***
Сириус тренировался в подземелье поместья Блэков, поставив заглушающие на дверь, чтобы не разбудить любимую жену, которая в последнее время спала очень чутко. На последних месяцах беременности Марлин стала очень капризной, и Блэк часто сбегал выплескивать магию в подземелья, руша манекены. Только терпеливые эльфы справлялись с миссис Блэк. Несмотря на свою кровь, та стала их любимой хозяйкой. В редких спорах хозяев, они занимали позицию Марлин, которая всегда была добра к ним. Мужчина чуть не снес стену, как перед ним материализовался домовик, испуганно поджимающий уши. — Хозяйка начала рожать, — пропищал домовик. — Скорее… Сириус открыл дверь и побежал наверх. Предполагаемая дата родов должна была наступить только через несколько дней, и Блэк откладывал сбор вещей в Мунго, где должна была рожать Марлин. Девушка уже не могла долго ходить, и только давала поручения мужу и эльфам. — Блэк, — корчась от боли прошипела беременная. — Я же уже тебя много раз просила собрать сумку. Почему ты все откладываешь на последний момент? — Прости, родная, — прошептал Сириус, беря ее на руки и через плечо бросая эльфам приказы. — Все будет хорошо. Марлин стиснула зубы, чтобы не проклясть Блэка, схватки проходили очень болезненно для нее. Мужчина крепко прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Но его размеренные поглаживания по голове только больше раздражали женщину — Трансгрессируй нас в Мунго скорей, Бродяга! — прокричала она, хрипя. Сириус хлопнул себя по лбу и подхватив ее на руки, аппарировал с ней в больницу, где была уже зарезервирована палата Блэков, в которой уже много лет рождались представители этого благородного дома. Марлин корчилась от боли и кричала, словно ее резали ножом. Мужчина положил девушку на кушетку, а затем колдомедики выгнали его из палаты. Он послал патронуса другу и крестнице, которая тоже хотела присутствовать на родах. Через несколько минут появился Ремус со своей девушкой. — Как она? — за школьное время, что они дебоширили и впутывались в различные передряги Марлин стала ему, как сестра. — Целители молчат, — закусил губу Сириус. — А вдруг что-то пойдет не так? Роды же начались преждевременно… — Успокойся, — сзади кузена подошла мадам Лейстрейндж, которую уведомили колдомедики. — Марлин сильная девушка, все будет хорошо. Мужчина попробовал выдохнуть, но все равно продолжил нервно мерить шагами коридор, раздражая всех присутствующих. Беллатриса присела на стул, держа на коленях дочку. Рудольфус вместе с младшим братом уехал в командировку, а оставлять любопытную Дельфину на эльфов она не хотела. Ремус и Алисия стояли неподалёку, держась за руки. Каждый находился в собственных мыслях. Ремус думал о том, каким он будет отцом, а волчица тоже хотела побывать на месте миссис Блэк, о которой сейчас все переживают. — Я не опоздала? — первым делом спросила Фредерика, которая сорвалась с истории магии. Уже никого не удивляло, что она могла уходить посреди уроков. Пока Дамблдор закрывал глаза на все. Сириус покачал головой, продолжив метаться по коридору, мешая проходить медицинским сестрам и другим отцам, которые спокойно ждали, пока их жены родят. Марлин раньше рассказывала, что у магглов есть практика партнерских родов, и Блэк очень хотел держать ее за руку, когда его любимая женщина будет рожать ему наследника. Из-за двери послышался женский крик, который был смешан с проклятиями. Ремус вскинул бровь: Сириус плохо влиял на пятую мародерку. По телу Блэка пробежали мурашки, он снова кинулся к двери, чтобы хоть как-то облегчить страдания своей девочке. За руку его удержала Фредерика, которая знала, что ничего хорошего не произойдет, если ее крестный продолжит ломиться в дверь. Ему не откроют, а Марлин начнет переживать сильнее. — Мы не сходили на узи, — вспомнил Сириус. — Колдомедики сказали, что у нас будет мальчик, но Марлин ее хотела сделать снимки… Ремус фыркнул. В этом был весь Бродяга. Оттягивать что-то до последнего момента, а потом расстраиваться, что он не успел этого сделать. Сириус одарил друга сердитым взглядом, но немного успокоился и сел рядом с кузиной. Маленькая Дельфи рассматривала его амулет, свисающий с шеи и пыталась играть с ним. Лейстрейндж не пожалела о том, что взяла дочь с собой, она помогала отвлечься мужчине от тяжелых мыслей. Спустя несколько часов, во время которых ниссе из Поттер-мэнора принесли сэндвичи и кофе, а для малышки Лестрейндж теплое молоко, из палаты вышел седая целительница. Она позвала молодого отца, сказав, что его ожидает сюрприз. Сириус робко вошел в палату, где его изнеможённая жена лежала на подушках. Рядом, на огромном столе лежали два маленьких сверточка. Удивленный Блэк посмотрел на целительницу, которая радостно суетилась вокруг роженицы. — Ваша дочка, мистер Блэк! — сообщила целительница, помогая Марлин приподняться. Восторженный Сириус принял на руки сверток, осторожно всматриваясь в крохотное личико дочери. Малышка прекратила плакать, и, казалось, изучала отца, на которого была похожа, как две капли воды. — Ваш сын, — не дав опомнится отцу от радости, целительница подала ему второй, голубой сверток. Мальчик посмотрел на отца карими, как у его матери глазами, и прикрыл их, сладко засопев. — Спасибо тебе, радость моя, — счастливо проговорил Сириус, присаживаясь на кровать к жене и целуя ее в лоб. Молодые родители все еще наслаждались видом своих мирно спящих детей, молча иногда переглядываясь между собой. Спустя четверть часа, целители позволили остальным зайти в палату. Все любовались малышами и поздравляли родителей, маленькая Дельфина заглядывала в колыбель с рук матери с весьма сосредоточенным взглядом. — Как назовете? — спросил Ремус, которому Сириус поведал о своих спорах с женой по поводу имени. Фредерика хмыкнула. Крестный и его жена все же пришли за советом к ней, как к Леди Блэк и она не могла не придерживаться традиции своего благородного рода. — Регулус, — прошептала девушка, наклоняясь над названным племянником. Это имя она вспомнила как только узнала, что у Марлин будет мальчик. Надо было почтить память брата Сириуса. Леди Вальбурга одобрила. Фредерика провела палочкой над мальчиком, нарекая того Регулусом Сириусом Блэком, наследником рода Блэк. Соответствующая запись в тот же момент появилась в министерстве магии, а на родовом гобелене начерталось имя. Далее девушка перешла к дочке. Никто не гадал о том, что Марлин родит двойню. — Каллисто, — спустя минуту молчания все же ответила Фредерика. Она читала, что это название название второго спутника Юпитера. Ходила также легенда, что Большая медведица — это превращенная нимфа, которая родила сына от Зевса. — Каллисто Марлин Блэк. Сириус одобрительно кивнул. Ему нравился выбор крестницы. Марлин улыбалась и принимала поздравления, несмотря на то, что ей больше всего на свете хотелось поспать. Ее муж видя, что миссис Блэк устала после родов смекнул и принялся выводить гостей из палаты. Беллатриса обняла кузена, поздравив его с пополнением в семье и вернулась в поместье. Ремус, которого позвали в качестве крестного малышам со счастливыми глазами трансгрессировал в Норвегию. Фредерика повернула портключ улыбаясь. У одного из ее родов появились наследники. Такие красивые малыши, одновременно похожие на родителей. Леди Блэк пообещала сделать все от себя зависящее, чтобы детство и жизнь этих крошек прошла в мирном магическом мире. Девушка напевала себе под нос мелодию, обставляя одну из комнат в Блэк-мэноре. Фредерика посоветовалась с Леди Вел где лежали детские вещи. Новые, не распакованные пакеты покоились в прихожей. Хозяйке помогали эльфы, которые вымывали большую комнату возле спальни хозяев Сириуса и Марлин. Фредерика поколдовала, выкрашивая стены в мягкий бежевый цвет, на котором начали появляться деревья и разнообразные животные. Девушка поставила две кроватки. Одна из них была кроваткой Сириуса, другую Марлин заказала из Чехии. Обе колыбели были выкрашены в белый цвет одним взмахом палочки. Над каждой кроваткой был повешен мобиль (детские светящиеся карусели). Фредерика выкинула карусель с пауками и летучими мышами. Это было единственное действие, которое не понравилось Вальбурге, наблюдающей за всем со своего портрета. Вместо старой игрушки, Леди Блэк повесила мягкие голубые облака, желтые звезды и розовые сердечки. Фредерика по-доброму завидовала своим названным племянником, которые будут жить с любящими и заботливыми родителями, крестными, готовыми всегда прийти на помощь и наставить на истинный путь. Все защитят маленьких Блэков.***
Прошло две недели, как исчез Джерард. Было такое ощущение, что словно его и не было. Фредерика связывалась с целителем из Индии, он приехал, чтобы обследовать ее и сказал, что связь с призраком бесследно исчезла из магического фона Поттер. Скорее всего Джерард растворился в небытие. Грустная девушка не находила себе места, потому что потеряла друга. И поделиться было не с кем: про призрака она не рассказывала остальным. Девушка решила прогуляться по кладбищу в Годриковой впадине, которое было расположено недалеко от маггловской части ее коттеджа. Ее вызвался сопровождать учитель Арман, но Фредерике хотелось побыть одной. Она еще не привыкла к тому, что везде ее не сопровождает призрачный друг. Поттер обошла заброшенную ветхую церквушку, подошла к захоронению Игнотуса Певерелла. Гарри, приняв кольцо наследника рода почистил камень, наложил покрасочные чары. Из старой и запущенной она превратилась в почти что новенькую. Даже сторож кладбища не работал так усердно, как наследник Певерелл. Фредерика поправила упавший букет роз, который оставил ее брат на могиле предка. Далее девушка перешла к мраморной двойной могиле, где были захоронены ее родители. Она обновила букет лилий, и коснулась рукой надгробия. Слез уже не было. Через два ряда стояла еще одна двойная могила из темного гранита. Рядом с ним лежали голубые хризантемы: символ непорочности. Надгробие гласило: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Здесь были захоронены мать и сестра Альбуса Дамблдора и директор самолично выбрал эпитафию. Девушка вспомнила первый Самайн в родовом поместье, вместе с родителями тогда к ней пришла и юная Ариана, которая сказала, что ее убил ее брат. Девушка по рассказам Риты Скитер знала, что мисс Дамблдор стала обскуром и приглянулась Гриндевальду. Паззл никак не складывался в голове Фредерики. Она понимала только одно: Аберфорт искренне любил свою сестру, а та в ответ была привязана к нему. Отношения же между старшим братом и сестрой, Геллертом и Арианой, оставались непонятными для Поттер. Девушка рисовала схему вместе с Партхланом и его женой. Они чувствовали, что что-то упускали. Без одной детали все остальное казалось несовместимым. У Фредерики начинала болеть голова, она не любила неразгаданных тайн. Даже Джерард не смог ей в этом помочь, так как его память была заблокирована магией, но зато у него была хорошая логика и он подмечал все моменты. А теперь Поттер должна была научиться справляться сама. Фредерика села на скамейку возле могилы Дамблдоров и продолжила выводить замысловатые узоры на надгробии. Девушка уже устала от этих тайн и загадок, которые преследовали ее повсюду. Из сумочки Поттер достала копию дневника который нашла журналистка Скитер на развалинах ледяного замка. Фредерику зацепила одна деталь: « — Перестань строить из себя героя, ты на самом деле не такой! — прокричал Гриндевальд и кинул заклинание в Альбуса » Эта запись смутила Поттер. Она считала, что братская любовь между Геллертом и Альбусом была сильнее, чем между родными братьями Дамблдор. Фредерика понимала, что летопись упускает момент, когда Гриндевальд и его британский друг поругались. Фредерика посмотрела внимательно на цветы, лежащие у надгробия. Хризантемы. Странный выбор Альбуса Дамблдора. Девушка напрягла память вспоминая, что она читала в книге Гермионы, которая обожала узнавать тайный смысл, заключенный в букетах. Поттер чувствовала, что это важно. Что она вот-вот зацепиться за нужную информацию и поймет нечто важное. В голове как гром возникла фраза, которую Поттер прочитала очень давно: «Печальное значение у хризантемы в Италии, Бельгии, Австрии и Франции. Цветок символизирует скорбь и утрату. Букет хризантем традиционно приносят на кладбища.» Дамблдор сожалел о смерти сестры. Каким бы ужасным человеком он не был, Фредерика была уверена в том, что он не специально убил Ариану. Быть может это была бытовая случайность? Альбус всегда хорошо контролировал свои эмоции, едва ли бы он пришел в такую ярость после ссоры с сестрой. Если только… Если только Ариана не забрала у него нечто более важное. — Где же ты мой умный друг? — спросила вслух Фредерика, сетуя на исчезнувшего Джерарда. Девушка зацепилась за свою догадку, как за спасательную соломинку. Точно! Юная Дамблдор наверное не нарочно испортила какую-то важную вещь своего старшего брата. Альбус не дорожил своими мантиями, причина ссоры могла быть куда более весомая. Влюбленность в Геллерта? Тоже вряд ли… И снова озарение. Ходили слухи, что Гриндевальд мечтал обладать дарами и стать повелителем Смерти. Как рассказывал Аберфорт, его брат был обручен с Серой Госпожой. Значит, наверняка, Альбус знал, где можно найти Дары и возможно даже стал обладателем их. Уж одного точно: Фредерика как наяву видела Старшую палочку в руках директора. Третьим даром была мантия невидимости, которой обладала Поттер. А вторым даром был камень. О нем никто не слышал и даже не догадывался, где он может быть… Значит ли это, что Ариана своей стихийной магией как-то испортила камень, чем очень разозлила брата? Фредерика не догадывалась насколько была близка к разгадке. Ариана Дамблдор и впрямь украла симпатичный камешек из ларца брата. Он всегда запрещал ей заходить в его комнату. А тут подвернулся такой удобный случай: Альбус убежал к своему другу и забыл закрыть дверь за собой. Как мышка, девочка прошмыгнула в запретную комнату и посмотрела в тот ларец, который так манил ее. Необычный камушек Ариана сразу заметила. Сразу захотелось взять его в руки, что девочка и сразу сделала. Внизу она услышала голос вошедшего брата. Сунув камень в карман, Ариана вышла из комнаты, словно ничего и не было. Через неделю Альбус обнаружил пропажу, а девочка поняла, что где-то случайно выронила камень. Как бы она не искала его, он словно сквозь землю провалился. Фредерика вздохнула и пошла дальше. Время близилось к вечеру, и на улице начинало холодать. Девушка еще раз оглядела кладбище и пошла в сторону дома. В который раз она заходила с маггловской части, игнорируя портключ и трансгрессию. Поттер уничтожила табличку-памятник, и теперь радостно проходила через второй этаж в магическую часть поместья. Она регулярно сцеживала кровь в сосуды. Теперь этим занимался и ее муж. Фредерика чувствовала, как радуется Поттер-мэнор. В лесах развелось большое количество единорогов и фестралов. Девушка посмотрела через дорогу на домик Батильды. Она недавно еще раз навещала эту милую старушку. Оливье тоже взял соседку под свою опеку и приносил ей продукты, ниссе готовили кушать для бабушки Гриндевальда. Поттер было жаль эту одинокую женщину, но она не могла заставить себя часто заходить к ней. Фотографии, которые были по всему дому, напоминали Фредерике о ее пропавшем друге. Фредерика подошла к калитке, и заметила, что газон снова пора косить на лужайке. По рассказам крестного она узнала, что несколько лет семейной жизни этим занимался Джеймс. Лили смеялась и часто напоминала мужу об этом важном действии, и только спустя недели уговоров, Поттер подстригал газон. Фредерика уронила ключи и нахмурилась. Она терпеть не могла наклоняться туда-сюда. Но делать было нечего: без ключей она не попала бы домой. Девушка подняла с земли связку ключей, на которой она нацепила десяток различных брелоков. Рядом с ключами лежал странный ромбовидный черный камень. Поттер положила его себе в карман и перешла на магическую сторону. — Агнесс, приготовь ванную, пожалуйста, и накрой ужин на одну персону в кофейном зале, — с улыбкой озвучила свою просьбу хозяйка. Домовичка кивнула и тут же исчезла. Когда Фредерика вышла из ванной комнаты в кофейный зал, девушка заметила, что на подносе из двух чашек струится дым, а на тарелках лежало четыре тоста с лососем. В кресле напротив хозяйского сидел Оливье. — Здравствуй, дорогая, — улыбнулся Лорд Поттер, беря с подноса свою чашку. Он ценил такие редкие моменты семейного уюта, когда Фредерика выходила из своей раковины отшельника, не бросалась сломя голову спасать мир, а просто посвящала время мужу. Фредерика поцеловала мужа в щеку и села рядом с мужем. Она понюхала его чай: Оливье обожал пить чай с мятой. Его это успокаивало. Хотя,порой девушке казалось, что вместо крови в жилах супруга плещется мятный экстракт, так как никакая непредвиденная ситуация не могла выбить его из колеи. — Смотри, что я нашла, — Фредерика кинула ему камень. — Он показался мне довольно красивым. Я посмотрю, что можно сделать с ним в дедушкиной мастерской. Мне как раз не хватало центрального камня для подвеса в колье. Лорд Поттер нахмурился. Ему нравилось украшения, которые его жена создавала в артефакторной мастерской. Фредерика редко этим занималась, но всегда очень ответственно подходила к делу. Созданные браслеты и серьги Поттер отдавала гоблинам, которые устраивали аукционы. Девушка заработала несколько сотен галлеонов и пополнила сейф своего рода. — Ты знаешь что это? — наконец промолвил Оливье смеясь. Он поражался везению собственной жены. Она помотала головой, и парень поклялся, что мысленно Фредерика уже вставила камень в свою работу и продала его за двести галлеонов, но на деле, это колье могло стоить миллионы. Все дело было в камне. — Что такое, Лив? — спросила Фредерика. Она переоделась в пижаму и планировала спуститься на нижние этажи, где Флимонт организовал артефакторную мастерскую. — Фредерика, ты серьезно? Девушка испепеляюще посмотрела на юношу. Ей не нравилось то, как насмехался над ней муж. Что она опять упустила? — Это воскрешающий камень, — снизошел до объяснения Оливье. — Только ты могла найти один из даров смерти в своем дворе, когда наклонялась за ключами.***
Рыжеволосая девушка бродила после отбоя по коридорам Хогвартса. Подмышкой она носила черный гримуар, который ей подарил Мракс на пятнадцатилетие. Фредерика сначала думала отдать блокнот Игнотуса Певерелла брату, но затем передумала. Она посчитала полезным иметь записную книгу с бесконечным количеством листков и советами одного из братьев, нашедших три дара Смерти. Волосы у Поттер были собраны в высокий пучок, который закреплялся обыкновенной шариковой ручкой, которую она одолжила у Гермионы. У той их было много, по просьбе ей присылали родители-магглы из канцелярских магазинов. Фредерика ходила после отбоя, когда коридоры пустовали, и все ученики, которые в привычное время галдели и создавали хаос уже спали. Поттер же не сиделось в комнате. Джерарда, с которым можно было бы поговорить не было, подруги отдыхали в факультетских гостиных. Девушка откровенно скучала и искала себе приключений. В другой руке у нее находилась мантия невидимости, чтобы избежать нежданной встречи с старостами, патрулирующими школу. Но обычно после полуночи уже никто, кроме отчаянных нарушителей и тех, кто мучается от бессонницы не ходил. Фредерика вдруг четко услышала как кто-то рыдает в заброшенном туалете для девочек. И это явно была не плакса Миртл. После того как Том несколько раз посещал свою бывшую возлюбленную она не плакала. Большую часть времени она проводила в его комнатах, вспоминая прошлое, но только когда там не было Гермионы. В остальное время она переселилась в ванную Старост, где редко кто бывал. Мисс Миртл Элизабет Уоррен резко начала считать, что заброшенный туалет не самое подходящее место для такой особы, как она. Гриффиндорка удивленно вскинула бровь: кто будет рыдать в такое время в одиночестве? Девушка тихо отворила дверь и заметила, что на окне в темноте сидит девчонка, чье лицо уткнуто в ладони. — Персефона Паркинсон? — предположила Фредерика, подходя ближе. Слизеринка сидела в длинной белой рубашке, на ногах у нее красовались зеленые гольфы. Сидя на холодном каменном подоконнике девушка замерзла и продрогла. — Поттер? — от неожиданности вздрогнула девушка. Она не ожидала, что у ее слабости найдутся свидетели. — Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Фредерика, скидывая с себя флисовую мантию и протягивая однокурснице. С Паркинсон они никогда не ладили. Слизеринка не беспочвенно ревновала Фредерику к ее обожаемому Малфою. А Поттер считала, что весь мир Пэнси сводится к Драко, и больше она ничем не интересуется. — Не твоего ума дело, — резко ответила слизеринка и недоверчиво покосилась на мантию. Она все еще дрожала и всхлипывала, но принять помощь от гриффиндорки не могла. Фредерика поняла это и осторожно, чтобы не спугнуть сама накинула на плечи девушки теплую одежду. Пэнси благодарно кивнула и подумала о том, что гостиная ее факультета — самое темное и холодное место в Хогвартсе. Как бы Паркинсон не любила свой факультет, она не хотела оставаться там одной. Тепло, исходящее от камина не согревало, однокурсники не лезли в душу с расспросами, а самому жаловаться на горькую судьбу было стыдно. — Я могу чем-то помочь? Ты выглядишь потеряно, — вновь предприняла попытку Фредерика присаживаясь рядом. Паркинсон выглядела откровенно жалко, и Поттер, как истинная гриффиндорка не могла бросить ее. Слизеринка оглядела однокурсницу, словно решая для себя: довериться или нет. Подумав, что хуже все равно не будет, Пэнси вздохнула. — Мои родители мной недовольны, — всхлипнула девушка. — Они хотели, чтобы я вышла замуж за Драко, но я не оправдала их надежд. Однако, они должны были еще с детства понимать, что мы не очень хорошо ладили с Малфоем не смотря на то, что я всячески пыталась это исправить. Сегодня родители прислали мне письмо, что они заключили помолвку с Яксли-младшим. Неприятный тип, беги от него подальше, если встретишь. — Твоего мнения не спрашивали? — ужаснулась Фредерика, хотя была знакома с нравами чистокровных не понаслышке. Слизеринка горько помотала головой. — И чтобы я им сказала? Мадам, отец… я люблю Блейза?! — усмехнулась Пэнси. — Они на дух не переносят семейство Забини. Да и меня родители ненавидят. — Не может быть… — прошептала Фредерика, приобнимая девушку. — Они же твои родители. Поттер не понимала, как можно не любить собственного ребенка. Паркинсон ей стало жаль, она уже не видела в ней ту заносчивую девчонку с вечно вздернутым носом, которая никого кроме себя не замечает вокруг. Вместо самоуверенной слизеринке перед ней сидела ее печальная копия, которая шмыгала носом и не хотела жить. — Все! Хватит лить слезы, — решительно произнесла гриффиндорка, потянув бывшую соперницу за руку. Пэнси вытерла глаза и поплотнее закуталась в одолженную мантию. В прохладном туалете она сидела уже несколько часов, успела сбежать из гостиной прямо перед отбоем. На лице девушки заблестела робкая улыбка. Из-за вспыльчивого характера и недостойности окружающих у нее не было друзей. В детстве с ней пытались подружиться Гринграссы, Булстроуд и другие чистокровные девочки, но родители всячески пытались донести ей, что ей надо зацикливаться на мальчиках. Но Малфой и Нотт, к которым девочка пытаться прибиться в компанию не обращали на нее внимание. С ней все время общался Грегори, но чета Паркинсон запретили Гойлу приближаться к их дочери. Так Пэнси и осталась одна. — Куда мы идем? — спросила девушка, еле успевая за Поттер и оглядываясь по сторонам. — Ко мне в комнату, — махнула рукой Фредерика. — Мне можно тут находится? — недоверчиво переспросила Пэнси. Она привыкла к тому, что в их гостиную никого не пускают, и она сама ратовала за то, чтобы отродье магглов не пачкало изумрудные ковры, а настоящие чистокровные не заставляли себя дышать одним воздухом с ними. — Не вижу причины почему нет, — улыбнулась хозяйка комнаты, разжигая камин, и доставая себе плед. Гостья тихо присела на диван все еще кутаясь в мантию, не желая отдавать ее Фредерике. Паркинсон снова начала рыдать, вытянув ноги к теплому камину. Она осматривалась в личных покоях Леди Поттер-Блэк, она сама мечтала о таких в юности. Родители все время твердили ей, что ей не стать главой Рода, титул она могла получить только через замужество, ведь отец не доверил бы своей несерьезной дочери кольцо. Мистер Паркинсон сказал, что он скорее передаст кольцо своему троюродному брату, чем Пэнси, которая ничего не соображает. Дело Пэнси — выйти замуж за достойного претендента и родить ему наследников. Если бы кто-то спросил чего хочет сама девушка, то она бы надолго задумалась, но ответила. Во-первых, слизеринка хотела научиться кататься на велосипедах. Случайно, Пэнси увидела маггловских соседских детишек, резвящихся на двухколесном звере. Через неделю вся семья погибла. Во-вторых, Пэнси мечтала побывать в Париже. Девушка обожала журналы в которых были расположены фотографии достопримечательности. И в-третьих, девушка хотела рисовать. В Хогсмиде на карманные деньги, она покупала альбомы и карандаши. Приходилось покупать подешевле, так как о своих расходах надо было отчитываться перед родителями, а они не одобряли это хобби девочки. — Пэнс, — ласково позвала ее Фредерика. — Завтра будешь опухшей, прекрати плакать. — И что… может я стану некрасивой и этот Яксли не захочет женится на мне… — сквозь рыдания ответила Паркинсон. В ее слезах отражалась боль, отчаяние и страх за будущее. Фредерика устало выдохнула. Она знала, что завтра целый день будет сонная, если сейчас не ляжет спать, но надо было как-то успокоить слизеринку. Хозяйка комнаты щелкнула пальцами и ниссе принесли несколько французских эклеров которые только испек Гюнтер для своей Леди. Слизеринка не успокоилась, но взяла несколько эклеров с блюда и засунула их в рот. Родители вечно запрещали ей есть сладкое, аргументируя это тем, что она растолстеет и пропустит отличную партию. На толстых леди никто не смотрит. Все порции Пэнси проходили через строгий контроль миссис Паркинсон. Фредерика расстелила диван пока Паркинсон допивала какао. Зевая, гриффиндорка пожелала приятного сна, и ушла в свою комнату. Ходить сонной весь следующий день ей не хотелось. Пэнси, кажется, успокаивалась. На следующее утро хозяйка личных покоев проснулась от шума, доносящегося из ее гостиной. Там что-то падало и ругалось. Фредерика вспомнила, что произошло ночью и закрыла глаза. Она очень надеялась, что слизеринка не решила разнести ее комнату в приступе зависти. — Паркинсон? — девушка выглянула из-за двери. Перед ней стояла совершенно другая девушка. В болотных глазах плескалась уверенность, а волосы… — Мерлин, Пэнси, ты обрезала волосы. Слизеринка действительно проснулась и решила кардинально изменить свою жизнь. Первым делом она взяла палочку и перед зеркалом отрезала себе волосы. Сделала новую прическу каре и не сожалела. — Кхм… — задумалась Фредерика. Она поняла, что надо помочь своей новой подруге и достала из шкафа широкие брюки кремового цвета, черную водолазку и кожаные черные ботинки на каблуке. Девушка купила их на распродаже у магического дизайнера, но так ни разу и не надела. На слизеринке они смотрелись идеально и Пэнси словно расцвела. — Что случилось, Пэнс? — спросил Нотт, подошедший к однокурснице за завтраком. Пускай, они не были друзьями, но ее потерянное состояние пугало юношу. — Ты почти не ешь в последнее время и всё время пытаешься спрятаться от нас. Девушка покачала головой, косясь на гриффиндорский стол. Оттуда ей улыбалась Фредерика, показывая оттопыренный большой палец. Гермиона и Дафна недоверчиво косились на Паркинсон. После того, как Паркинсон незаслуженно оскорбила Асторию и вылила той на голову тыквенный сок за то, что девушка случайно села в ее кресло, Гринграсс недолюбливала однокурсницу. — Все хорошо, Тео, — впервые за много лет ласково ответила Пэнси и все удивились. Оказывается, у их однокурсницы был довольно приятный и звонкий голос, который она тщательно скрывала под писклявой маской. Блейз хмыкнул. Однажды он по просьбе друга танцевал на балу с этой заносчивой выскочкой. Он и представить себе не мог, что девушка так поменяется. За одну ночь. Ее волосы — они выглядели великолепно. Длина подчеркивала точеные скулы. Так и хотелось нежно провести пальцем по ним. — Пэнс, — шепотом позвал слизеринец. — Пэнси. Девушка обернулась, поставив свой кубок. — Пойдешь со мной в Хогсмид на выходных? Паркинсон кивнула. Целый день она ходила радостная, не забывая посматривать на свое отражение в доспехах. Но вечером грусть снова накатила на нее. Она знала, что скоро придется вернуться домой и как объяснить родителям, что их Персефона без разрешения обрезала волосы и совсем не хочет становится леди Яксли? Фредерика читала книгу, когда в дверь постучали. Засунув ноги в тапочки-олени, девушка подошла к выходу гадая кого могло принести в такое позднее время. — Но что будет дальше, Поттер? — растерянно спросила Пэнси, придя поздно вечером к ней в комнату. — Все будет хорошо, Пэнси, — ободряюще обняла ее Фредерика и пригласила в свою гостиную.