Жестокий город

      Десять дней прошло с тех пор, как Дженк и Джемре переехали в новую квартиру. После медового месяца он сказал, что не может больше жить в этом доме. Джемре не задавала вопросов, просто последовала за фиктивным мужем. Сама ощущала необходимость отдалиться. Переживала горе вместе с сестрой, матерью и братом, но оставаться в особняке было выше её сил. Потому была даже благодарна Дженку за это принятое решение. Удивляло то, что они поехали не на прежнюю квартиру, а арендовали новую. Новое жильё было несколько меньше, но немного уютнее. Джемре поняла, причина кроется в том, что между Дженком и Шениз пробежала чёрная кошка. Он не разговаривал с матерью, избегал её. Пропущенные звонки становились все реже и реже. Но в то же время Дженк стал непривычно близким к отцу. Видимо, сказывалась совместная работа в холдинге. С утра и до вечера Дженк находился в офисе, занимался делами, чему Джемре была бесконечно рада. Лучше так, чем длительное пребывание в запое. Странно, но Джемре никогда бы не думала, что он настолько проникнется горем своего брата. И пока Дженк фактически жил на фирме Джемре не знала чем наполнить свою жизнь. Первое время, как и Дженк она не могла оправиться от потери, затем пыталась разобраться в себе. Отдалившись от Недима, понимала, все что случилось в Измире было каким-то наваждением, каким-то кошмаром, который не хотелось вспоминать как страшный сон. Пыталась забыть все, занимаясь рутинной домашними делами . Недавно начала задумываться о работе. Дженк предлагал устроить на фирму, так как карьера медсёстры по известным причинам была закончена. Не знала, что хуже? Не работать вовсе или быть чьим-то протеже. Задумывалась о волонтёрстве, пока закручивала борек из слоёного теста и сыра. Занимала руки выпечкой пока мысли хаотично роились в её голове. Для себя не готовила бы вовсе, но она не одна живёт в этом доме. Поэтому холодильник всегда был заполнен. Не деликатесами, простыми блюдами, что научила готовить мама. Этим вечером Джемре раскладывала вещи из последнего чемодана, в нем оказалась одежда Дженка. Рубашки, деловые костюмы, пиджаки и водолазки. Не могла привыкнуть к новому образу мужа, но отмечала для себя, что и этот стиль ему к лицу. Бережно расправляла рубашки, чтобы те не помялись и отмечала, что парочку все же придётся погладить.       Единственное, что она взяла из особняка кроме одежды был цветок, который подарила мать. Джемре пожалела растение, никто кроме неё не ухаживал за ним. Поливая его, задумалась, чем она занимается? Создаёт уют? В доме, в котором они живут вместе с фиктивным мужем? Иронично улыбалась сама себе. Смешно. Что до сих пор держало их вместе? Причину заключения их брака она помнила, сейчас же не понимала ничего. Ни того, что держало её тут, ни того, ради чего все это терпит Дженк. Оторваться от своих мыслей заставил звук открывающейся входной двери. Машинально посмотрела на часы, начало девятого. Зачем это сделала, не знала. Они же не контролируют друг друга. — Привет, — оглядываясь на Дженка, сказала Джемре. — Привет, — также тихо ответил он. — Как день прошёл? Как дела на фирме? — решила завязать разговор Джемре, внезапно ощутив то одиночество, в котором провела весь день. — Хорошо, — коротко ответил муж, но Джемре понимала, что обстоит все по другому. Он не хочет с ней говорить. — Ты голоден? Там в холодильнике есть борек и… — Нет, не голоден, — прервал он её, — и скажи госпоже Сехер, чтобы не утруждалась больше, рядом с офисом есть отличный ресторан. Разве, что… ты скучаешь по домашней выпечке.       Джемре опустила голову, ощущая как что-то кольнуло её в этих словах. С новой силой взялась за домашние дела, решила переложить лежащие стопкой книги с тумбочки на полку. — Не понимаю, как отец выдерживает такой график в своём возрасте, — Дженк снял пиджак и кинул на кровать, — несколько переговоров в день, контроль процесса, юристы постоянно о чём-то предупреждают, приходится анализировать, взвешивать риски. Зато Недим легко принимает решения, что противоречат моим. — на последнем предложении он осекся, знал, что не стоит напоминать о кузене. — Спина болит от сидячей работы, — сел на край единственной кровати в этом доме и расстегнул пару верхних пуговиц, — если бы я знал, что управлять фирмой так сложно, то давно бы помогал отцу, — с этими словами спиной упал на кровать и Джемре едва уловила его стон. Выглядел он действительно уставшим, темные круги под глазами лишь подчёркивали его ложь, что все в порядке. Она продолжала ходить по дому, подбирая места для вещей, затем схватила в руки его пиджак и повесила на вешалку. — Дженк, — тихо позвала его, но он не ответил. Развязала шнурки на туфлях и сняла с него обувь. Пусть хотя бы сегодня поспит на нормальной постели. Наклонилась над ним, чтобы расстегнуть пуговицы, не спать же в одежде, в которой провёл весь день. Хотела освободить нижний край рубашки из-под пояса, но тот слишком плотно сидел на талии. Заметила, как брови Дженка поплыли вверх, но продолжила. Схватилась рукой за пуговицу на поясе брюк, чтобы расстегнуть ее. — Джемре, — он схватил её за руку, останавливая. Это движение оказалось слишком неожиданным и она не удержала равновесие, — что ты делаешь? С удивлением смотрел на неё, все так же держа её руку в своей. Почему его смутили её действия, что она проделывала не один раз со своими пациентами. Она просто заботилась о его комфорте. Но распластавшись на его груди, покраснела. Поняла двойственность своих манипуляций. Она смотрела в его глаза и почему-то от них веяло холодом, настолько безэмоционально он никогда не смотрел на неё, от чего ей стало зябко и захотелось согреться в его объятиях. Она не сдвигалась с места, удивляясь своей смелости. Раньше она непременно смутилась бы такой близости с парнем. Может дело в том, что когда-то он целовал её? И она перевела взгляд на его губы. Даже не дрогнули, не понимала куда делась его ехидная ухмылка. Полное безразличие от чего закусила свою нижнюю губу и скатилась с него на кровать рядом. Смотря в потолок и раскинув руки в разные стороны её губы расплылись в ироничной улыбке. — Какая же я глупая, — надсмехалась над собой, — какая же я глупая. Столько месяцев подряд опасалась, что ты не сможешь сдержать себя в руках, будешь приставать ко мне. А ты никогда не видел во мне женщину, — ожидала от него хоть какой-то реакции, да хоть глумления, но не безразличия. — Пусть будет так, — поняла, что спит уже потому отвернулась к нему спиной и поджала под себя колени, - Так и должно быть, наверно. Ты не можешь посмотреть на меня, после того, как я смотрела на него.