Чертоги Мёртвых

       А случилось всё одним прекрасным утром. Именно так стоило бы начать эту интересную историю, если б не одно «но», с ходу меняющее все описания. Хотя, стоит нам углубиться чуть больше, и мы сможем понять, что это пресловутое «но» там не одно. Начнём с того, что действие разворачивается не где-то в Вестеросе (и даже не в Эссосе), а в Чертогах Мёртвых, куда попадают все умершие герои. Там нет дня и ночи в их обычном понимании, но есть определенный порядок. Местные работники яро чтут законы земного мира и разграничивают сутки собственными силами. Сами Чертоги представляют из себя не что иное как таверну, куда никто и никогда не зайдёт промозглым осенним вечером чтобы погреться у камина. И никто не сможет выйти оттуда, когда дела заставят броситься в путь, накинув дорожный плащ. Попасть в Чертоги можно только умерев. Тогда-то герой получит свою комнату на втором этаже, каждая из которых подобна покоям Красного замка и обставлена по-особому, различно от других. Получит и долгожданный покой с кружкой эля и теплом камина. Но, как говорит одна известная поговорка, «покой нам только снится», ведь мы же имеем дело с героями восстания Роберта, битвы Пяти королей и прочих событий, произошедших после.        Но мы немного отвлеклись. Итак, представим, что всё началось утром. Ведь запах яичницы и жареного бекона тоже напоминает о пробуждении, не так ли? В полутёмном большом зале таверны уже собрались некоторые герои. Мирно стучали столовые приборы о тарелки, и стук их заполнял собою всё пространство. Круглые столики стояли здесь везде: в центре, у стойки, в дальнем особенно тёмном углу — скрывались за мощными колоннами, поддерживающими потолок. Неровный свет факелов плясал тенями на каменных стенах, весело трещал огонь в камине. За невысокой стойкой стоял худощавый рыжеволосый парень с худым лицом и вечно бегающими голубыми глазами и старательно протирал бокал. — Скучно, — недовольно буркнул одноглазый широкоплечий Торос, стукнув кружкой эля по поверхности стола и почесав мощный подбородок, скрытый за густой порослью рыжеватой бороды. Все присутствующие обернулись на него, смерив полными раздражения взглядами, стоило только жрецу из Мира грубым голосом затянуть песню про девку и медведя. Эх, был бы здесь Тормунд, точно поддержал бы! Правда, редкие нестройные голоса из дальнего угла послышались, пели в унисон. — Может вы заткнётесь? — раздражённо спросила золотоволосая зеленоглазая королева Серсея, чью холодную красоту стройной львицы не изменила даже смерть. Она пригубила немного красного вина и обратила взгляд на жреца. — Ну скучно же, Вашвельство, — раздался неуверенный голос всё из того же дальнего угла. Но Серсея была непреклонна, как сам Бобровый Утёс, и всем пришлось заткнуться. — Послушайте… После всех произошедших событий я хочу спросить у вас кое-что, — полный лысый Варис встал, переминулся с ноги на ногу и оглядел зал, спрятав руки в широкие рукава шёлкового одеяния. — Как вы считаете, кто умер глупее всех? — Ну тут и думать нечего! — тут же послышался ещё достаточно юношенский голос Робба, который вместе с рыжими кудрявыми волосами унаследовал и крутой нрав Талли, сочетавшийся с мальчишеской вздорностью. — Самая глупая смерть была у лорда Тайвина. Подумать только, быть убитым собственным сыном в сортире. А потом и быть найденным там, со спущенными штанами и стрелой в груди.        Никто не посмел ни возразить, ни согласиться, ибо страх перед Тайвином Ланнистером ещё не успел совсем исчезнуть из людских сердец. Сам Лев, абсолютно спокойный внешне, обратил зелёные глаза к Молодому Волку. На лысой голове плясали тени, придавая лицу ещё большую жёсткость. — Молчал бы ты, щенок, — поспешил вступиться за союзника старый, но крепкий при всей худобе и сморщенности Уолдер Фрей. Его маленькие глазки хищно впились в Робба, точно мысленно пронзая его тучей стрел. — Да… Что о Вашей смерти, лорд Фрей, — задумчиво сказал Петир, автоматически коснувшись подбородка и обратив на Уолдера взгляд серо-зелёных глаз. — Я нахожу в наших смертях кое-что общее. Убиты совершенно неожиданно рукой девчонки. Только вам, насколько мне известно, ещё и подали пирог с особой начинкой…        Уолдер только каркающе рассмеялся в ответ. Но только лорд Переправы открыл рот чтобы едко ответить на подобное заявление, как его прервал король Роберт, всё тот же гигантского роста толстяк с неопрятной чёрной бородой. — Вот я умер глупо. Меня убила проклятая свинья! — в сердцах вскричал Баратеон и ударил кулаком по столу, да так громко, что стаканы и тарелки подпрыгнули с тихим минорным звоном. — Вряд ли это глупее, чем просто рассыпаться. Но так велел мне погибнуть Владыка Света, — внешне и одеждой оправдывающая своё прозвище Красная Жрица Мелисандра только издала тихий вздох. — Это была красивая смерть. Рассыпаться пеплом на фоне солнца, — возразил женщине стареющий, но ещё способный дать фору всем своей внешностью и силой духа рыцарь Джорах. — Правда, я бы предпочёл умереть в бою… Так всё и вышло.        Сандор тоже задумался о глупости своей смерти, но всё же понимал, что не смог бы поступить иначе. Он просто должен был отомстить брату за все унижения… А затем… Затем и жизнь теряет свой смысл. Было что-то символическое в том, чтобы, умирая, упасть в огонь. А, между тем, споры о глупости смерти не утихали. — Истинно глупая смерть — быть убитым на своей свадьбе, подавившись пирогом, — не смог не вставить свои пять копеек черноволосый красавец Ренли, как две капли воды похожий на старшего брата в молодости. — Глупее только умереть от руки женщины, клявшейся в верности секунду назад, — тут же раздался, едва ли не перебивая, голос Пса. Он смотрел на зал только правой стороной лица, более-менее нормальной. Обгорелая левая скрывалась в черноте. — Лорда Ренли убила не Бриенна, — сдержанно ответила Кейтелин, отставив свою тарелку и взглянув на младшего Клигана яркими синими глазами так невозмутимо и гордо, точно он был каким-то провинившимся мальчишкой. — А кто же это был тогда, леди Старк? — едкости в голосе Пса было не занимать. Вся вторая часть разговора, начавшаяся с убийства Ренли, проходила под непрекращающееся нытьё и пустые угрозы со стороны Джоффри, считавшего, что именно он пал смертью храбрых. Но никто, кроме увещевавшей старшего сына в верности его суждений Серсеи, не обращал внимания. — Это была тень с лицом Станниса, — Кейтелин ответила так невозмутимо, точно сказала всем известную истину. Ну подумаешь, тень с чьим-то там лицом человека убила! Такое происходит сплошь и рядом. Но не успели многие изумиться подобному смелому заявлению, как Серсея, перебивая, парировала ответ леди Оленны, внешне хрупкой, но бойкой старушки, о своём причастии заявлением: — Отравить тебя мало было, — и хотела наброситься на Королеву Шипов, позабыв этикет, но её удержал Джейме, её точная мужская копия. Серсея только бросила на Оленну полный ненависти взгляд, а затем отвернулась, возвращая облику привычную гордость. Петир весьма умело делал вид, что он тут совсем не причём, это случилось как-то без его участия. Всё медленно вернулось к тени с лицом Станниса. — Так это Станнис убил моего Ренли? — встрял в разговор прекрасный и стройный, точно цветок, с кудрявой шевелюрой Лорас. Встав и вынув из ножен меч с долей пафоса, Рыцарь Цветов двинулся на Станниса со словами: — Я вынужден убить Вас во второй раз, лорд Станнис. — Оружие в священном месте! — громкогласно и грозно объявил Дрого, нахмурив густые чёрные брови. Весь его облик, высокого, мускулистого, со звякающими при каждом движении колокольчиками в чёрной длинной косе, вселял страх во многих обитателей Чертогов, поспешивших отойти на безопасное расстояние. Но только не Лорас, изящно повернувшийся на каблуках в сторону кхала дотракийцев. Не найдя под рукой верного горшка и огня, на котором можно было расплавить золото, Дрого взял свою тарелку и весьма ловко ударил Рыцаря Цветов ею по голове вследствие непродолжительного махания мечом и уворотов, от которых скрипели, меняя своё положение и опрокидываясь, стулья и столы. Стоит похвалить и Лораса за неизмеримую отвагу и старание. Это, пожалуй, все плюсы, которые были у него при этой битве. Ну, а Станнис просто сидел ровно, как палка, и молча наблюдал за происходящим, привычно скрипя зубами. Только по скрипу зубов или нескольким другим едва уловимым признакам можно было понять, что лорд Драконьего камня чувствует сейчас, ибо его худое лицо с квадратной челюстью не выражало ничего.        Лорас театрально упал на пол, выронив меч, который с печальным звоном упал под ноги кхалу. — Джорах-андал, у вас все рыцари такие слабые? — по-дотракийски спросил Дрого. Ясное дело, что понять его смогли только Дейенерис, равнодушно глядевшая на лежащего в обмороке Лораса, и Джорах. — Большинство, — уклончиво ответил бывший изгнанник. – Достойных нынче очень мало.        Лораса унесли двое дюжих работников сей таверны под шумок. Маргери принялась возмущаться, взывая к справедливости и напоминая всем, что королева тут она. Томмен, которого она упомянула в своей пламенной речи, медленно заполз под стол. Серсея в свою очередь напомнила Маргери, что королева тут она. Но никто их не слушал, ибо все испытывали страх перед Дрого. — Выведите её из зала, — приказала Серсея, указав в сторону Маргери. Гора и Джейме действительно пошли выполнять сей приказ, но не тут-то было, ведь за внучку вступилась Оленна. А с нею Уилас и почившие лорды Простора. Джейме хватило ума понять, что лучше отступить, а вот Горе было всё равно. Старший Клиган раскидывал воинов и попавших под горячую руку как мух. Кто-то спрятался подальше за колонну, кто-то невозмутимо продолжал завтрак. Гора грубо схватил Маргери за руку и толчками повёл прочь из зала, бряцая доспехами. — Не надоело тебе, брат? — издал горький вздох Сандор и встал прямо перед братом. Гора ничего не ответил Псу, продолжая невозмутимо и грубо выполнять своё дело. — Стояяять! — что есть мочи крикнул рыжеволосый работник таверны, пресекая очередную драку. — Я сейчас вызову стражу, если вы не прекратите.

***

— А всё-таки, чья смерть была самой глупой? — когда всё более-менее успокоилось, спросил Варис, напоминая всем, с чего всё началось. — А какая разница? — подал голос Нед, безразлично оглядев всех. — Действительно. Нравится вам это или нет, вы сейчас здесь. Вместе. Так что, будьте добры, уважайте друг друга, — добавил тот самый рыжеволосый работник. И кажется нам, он был прав.