По ту сторону реверса

Тонкий звенящий звук пробудил меня ото сна. Я медленно выплывал из небытия, организм реагировал крайне негативно на внешний раздражитель. И окончательно проснулся, хлопнув сам себя по щеке в попытке убить противное насекомое. В таких сражениях всегда ощущаешь себя неуклюжим Голиафом. Но битву я все же выиграл: жужжание смолкло. Я лежал с закрытыми глазами и пытался определить свое положение во вселенной. Там, где я находился, было тепло, я ощущал лицом согревающие лучи солнца. Потом включилось осязание: подо мной однозначно был хороший, твердый и ровный матрас. Из открытого окна послышался шуршащий звук, сначала он был глухим, еле различимым, но вскоре стал явственным, а потом снова начал отдаляться. Это не могло быть ничем иным, как звуком шин проезжающей машины. Я открыл глаза: передо мной на кипенно-белой наволочке темнела коротко стриженая макушка Стива. На стене висела черно-белая литография самого Ротенбурга. Взгляд обежал комнату — мы снова были в своем номере в гостинице. Стив глубоко вздохнул, перевернулся и посмотрел на меня все еще сонным, блуждающим взглядом. — Доброе утро, — хрипло прошептал он, поцеловал меня в плечо, и глубоко вздохнул. — Мы дома. — В его голосе прозвучал вопрос, и я согласно кивнул. — Отличная новость. Что ж, тогда, наверное, нам пора завтракать. — Он бодро вскочил с постели, словно не открыл глаза пару минут назад, и направился в ванную. Я еще немного полежал, лениво наблюдая за кисейными занавесками, которые колыхались от легкого летнего ветерка. С удовольствием потянувшись, чувствуя, как приятно разминаются мышцы, я перевернулся на другой бок, собираясь встать. И почувствовал под ребром инородное тело. Я немного поводил по простыни, и в ладони оказалась монета. В свете дня она казалась совершенно безобидным, потемневшим от времени, кое-где окисленным кусочком металла. И теперь, в безопасной гавани настоящего, мне было сложно поверить, что произошедшее с нами было реальностью. Я положил монету на прикроватный столик и встал, пора было одеваться. Каждый раз оказываясь в современном лифте, расположенном в конце коридора, чтобы спуститься на два этажа вниз, я поражался удачному симбиозу старого и нового: ведь самому зданию было более шестисот лет. Двери лифта бесшумно раскрылись, и мы оказались прямо перед стойкой администратора, из-за которой нам приветливо улыбался герр Галлус. — Господин Макгарретт, господин Уильямс. — Часто такие улыбки администраторов гостиниц казались мне искусственными. Но наш хозяин выглядел искренним. Хотя за такие деньжищи, что мы платили за номер гостиницы в историческом центре города, другого и нельзя было бы ожидать. — С возвращением, не видел вас вот уже два дня. Подумал, что вы воспользовались моим советом и поехали посмотреть Динкельсбюль. — И вы оказались совершенно правы, — быстро отреагировал Стив и незаметно дернул меня за рукав; видимо, выражение лица у меня в этот момент было совершенно ошалевшее. — Замечательный городок, но не такой, как Ротенбург. — Галлус расцвел в улыбке. — Герр Галлус, мы тут нашли одну интересную монету. Не могли бы вы на нее взглянуть, может быть, она антикварная, и мы с удовольствием отдадим ее вам для передачи в музей. — Стив полез в карман и достал монету. Герр Галлус водрузил на нос очки в толстой черепаховой оправе и начал внимательно разглядывать ее. Потом поднял на нас удивленный взгляд. — Где вы нашли ее? Стив неопределенно пожал плечами: — Да вот, гуляли, и где-то в зазоре крепостной стены увидели. — Мне показалось, или его щеки чуть порозовели? — Я, конечно, не профессиональный нумизмат и не историк в этой области, — герр Галлус снял очки и потер переносицу, — но я интересуюсь старинными монетами, и по моему мнению, это талер из монетного двора известного полководца времен тридцатилетней войны герцога фон Валленштейна. Видите, на аверсе изображен его портрет. Если бы это был оригинал, то ее стоимость на нумизматическом рынке составила бы не меньше тридцати тысяч евро. — Стив поднял брови. — Но я очень сильно сомневаюсь, что мы имеем дело с подлинником. То есть, монета, скорее всего, подлинная и старинная, но это фальшивка. — И что на это указывает? — подал голос я. — Видите вот этот небольшой скол? — Галлус показал на небольшую щербину, которую я заметил раньше. — В самом начале этой военной эпопеи руководители государств, предвидя развитие событий, стремились увеличить свой военный бюджет. В то время Европа испытывала недостаток серебра, но не буду утомлять вас и углубляться в причины. Поэтому при отливке монет начали добавлять примеси других металлов, обычно меди. Деньги обесценивались, росла инфляция. За четыре монеты старой чеканки давали пять новых. Простой люд считал это хорошей сделкой, не понимая, что их обманывают. Например, в начале войны цены на рожь возросли на немыслимые четыреста семьдесят пять процентов. — Наш собеседник замолчал, видимо, чтобы остановить себя и не начать давать нам лекцию по истории. Хотя я бы еще послушал. — В общем, тогда, чтобы отличить полновесную монету от фальшивой, ее пробовали на зуб или кусачками. Так что, если я прав, перед нами фальшивый талер времен тридцатилетней войны. — Но она стоит того, чтобы быть выставленной в вашем историческом музее? — спросил Стив. — О, несомненно, — воскликнул герр Галлус. — Тогда, позвольте отдать ее вам для передачи в музей. — сказал Стив. — Нам было бы приятно внести свой маленький вклад в этот прекрасный город. Правда, Дэнни? Я согласно кивнул. Прошлому все же почетное место в музее. И никак иначе.