* * *
Говорить (врать) Оноде при расставании утром о том, что он собрался провести первую часть дня с ребятами из своего корпуса, было, к слову, неловко и немного стыдно, но того требовали обстоятельства. Онода вроде бы ничего не заподозрил — просто растрепанный и, как обычно, милый после сна приподнялся, чтобы поцеловать на прощание. Манами был жадным до этих поцелуев, даже если это и было почти единственным, чем они занимались, когда оставались наедине. Все равно всегда было мало. Каким-то невероятным образом. И уходить он искренне не хотел, но тем не менее пришлось вернуться домой, чтобы позавтракать на кухне, ловя на себе проницательные взгляды Тодо, который был, кажется, чем-то обеспокоен, а потом все же заговорил, хоть Манами и пытался отвлеченно улыбаться. — Ты проводишь у него много времени, не так ли? Манами перестал жевать и задумчиво поднял взгляд к потолку. — Ну да. — Не согласиться было трудно. — Комната Сакамичи на чердаке — там уютно, а когда идет дождь, возникает ощущение, что спишь прямо на улице в палатке, — посмеялся Манами, рассказав. — Здорово так. У него и телевизор есть. — Понятно, — ответил Тодо и, убрав прядь волос за ухо, сложил руки на столе. — Но вы ведь там не телевизор смотрите, верно? Манами снова усмехнулся. — Ты, как заботливый родитель, интересуешься жизнью своего ребенка? — Вовсе не так! — возразил Тодо, покраснев. — Я просто волнуюсь о тебе! Вы ведь мальчики все-таки и можете наделать… ошибок. — Ну не детей же, — ответил Манами, на что Тодо устало закатил глаза. — Я серьезно. Ты можешь разочароваться, если решишься на что-то, о чем не имеешь никакого представления. — А ты хочешь научить меня правильно заниматься сексом, да? — спросил Манами, подперев щеку рукой и прищурившись с издевкой. — Естественно нет, — ответил Тодо, кашлянув в кулак. — Я не смогу говорить об этом с кем-то — так что, если потребуется, пойдешь к Араките. — Что? — Манами едва не поперхнулся воздухом. — Ты серьезно? — Ага, — улыбнулся Тодо — кажется, издеваться теперь настало его время. — С… кем? — спросил Манами раньше, чем подумать. — Тебе так интересно? — спросил в ответ Тодо, не переставая ухмыляться. Манами отвернулся. — Нет, я просто… — Он, скорее всего, скажет, чтобы ты не усложнял все, но потом, может быть, пожалеет тебя, — растягивая слова, сказал Тодо, и Манами снова посмотрел на него. — Он был против и твоих отношений с Макишимой ведь… Почему… — Потому что так сложнее уйти, когда приходит время, вот и все, — вздохнул Тодо. — Мы все уйдем рано или поздно, но никто не может знать заранее, когда именно. — Ты говоришь о смерти? — сказал Манами, невольно нахмурившись. — Почему это волнует тебя сейчас? В такое время… — Это не… смерть, — неуверенно ответил Тодо. — Точнее… я не знаю. — Ох, ладно, — сказал Манами, приподняв ладонь. Он, если честно, не хотел снова слушать байки и легенды о серокрылых. — Мутная тема — давай закончим. Тодо молча согласился и некоторое время, прежде чем снова заговорить, просто наблюдал, как Манами доедает завтрак. — Будь осторожен, хорошо? Я не хочу, чтобы то, что так радует тебя, разрушилось. — О-кей, — ответил Манами, стараясь быть убедительным. Его вполне устраивало то, что у них было с Онодой, и сейчас он вряд ли хотел думать о чем-то большем, когда все мысли были заняты предстоящим разговором. Манами не знал, получится ли узнать что-то, получится ли уговорить Макишиму сделать хоть что-то. Если удастся добиться хоть чего-то, после этого можно снова будет подумать и о себе, наверное. Только вот чтобы добраться до цели, снова пришлось воспользоваться картой города, а потом, подсчитав в голове расстояние, признать, что ехать придется долго. Возможно, два часа или больше на том старом велосипеде, что у него был, — эта мысль Манами не понравилась, и он решил одолжить у Тодо проездной, сказав, что хочет просто покататься по всему городу и посмотреть места, а в процессе, может быть, надумать что-нибудь о своей будущей работе. Это, конечно, тоже было ложью, но Тодо, как и Онода, не должен был знать, что он поехал именно к Макишиме. Лицо Тодо озарилось довольной улыбкой, когда он услышал о (выдуманных) планах Манами, и это позволило без проблем получить проездной. Уходя, Манами почувствовал вину за небольшой обман, но попытался успокоить себя тем, что делает это ради благой цели, и поспешил покинуть территорию Гнезда, чтобы потом спуститься по уже ставшей привычной дороге и отправиться на ближайшую остановку. Чтобы не быть таким уж коварным обманщиком, он действительно смотрел в оба, когда сел в автобусе возле окна, но заметить что-то по-настоящему интересное не получалось. Единственным, что зацепило взгляд за первые полчаса дороги, была афиша одного из кинотеатров, которая обещала в скором времени премьеру фильма в жанре фэнтези. Оноде такое нравилось, можно было пригласить его сходить, хотя получится, конечно, странно в связи с тем фактом, что Манами не то что за него — даже за себя не мог заплатить, потому что все еще не имел собственных денег. Когда до выхода оставалось пятнадцать минут, внимание привлекла еще одна вещь. Точнее объявление на одной из остановок, которое приглашало в конце лета посетить художественную выставку. Манами подумал, что не против взглянуть, особенно если работы принадлежали кому-то из местных, а потом принялся смотреть внимательнее, потому что названия нужной остановки он не запомнил, но помнил местность. Чуть позже, покидая автобус, он невольно снова заметил на себе взгляды девушек, которые шептались всю дорогу, возможно, о нем. Может быть, это происходило потому, что он отличался даже от себе подобных размером и цветом крыльев; может быть, они хотели познакомиться — Манами не потратил много времени на мысли об этом и решил поторопиться в магазин, ощущая туманное и неприятное предчувствие. Сбываться оно начало уже вскоре, когда он едва не заблудился, но все же смог найти нужное место без посторонней помощи. Заходя внутрь просторного помещения, Манами не услышал музыки и уже успел подумать, что Макишима мог и не работать сегодня, но, к счастью, его переживания оказались напрасными. Макишима был на месте. Сортировал вешалки с одеждой недалеко от окна, выглядя совсем безмятежным, но стоило Манами появиться в поле зрения, как его лицо приобрело выражение удивления. — Э… привет. У тебя же были вроде мелкие крылья. Манами слабо улыбнулся и пожал плечами. — Скоро мне понадобятся вырезы на одежде побольше — иначе не смогу их протолкнуть. — Хм, — сказал Макишима, отвернувшись, и его лицо снова стало скучающим. — Ты здесь один? — Да, и я пришел не за одеждой, — кивнул Манами. — У меня к тебе разговор. — Интересно, какой же, — ответил Макишима, оставив вешалки в покое. — Ну пошли, раз так, — добавил он и кивнул головой в конец магазина. Там, как и раньше, стоял небольшой диван — Макишима сел первым, отодвинув в сторону цветной журнал, Манами же замешкался на несколько секунд, но потом все же опустился на противоположный край, принимаясь сверлить взглядом пол. — Я хочу спросить тебя о Сакамичи, — нерешительно заговорил он, боковым зрением замечая, как Макишима наклоняется, чтобы взять с пола большой светлый стаканчик с трубочкой. — О Сакамичи, — зачем-то повторил Макишима спокойным тоном, а потом отпил. — Знаешь, я нисколько не удивлен, что вы познакомились. Рано или поздно это должно было случиться. — Да? — спросил Манами. — Почему ты так думал? — Честно сказать, — задумчиво произнес Макишима, откидываясь на спинку дивана, — как только тебя увидел здесь, сразу подумал о нем. Наверное, из-за ваших… — Крыльев? — догадался Манами, бросив на собеседника короткий взгляд, и тот неохотно кивнул. — У нас у обоих аномальные крылья, так? — Верно, но по-разному, — ответил Макишима. — Ты уже все знаешь? — Предполагаю. — Манами напряженно сцепил руки в замок, оперевшись локтями о колени. — Мне не нравится об этом говорить, но они… Его крылья, видимо, болят и кровоточат. Он никогда не лежит на спине — спит либо на боку, либо на животе, даже во сне неосознанно не переворачивается. И никогда не снимает накрыльники. При мне, по крайней мере. Макишима не сразу потрудился ответить. Он допил то, что было в его стакане, с характерным звуком, а потом, не вставая, выбросил стакан в мусорное ведро. — Я присматривал за ним, когда он пришел в себя после кокона, — наконец начал он. — Его крылья шли тяжело и долго. Честно, я даже думал, что он не перенесет это, но он смог выкарабкаться. Я отмыл его крылья — они были такими же, как у всех, обычными, серыми, и тогда я решил, что теперь все самое неприятное позади, но ошибся… Его крылья словно не должны были появиться на его спине. Они кровоточат постоянно. И отмывать их приходится каждое утро — иначе кровь засыхает и перья покрываются жесткой коркой. Ему самому тяжело, и раньше я помогал ему, а потом повесил эту обязанность на новенького. Имаизуми должен справляться. — Вот оно что, — тихо ответил Манами, чувствуя, как его снова затапливает бесконечная жалость. Его собственные крылья, хоть и были другими, по крайней мере, не причиняли боли или дискомфорта. Но крылья Оноды… Почему ему так не повезло? — Незавидная участь, — добавил Макишима, и Манами спросил: — Ты знаешь, почему это случилось? — Я ходил вместе с ним в Храм, — ответил Макишима. — Рассчитывал, что там дадут ответы, но все оказалось не так просто. Переговорщик сказал, что это аномалия… И ее не излечить. По крайней мере, не так, как мы можем себе представить. — Не так? Что? — не понял Манами. Макишима тяжело вздохнул. — У Сакамичи есть возможность разобраться в этом. Узнать, почему так получилось. Подсказка рядом. Так сказал Переговорщик. — Я не… — окончательно запутался Манами. — Этот старик всегда так, — пожал плечами Макишима. — Говорит загадками или вообще не отвечает на вопросы. Как будто есть что-то, чего мы не должны знать… Я беспокоился о том, что проблема с крыльями Сакамичи помешает ему с Днем полета, но Переговорщик убедил, что, когда придет время, здесь не останется никого. Вот попробуй пойми его. — День полета? — переспросил Манами, вспомнив, что уже слышал об этом от Оноды. Что же это значило? — День, когда ты сможешь уйти за стену. Так его называют, — флегматично ответил Макишима. — Это же не буквально? — напряженно спросил Манами. — В каком-то смысле. Решив промолчать, Манами снова задумался, пытаясь распутать клубок информации, но сделать это было едва ли ему по силам. Казалось, каждый раз, когда он узнавал что-то новое о них или об этом месте, он терялся еще больше. — Спасибо, — тем не менее сказал он. — Ты не обязан был говорить мне все это. — Кто знает, — хмыкнул Макишима. — Сакамичи ждал именно тебя. — Он рассказал тебе? — спросил Манами. — Нет, но я сам это увидел. Проследил за ним, пытаясь понять, куда он все время убегает, и понял, когда нашел его сидевшим прямо в сугробе возле кокона. Твоего кокона. Он мог быть рядом часами. Сидел, слушал, прижавшись щекой. Словно ты заговоришь с ним оттуда. Но ты-то спал, конечно. Манами невольно поежился, сдерживаясь от желания обнять себя руками. — Это так… странно. — Ага, — согласился Макишима. — Я, вообще-то, не верю во всякие вещи вроде судьбы или прочего, но даже мне здесь стало… не по себе. Так и представлял, что он будет одержим тобой. А сейчас, когда вы познакомились и узнали друг друга, он от тебя, наверное, не отлипает. — Да, есть такое, — со смешком ответил Манами. — Я в каком-то смысле тоже. — В этом тоже может быть проблема… Одержимость может привести к разочарованию или боли… К ошибкам. Далеко не всегда мы можем получить то, что хотим, — сказал Макишима. — Говоришь так, будто сталкивался с этим, — слабо улыбнулся Манами. — Можно и так сказать, — неохотно признал Макишима. — Поэтому ты принял меры, да? — невольно спросил Манами. Макишима посмотрел на него и слабо улыбнулся. — Ты пришел поговорить о Сакамичи или о Тодо? — О них обоих, — ответил Манами, борясь со своей неловкостью. — Прости — я лезу не в свое дело, но Тодо… Он столько сделал для меня. Терпел мои капризы, поведение и все остальное, а мне даже нечем его отблагодарить. И мне… тяжело смотреть, как он мучается. Он заслуживает самого лучшего, я думаю… — В том и дело. Он заслуживает лучшего, — сказал Макишима. — Я говорил ему, что почти уверен, что буду ужасен в отношениях… Тодо очень требовательный, а я… видимо, старался недостаточно. Смешно. — Смешно? — удивленно спросил Манами. Макишима приложил ладонь к лицу, словно ему было стыдно, а потом пропустил зеленую волнистую челку через пальцы. — Никогда не подумал бы, что стану разговаривать об этом практически с первым встречным, но, наверное… Наверное, и я тоже не железный. Я устал. — Так помиритесь, — сказал Манами, от эмоций повысив тон и посмотрев на Макишиму. — Это же… Я знаю, что Тодо хочет этого. Он постоянно ждет твоего звонка или сообщения. Он… — Я не очень хорош в телефонных разговорах, знаешь, — невесело усмехнулся Макишима. — Да и в обычных разговорах тоже. — Тогда и не говори ничего, — возразил Манами, невольно вспомнив, каким образом Онода заставил его остаться и выкинуть из головы мысли о побеге. От этого к щекам прилила краска — Манами отвернулся и глубоко вздохнул, понимая, что да, иногда действиями можно было добиться куда больше, чем словами. — Просто… приди к нему. — В приют? — Да. Прямо в комнату. Я отведу тебя, если хочешь. Можешь и не говорить ничего — просто поцелуй его, не знаю… Он все поймет. Но Макишима, кажется, не был в восторге от этой идеи. Его лицо выражало явное нежелание, когда Манами снова обернулся. — Пожалуйста, просто сделай это, — попросил Манами, сложив ладони в умоляющем жесте. Ответить Макишима не успел: разговор был прерван звонком колокольчика, оповестившем о приходе посетителя, и оба автоматически уставились в сторону входа. Отсюда не было видно, кто пришел: стойки с одеждой загораживали обзор, но эти тихие шаги Манами узнал и в тот же момент почувствовал себя просто ужасно. Как будто… такое уже было с ним. Когда-то в то время, которое он забыл. — Сакамичи? Привет, не ждал тебя сегодня, — поднявшись с места, ухмыльнулся Макишима и оперся локтем о стойку с кассой. — Знаю, я не предупреждал — просто внезапно захотел приехать. Я купил тебе булочки, — сказал Онода и, подойдя ближе, изумленно моргнул, когда увидел сидевшего на диване Манами. — О… Сангаку… Ты здесь… — Да, я здесь, — неловко посмеявшись, ответил Манами, не понимая, почему чувство дискомфорта никак не уходит. Это же просто был Онода… Просто человек, которого он любит… — Я думал, ты пошел куда-то с ребятами… — растерянно сказал Онода, поставив бумажный пакет на стойку, и его глаза стали грустными. — Ох, так и должно было быть, — ответил Манами и опустил голову, чувствуя, что больше не может врать. И почему Онода оказался здесь именно в это время? Что за невезение? Теперь придется чувствовать себя виноватым до конца дня, а может, еще и оправдываться? — Как у тебя дела? — спросил Макишима у Оноды, когда разговор затих, и Манами был благодарен ему за это. — Порядок, — натянуто улыбнулся Онода. — В начале месяца всегда много работы, но два выходных на неделе меня спасают. — Понимаю. Вчера тоже разгребал завал, но в следующую субботу мне обещали выходной. — Здорово. Ты мог бы зайти проведать нас в таком случае — почти все будут в сборе. — Да, круто. Я обязательно подумаю. Манами не вставил ни слова в их разговор, просто отмалчиваясь и глядя в пол. Он тонул в своих мыслях. Нет — в чувствах, странных и неприятных, хотя ничего прямо совсем кошмарного не произошло. Подумаешь — его застали за маленькой ложью. Это ведь был Онода. В любом случае он же не будет на него злиться? Может, немного пообижается, но наверняка растает после пары нежных поцелуев и… — Сангаку, — голос вырвал из полутранса внезапно и неожиданно. Манами вздрогнул и поднял голову. Онода смотрел прямо на него, и что-то… в его тоне было не таким, как раньше. Что-то почти неуловимое, но определенно требующее внимания. И это было… плохим. — Ты идешь или собираешься остаться здесь? — Да, иду, — быстро ответил Манами, поднимаясь, но прежде, чем направиться за Онодой к выходу, на секунду обернулся к Макишиме и сказал шепотом: — Следующая суббота — отличный день. В ответ на это Макишима только поджал губы, и было не ясно, что он думает по этому поводу, но тем не менее Манами надеялся на благоприятный исход. Когда дверь едва не захлопнулась перед его носом, ему все же пришлось подумать и о других вещах. Онода, кажется, здорово занервничал, и Манами смог догнать его только возле крыльца следующего магазина. — Что ты делал? — спросил Онода, резко остановившись и развернувшись, отчего Манами едва не врезался в него. — Здесь? У Макишимы? — сказал Манами, понимая, что вопрос крайне глупый. И да, в глазах Оноды стояла обида. — Эм… мне нужно было поговорить с ним насчет Тодо. — Тодо? — Да. Я хочу, чтобы они помирились, ну и… — И ты собирался скрыть это от меня? Почему? — непонимающе, но упрямо спросил Онода. — Я просто… — растерянно сказал Манами, не зная, как договорить о том, что он приходил не только ради Тодо. Но еще и для того, чтобы спросить про крылья… — Ой, — поморщился он, почувствовав, как прохладные пальцы Оноды сжались вокруг локтя. — Не надо, пожалуйста, — попросил Онода, неотрывно глядя в глаза. — Не ври больше — у меня ужасное ощущение из-за этого. Как будто… как будто должно произойти что-то плохое. Прослушав практически все, Манами положил руку сверху на ладонь Оноды и с трудом расцепил его пальцы. — Сакамичи. Не делай так, это… — Прости, — пискнул Онода, вздрогнув и отшатнувшись назад. — Я сделал тебе больно? Дай… Ох. — Он потянулся к сгибу локтя снова и, едва коснувшись кожи, на которой остались отпечатки пальцев, расстроился еще сильнее. — Извини, — произнес Манами. — Я правда сглупил. — Да я не злюсь на тебя, — возразил Онода и, прижавшись, обнял его. — Все хорошо. Прости. Я просто… я испугался. — Угу, — слабо улыбнулся Манами, прижимаясь щекой к волосам и игнорируя взгляды прохожих. Они выглядели странно, наверное, пока вот так стояли и обнимались, но это было неважно. То неприятное чувство ушло, оставив после себя лишь незаметное эхо, и это, несомненно, оказалось гораздо важнее.* * *
Не то чтобы Манами сделал это ради искупления вины — даже если у них произошла не очень приятная ситуация, о ней удалось успешно забыть уже к вечеру, пока они сидели перед телевизором в комнате Оноды и смотрели аниме, взятое им напрокат. Ну, как сказать, смотрели — Онода точно смотрел, а вот Манами периодически засыпал на его плече, кажется пропуская все самое важное. А еще он снова остался на ночь, перед самым сном прижав к себе Оноду и доведя его до разрядки рукой немного настойчивее, чем обычно. Засыпая, Манами чувствовал, как побаливает основание шеи, и думал, что не удивится, если наутро найдет там покрасневший след от укуса. Утро же настало для него раньше, чем обычно. Он проснулся сам по себе и довольно быстро понял, что Оноды рядом нет. Тот тихо уходил каждый раз, когда Манами оставался на ночь, а потом возвращался и незаметно ложился обратно, но всегда с другими (чистыми) накрыльниками. На этот раз он не успел вернуться до того, как Манами проснулся, и, думая о его крыльях снова, Манами чувствовал усталость и обреченность. Что ж — они не знали, что с ними делать. Не знали, как их вылечить, потому что, видимо, в Храме серокрылых жили те еще чудики, которые либо издевались, либо на самом деле и сами не знали, как выйти из ситуации. И каким образом они должны были искать ответ? Даже не зная, с чего начинать, Манами пролежал в кровати, глядя в потолок, наверное, целый час, а потом быстро притворился спящим, когда за дверью послышались тихие шаги. Онода вернулся в постель, стараясь двигаться аккуратно, а Манами схватил его и сжал в объятиях, завалив на себя и вынуждая испуганно ойкнуть. — Ты проснулся, — растерянно сказал Онода, после чего Манами нежно поцеловал его в щеку. — Ага. Уже выспался. А ты? Онода смущенно отвел взгляд, а потом тоже поцеловал Манами в щеку. — Полночи на тебя смотрел и не мог перестать. — Серьезно? — засмеялся Манами, отворачивая лицо. — Не думаю, что я такой интересный во время сна, как аниме или фильмы. — Очень даже, — ответил Онода. — Иногда ты говоришь… — Да ну? Правда? Что? — удивился Манами, едва сдерживаясь от нового смешка. — Что-то вроде… «Убери от меня свою расческу, Джинпачи», — сказал Онода, похоже пытаясь спародировать голос Манами, и Манами снова засмеялся. — Какой кошмар, — ответил он и сел на кровати, потягиваясь. Он приподнял крылья по инерции, и Онода мягко обхватил ладонями нижнюю часть правого. — Около пяти сантиметров прибавилось — точно тебе говорю. — Похоже, нам понадобится кровать побольше, — пошутил Манами, и Онода с улыбкой еще раз погладил его белые перья. Скрыть легкое удивление, когда вскоре после этого Онода предложил позавтракать здесь, было сложно, но Манами, недолго подумав, все же согласился. Онода проводил его в ванную этажом ниже, показал свою зубную щетку, чтобы Манами смог воспользоваться ей, и оба они отправились прямо на кухню, где был только Имаизуми и две девочки, которые уже уходили, оживленно переговариваясь о планах на день. Манами присел напротив читающего книгу Имаизуми и дружелюбно улыбнулся, на что серьезный друг Оноды только приподнял бровь и снова вернулся к чтению. Кажется, он до сих пор не особенно был ему рад, но тем не менее протестов не выказывал, и завтрак прошел в более-менее комфортной обстановке. Онода все пытался завести с Имаизуми беседу, но по большей части говорил сам, рассказывая об аниме, которое они с Манами смотрели вчера. Имаизуми лишь слушал и кивал, практически не задавая вопросов, но Оноде, видимо, было достаточно и этого. Он окончательно развеселился, а когда опустошил стакан сока, спросил у Имаизуми непонятную для Манами вещь. — Слушай, Шунске, покажем ему? Но Имаизуми, кажется, прекрасно знал, о чем идет речь, и скривился от неудовольствия. — Зачем? — Потому что он никогда не видел их. Я уверен, что он очень удивится, — продолжая улыбаться, ответил Онода, и Имаизуми отвел взгляд. — Чему удивлюсь? — все же решил спросить Манами. Онода повернулся к нему, почти сияя от радости. — Я говорю про кокон! Такой, из которых рождаемся все мы! — Кокон? — наклонил голову Манами. — У вас в корпусе появился кокон серокрылого? — Ага, — поморщился Имаизуми. — Прямо в моей комнате, словно у меня там свинарник или сарай. — Коконы обычно вырастают в заброшенных местах, где мрачно и никто не живет, — пояснил Онода. — Ох, понятно, — стараясь не выглядеть слишком ошарашенным, кивнул Манами. Он, если честно, даже не представлял, как выглядят коконы серокрылых, и почувствовал легкий интерес при осознании возможности узнать это. Ему и правда покажут? — Ты ведь хочешь увидеть, правда? — спросил Онода, и Манами тихонько кивнул. — Нашли выставку, — тяжело вздохнул Имаизуми. — Шунске не хочет его никому показывать, потому что, похоже, ревнует, — шепотом сказал Онода, пододвинувшись к уху Манами. — Эй, я прекрасно слышу тебя, — возразил Имаизуми. — И вовсе я не ревную — меня бесит эта проблема. — По себе не судят, — усмехнулся Манами, глядя на Оноду, и тот притих, смешно втянув голову в плечи. — Можно сходить и посмотреть на этот ужас, если так надо, — все же согласился Имаизуми, поднявшись на ноги. — Я за! — бодро откликнулся Манами, все-таки не сдержав своего энтузиазма. Онода встал из-за стола последним из них троих, и Манами с виноватой улыбкой взял его за руку, когда Имаизуми повел их в свою комнату. Она была на пятом этаже, и стоило им только подняться по лестнице, как Манами невольно задумался. Пытаясь понять, что происходит за стеной или почему этот город вообще такой странный, он совсем забыл о других, не менее важных вещах. Откуда берутся такие, как они, и почему? Кажется, у них всех даже была какая-то миссия, которую он, если честно, не утруждал себя воспринимать и разбираться. Он не хотел касаться этих сложностей и не хотел, чтобы они касались его, но тем не менее почему-то сейчас шел с Онодой за Имаизуми, чтобы взглянуть на штуковину, из которой они появляются. Что же именно он увидит? Ответ, конечно, не заставил себя долго ждать. Вскоре нужная дверь открылась, и Имаизуми указал рукой проходить. Манами сделал шаг внутрь, повернул голову и обомлел. Нет, такого он точно не ожидал. В самом дальнем и темном углу комнаты, недалеко от высокого шкафа, расположилось нечто… Манами бы назвал это здоровым яйцом, если бы не идеально круглая форма и зеленый цвет — скорее странная гигантская почка, которую облепляли толстые жесткие стебли, впившиеся в пол, стены и уходившие в потолок. — Это оно? — с огромным сомнением спросил он, взглянув на ребят, которые тоже встали недалеко от входа. — Ага, — улыбнулся Онода, делая шаг навстречу к «кокону». — Можешь подойти и послушать. Манами замешкался, но интерес все же победил и заставил двигаться. Он подошел ближе и, как Онода, осторожно прижал ладонь к странной на ощупь поверхности. Словно боясь повредить оболочку, Манами убрал руку и, развернув голову, приблизил к кокону ухо. Тот был лишь чуть выше его роста, и пришлось немного нагнуться. Но даже спустя минуту прислушивания ничего не изменилось — сложно было поверить в то, что там внутри кто-то есть. Живое существо, точнее говоря. Такой же, как они… — Как же он здесь появился? — спросил Манами, выпрямляясь. — Из ничего? — Через окно занесло, — раздраженно сказал Имаизуми, а следом за ним заговорил Онода. — Сначала он был крохотной пушинкой, а потом закрепился на полу и начал прорастать. — Так мы — цветы? — саркастично усмехнулся Манами. — Цветы нуждаются в питании. В почве, воде и свете, — ответил Имаизуми. — В том и дело, — указал Манами. — Как питается эта хреновина? Растения получают питание из почвы, животные — от матери. — Я тоже задавал себе этот вопрос, — кивнул Имаизуми, сложив руки на груди. — В этом нет смысла. Живой организм не может расти без питания, но жидкость, которая находится внутри кокона, каким-то образом насыщает колыбель всем необходимым. У меня нет этому объяснения. — И что тогда ты думаешь обо всем этом? — спросил Манами, наблюдая, как Онода, словно отключившись от реальности, пытается услышать что-то внутри кокона. — Мы… — Самодостаточны, — последовал неожиданный ответ. — Высшие существа. Манами усмехнулся. — Высшие существа, которые ходят в чьей-то поношенной одежде. Вынуждены работать и следовать дурацким правилам. — Это для того, чтобы мы не зазнавались, — с ноткой возмущения ответил Имаизуми и отвернулся. — Но ты же зазнался, — отметил Манами все так же с улыбкой, но Имаизуми промолчал на это. Онода тем временем выпрямился и мягко провел ладонью по поверхности кокона. — Может быть, к середине или концу августа откроется, — сказал он, взглянув на верхнюю часть. — Уже немного светлеет. — Отлично просто, — закатил глаза Имаизуми. — Жду не дождусь, когда он затопит мне всю комнату. — Если это мальчик, разрешишь ему жить здесь? — со смешком спросил Онода. — У нас не осталось приличных кроватей, а твоя, к удаче, двухъярусная. — Вот еще, — фыркнул Имаизуми. — Пусть спит, где хочет, — хоть на диване в гостиной. — Мальчик, — едва слышно повторил Манами, только теперь начиная ощущать что-то новое и непонятное при взгляде на кокон, от которого, кажется, словно исходила энергия. Энергия жизни. Требовательная и неукротимая, знакомая. Пришедшая прямо оттуда — из-за стены — с важной целью…