветной гримм.       — Собирай вещи, — крикнула атаманша, повернувшись к Дэма спиной. — И нож забери. Твой отец и мать с сестрой ждут тебя на Ночь Предопределения.       — Я не верю в бога.       — Никто не верит. Но это способ заглянуть в прошлое нашего рода.