***
Всю неделю кандидаты готовили свои программы, писали их за завтраками, во время сна, за выпивкой, затем, не выдерживая, засыпали прямо лицом в тарелке. Остальные же с любопытством наблюдали, делали ставки. К слову сказать, последним как нельзя кстати занялся Варис. Евнух развернул собственную рекламную компанию, устроившись возле стойки. Он раздавал буклеты, обещал деньги всем выигравшим и уверял, что более масштабного события Чертоги уже не увидят. Личный предсказатель компании «1хВарис» Мелисандра немало помогала в привлечении всеобщего внимания заявлениями вроде «вы точно знаете, кто победит, я уверена. Сделайте ставку, и заработайте». Она и Бринден Риверс часто давали интервью и спрашивали у Высших сил и Владыки Света, кто станет новым королем. Закончилось все тем, что Красная Жрица заявила как-то: — На нас надвигается Великое пламя. Оно поглотит нас и Чертоги. Нужно оторваться под конец. Да такой натуральный страх выразился на ее бледном лице, что многие поверили. Слух о конце Чертогов дошел до работников, которые мигом его опровергли. Но как бы то ни было наполненная ужасами и томительным ожиданием неделя подходила к своему завершению. Разговоров о выборах только прибавлялось. За день до начала утром в зал вновь пришла Ребекка. И, казалось, герои только ее и ждали, ибо разом замолкли и уставились на работницу. — Сегодня мы проведем жеребьевку. Узнаем, кто в какой день выступит перед Чертогами со своей программой. Оценивать ее будут наши политические эксперты, — Ребекка сделала театральную паузу и продолжила, — Эддард Старк, Петир Бейлиш, Тайвин Ланнистер и Джон Аррен. Затем мы проведем дебаты в прямом эфире, где соберем всех кандидатов. Так они получат возможность поговорить друг с другом. Вы сможете посмотреть дебаты на этом экране. Тут в зал вошли близнецы Джон и Джеймс с огромным телевизором. Впрочем, герои не смогли бы назвать это странное устройство телевизором, ведь не знали что это такое. Андрей поставил стремянку и разложил необходимые инструменты, и кое-как под удивленные взгляды героев братья повесили «экран», как назвала его Ребекка, на каменую стену зала. После Ребекка пригласила всех кандидатов на жеребьевку и, распределив время, покинула зал. Впрочем, этого герои уже не увидели, ибо занялись коллективным изучением чуда под непонятным названием «телевизор».***
Долгожданная неделя наступила совершенно внезапно. Так бывает, когда мы долго чего-нибудь ждем, даже не следя за временем, а потом вдруг удивляемся, когда, открыв календарь, видим ту самую дату. Также и герои, обнаружив что неделя прошла, заволновались и оживились. Все, кого можно было встретить в коридорах и залах, говорили исключительно о выборах: обсуждали кандидатов, делали прогнозы и спрашивали, стоит ли идти на презентацию программы к очередному человеку, метившему в короли. Выборы были чем-то новым, и потому, наверное, возбуждали интерес. Но многим идея пришлась по вкусу больше нежели драка. Перед стойкой с огромным, нарисованным Сандором плакатом «1хВарис» собиралась небывалая очередь. Золотые и серебряные драконы лились рекой в мешки, а списки ставивших пополнялись новыми кандидатами. Закрылась контора только после дебатов, но сейчас не об этом. Так вот, тот самый день настал. Во время обеда, когда зал был буквально переполнен, вошел первый кандидат с кипой бумаг. Это был Роберт Баратеон. Он прошел к специально установленной в центре трибуне, разложил бумаги и прокашлялся. — Кхм… Кхм кхм… — сказал Роберт и замолк. Причем надолго. — Отличная речь, брат! — воскликнул Ренли, сидевший ближе всех к трибуне. — Это все, кандидат? — спросил строгим голосом, хоть и не вполне серьезно, Петир. — Речь была очень познавательна. Ваша программа мне ясна. Роберт выдержал недолгую паузу, пока все просмеются, и наконец-то начал речь. — Я знаю точно: невозможное возможно, Я могу вам доказать это не очень осторожно. Со мной не узнаете горя ни днем, ни ночью. Невозможное возможно, знаю точно, — пропел Баратеон, чем вызвал волну хохота вновь. Не этого ожидали все от солидного названия «предвыборная компания». Только Рейегар закричал: — Позвольте! Это нечестно! Он украл мою фишку. Роберт только отпил воды. Причем он так сильно сжал стакан, что тот треснул в его руке. — Так вот, как я уже спел, выбирайте меня, ибо со мной вы не будете знать горя. Даешь больше алкоголя и праздников! Даешь масштабные битвы! «Каждый день как праздник» — вот мой девиз. Мы с вами покажем, что значит отрываться. Тем более, что еще делать в Чертогах? Я не стану вам приказывать, держать под давлением. Я стану понимающим и простым. Впрочем таким я был всегда. Такова моя политика, и я обещаю, что исполню все это, если стану королем. Роберт закончил речь и покинул зал, собрав все свои бумаги. Эксперты записали в блокноты тезисы и переглянулись. Программа явно их не впечатлила. Впрочем как и остальных героев. — Такая себе нас ждет перспектива, — заметил Сандор, нахмурившись. — И оружие в священном месте! — добавил Дрого. Все были с ними согласны. На следующий день в обед в зал зашел Джоффри и, подойдя к трибуне, оглядел всех. Выдержав недолгую паузу, он сделал лицо грустного щеночка и начал свою речь: — Я совершил много зла при жизни, и мне очень стыдно за все это. Я был ужасным королем и хочу искупить вину, — начал Джофф таким жалобным голосочком, что даже Лизу, ненавидевшую Ланнистеров, прорвало на слезу. Но потом вдруг презрительная ухмылочка вновь заиграла на его пухлых губах. — Так велела мне говорить мать. Но я уже достаточно взрослый чтобы самому решить, как и что мне следует говорить. Я считаю, что здесь слишком мало развлечений и много разговоров. Поэтому предлагаю устраивать здесь старые добрые рыцарские бои насмерть. — Но мы итак все мертвые, — подал голос один из бывших рыцарей Белой Гвардии. Кажется, это был Мендон Мурр. — Это не помешает мне. Душа проигравшего растворится, и он исчезнет навсегда, — Джоффу явно нравилось все, о чем он говорил, столько наслаждения было в его голосе. — Так в Чертогах останется мало людей, и прекратятся эти чертовы разговоры за пивом. — Не трогай пиво, дубина! — воскликнул Сандор. — Это напиток богов! Освистанный и униженный помидором в лицо, Джоффри ушел, оставив за спиной проклятия на свою голову и гневные крики. На третий день во время обеда в зал зашел Визерис. Гордо подняв голову, увенчанную тяжелой отцовской короной, он буквально проплыл к трибуне и приказал принести себе стул. Но все сие заявление проигнорировали. Удивленный подобным отношением к себе Виз принялся кричать и оскорблять собравшихся, напоминая что он Дракон, а Драконов злить нельзя. — Я думал, никто не выступит хуже моего внука, — тяжко вздохнул Тайвин, и все эксперты согласились с ним. Осмеянный толпой Визерис, скрываясь от помидоров (все после вчерашнего обнаружили, что ими удобно бросаться в нерадивых кандидатов), вынужден был уйти. На четвертый день пришел Рейегар. Чинно разложил он бумаги на трибуне, принес арфу и принялся играть, погружая всех в состояние легкости. Затем и его чистый красивый голос добавил моменту необыкновенной красоты. — Не тревожь мне душу, арфа, Я слезы не удержу, Не говори мне о моей печали. Затем, продолжая играть, Рейегар перешел на прозу, оставляя всех в состоянии гармонии и легкой светлой грусти. — Я и правда в печали, друзья мои. Наше общество прогнило и опустилось в состояние вечного пьянства и разврата. Нет больше вечной любви, ее заменяют шлюхи, дарящие одноразовое удовольствие за деньги. И не надо улыбаться так, Петир. Нет больше любви к прекрасному, к искусству. Мы перестали думать о морали и нравственности. Если я стану королем, я попытаюсь восстановить несправедливость. Сандор, хватит бурчать пожалуйста. Я сделаю из вас идеальное общество, — и Рейегар, весь покрасневший от оживления, ушел. Все остались в молчании, ибо никто не знал что сказать. Следом за Рейегаром (на следующий день) пришел Ренли. — Всем доброго дня. Как настроение? — сходу выпалил с улыбкой младший Баратеон. — Вот у меня прекрасно, ведь я сегодня выступаю перед вами. Давайте похлопаем, герои! В зале раздалось несколько неуверенных хлопков. Но улыбка Ренли стала еще шире. — Бу-бу-бу, какие мы серьезные. Надо с этим что-то делать, — Ренли щелкнул пальцами и в зал вошел нагруженный колпаками и клоунскими носами Лорас. Тирелл прошел по рядам столов и на каждого надел по атрибуту. Теперь на Ренли смотрела орда недовольных клоунов. Особенно хорошо выглядели раздражённые, недовольные Нед и Станнис в картонных колпаках с надписью «Король вечеринки». — Так куда лучше. Теперь поговорим обо мне и о моей программе, — Ренли сделал недолгую паузу и продолжил. — Я, Ренли Баратеон, лорд Штормового Предела и мастер-над-законом, торжественно клянусь, что не потерплю драк в Чертогах, буду пресекать их любым способом. Если только они не будут очередным развлечением. Я обещаю вам веселье. Каждый день я буду проводить что-нибудь интересное: песенные и танцевальные конкурсы, игры, квесты. А самое главное… Я запрещу всем осуждать человека по его ориентации! Это противозаконно! — и Ренли пустился в оскорбления в адрес тех, кто не поддерживал его ориентацию. Попало и Роберту, и Стеффону, и Его Воробейшеству. — А так хорошо всё начиналось, — наигранно вздохнул Петир. — Даже колпаки с носами приготовил. — Они явно были лишними, — Нед давно уже выкинул свой колпак в камин и с наслаждением смотрел, как огонь пожирает его. На следующий день во время обеда героев посетила Маргери. Мило улыбаясь и посылая воздушные поцелуи, она быстро завоевала почти всю мужскую половину. Но речь её тоже возымела действие. — Я девушка, и, наверное, не мне конкурировать с мужчинами. Но мне обидно смотреть, как драки и ссоры губят такое уютное место. За мной мои подданные, рыцари Хайгардена, мои братья и предки. Я готова быть с вами доброй и щедрой, но я не потерплю раздора. Пусть каждый обиженный знает, что сможет получить от меня помощь и поддержку. И её речь так тронула многих героев, что они со слезами на глазах, говорили, что будут голосовать за Маргери. Только эксперты почему-то проводили Тирелл холодными взглядами. После Маргери, на следующий день, к героям вышел Станнис. Он встал у трибуны, холодным взглядом осмотрев Чертоги, прокашлялся и начал свою речь. — Я не стану ничего обещать. Обещания — пустые слова. Важно то что я буду делать. И к своему плану я подойду со всей ответственностью. Во-первых, господа мёртвые, нам нужна дис-цип-ли-на. Я пресекаю драки, ссоры, ношение оружия (тут Дрого заметно оживился), распитие спиртного в таких количествах. Это всё дезорганизует нас. Я установлю чёткий график: когда вставать, когда ложиться спать, со скольки до скольки завтракать. Всех вас я приведу в надлежащую форму ежедневными зарядками и закалками. У меня всё. Станнис ушёл, оставив о себе двоякое мнение. На следующий день его сменила Серсея. — Мои оппоненты мужчины тут вам много чего наговорили. Визерис хвастался своим происхождением, Ренли обещал праздники, Станнис распинался о дисциплине. А выполнят ли они это всё? Вы же знаете, каким королём был Роберт, как тот же Станнис сжигал свою семью. По моему мнению, все они не могут быть королями. А Маргери… Лицемерная леди, которая всех вас презирает. Тоже плохой вариант, — Серсея, забыв о собственной программе, пустилась в разоблачение других и их пороков. В смешанных чувствах оставила она героев и экспертов. Последней выступила Дейенерис. Уже третий Таргариен, жаждавший власти и борющийся за неё несмотря ни на что. Была она серьёзна и собранна. Явилась с жёстким лицом уверенного в себе человека. — Вы увидите меня с другой стороны, — вещала Матерь Драконов с трибуны. — Да, при жизни я хотела сломать колесо системы. Но здесь все мы равны. Конечно, некоторые лорды и после смерти заставляют своих подданных служить себе, и это неправильно. Таким жестоким людям не следует подходить к залу. Но борьба за равноправие и справедливость — не единственное, что вы должны запомнить из моей программы. Драки и ссоры следует пресекать самым жёстким образом. Пьянство тоже не красит присутствующих здесь. Да, Роберт Баратеон, Вас тоже, не надо смеяться. Я не призываю вас совершить революцию только из уважения к работникам сего заведения. Но, будь моя воля, некоторых смутьянов я бы выгнала, — закончив речь и гордо подняв голову, Дейенерис ушла. Некоторое время герои только и делали, что обсуждали предвыборные кампании кандидатов. Смеялись над Визерисом, хвалили Маргери и восхищались Дейенерис. В коридорах, зале — везде слышались обсуждения. На одной из передач, транслировавшихся по телевизору (герои сочли эту трансляцию магией), выступали эксперты. Ребекка спросила мнение каждого из четвёрки, сидящего где-то в просторном кабинете на строгих кожаных креслах (как оказалось позднее, это кабинет работников). За ними высился шкаф с грудой папок, испещрённый светом лампы. — Что я могу сказать… — начал Нед, заглядывая в записную книжку. — Роберт, ты конечно мой друг, но я привык говорить прямо. Твоя речь не впечатлила меня в том плане, что ты поощряешь драки и пьянство. Ты обещаешь праздник, а многим хочется покоя. Тоже самое могу сказать и о Ренли. Много он вещал про нетрадиционную ориентацию, но мне и половине Чертогов это кажется отвратительным. Из-за таких разговоров твоя речь не удалась. Зато Станнис меня поразил. У него было много хороших решений, пусть и, как всегда, радикальных. Джоффри и Визерис выделились с плохой стороны. Ничего хорошего в их выступлениях не было. Что один хочет устраивать бои насмерть, что другой ставит себя выше всех. Бои вообще стоит запретить. Маргери больше давила на жалость, нежели высказывала свою программу. Там можно мало тезисов выделить. Серсея чего-то там говорила о других, я так и не понял зачем. Дейенерис выступила неплохо, для себя можно выделить несколько удачных моментов. Рейегар сказал несколько верных вещей, но музыка мне помешала. — Можно, конечно, списать всё на отсутствие опыта. У нас его тоже нет, — Петир оглядел коллег и продолжил. — Но раз нас поставили в качестве экспертов, придётся говорить. Некоторые речи меня рассмешили. Визерис, мне понравилось, как ты пытался сломать стул, но где, собственно речь? Возможно, стоило убавить эмоциальность, чтобы я что-то разобрал. Ренли, за колпаки и носы огромный плюс. Станнис, Сандор и Нед смотрелись в них как нельзя лучше. Но вот каждодневные праздники поставили меня в тупик. Мы здесь застряли, мягко говоря, надолго. Хватит ли у тебя сил и возможностей каждый день нам что-то готовить? Что касается ориентации, то мне, в отличии от коллег, всё равно. Ты же за того милого парня деньги платишь? Вот и всё. Джоффри, ты начал очень хорошо. Все плакали во время твоей исповеди. Но потом стало скучно. Какие-то бои насмерть, исчезновения из Чертогов. Зачем? Разве что от идиотов избавиться. Ну и Роберт. Чтоб ты знал, я за ЗОЖ. И тебе того же советую. Теперь что касается речей, которые поставили в тупик. Серсея вместо речи решила выполнить нашу работу. Спасибо конечно, я много взял от твоих слов, но ты же не эксперт. Маргери, хороший театр одного актёра. Я б на представление сходил. Но само содержание неубедительно. Рейегар тут начал говорить о том, что мы упали в культурном плане. И речь правда была сильная, но лучше б тебе мой бизнес не трогать. А так, я б действительно поставил их с Маргери в дуэт. Сильный будет подъём. Ну и к ним ещё Дейенерис. Ничего нового она сказала, но ей захотелось поверить. Просто как главнокомандующий вышла, так-так и ушла в шатёр, а вы погибайте. Станнис о дисциплине только и говорил. Вроде убедительно, но я несколько других взглядов. Зачем свободу ограничивать? Мы в Чертоги пришли отдыхать. — А я бы хотел начать с похвалы работникам, которые всё это организовали, — сказал Джон. — Мне очень было интересно посмотреть и послушать всех. Вы смелые люди, раз решились на такое. Роберт был в своём репертуаре: и спел, и сказал всё коротко. Пусть идея про пьянство мне не понравилась, но политик в нём правда есть. Станнис слишком радикальную программу представил. Не вижу смысла в контроле. Но речь была чёткая и по делу, спасибо. Ренли повеселил так повеселил. Эх, спасибо тебе, солнце ты наше. Но вот сама речь за всем этим потерялась. Вот коллеги мне тут подсказали, что речь шла об ориентации. Рад, что ты борешься за свои права и права возлюбленного. Любовь — это так прекрасно. Особенно в молодости. Пылкая, страстная… Ох, что-то я не туда пошёл. Рейегар хорошо о культуре говорил. Молодец, что тут сказать. Мне понравился парень. И талант у него есть. Визериса вот, наоборот, поругать надо за эти оскорбления. Жалко мне тебя, загрызут ведь. Дейенерис тоже жёстко говорила. Люблю я таких девушек, серьёзных и волевых. Хорошая получится королева. Серсея больше оскорбляла других, и я ничего сказать не могу. Наверное, что-то за этим стояло. Джоффри — плохой мальчик. Бои насмерть — это просто ужасно. Не жалко тебе подданных? Если нет, то я уже боюсь. Маргери порадовала. Так красиво, так трогательно рассказала, что я даже слезу пустил. Молодчинка. — Во-первых, хочется сказать, что Джоффри идиот, — последним выступил Тайвин. — Мы тебе такую речь написали, а ты всё испоганил! Серсея, дочка, порадовала. Поставила ультиматум: либо я, либо никто. Молодец, так с ними надо. Роберт и Ренли не впечатлили. И кто их вообще на трон пустит? Жуть начнётся. Станнис вообще контролировать вздумал. Не позволю. Маргери разжалобить решила. С кем-то вышло, но не со мной. У Рейегара речь совершенно пустая, больше выставление себя напоказ. Визерис орал, что я чуть не оглох. Пёс ты, хуже нашего Сандора. Эйерис, дорогой, займитесь сыном. Дейенерис составит Серсее хорошую конкуренцию. — И кто, по-вашему, достоин победы в выборах? — спросила Ребекка, поёрзав в своём кресле, что стояло напротив. — Объективно Станнис, — ответил Нед коротко. — Я не буду делать прогнозов. Для каждого выбор свой. Хорошей сильной речи для себя я не нашёл, — Петир пожал плечами. — У Маргери была речь сильной. Рейегар тоже постарался, — уклончиво ответил Джон. — Всё было плохо, — категорично заявил Тайвин. — Но я за дочку и Дейенерис. У них единственных что-то было. — А как вам идея выборов? Может стоит повторить через шесть лет? — Ребекка заглянула в записи и вновь подняла глаза на экспертов. — Король избирается навсегда, — холодно ответил Нед. — Может и мне поучаствовать через шесть лет? — усмехнулся Петир. — Всё же идея весьма занимательная. — А почему бы не устроить? Пусть все покажут себя на деле, — благодушно сказал Джон. — А может не через шесть лет, а по надобности? Не устроит один, другого поставим, — решительно заявил Тайвин. — Спасибо вам за ваши ответы, — Ребекка встала и пожала руку каждому эксперту. Мнение экспертов некоторых заставило поменять свои взгляды, а некоторых никак не коснулось. Но все что-то из их речей вынесли. Эфир потом долго обсуждали за кружкой эля или в коридорах. Джоффри обиделся на экспертов за низкую оценку своей речи, негодовал Визерис. Маргери пыталась построить взаимоотношения с поддержавшим её Джоном. Серсея обсуждала с Тайвином скорую победу. Роберт ходил обиженный до глубины души, что его никто не воспринял всерьёз. Ренли пытался убить Петира за разглашение своей тайны и попутно помириться с Лорасом, которому открыли глаза на измены любовника. Станнис вообще старался не говорить о своём участии, но Ширен и Мелисандра всё равно его поддерживали. Рейегар обижался на Тайвина и называл его невеждой. Дейенерис гордо ходила по Чертогам, смотря на Серсею как на врага народа. Близились дебаты. Все кандидаты зашли в уже известный кабинет работников, где каждый занял свою трибуну. Воздух пропитался напряжением от взглядов и жестов. Ребекка чувствовала это. Первый вопрос от неё касался статуса короля. Будут ли работники иметь всё то же влияние на героев? Джофф аж покраснел и принялся доказывать, что король будет главенствовать над всеми, а работники здесь как рабы. Визерис отказался от ограничений власти короля. Роберт сказал, что ему всё равно. Серсея, как ни странно, поддержала Визериса. Станнис не терпел возражения своим приказам, но от совета не отказался. Остальные оказались готовы к диалогу. Дальше Ребекка спросила о конфликтах между героями. Многие держались мнения, высказанного в программе. Серсея оказалась сугубо против. Следующий вопрос касался устройства Чертогов. Оставят ли они всё как прежде или будет чёткая структура? Дейенерис, внезапно оживившаяся, принялась доказывать остальным, что все равны перед ликом смерти и после неё должны оставаться такими же. Многие оказались не против сей мысли, кроме Серсеи, Джоффри и Визериса. Негоже, говорили они, чтобы слуги общались наравне с лордами. В итоге, Серсея и Дейенерис поцапались. Накинулись друг на друга, что трибуну опрокинули, и стали кататься по полу и рвать друг на друге волосы. Рейегар призывал к диалогу. Ребекка тоже. Роберт пытался оттащить Серсею с криком: «Ты что делаешь, женщина!» Ренли поддерживал Дейенерис хлопками и улюлюканьем. Остальные предпочли не вмешиваться. Подкатившись к камере, девушки свалили её, и сигнал был потерян. Таков конец дебатов. Смотревшие сие безобразие эксперты дружно ударили ладонью по лбу. После настал день выборов. Каждый герой писал имя и тайно ставил галочку перед выбранным кандидатом. Работникам предстояло всё пересчитать и назвать победителя.