Жестокий город

Двойной медовый месяц подразумевает двойную порцию сладости, по существу у семьи Карачай все совсем не так. Вместо аромата ванили и приторности в Измире их настиг вкус жесткой полыни. Дженк и Джемре оба чувствовали эту горечь во рту. Она, смотря на то, как Недим целует в щеку её сестру. Он — наблюдая за тем, как боль увиденного отражается на лице Джемре. Так хотелось выдохнуть, расслабиться, не играть роли, быть самим собой. Не суждено было. Джерен и Недим нарушили даже предвкушение отдыха. Летя в самолете Дженк и Джемре оба знали, что впереди их ждёт пытка. Четвёртый день совместного отдыха на первый взгляд ничем не отличался от предыдущих. Вечером они зашли в караоке бар и сидели парами друг напротив друга, наиграно улыбаясь. — Джемре, милая. Ты не хочешь спеть? — широко улыбаясь, спросила Джерен у сестры, на что она лишь отрицательно покачала головой, — ну же. Я так давно не слышала твоего голоса. — Давай, Джемре. Ты же отлично поешь, — включился в разговор Недим, — если ты не хочешь петь для нас, то спой песню для своего любимого мужа. На лице девушки застыла кислая улыбка, она понимала, что пока их просьба не будет выполнена, то от неё не отстанут этим вечером. — Спой что-нибудь веселое, — продолжала настаивать Джерен, пока Джемре посмотрела на Дженка, еле заметно вздыхая и закатывая глаза. Она поднялась с мягкого дивана и пошла к музыкантам. Несколько минут разговаривала с гитаристом, а затем присела на стул у микрофона. Свет софитов освещал её бледную кожу, делая её фарфоровой как и тогда. В голове Дженка пронеслись воспоминания, как он разыграл её однажды. На лице парня проскочила горькая ироничная усмешка, отмечая для себя, что в тот вечер одета Джемре была почти так же, красное платье через левое плечо. Тогда он нарядил её как куклу, ему хотелось, чтобы она спела для него песню ради забавы. Казалось, что-то была совсем другая жизнь, другая Джемре, другой Дженк. Благодаря ей он понял, что не может взять силой того, что дарят от души. Однажды он украл у неё песню, украл поцелуй, но не больше. Струны гитары пробирали душу, цепляя за живое и настраивая всех присутствующих на проникновенную лирическую песню. Похоже Джемре сама окунулась в меланхолическое настроение, закрыла веки, отгораживаясь от присутствующих. Кто знает, возможно, один человек остался в её подсознании. И Дженк абсолютно точно знал, что это не он. Недим сидел на центральном диванчике, раскинув руки на спинку, чувствовал себя королем, немного щурясь с внимательно смотря на ту, что начала петь куплет. Нежный голос Джемре звенел колокольчиком в ушах Дженка, но не приносил наслаждения. В этот раз вместо эстетического наслаждения песня надрывала его сердце. Не выдерживая больше, Дженк подскочил со своего места и почему-то стал объяснять причину того, что покидает столик. — Я возьму что-нибудь выпить, — почти беззвучно кивнул кузену, пошёл в сторону барной стойки, но прошёл мимо. Выйти на свежий воздух, покинуть это давящее духотой здание, не слышать слов из песни «Не осознавая, не осознавая, принадлежу тебе». Дженку казалось, что слова словно ножи впивались в его подсознание. Не твоя она, не твоя. Кричит об этом, чтобы все знали, так чтобы слышно было на сотни метров отсюда. Он выбежал на улицу хватая прохладный воздух ртом в надежде, что эта боль отступит. Недостаточно. Уже не расслышать слов, но он и так их знает, мелодия продолжает наполнять его безнадежностью до верха. Отойти как можно дальше, не слышать, не видеть, вглядываться в бесконечное Чёрное море, искать глазами где оно перетекает в такое же чёрное небо без единой звезды. Леденящий бриз заставлял очнуться, ёжиться от холода и жалеть, что не захватил пальто с собой. Несколько глубоких вдохов и выдохов. Кажется пришёл в себя. Он сможет. Выдержит эту боль. Нужно вернуться, пока не возникли лишние вопросы. Шёл против холодного влажного зимнего ветра, от чего глаза приходилось щурить. Подойдя ближе к ресторану сразу увидел её в бежевом пальто, от чего глаза распахнулись шире. Даже в темноте не мог спутать её силуэт ни с чьим другим. Куталась в пальто в надежде защититься от влажного ветра, но не одна она была. Был с ней рядом тот, тепло которого она готова принять. Не прошло, как оказалось. Не слух резало теперь, а глаза. Сжимал до боли холодные пальцы в кулаки как и челюсти. Ветер таки добился своего, глаза слезились. Нет. Не так легко одержать победу над Джейком Карачаем, отвернулся. Пусть дует в спину до тех пор, пока он найдёт подходящее место, чтобы провести эту зыбкую полную одиночества, полную отвергнутости ночь.