За стенами «Стальных вершин»

— А-а-апчхи! Барбара отложила в сторону отчёты, достала из упаковки очередной бумажный платочек и утёрла нос. Незаметно март уступил место апрелю, а вместе с ним исчезло и обманчивое тепло, долго согревавшее жителей Кистоун-Сити. Вот уже третьи сутки стояла промозглая погода: пронизывающий ветер вместе с беспрерывным дождём напоминали городку о ещё не ушедших холодах, а девушка, легкомысленно поверившая в раннее лето, продолжала ходить без шапки. Результат же долго ждать себя не заставил. Итак, Брукс сидела в своём кабинете и пыталась справиться с горой бумаг. То и дело ей приходилось исправлять помарки: ноющая головная боль и заложенный нос мешали сосредоточиться, а покрасневшие глаза так и поглядывали на кресло, манящее вздремнуть часок-другой. «Может, всё же отпроситься и поехать домой?» — после очередной ошибки девушка откинулась на спинку стула и помассировала виски в попытках прогнать боль. — «Я ведь всё равно не закончу до вечера…» Она окинула взглядом стол: близился обед, а стопка нетронутых отчётов уменьшилась лишь на четверть. Но тут же другая мысль неприятно кольнула её: в таком случае завтра придётся делать двойную работу, а заметно лучше ей за это время не станет. Вздохнув, Барбара сделала усилие и встала. Кабинет поплыл в глазах, стремясь заставить девушку сесть обратно, но она медленно направилась к стоящему на стеллаже аптечному чемоданчику. Свою единственную надежду она возлагала на жаропонижающее, но, найдя лишь пустую упаковку из-под него, Брукс вспомнила, что на прошлой неделе отдала последнюю таблетку заключённому из обычного блока, подхватившему простуду в сырой камере. — Да чтоб меня… — девушка поморщилась и закрыла лицо руками. В том, что она вовремя не написала заявку на лекарства, была виновата лишь её собственная забывчивость. Как же ей хотелось сейчас свернуться в калачик в своей постели, накрыться с головой одеялом и забыть, хотя бы на сутки, обо всём! Но всё, что она могла — рухнуть в кресло, подобрать под себя ноги и закутаться в снятый халат. Дождь за окном убаюкивающе шелестел по крышам построек, а пасмурное небо создавало уютный полумрак, который не мог разогнать слабый свет настольной лампы. Единственное, что мешало девушке крепко заснуть — непривычная для её кабинета прохлада. Барбара старалась согреть замерзавшие ладони, но, словно нарочно, чем больше она прятала и прижимала к телу руки, тем холоднее ей становилось. «Отлично!.. Меня ещё и морозит… Нет, так дело не пойдёт! Нужно вставать!..» Девушка попыталась оторвать голову от подлокотника, который служил ей подушкой, но что толку спорить с болезнью? С каждой минутой мысли путались всё больше, силы на то, чтобы подняться и сесть обратно за стол, угасали, пока, наконец, тревожная полудрёма не завладела Барбарой, заставив сдаться сну. Неизвестно, сколько времени так смогло бы пройти, если бы мелкие капли за окном не превратились в ливень, а потом и в грозу. Яркая вспышка на долю секунды залила всю комнату белым светом, после которого последовал гром, прошумевший так близко, будто его источник находился под ухом у Барбары. «Молния…» — вздрогнула она. — «Молния!» Девушка резко открыла глаза и нащупала в кармане телефон. Время на экране подсказывало: обеденный перерыв Шиника заканчивался через пятнадцать минут. «Нет! Нет, только не это!» Насилу соскочив с кресла и поспешно натянув халат, Барбара схватила чемоданчик и, насколько позволяло её состояние, стремительно выбежала из кабинета. Сегодня у Тоуна должна была быть перевязка; на неё обычно уходило довольно много времени, а видеться с Шиником Брукс решительно не хотела. Девушка чувствовала, как напряжение между ними росло с каждым её визитом, и потому в последние дни старалась как можно реже заходить в блок в его присутствии. Итак, очутившись в коридоре, Барбара тут же зажмурилась. Свет, всегда казавшийся ей тусклым и недостаточным для освещения такой широкой площади, сейчас непривычно бил в глаза. Обыденный шум, вроде разговоров надзирателей и лязга металлических дверей, казался ужасающе громким и напоминал раскаты грома за окном. Даже стук собственных каблуков с каждым шагом становился для неё всё невыносимее. «И почему я раньше этого не замечала? Наверняка уже всех вокруг раздражает этот противный звук!» Время от времени Брукс останавливалась и опиралась на стену, давая себе передышку, но осознание того, что Шиник вот-вот может вернуться, мешало ей задержаться. Лишь после того, как двери мета-блока захлопнулись за её спиной, девушка позволила себе пойти чуть медленнее. Добравшись до поворота, за которым находился пост надзирателя, Барбара замерла и закрыла глаза, прислушиваясь к тишине. Будучи любителем бульварного чтива, Шиник, коротая время за дежурством, обычно шумно шелестел страницами, желая поскорее узнать концовку, но сейчас, кроме звона падающих на бетонный пол капель где-то в глубине блока, ничего не было слышно. Девушка с облегчением выдохнула. — О-о-о, мисс Брукс! Я всё думал, когда вы придёте! Но стоило ей повернуть, как страх от увиденного сковал тело, заставив сердце стучать в горле. За столом Шиника сидел парень-азиат и увлечённо играл в телефоне, но, заметив Брукс, он тут же отложил гаджет и через мгновение очутился около неё. «Вот и конец…» В голове сразу стали проноситься сценарии вариантов дальнейших событий. Почему он её ждал? Он пришел арестовать её? Забрать пропуск? Но, казалось, ничего такого парень и не думал делать. Восхищённый взгляд и широкая улыбка, обнажавшая не совсем ровные зубы, шли вразрез с обычным обликом работника тюрьмы, а невысокий рост вместе с нескладным худощавым телосложением лишь добавляли его образу чудаковатости. Краем мысли Барбара отметила, что одет он был в форму надзирателя обычного блока. — Я так рад, наконец, с вами познакомиться! — он затараторил с явным акцентом.— Я Шон! Вообще, меня зовут Шен… Старший надзиратель Шен Ли! Но Шон звучит привычнее для американцев… А вообще, можете звать, как вам удобнее! — Очень п-приятно… мистер Ли, — простуженный голос Барбары прозвучал не с такой подчёркнутой холодностью, как ей хотелось бы. — Но… М-могу я узнать, где м-мистер Шиник? — Тревор? А-а-а, да у него же сегодня выходной! — Шон в задумчивости провёл по ёжику чёрных волос. — А что, он разве вам не сказал? — М-мы… Мы с ним не очень хорошо общаемся… — А-а-а, вон как… — на мгновение он принял печальный вид, но тут же воодушевлённо добавил: — Ну что ж, до конца недели здесь буду я, так что можете смело общаться со мной! — М-мистер Ли, я… Эм-м… Если вы позволите, мне тут нужно кое-кого навестить… — А, ох, да-да, конечно… — испуганно засуетился он. — Простите, что задержал! Шон посторонился, и Барбара, напоследок бросив ему в спину тяжёлый взгляд, постаралась как можно быстрее скрыться в глубине коридоров.

***

«Что ещё за Шон? Раз он из обычного блока, что он здесь делает? Знает ли он, в конце концов, к кому и зачем я пришла?..» Голова девушки теперь была занята уймой вопросов. Даже плохое самочувствие уже беспокоило её не так, как новый знакомый. «А может, Шиник его специально подослал сюда, чтобы подловить меня на чём-то и потом обвинить в братании с преступником?..» Эта мысль её испугала, заставив остановиться. В нерешительности Барбара помедлила перед дверями в камеру Тоуна, нервно проведя пальцами по своей фотографии на пропуске. Что если и сама она скоро станет преступницей?.. Что если и ей грозит оказаться по ту сторону вот таких дверей?.. «Нет, это абсурд. У них ничего на меня нет». Но кто такие они, девушка решила себе не пояснять. Так или иначе, сейчас спидстер был единственным, с кем она могла поделиться своими страхами. — Барбара, с тобой всё в порядке? — прищурив глаза, спросил Эобард после того, как они обменялись приветствиями. — Ты говоришь в нос. — Да, пустяки… — отмахнулась она, не теряя тревожной серьёзности. — С-сэр… Сегодня там, на посту, вместо Шиника дежурит некий Шен Ли… Шон, как он сам представился… Он вам знаком? Тоун прочитал её опасения и догадался, какие мысли занимали её голову. Улыбнувшись уголками губ, он сел на кровать и стал снимать робу, готовясь к перевязке. — Время от времени Шиник берёт выходные, которые ему не полагаются, а Шон… Скажем так, не отказывается от возможности сменить обстановку с обычного блока на этот. Взгляды спидстера и девушки пересеклись, и мужчина понял, что его ответ её не удовлетворил. — Твой главный вопрос состоит в том, можно ли ему доверять. Что ж, да, и у меня есть для этого основания. Барбара недоверчиво нахмурилась. — Какой-то он слишком б-болтливый для надзирателя… И слишком жизнерадостный… — Что правда, то правда, — спидстер усмехнулся больше каким-то своим воспоминаниям, чем её замечанию. — Но не всем же здесь быть такими, как Шиник. Есть и те, в ком ещё осталась человечность, несмотря на все… обстоятельства. Повисла неловкая пауза. Девушка ожидала, что сейчас он продолжит, но этого не происходило. Спидстер, избегая её взгляда, откинул от себя одеяло, как бы приглашая сесть. Мужчина рассказал далеко не всё, что знал о её загадочном новом знакомом. В этом Барбара не сомневалась. «Сколько же ещё тайн вы храните, мистер Тоун?.. Что ж, по крайней мере, появление Шона не стало для него неожиданностью». Погружённая в свои размышления, Брукс опустилась рядом с Тоуном и принялась сосредоточенно снимать бинт. За месяц их знакомства она научилась делать перевязку ловко и аккуратно, но сегодня, как назло, пальцы не слушались, предательски путая движения, чего не мог не заметить её внимательный пациент. В какой-то момент ладонь Эобарда вдруг оказалась поверх её руки. Девушка от неожиданности замерла. — Барбара, — в голосе мужчины зазвучала тревожность. — Ты дрожишь! Мгновение спустя ладонь дотронулась до её лба. Барбара привыкла к постоянному холоду его кожи, но сейчас прикосновение казалось почти невыносимым, словно к раскалённой голове приложили лёд. Спидстер встал; лицо его приняло обеспокоенный вид. — Тебе нужно домой. — М-мне… мне нельзя, — девушка рассеянно покачала головой. — Разве тебе нельзя отпроситься? Брукс пояснила, почему не станет этого делать. Мужчина завёл руки за спину и принялся мерить шагами камеру. — К какому времени ты сможешь дописать эти отчёты? — К вечеру… Н-надеюсь. Последнее слово Барбара произнесла таким голосом, что Эобард понял: надеяться ей не на что. — А если бы, скажем, ты закончила их раньше… В таком случае ты могла бы уйти? — Д-думаю, да, но… Мне хоть бы к концу рабочего дня успеть, — с её губ слетел короткий смешок. Девушке становилось неловко из-за того, что мысли Тоуна теперь были заняты ею и её положением; к тому же, перевязку ему она так и не сделала. — С-сэр, простите, мне не стоило говорить о своих проблемах, они не должны вас касаться… Не могли бы вы, пожалуйста, сесть обратно? — Ты пила жаропонижающее? — последние её слова, казалось, он не слышал. — Его… его н-нет. Мужчина вдруг остановился и прищурил взгляд. — Позволишь? — он указал на раскрытый аптечный чемоданчик, лежавший на полу. Барбара робко кивнула. Она знала, что таблеток там нет, но какая-то нелепая надежда на то, что он чудом их отыщет, почему-то теплилась в ней. Эобард стал торопливо перебирать лекарства, гремя стеклянными пузырьками и шелестя картонными упаковками. Наконец, он встал и повернулся к девушке, держа в руках ампулу с анальгином. — А это что же? Брукс с распахнутыми глазами уставилась на лекарство. Как ей в голову не пришло покопаться в собственной аптечке?! Девушка сконфуженно закусила губу. Что ж, ей уже не впервой выглядеть глупо перед Тоуном. Оставалось только как-то самой себе поставить укол. Брукс была довольно смелым врачом и, как знает читатель, вид крови её не пугал. Но детская боязнь уколов, увы, не исчезла и после окончания медицинского университета. Эобарду не понадобилось много времени, чтобы уловить смятение на её лице. — Барбара, послушай меня, — он снова сел и внимательно посмотрел на девушку. — Сходи в кабинет, забери отчёты и возвращайся. Я поставлю тебе укол в плечо, и пока ты будешь отдыхать, я заполню бумаги. Договорились? Это изумило её ещё больше, чем найденная ампула. Барбара подумала бы, что спидстер шутит, если бы не смотрела на его серьёзное сосредоточенное лицо. Ей казалось, она ещё не видела его таким. Неужели он и вправду беспокоился о ней? Чем она могла заслужить это? — Ч-что?.. Но как же… С-сэр, как же я могу нагружать вас своей работой? Это ведь моя обязанность… Да и как я могу позволить себе… — Барбара, — он наклонился к ней ещё чуть ближе, намеренно поймав её взгляд. — Тебе нужно научиться принимать помощь, а не только оказывать её другим. Я приму твой отказ, только если ты не доверяешь мне. В воздухе вновь повисла внезапная пауза. Девушка вдруг осознала: её ответ будет значить нечто большее, чем просто согласие; её ответ выведет их отношения на новую ступень. Доверяет ли она преступнику? Или она доверяет человеку, которым он остаётся, несмотря на все его поступки? Человеку, каким он представляется окружающим, или человеку, каким знает его она? От этого вопроса по телу пробежали мурашки. Хотя, может, это всё же из-за озноба? — Вы единственный, кому я здесь доверяю. Слова прозвучали тихо, но твёрдо, несмотря на бившую Барбару дрожь. Секундное замешательство на лице мужчины быстро сменилось той же серьёзностью. — Тогда иди. Шону можешь сказать, что не меньше часа будешь делать обход. Брукс кивнула, не найдясь, что ответить. Какая ирония! Могла ли она подумать, что ей придётся поменяться ролями со своим пациентом, хоть и ненадолго? Но в глубине души она понимала: без посторонней помощи ей не справиться. И потому была безмерно благодарна спидстеру за его предложение. С такими мыслями она сделала всё, как сказал Эобард. Конечно, снова проделать путь от мета-блока до кабинета и обратно ей далось нелегко, но она старалась поторопиться, чтобы не заставлять его ждать. К моменту её возвращения в камеру спидстер уже набирал лекарство в шприц. Барбара заметила, что одеяло на кровати было заботливо откинуто, а подушка взбита. — Садись, — скомандовал он, повернувшись на звук открывшихся дверей. Барбара села, закатала рукав и с тревогой стала наблюдать, как Эобард, разложив всё необходимое на стойке связи, заканчивал приготовления. «Интересно, где и когда он всему этому научился? А может, в будущем все такие умные?» — Готова? — мужчина со шприцем наизготове наклонился над ней и крепко, но осторожно взял её за плечо. Девушка сморщилась и закивала. — Неужели боишься? — по-доброму поддел он. — Надо же, а я бы даже и не подумал… Не волнуйся, я делаю не больно. На удивление Барбары, она и вправду почти не ощутила укола. Движения Тоуна были настолько методичными и уверенными, что не могли не вызывать восхищения. — Вот и всё. Придержи салфетку. — С-сэр… Скажите, откуда вы умеете всё это? Ведь вы профессор физики, если я не ошибаюсь? — Элементарные навыки первой помощи, — отмахнулся мужчина. О том, что у него есть степень и в медицине, он решил умолчать. — Даже надзирателей обучают этому… зачем-то. Барбара вдруг вспомнила, как Шиник помогал ей реанимировать Тоуна. Какими бы напряжёнными ни были их отношения, девушка не могла не признать, что без его помощи ей вряд ли бы удалось спасти спидстеру жизнь. Но стоило ей подумать о Шинике, как в голову пришёл ещё один вопрос, услышать ответ на который она боялась. — А что если… кто-то из надзирателей войдёт в камеру, пока я буду здесь? — Время обеда прошло; ко мне теперь придут только вечером, — Эобард вернулся к стойке связи. — Да и кто может прийти, кроме Шона? Брукс молча теребила в руках салфетку, уставившись на маленькое красное пятнышко на ней. — Его не стоит опасаться, Барбара. Доверься мне. — Вы ведь знаете о нём больше, чем рассказали мне, верно? — Верно. Но я не могу выдавать чужие секреты. Придёт время, и он сам расскажет тебе кое-что, я уверен. А сейчас ложись и укрывайся. При любых других обстоятельствах Барбара ни за что бы не позволила себе такую вольность, как лечь на чужую кровать (тем более, на кровать мужчины), но сейчас сил сопротивляться болезни, как и Тоуну, у неё совершенно не было. Девушка медленно сняла туфли и вытянулась на нарах. «Как же жёстко!..» Конечно, ей и в голову не приходило сравнивать тюремную кровать со своей домашней, но всё же она не ожидала, что через матрас почувствует холод и твёрдость металла. «Как только он спит здесь?!» Толщина одеяла тоже оставляла желать лучшего — если вообще можно было так назвать грубый плед в пододеяльнике. Но всё это не помешало телу, наконец, принявшему горизонтальное положение, расслабиться и начать понемногу согреваться. Одно это уже приносило облегчение, которого не могло дать даже тёплое кресло в кабинете. Мысль же о том, что Эобард предложил ей всё, что только возможно с его стороны, согревала Барбару изнутри. Почему он так добр к ней? «Из чувства благодарности? Или просто потому, что…» Другого ответа она придумать не успела. Спидстер вернулся к ней, держа в руках влажный бинт. — Вот, — он осторожно положил холодную марлю на лоб. — Постарайся не двигаться. — С-сэр, спасибо вам за всё! — Пока не за что, — мужчина присел на край кровати, беря в руки отчёты и бегло просматривая первый листок. — Я правильно понял, вот здесь нужна характеристика, а тут — дата и подпись? — Д-да, сэр… С-сэр, может, всё-таки, я п-потом сама всё сделаю? Мне в-ведь полегчает… — Когда тебе полегчает, ты отправишься домой, — лицо Тоуна показывало, что возражений он не потерпит. — Или тебе неизвестно о том, что действие анальгина кратковременно? Он вскинул бровь, наблюдая за тем, как Барбара вновь смиренно принимает его слова. — Дома есть, кому о тебе позаботиться? Родители или, может… молодой человек? — Родители живут в Старлинг-сити, а молодых людей… в моей жизни пока не было. К удивлению Барбары, теперь растеряться настала очередь Эобарда. Брови мужчины сошлись над переносицей; отчего-то он был уверен, что такая девушка, как она, просто не может быть в одиночестве. «Молодая, умная, добрая, вполне симпатичная. И — одна?» Воспользовавшись его секундным замешательством, Брукс решила парировать встречным вопросом. — С-сэр… Позволите спросить кое-что? — после его кивка она продолжила. — А у вас был кто-то? Нет-нет, в том смысле, вот, когда, например, вас ранили, — бывало же такое? Когда вас ранили, за вами… ухаживал кто-то? — В этом не было нужды. Я… регенерировал. — Р-регенерировали?! — от удивления девушка приподнялась на локтях. — То есть, вы можете… исцеляться? Но почему тогда… Эобард не стал дожидаться конца её вопроса и молча изобразил пальцем на груди знак молнии. Кинжал. Ускоренное заживление тоже было следствием связи с Силой Скорости, которой кинжал лишил спидстера. — И если бы не он, вы могли бы сейчас исцелиться и от ожога? — За два-три часа — вполне. Барбара выдохнула. Весь потраченный месяц можно было бы свести к нескольким часам, если бы не проклятая железка! Несколько минут они сидели в тишине, пока девушка обдумывала сказанное. — Мистер Тоун… А что… Что будет, если пронести кинжал через дверь? Что если бы она ненадолго вынесла кинжал с собой? Оснащение камеры всё равно не дало бы спидстеру сбежать, но для возвращения Силы Скорости этого было бы достаточно. Эобард уловил ход её мыслей. — Удар силой в четыреста джоулей. Ты не успеешь и подумать о том, что умираешь. — А что если его как-нибудь сломать здесь, и тогда… — Барбара! Ты себя слышишь? — зашипел он, резко повернувшись к девушке. — Даже у стен есть уши! Хочешь навсегда оказаться по эту сторону стекла и закончить как я? В ледяных глазах мужчины, пронзающих Барбару тяжёлым взглядом, отразилась плохо скрываемая горечь, заметив которую, она вздрогнула. — П-простите, сэр… — почти одними губами прошептала она, вновь ложась на подушку. Волна стыда за неуместное любопытство нахлынула на неё. Конечно, за пятнадцать лет он не раз обдумывал разнообразные варианты избавления от кинжала и побега. И, раз спидстер всё ещё находился здесь, ни один из них не дал ему возможности выбраться отсюда. А она своими вопросами лишь напомнила ему об этом. Как работник тюрьмы, Барбара не должна была и думать о том, как помочь ему. Но в глубине души, как врач, как человек с сострадающим сердцем она была бы рада, если бы он нашёл способ сбежать. Правильно это или нет, желания думать об этом у девушки не было, как и сил. — Так как же ты умудрилась простудиться? Я думал, снаружи уже давно лето. Чтобы не заставлять Барбару чувствовать себя неловко после такого разговора и вывести обоих из тягостных раздумий, Эобард сменил тему. — Эх… Да, все были уверены, что тепло пришло пораньше, но в последние дни такой ветер поднялся, и ливни бесконечные пошли… Так неожиданно… Барбара вздохнула и молча продолжила разглядывать кипу бумаг, что едва умещалась в руках мужчины. — Поэтому я и не люблю весну, — Эобард поднял голову и посмотрел вдаль. — Стоит ей довериться, как она ударит холодами. То ли дело зима — от неё никогда не ждёшь тепла. — Но ведь, в конце концов, зима отступает, и весна превращается в лето! Ни одна весна не обходится без чередования холода и тепла, и в итоге… Тепло всегда побеждает, разве не так? Тоун хмыкнул. — А может, это лето сдаётся, уступая зимним холодам? С такой позиции ты не думала об этом? — Может и так, — согласилась девушка. — Но нельзя не любить весну, зиму — да любое время года! — только потому, что они бывают холодными. Нужно просто одеваться потеплее. И… верить, что однажды выйдет солнце и растопит лёд. Вновь наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги и тихим дыханием Барбары. Лекарство начинало действовать, и, с сонной полуулыбкой на лице, она задрёмывала, наконец расслабившись. Эобард молчал. Отчасти потому, что вновь не мог найти ответа, и отчасти потому, что украдкой смотрел на девушку. В этих простых словах, относившихся совсем не к погоде, заключалась вся она, готовая принять зиму с её замороженным сердцем, готовая отогреть её и превратить в весну. Готовая отдать ей всю себя и довериться ей. Вот только она не знала, что зиме рано или поздно придётся разбить её доверие. Разбить ей сердце.