Да, господин

      Яркий, опасный и привлекательный Ди сидел на черном кожаном диване. Его отросшие светлые волосы были гладко уложены назад, как того требовал офисный этикет. Взгляд серо-стальных глаз был прикован к единственному человеку, который волновал его по-настоящему — к его сабу, который сейчас самозабвенно стонал, получая разогрев легкой плетью от другого доминанта, раскачиваясь на красных веревках, что так эстетично контрастировали с его кожей.       — Еще, господин.       Щеки Ала горели румянцем, его темные глаза закатывались от удовольствия и блестели от слез, капельки пота собрались над его губой и между лопаток, скатываясь вдоль спины к шее — он висел вниз головой, почти теряясь в удовольствии и боли. Небольшая игрушка, которая была смазана и вставлена в Алекса снова пришла в движение, заставив его выгнуться, а Ди только улыбнулся, добавляя мощности и все еще не двигаясь с места. Каждый раз ему казалось, что он не видел ничего красивее, чем его саб, получающий удовольствие. Сегодня они были на сцене небольшого клуба — два доминанта в строгих черных костюмах и абсолютно обнаженный сабмиссив, уже забывший о зрителях и существовании мира вне этого круга света и двух человек, которые имели над ним власть.       Деймон знал, что где-то в толпе обязательно увидит Тейта, поэтому, в толпу он не смотрел — это сказочное, захватывающее состояние можно было бы потерять, отвлёкшись на секунду, поэтому он был сосредоточен лишь на боли и удовольствии своего человека.       — Спасибо, господин, спаси-и-ибо…       Едва ли Ал мог оперировать сложными фразами, когда мощность вибрации у его жадной до ласки простаты достигала пика. Партнер по сцене взял в руки плеть потяжелее и нанес первый удар, который оставил на, и без того покрасневшей от разогрева, коже подвешенного алые полосы.       — Господин, Ди, прошу… прикоснитесь ко мне.       Деймон сглотнул вязкую, густую слюну, услышав голос Ала. Возможно, для работы на публику было бы эффектней довести его до скулежа и мольбы, максимально оттянув момент, когда его доминант, наконец, прикоснется к нему. Но этим и прекрасна была Тема! Она была не для увеселения толпы — она была для заботы друг о друге, поэтому, Ди не смог проигнорировать просьбу.       — Спасибо, господин, спасибо-о-о…       Ал тянул гласные, ласкаясь к руке верхнего, который провел пальцами по горящей коже лопаток и плеч, легко сминая их, а после вздрогнул от очередного удара плети по бедрам. Ласка и боль — тот контраст, который сводил с ума, давал такой вброс эндорфина и адреналина, что тело Алекса начинало мелко подрагивать.       — Могу я кончить, господин?       Богатый букет внешних и внутренних ощущений подводили Ниймана к грани, которую он хотел переступить, но не мог не получив разрешения — их пара гордилась своей близостью — контроль оргазма был далеко не самым простым навыком, которым они овладели и, с тех пор, иногда практиковали.       Ди посмотрел на второго доминанта, который разминал ягодицы нижнего, иногда склоняясь, чтобы укусить, а тот улыбнулся хищно в ответ и впервые за вечер посмотрел в зал на зрителей. Ди понимал его увлеченность своим нижним полностью — Ал был чувственным откровением, он чутко отзывался на каждое движение верхнего, одаривал такой волной эмоций, что отвлечься от него было по-настоящему сложно.       — Что скажете, заслужил ли Ал, чтобы кончить прямо сейчас?        Звук голоса партнера по истязаниям разрезал сгущающуюся возбужденную тишину. Мнения разделились, а Ал захныкал от неожиданной боли, которая пришла к нему, когда один из зажимов на сосках был снят. Нижний помнил, что первое облегчение обманчиво и на его место придет колющая боль, но каждый раз казалось, что он не готов к ней.       — Я разрешу тебе кончить, когда ты будешь готов к этому, а сейчас, я думаю, что время не пришло, дорогой.       Ди развернул висящего на веревках нижнего и приподнял его голову, чтобы уткнуть в свою топорщащуюся ширинку. Ал, как прилежный сабмиссив только тяжело дышал, ожидая команды, а верхний вжался еще ближе.       — Покажи, как сильно ты хочешь, чтобы я оказался внутри.       Тяжелое дыхание толпы доказывало, что они смотрятся по-настоящему эффектно.        Нижний приступил к тщательному вылизыванию доминанта прямо через брюки, которые очень быстро стали влажными от слюны и пота, стекающего по телу и лицу Алекса.       — Хороший мальчик, а теперь окажи такую же услугу своему второму доминанту.       Снова повернув веревки, Ди отступил, наблюдая за тем, как его мальчик старается, а сам подошел к его груди и снял второй зажим с соска, от чего с губ нижнего сорвался хриплый стон. Внутренние часы подсказывали, что пора менять позу, чтобы увлекшийся Ал не получил травму, поэтому, едва второй доминант позволил Нийману оторваться от вылизывания, Деймон потянул вязь узлов, опуская нижнего на пол. В четыре руки они развязали Ала и оставили скованными только руки и ноги, вытянув его тело на сцене. Партнер Ди взял в руки стимулятор для члена и щедро смазал его, немедленно надевая его на член нижнего — от такой агрессивной ласки перенапряженого органа Ал взвыл, выгибаясь, пока не почувствовал на груди босую ногу Ди. Он прижал нижнего к полу снова и выкрутил мощность на пульте до максимума, заставляя игрушку буквально выбивать из парня оргазм.       — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйса…       Ал метался по полу, крутя головой из стороны в сторону, то жмурясь, то широко распахивая глаза, чтобы посмотреть на Ди, запрокидывая голову и выгибаясь под ступней, бросая взгляды на публику, ища хоть намёк на то, как обрести силы для полноценной просьбы.       — Пожалуйста, что?       — Разрешите мне кончить, господин, умоляю…       Ал задыхался и хрипел, пока стимуляция внутри и ритмичные движения кисти второго доминанта подводили его к черте, за которой он перестал бы существовать. Деймон тянул с ответом, наблюдая за почти предсмертной агонией Алекса, наслаждаясь властью, которую ему вручили, а после позволяя себе отвлечься и посмотреть на публику, где без труда нашел Тейта, который только усилием воли иногда отрывал взгляд от Ала, чтобы посмотреть на его верхнего. Даже не видя его рук, Деймон был уверен, что те сцеплены в замок, как и всегда, когда тому приходилось сдерживаться, чтобы не коснуться Ала. Нижний никогда не видел лица отвергаемого любовника в такие моменты — он слишком сосредотачивался на процессе, чтобы для него существовало что-то, кроме власти дома и удовольствия. А вот Ди видел его каждый раз, находил взглядом, но не для того, чтобы показать свое преимущество или вступить в зрительный контакт, а чтобы убедиться в который раз в своих догадках — единственных, которыми не считал себя в праве делиться с Алом.       — Кончай.       Слово, которое позволило Алексу отпустить себя, освободиться от всего и насладиться такой желанной разрядкой, было произнесено. И нижний сорвался в бурный оргазм, содрогаясь всем телом и долго кончая в стимулятор, дрожа и скуля.       — Хороший мальчик.       Похвала была обязательной — Ди это знал, поэтому никогда не отказывал в ней своему сабу. Крис, один из доминантов, шепнул, что уберет сам, а Деймон только благодарно улыбнулся, поднимая уставшего, счастливого и все еще мелко дрожащего парня на руки, чтобы устроиться с ним на диване и укачивать на волнах нежности.       Тейт подошел ближе, уже после того, как большая часть зрителей отошли от сцены, предпочитая либо вернуться к бару, либо уйти в другие залы. Теперь он смотрел на Деймона прямо — они испытывали друг к другу совершенно разные эмоции, однако никогда не вступали в конфликты, понимая, что таким образом ранят Алекса.       — Могу я…?       Блэк не договорил, так как в этом не было нужды — он хотел коснуться почти спящего на руках Ди Ниймана, который шептал что-то в плечо своего верхнего. Скорее всего это была благодарность, но не было нужды вслушиваться в значение слов. Ди глубоко вздохнул, он знал, что без разрешения самого Алекса, не имеет права позволить Тейту коснуться его, особенно в таком состоянии. Но, как оказалось, Нийман был достаточно в сознании, чтобы узнать голос своего наваждения.       — Разомни мне ноги… пожалуйста.       Его голос звучал устало и слабо, почти переходя в шепот, он вытянул ноги на диван, чтобы дать Блэку доступ, но тот не двинулся, пока Ди не кивнул. Тейт встал на колено, чтобы обхватить ступню Ала, а Деймон закатил глаза.       — Садись рядом, я не кусаюсь.       Тейт посмотрел недоверчиво — ему, как и всем, казалось, что уж этот холодный айсберг не может испытывать чувств к кому-то, кроме растопившего его сердце Ниймана. Однако, как и остальные, он ошибался. И это знание было ценным и все полтора года ревности и ненависти испарились, придавливая чувством вины и окрыляя надеждой на то, что все может исправиться, поменяться и стать гораздо лучше.       Алекс почти заснул, когда к сцене подошел один из организаторов и прошептал, что они скоро должны будут закрываться, но могут оставить им ключ. Тейт гладил и разминал ноги уставшего сабмиссива, а Деймон обнимал и согревал его, они были так сосредоточены, что синхронно вздрогнули от вторжения.       — Поедешь с нами. Заведи машину и жди, я его одену и вынесу.       Деймон встал, поднимаясь вместе с драгоценной ношей с дивана и указал на свой карман, чтобы Тейт достал ключи. Тот решил не задавать лишних вопросов и просто следовать указаниям, так как совершенно не понимал, чего ожидать от сегодняшнего дня.       Спустя двадцать минут, когда Блэк уже готов был закурить в чужой машине, из дверей клуба появились те, кого он ждал. Собственное возбуждение, хоть и сбавило градус, но все еще настойчиво бурлило в крови, ища выхода и, если бы одним из этих двоих не был Нийман, то Тейт уже искал бы где снять это напряжение.       Уилсон спокойно показывал дорогу, поглаживая спящего Ала по макушке, а Тейт вел, только на долю секунды почувствовав себя униженным шофером. Однако одного взгляда в зеркало заднего вида и ответного взгляда Деймона хватило, чтобы все сомнения по поводу возможного унижения отступили. Тот, может и был холодным, но не смотрел свысока. Даже, когда Тейт вернулся в жизнь Алекса, Ди не пытался унизить, он сказал только одно — что сделает все, чтобы сделать Ниймана счастливым и, если придется, то он готов приложить все усилия, чтобы убрать с дороги Блэка. То был единственный их личный разговор за полтора года, и именно тогда они условились, что Тейт обязан держать себя в руках, чтобы не навредить.       Квартира Уилсона была ему под стать, но очень явно угадывались изменения, которые внес сам Алекс — уютные детали, вроде не вписывающихся в интерьер мягких подушек на кожаном диване, светлого ковра и самых разнообразных аксессуаров, иногда даже ярких — это умиляло Тейта против воли.       Деймон жестом пригласил гостя войти в спальню, где он уложил уже сладко посапывающего нижнего на подушки, нежно огладив по щеке. Он подошел к Тейту и улыбнулся ему.       — Предлагаю помочь друг другу снять напряжение. Лечь под тебя я точно не готов, ты, как я слышал, ни под кого не ложишься, а вот подрочить друг другу мы сможем, как тебе идея?       Тейт бросил взгляд на Алекса, его уже давно не смущали такие предложения, но сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке, судя по ощущениям, он даже покраснел, что заставило Деймона мягко хихикнуть.       — Он прав, твои эмоции — это очень вкусно… Но я серьезно предлагаю тебе кончить прямо здесь и прямо сейчас, а потом лечь с нами спать.       Блэк сглотнул и кивнул, пока его сознание не успело придумать причины для отказа, а Деймон снова улыбнулся, обходя его и доставая с полки смазку.       — Хотя у тебя такая задница, что грех ей не пользоваться.       Тейт почувствовал, как от этой шутливой фразы немного расслабляется и улыбнулся в ответ, стянув с себя футболку, в которой остался, сняв куртку в прихожей.       — Предлагаю раздеть его, ведь он прекрасен.       Деймон сделал приглашающий жест рукой и подмигнул стягивая с себя одежду и наблюдая за тем, как бережно гость принялся раздевать Ниймана. Нижний вяло помогал и сонно мычал, прося оставить его.       — Дорогой, потерпи, мы всего лишь хотим полюбоваться на тебя и кончить вместе.       Алекс был слишком уставшим, поэтому открыл глаза только для того, чтобы увидеть, что раздевает его не Деймон, и невнятно забормотал что-то вроде:       — Нечестно-о-о…       — Утром поноешь, спи.       Тейт улыбнулся, стягивая с него брюки и оставляя несколько нежных поцелуев на бедрах Ала, немедленно замирая, когда почувствовал ладонь у себя на пояснице.       — Расслабься, я не стану, ложись рядом с ним, я буду сверху.       Блэку пришлось собрать весь остаток своего самообладания, чтобы даже не дернуться — пустить кого-то наверх было для него ужасно, возмутительно и невозможно, но он понимал, что именно имел в виду Ди, поэтому лег на спину, сведя ноги и позволяя ему оседлать бедра. Они грели лубрикант в руках, глядя друг другу в глаза — во взглядах не было желания, но было абсолютное понимание, что удивляло и согревало. Переплетя пальцы, мужчины обхватили оба напряженных члена и синхронно выдохнули, от удовольствия.       Ал старался открыть глаза, чтобы увидеть больше, чтобы посмотреть до конца, но сессия настолько его утомила, что он мог только осоловело моргать, иногда выхватывая картины того, как Ди толкается в их сплетенные руки, а Тейт горячим взглядом облизывает самого Ниймана. На большее нижнего не хватило, его сознание выловило из какофонии тяжелого дыхания и тихих стонов два оргазма, которые последовали один за другим.       Утро было томным, Алекс проснулся рано — судя по тому, что солнце еще не осветило спальню, с обеих сторон к нему прижимались теплые тела, а на душе было так хорошо, что впору было начать петь. Только после того, как Нийман успел насладиться теплом и томностью этого утра, он вернулся к совсем непривычной мысли о том, что обнимают его с двух сторон. И только потом он вспомнил, чем закончился вчерашний вечер, невольно вздрагивая и открывая глаза, чтобы увидеть перед собой Деймона, а за плечом сладко спящего Тейта. И, если бы он не был так умиротворен и очищен, после вчерашней сессии, то непременно впал бы в панику, но сейчас он просто дал всей неистраченной нежности вырваться, начав гладить переплетенные на собственном теле руки.       — М-м-м, доброе утро. — Тейт улыбнулся, целуя Алекса в шею и зарываясь носом в его затылок.       — Доброе. Нам надо будет поговорить, но сейчас я просто хочу лежать и обниматься, хорошо?       Блэк почувствовал приступ почти-паники при этих словах, но понял, что нужно уметь наслаждаться моментом и усилием воли заставил себя остаться в постели и продолжить нежно прижимать к себе Алекса.