Still Waters (В тихом омуте)

      — Приём! Меня кто-нибудь слышит? Ответьте! — надрывался Леоне, но, как он ни выкручивал регулятор частоты, рация молчала.        Треск помех в темноте помещения оглушал, ввинчивался в уши, заставляя Леоне вжиматься в стену. Воротник униформы давил на горло, душил захлёбывающегося от адреналина мужчину. Леоне отчаянно старался не трястись.       — Руджиеро, мать твою! — оскалившись, с диким блеском в глазах снова рявкнул Леоне в упрямо молчащую рацию. Тишина была ему ответом.        Это был пиздец какой не смешной розыгрыш. Сердце мужчины, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он снова крутанул регулятор частот, по ту сторону заскрипели помехи.       Опершись на стену, Леоне начал пробираться к выходу.       Закрыв глаза, он попытался представить себе примерную планировку чёртова склада, но теперь, когда он был внутри, а не снаружи, всё казалось совершенно другим. Он понятия не имел, где конкретно находится, и как далеко вглубь зашёл. Ему казалось, что он, вроде как, почти в самом углу. Тогда, значит, дверь совсем не далеко. Но… А что, если он перепутал стороны? Что, если дверь в прямо противоположной стене?       Пальцы нащупали контур закрытого окна. Ни крупицы света не приникало внутрь. Толстое стекло было в несколько слоёв выкрашено чёрной краской.       Он судорожно попытался найти щеколду. Нашёл, но ржавая пыльная хрень буквально прикипела к поверхности. Леоне тянул и бил изо всех сил, но максимум, что сумел извлечь из защёлки — гулкое эхо и свой собственный стон разочарования. Его отзвук глухо запел, отражаясь от стен огромного помещения. Эхо смеялось над ним. Сердце Леоне зашлось от страха. Он представил, как его идиоты-напарники найдут его в таком состоянии. Да он же позора не оберётся! А кретины, непременно, будут довольны тем, что их дебильный пранк сработал, и им удалось довести его до исступления.       Леоне опустился на колени и зашарил руками по полу, надеясь найти хоть какой-нибудь кусок арматуры, чтобы разбить стекло и выбраться на улицу. Да, ему, несомненно, впаяют штраф за порчу государственного имущества, но к чёрту! Увы, на гладком полу не было ничего. Прижавшись спиной к стене, Леоне взвесил в руке рацию. Интересно, получится ли ей разбить окно? Решившись, он встал, но, стоило ему протянуть руку, как он с ужасом осознал, что окна нет на месте.       Он, что, успел отойти в сторону? И сам того не заметил? Он обшарил стену. Ни справа, ни слева ничего, кроме камня. Или… стоп! Да нет же! Он явственно чувствует под ладонью гофрированный металл! В голове тотчас мелькнула очень неприятная ассоциация с консервной банкой. Леоне двинулся дальше, стараясь идти в сторону двери… Ну, как ему казалось.       Шаг, ещё шаг… Леоне запнулся обо что-то.       Ящик. Ему по пояс. Он ощупал препятствие — с углов и между досок торчали пучки какой-то соломы. Ящик был огромен, но при мысли о том, чтобы обогнуть преграду, Леоне похолодел от ужаса. Темнота вокруг только и ждала, когда его руки утратят опору. Ждала, чтобы выбить пол из-под ног и поглотить его.       Цепляясь за стену, он вскарабкался на ящик. Накрахмаленная жёсткая форма сдавила тело, мешая двигаться. Он сел на доски и свесил ноги. Волосы на голове встали дыбом. Пола внизу не было. Одна рука по-прежнему на стене, и вот он скользит ниже, и ниже, и ниже, и ниже… Ящик же должен быть одной высоты со всех сторон, правильно?! Подошвы коснулись пола. Облегчение волной накатило на Леоне. Он прижался к холодному камню стены, жадно ловя ртом воздух. Он пытался проморгаться, но без толку — что открыты глаза, что закрыты, всё едино — темень.       В темноте что-то пошевелилось и начало приближаться к нему.       Он мог различить силуэт — едва заметный контур. Все обострённые до предела чувства вопили, что некто стоял в самом центре складской комнаты. Глаза Леоне «услужливо» дорисовали воображаемые мозгом картины. Кто это? Человек? Ребёнок? Тьма шутила над ним. Как же Леоне жалел, что не догадался прихватить с собой фонарик. Существо и его разделяла только гора хлама.       Силуэт … мужчины… осветился. Тусклый свет, едва заметный… За его спиной окно? Нет, так скорее выглядит солнце, если нырнуть поглубже под воду и открыть глаза. Серебристый свет. Странный некто словно купался в лунном сиянии.       — И что же ты делаешь здесь в столь поздний час? — голос мужчины был мягок и тих.       Леоне помотал головой, стараясь отогнать подальше внезапно накатившее чувство сопричастности. Он выпрямился и попытался заставить свой голос звучать как можно твёрже.       — В полицию поступил вызов. Заявили о беспорядках.       Мужчина подошёл ближе. Он был ниже Леоне ростом, меньше, изящнее, стройнее. Теперь, когда Леоне видел перед собой вполне живого человека, точивший его ужас отступил. Человек — это не страшно. Леоне легко с ним разберётся.       — О причине беспорядка я уже позаботился, — отозвался незнакомец.       — В каком смысле, «позаботился»? — осторожно переспросил Леоне. Руки его непроизвольно сжались, в кулаке надсадно затрещала рация.       — Вот так вот. Позаботился. Это моя работа, — пожал плечами мужчина. Призрачный свет следовал за ним по пятам; волосы, обрамлявшие его лицо — чёрный тягучий металл — будто жили своей жизнью. Они плыли вокруг его головы, словно воздух причальных складов был водой.       Незнакомец подошёл вплотную к стене, где недавно стоял Леоне. Там же был ящик! … Или нет? Леоне не видел. Странное сияние окутывало только хрупкую фигуру, не бросая ни единого блика на окружающие предметы.       — Тебе стоит уйти, — в этот раз, хотя тон и остался прежним, фраза прозвучала угрожающе. — Ночью, в такой поздний час, тут совсем небезопасно.       Мужчина снова повернулся. Он вытянул руку в сторону Леоне. Так когда-то делала nonna (итал. бабушка), если хотела донести до шкодливого внука, что убегать далеко опасно, что он может заблудиться.       Леоне схватился за предложенную ладонь.       Пальцы мужчины были холодными и мозолистыми. Они стальными тисками сжали запястье Леоне, но не причинили боль, а нежно погладили кожу. Мужчина шагнул вперёд и опустил руку Леоне на дверную ручку. Вторая рука незнакомца взъерошила волосы на затылке полицейского. Леоне не успел сообразить, что происходит, как мужчина, вдруг, поднялся на цыпочки и прижался губами к его губам.       Прежде чем Леоне понял, что тот, собственно, только что поцеловал его, тот уже отстранился.       — Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Помни об этом, Леоне, — шепнул он всё ещё находясь почти вплотную. — Нам обоим стоит помнить…       Он сделал шаг назад, оказываясь вне досягаемости Леоне; холод ладони исчез с запястья; шеи больше никто не касался.       Ещё миг, и незнакомец исчез, как не бывало. Растаял, словно был наваждением. Леоне повернул дверную ручку и распахнул дверь. Улица вокруг была залита мягким оранжевым светом фонарей. На бетонном полу в пыли отпечаталась только одна цепочка следов — его собственных.