***
Эдди стоит на кухне, моя посуду, которую оставили его друзья. Её немного, лишь пара стаканов и графин, и он мог бы оставить мытьё на утро, но тогда посуда стала бы липкой... Он ведь Эдди. Он как раз домывает графин из-под маргариты, когда слышит, как открывается входная дверь. Эдди подпрыгивает, не ожидав звука — он живёт один, и ни у кого из его друзей нет ключей от его квартиры. Разве он оставил её открытой? Не похоже на него. — Билл? Ты ещё здесь? — слышится чей-то голос, и Эдди чувствует, как по его спине пробегают мурашки. — Стэн? — окликает он темноту, не узнавая голос и не имея ни малейшего понятия, кто мог бы просто вломиться. Эдди оглядывается через плечо, когда слышит приближающиеся шаги, и графин почти выпадает у него из рук, когда он видит, кому они принадлежат. Ричи Тозиер стоит у него на кухне, держа в руках спортивную сумку и выглядя совершенно сбитым с толку. — Что за херня? — громко спрашивает Эдди. Ричи поворачивается к нему со смущённой улыбкой на лице. Эдди никогда бы не подумал, что парню может быть стыдно, но вот он здесь. Это совсем не привлекательно. — Чёрт, ты не Билл, — бормочет Ричи блять Тозиер. Он осматривает Эдди сверху вниз, словно оценивающе, и его взгляд остановливается на резинке пижамных шорт парня. Его глаза слегка округляются, и он вновь встречается с Эдди взглядом, будто это какая-то шутка. И шутка — это сам Эдди. Тот лишь фыркает и поворачивается к Ричи лицом. Его руки всё ещё мокрые, поэтому он приподнимает их за невозможностью оттянуть шорты пониже. — Нет, не Билл. Какого черта ты делаешь в моей квартире? — спрашивает Эдди, встряхивая руки над раковиной. — Эм... ну, — с его губ слетает смешок, будто он насмехается над неловкостью ситуации, которую создал. Затем, предполагает Эдди, он продолжает говорить, но... Эдди не слушает, потому что этот смех... Он звучал неправильно. Он не может понять, что с ним не так, но этот смех был... пустым. Совсем не таким, хотя Эдди не понимает, откуда ему знать, потому что он ещё никогда не слышал... — Эдди? — спрашивает Ричи, вырывая его из транса. — М? — на автомате спрашивает тот в ответ. Ричи наклоняет голову набок и улыбается, смотря на парня так, будто он немного не в себе и очень даже милый. Кожа Эдди не покрывается мурашками. — Откуда ты знаешь моё имя? — ошеломлённо спрашивает он. — Ты только что сам сказал мне, — медленно объясняет Ричи. — Да? — Да, прямо перед тем, как я сказал, как оказался здесь... Судя по выражению полного непонимания на твоём лице, ты вообще не слушал. Начнём с начала. Билл сказал мне прийти. Он услышал, что я только что вернулся с тура, и предложил встретиться. Сказал, что его друг Эдди позвал к себе друзей. Хотя, он не говорил мне об этом, — говорит Ричи, и вдруг его взгляд прожигает Эдди так, будто он мог видеть его насквозь. Сердце Эдди начинает биться быстрее, а ноги слегка подкашиваются. — Он не говорил, что здесь живёт кто-то вроде тебя. — Кто-то вроде меня? — на выдохе переспрашивает Эдди, не успевая за внезапной сменой обстановки вокруг и подкравшимся из ниоткуда жаром. Серьёзно, кто-то включил отопление? — Кто-то такой ебабельный, — шепчет Ричи, и челюсть Эдди падает так резко, что он искренне удивлёт, что не услышал её стука о кухонный пол. И смущение, и возбуждение вспыхивают под кожей, но стоит Ричи довольно ухмыльнуться, как Эдди встряхивает головой, отгоняя наваждение. — Думаю, тебе стоит уйти, — получается выдавить у него. Кивая, Ричи делает шаг назад и перехватывает в руке свою спортивную сумку, не выглядя ни капли расстроенным. — Ладно, — он пожимает плечами и обегает взглядом пустующую квартиру, — я всё равно пропустил вечеринку. Эдди кивает. — Да, извини. Видимо, они решили забыть о внезапном сексуальном напряжении, и Эдди это абсолютно устраивает. — Можно я воспользуюсь ванной перед тем, как уйду? — спрашивает Ричи, нарушая тишину. Вопрос вполне невинный, поэтому Эдди соглашается, не задумываясь дважды, и собирается показать Ричи, куда идти, но вспомнает, что его руки всё ещё мокрые. — Секунду, — бормочет он, поворачиваясь к полке, на которой лежат бумажные полотенца. Вдруг, быстрее, чем было бы возможно, Эдди чувствует грудь Ричи своей спиной и руки парня, опустившиеся на его бёдра. — Что ты, блять, делаешь? — шепчет он. Парень отвечает не сразу — он просто стоит, ровно и не двигаясь, обжигая жаром, исходящим от его тела сквозь все слои их одежды. — Скажи, что не хочешь, чтобы я остался, и я уйду, — на выдохе бормочет он, и Эдди давится воздухом, чувствуя, как руки Ричи прижимают его ближе. — Одно слово. Его горло пересохло, отказываясь выдавливать обрывки хоть каких-то слов. Сам Эдди замер, и желание вытеснило все рациональные мысли из его головы. Поэтому, вместо того, чтобы поступить правильно — оттолкнуть Ричи, пригрозить вызовом полиции и выставить его нахер — Эдди прогибается в спине, ближе прижимаясь к его телу, наклоняя голову набок и громко повторяя стон Ричи, когда тот принимает приглашение и нежно проводит губами по его шее. Руки Ричи везде — одна опускается вниз, впиваясь в его бёдра и ягодицы, а вторая скользит вверх, по его торсу, подушечками пальцев пробегаясь вдоль линии его ключиц перед тем, как замереть на его горле. Пальцы не сжимаются, не перекрывают дыхание, но этого давления и угрозы достаточно, чтобы свести с ума. Он накрывает руку Ричи на его шее, но не пытается убрать её даже после того, как хватка на его горле усиляется, перекрывая дыхание. Чёрт, он никогда бы не подумал, что удушье может так сильно его возбудить. Но руки Ричи... Они такие большие, и в них Эдди чувствует себя таким маленьким. Обычно ему не нравится это чувство, но сейчас всё совсем по-другому. — Нравится? — самодовольно спрашивает Ричи, и Эдди пытается возмутиться, но с его губ срывается лишь отчаянный всхлип. — Да, я вижу, малыш. Ричи толкается к нему бёдрами, и пальцы парня впиваются ему в нежную кожу бёдер Эдди так сильно, что наверняка останутся следы. Он всхлипывает только от одной мысли об этом. Точнее, от мысли о следах Ричи на его теле и том факте, что его руки продолжают скользить по его телу, исследуя каждый сантиметр кожи Эдди. — Боже, твои блядские бёдра, — низко стонет Ричи. Эдди чувствует, как парень отстраняется, наблюдая за тем, как его ладони вновь опускаются на бёдра Эдди, в этот раз сжимая их обеими руками. — Ты неотразим, малыш. — О Боже, — стонет Эдди, цепляясь пальцами за стол в попытке удержать равновесие. Ричи смеётся, и Эдди не может поверить в то, насколько много его кожи могут покрыть ладони парня — будто он может обернуть его полностью. Лишь от этой мысли внутри него вспыхивает желание нагнуться, прижаться щекой к холодной поверхности стола и умолять о том, чтобы его выебали. — Думаю, ты и так это знал, не так ли, Эдс? — спрашивает Ричи, пока его руки скользят вверх по бёдрам парня, подушечками больших пальцев пробираясь под шорты и проводя прямо по линии его ягодиц. — Никто бы не надел такие шорты, не зная, как они выглядят со стороны. Всхлипнув, Эдди подаётся бёдрами навстречу прикосновениям. Ричи одобрительно хмыкает, и его пальцы пробираются ещё выше. Ладони парня по-собственнически обхватывают его ягодицы, пока большие пальцы медленно подбираются к колечку мышц. Внезапно руки исчезают с его тела, и Эдди разворачивают, прижимая его спиной к прохладной полке, но ему плевать, потому что он отвлёкся на стоящего перед ним Ричи, тянущегося к его торсу и... Что? Когда Ричи успел снять с него футболку? Как он мог не заметить? — Тату? Чёрт, я не ожидал, — усмехается парень, пробегаясь кончиком языка по его груди и замирая на правом соске. У Эдди кружится голова, и он совсем не понимает, почему возбуждён настолько, что у него случился грёбаный провал в памяти. Такого ещё никогда не происходило, какого хера? Пальцы Ричи вновь впиваются в его бёдра, поднимая его вверх, пока он не оказывается сидящим на столе. Широко раздвинув его ноги, Ричи подходит вплотную и оборачивает их вокруг своей талии. Одна из его ладоней накрывает член Эдди, и парень наклоняется, касаясь губами его уха. — Я хочу трахнуть тебя, Эдс. Хочешь мой член? — шепчет он, и Эдди отчаянно всхлипывает в секунде от того, чтобы начать умолять, когда... В следующее мгновение Эдди резко просыпается, тут же хватая громко вибрирующий с мигающей вспышкой телефон. Выключив будильник, он падает обратно на кровать, тяжело вздыхая, и зарывается в подушки лицом, едва сдерживая слёзы оттого, что его так внезапно вырвали из дурманящего блаженства. Дав себе минуту, чтобы проснуться, Эдди задумывается о том, почему в пояснице было так жарко и приятно... — О чёрт, — восклицает он, дезориентировано подпрыгивая на кровати. Пряча лицо в ладонях, Эдди игнорирует призрачные прикосновения на своих бёдрах и вспоминает, где именно его касались руки Ричи во сне. Несколько раз проведя руками по волосам, он хлопает себя по щекам в попытке вернуться в реальность. Взглянув в темноту своей спальни, Эдди шепчет: — Билл не должен знать.***
— Тебе снится секс с Ричи?! — первое, что говорит Билл, когда подходит к столику в Панере, где они договорились встретиться. Глаза Эдди резко отрываются от телефона и замирают на Одре, которая опускается на сиденье рядом с Биллом. — Вот ты сука, — говорит он, тут же получая прилетевшую в него от Билла трубочку. Одра раздосадовано стонет. — Прости! — восклицает девушка, пряча лицо в ладонях. — Я почти ничего ему не сказала! Без деталей! — Я поделился с тобой одним секретом! — возмущается Эдди. Ему следовало догадаться. — Он волшебник! Экстрасенс! — Ты слабачка! — Ты слишком драматизируешь. — Ты предала меня! — Да хватит уже! Будем честны, Эдди, ты должен был догадаться! — возражает Одра, и он закатывает глаза, взбешённо скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку дивана. — Билл всегда знает, когда я храню секреты! — Это такая неправда, — фыркает Эдди, несколько долгих мгновений проницательно вглядываясь в её глаза. — Вегас? — напоминает он, поднимая бровь. Тут же налившиеся краской щёки девушки немного успокаивают его гнев. — Не делай этого, Эдди, — взмаливается Одра. Он позволяет ей немного пострадать перед тем, как фыркнуть, игнорируя смотрящего на них в замешательстве Билла. — Я ничего не делаю, потому что я умею хранить секреты, — отрезает Эдди, и Одра закатывает глаза, пусть её плечи и расслабляются в облегчении. — Он знает, когда у меня есть секреты, касающиеся его, — вносит девушка поправку. Эдди возмущённо вскидывает руки, восклицая: — Моё либидо не имеет к нему никакого отношения! — Ты уточнил, чтобы я не говорила именно ему! Ты сказал имя Билла! Твой секрет и Билл слились в единое целое в моей голове! — О Господи, это полная чушь. Эдди замолкает, кипя изнутри, пока Билл слегка не пихает его под столом. — Ты ведь не злишься, правда? — мягко спрашивает он. — Ты выглядишь взбешённым. Прислонившись затылком к спинке дивана, Эдди делает глубокий вдох и качает головой. — Нет, всё нормально, — он выдавливает из себя улыбку. — Мне стоило догадаться, что она не сможет не рассказать тебе. — Ну, ты сам решил с ней поделиться, — добавляет Одра, говоря о себе в третьем лице. — Это твоя ошибка. — У меня не такой большой выбор друзей, которые бы не высмеяли меня из-за этого, Одра, — огрызается Эдди. Девушка лишь улыбается, выглядя так, будто правда сожалеет. — Прости, Эд. Но если тебе это поможет... Билл так обрадовался, когда я рассказала ему, — говорит она со смешком. Эдди корчит лицо в замешательстве. — И что эта херня значит? Билл громко смеётся. — Кто-то ещё понимает, какой Ричи горячий! Я рад! Я выиграл! — радостно объясняет парень. — Заткнись, Денбро. Просто потому, что мне приснился секс с ним один раз, это не значит, что я считаю его привлекательным. Это небольшой глюк. Ты не выиграл, — возражает Эдди. Билл самодовольно усмехается. — Один раз? — спрашивает он, и Одра делает глоток холодного чая, отводя взгляд, когда Эдди разъярённо поворачивается к ней. — Я слышал другое. — Какого хера? Без деталей? — злобно передразнивает он девушку. — Я не рассказала, в каких вы были позах! — возражает Одра. — Ага, и на том спасибо! — восклицает Эдди, качая головой, пока Билл заливается смехом. — Просто признай, что ты теперь тоже член клуба «Я люблю Ричи Тозиера». — Мне казалось, что ты должен покидать подобные клубы после того, как встречаешь своего соулмейта, — говорит Эдди, пытаясь отвести от себя внимание. — Разве единственным клубом, в котором ты отныне состоишь, не должен быть клуб «Я люблю Одру»? — Любовь Билла к Ричи, к сожалению, старше нашей, — говорит девушка, нежно проводя по волосам Билла рукой. — Она была до меня и будет после меня, тоже, — наигранно серьёзно вздыхает она, и Эдди понимает, что она шутит, но Билл обращает на неё взволнованный взгляд. — Ты же знаешь, что это не так? — тихо спрашивает он. Взгляд Одры становится мягче, и она улыбается, оставляя лёгкий поцелуй на его губах. — Конечно, малыш. Я просто дразню тебя. Я знаю, что ты любишь меня больше, — заверяет она его. Билл улыбается и кивает. Они такие милые, что это раздражает. Эдди не очень верил в родственные души до Билла и Одры. Если бы он встретил Майка и Стэна чуть пораньше, то наверняка поверил бы ещё быстрее, но так получилось, что развитие отношений Билла и Одры произошло прямо у него на глазах. Они с Биллом были знакомы с самого детства, встретившись в третьем классе. Затем, в седьмом, родители Эдди развелись. Ему всегда казалось, что они были соулмейтами. Так они говорили ему, когда он был маленьким, рассказывая истории про встречу с человеком и то, как мир вокруг окрашивается в яркие цвета, когда ты впервые слышал его смех. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Эдди почти не задумывался об этом, решив, что настанет время, когда он поймёт. Он не волновался о подобных вещах, будучи ребёнком. У него было счастливое детство — его отец любил его, а мама иногда перебарщивала с любовью, но папа всегда заботливо поправлял её. Затем, Эдди исполнилось двенадцать. Они с отцом сидели в кабинете биологии, потому что у Эдди были проблемы с успеваемостью, и в один момент учительница рассмеялась. Его папа замер и несколько мгновений просто смотрел на неё, не моргая, а затем сожалеюще взглянул на Эдди. Оказалось, его мама и папа не были родственными душами, и один лишь смешок от Мисс Каватаппи подтвердил это. Всё произошло так быстро, но его жизнь изменилась навсегда. Оборачиваясь назад, Эдди не винит своего отца. В то мгновение, он попросту не понимал. Всё, что он знал — это что мама была в бешенстве. Это изменило её, сделало жёстче, и она уничтожила отца в суде, готовая пойти на всё что угодно, чтобы получить полную опеку. После этого Эдди почти не виделся со своим папой. Поэтому, когда они с Биллом вновь встретились в колледже после того, как он съехал от мамы в другой город, другую школу, как можно дальше, где никто не знал об её ужасающем унижении, у Эдди мысль о родственных душах вызывала отвращение. Единственные соулмейты, которых он встречал, разрушили его семью. Билл понимал это и не осуждал его за то, как Эдди постоянно находил себе парней на одну ночь, не задумываясь о своём соулмейте. Именно поэтому Эдди не осуждал Билла за то, что тот по уши влюбился в Одру. Они встретились в библиотеке — самое настоящее, но милое клише. Одним вечером Эдди с Биллом готовились к экзаменам, и вдруг Эдди начал истерически смеяться над чем-то, он даже не помнил, над чем, лишь то, что был жутко уставшим, и поэтому всё вокруг казалось ему смешным. Билл попытался успокоить его, но у него ничего не вышло, и в конце концов, когда Эдди проигнорировал шикнувшую на них библиотекаря, Билл тоже засмеялся. Он всегда говорил, что у Эдди был заразительный смех, поэтому оба парня вскоре хватались за животы, сгибаясь от смеха, и не могли успокоиться. Когда Эдди поднял взгляд, то увидел сидевшую неподалёку Одру. Они вместе ходили на английский и уже были знакомы. Эдди улыбнулся, но она не заметила его, не отрываясь смотря на Билла с вытащенными наушниками и таким же лицом, как и у его отца девять лет назад. С того мгновения всё пошло как по маслу, как всегда было у двух белых, привлекательных, гетеросексуальных членов общества, распознавших друг в друге соулмейтов. Сначала Эдди заподозрил что-то неладное, думая, что Билл забросит их дружбу ради неё, но Одра оказалась очень милой. Добрая и искренняя, она делала Билла лучше, и они во всём друг друга поддерживали. С души Эдди упал громадный камень, и он на самом деле задумался о том, что тоже может встретить свою родственную душу, и стал проходить терапию в надежде избавиться от детской травмы. Он также перестал так часто спать с едва знакомыми ему парнями и начал больше задумываться о святости любви. Не так часто, но всё же. Именно в этом он винил свои сны. — Ну, секс-то был классным? — спрашивает Билл, возвращая Эдди из его мыслей. — Я не буду на это отвечать. — Да ладно тебе, Эд! Хватить увиливать. Мы все знаем, что он тебе нравится, так что... — Эй! — перебивает его Эдди. — Он мне не нравится! С чего ты вообще это взял? — Ты хочешь заняться с ним сексом, — отвечает Билл. — Ты часто трахаешься с людьми, которые тебе не нравятся? — продолжает он, но тут же замолкает, потому что да, часто. В колледже Эдди спал только с теми, кто ему не нравился. — Существует секс из ненависти. Билл закатывает глаза. — Ладно, так вот что это за сны? Секс из ненависти? — попытается прояснить Билл, и Эдди почти соглашается и собираеся высмеять его за то, что он так переживает по этому поводу и хочет пробраться в его личную жизнь, но затем вспоминает свой вчерашний сон. Вспоминает, как медленно двигался на члене Ричи, пока тот умолял его ускориться. Вспоминает слова, которые шептал ему, называя Ричи хорошим, и говоря о том, как красиво он плакал под ним и О Боже, твой член так заполняет меня, Ричи... — Да. Секс из ненависти, — непринуждённо соглашается Эдди, делая глоток колы. Несколько долгих мгновений Билл изучает его сощуренным взглядом, но затем улыбнулся. — Лжец. Эдди бросает на него недовольный взгляд. Ничего он не знает. — Что ж, — продолжает парень после того, как Эдди промолчал, — если ты ничего к нему не чувствуешь, тебе стоит прийти на его стенд-ап шоу в эти выходные. Эдди в замешательстве поворачивается к Одре. — Ты о чём? — Ричи только что закончил свой тур, — говорит Билл, и нет, Эдди ни о чём не вспомнил при этих словах, ёрзая в кресле. — Он устраивает небольшое шоу для друзей и знакомых, чтобы отметить возвращение домой. Мы идём. — Эм, нет, спасибо. Это не моё, — со смешком говорит Эдди, и это правда. Он, конечно, может до безумия хотеть ощутить член Ричи внутри себя, но это не означает, что он сможет просидеть через полтора часа его шуток. Билл лезет в карман своей куртки и мгновение спустя швыряет что-то на стол. — Я уже купил билеты, поэтому ты идешь с нами, — говорит он, будто это имеет значение для Эдди. — Я не говорил тебе покупать мне билет! Мне нет до этого никакого дела, — настаивает парень, обращаясь к Одре за поддержкой, однако та лишь переводит взгляд с него на Билла и обратно, наслаждаясь шоу. — Стэн и Майк тоже идут. Ты нам нужен. — Что? Вам нужен пятый лишний? Чушь собачья, идите вчетвером, зачем вам вообще...? — Я пользуюсь своим Джорджи-должком, — перебивает его Билл. Эдди тут же замолкает. — Что? — в шоке спрашивает он у парня, но тот лишь кивает. — Билл, у тебя есть лишь один Джорджи-должок в год. Ты потратишь его на это? — Да. Одра машет рукой между ними, прерывая зрительный контакт. — Что такое Джорджи-должок, и почему вы оба ведёте себя как сестрички я-я? — спрашивает она. Билл переводит взгляд на Эдди и поднимает бровь, ожидая, пока тот объяснит. — Однажды в шестом классе, — начинает Эдди, смеряя Билла взглядом, говорящим обо всей абсурдности сложившейся ситуации, — я случайно потерял Джорджи на кукурузном поле во время Денверского Урожайного Фестиваля. Но! В конце концов я нашёл его, — объясняет он Одре. Та всё ещё находится в замешательстве, и Билл фыркает. — Он пропал на четыре часа! — возмущается парень. — Мы думали, что он умер! Или что его похитили! — Это была случайность! Я был препубертатного возраста! — восклицает Эдди, вызвая у Одры смех. — Мне всё равно, — качает головой Билл. — Мы согласились, что ты будешь должен мне один раз каждый год, без вопросов и возражений, пока мы не умрём. — Оба? А если один из вас умрёт, а другой нет? Призрак Эдди всё равно будет тебе должен? — Не волнуйся об этом, Одра. — Это бы совсем не прокатило в суде, — язвит девушка. Билл поворачивается к ней. — Мы поклялись. Кровью, — подчеркивает парень, и Эдди раздосадованно стонет. Обычно он не спорит с обоснованностью Джорджи-должков. Честно, ему всё ещё стыдно — Джорджи был напуган до смерти, когда они нашли его в пустоши, и трясся от холода, жалуясь на клоуна, гнавшегося за ним по ярмарке. Эдди не против этих одолжений. Просто... какого хрена? Почему Билл так этого хочет? Почему это так для него важно? — Ладно! — сдаётся он. — Я пойду на это тупое комедийное шоу в качестве твоего Джорджи-должка за этот год. Но это просто не имеет никакого смысла, Билл. — Оно и не должно иметь смысл, — спокойно отвечает тот. — Ты просто должен прийти. И потусить со мной и Ричи после шоу. И признать, что влюблён в него. — О Господи. — В жизни он лучше, — продолжает Билл, и Эдди прожигает его взглядом так, будто он сошёл с ума, но парень не обращает на это никакого внимания. — Феромоны. Доверься мне. — О Господи.***
Сейчас Эдди чувствует... Он точно не помнит, что чувствовал, когда наступил вечер. Возможно, немного взволнованности, скуки и предвкушения. Он пришёл на шоу, разумеется, он пришёл. Билл этого хотел, искренне хотел, по непонятной Эдди причине, которая, наверное, имела отношение к его непостижимой гордости, так что несмотря на то что ему было стыдно и всё это могло бы привести к очередным... снам, Эдди оделся и собрался на комедийное выступление с его лучшими друзьями. Боже, на что он готов ради них. Поэтому, Эдди не знает, что чувствовал в течение этого вечера, но теперь он взбешён. Потому что ни с того ни с сего... Ричи смешной. На самом деле смешной. Будто это абсолютно другой человек. Он чертовски умный, умеет правильно рассчитывать время, его энергия такая хаотичная и в то же время контролируемая, и он смешной. И контент с выступления совсем не похож на его спешл на Нетфликсе — сейчас же всё так рандомно и неожиданно, и у него был целый сегмент про пчеловодство, из-за которого Эдди чуть не свалился со стула. Это было так смешно! И чертовски горячо. И Билл никогда не должен узнать! — С тех пор, как я был ребёнком, — начинает новую шутку Ричи примерно через сорок пять минут после начала выступления. Пока что Эдди держится, подавляя смех так же, как подавлял слишком быстрые оргазмы, когда был подростком — повторяя Преамбулу к Конституции. То, как Ричи начал шутку, с тихой уверенностью и улыбкой краешками губ, пробуждает в Эдди беспокойство. Поэтому, он хмыкает. — Хватит хмыкать, — шёпотом говорит Стэн, и Эдди фыркает в ответ, возвращая своё внимание на сцену, где Ричи опирается на стойку для микрофона как на трость. — С тех пор, как я был ребёнком, у меня была одна единственная мечта... стать копом под прикрытием. Он делает паузу, выжидая, пока смех зрителей утихнет, и Эдди берёт свой напиток, делая глоток, чтобы скрыть проступающую на губах улыбку. — Обожаю эту шутку, — тихо говорит Стэн, привлекая внимание Эдди. — Ты её уже слышал? Стэн пожимает плечами, улыбаясь. — Я помог её написать, — признаётся парень, и рот Эдди распахивается в удивлении. — Ты тоже с ним знаком? — спрашивает он, но слова Ричи обрывают его дальнейшие расспросы. — Но я почти никому не говорил об этом, пусть люди и спрашивали. Они так и делали, спрашивая снова и снова. Вы же знаете, как взрослые постоянно докапываются до детей, спрашивая, кем они хотят стать, когда вырастут? И дети всегда такие... откуда я, блять, знаю? Мне шесть лет. Зал смеётся, и Ричи усмехается, кивая. — Да, что ж, я был умным. Я думал наперёд. Они спрашивали меня, и я знал, что не могу ответить, что хочу стать полицейским под прикрытием. Потому что если бы я сказал об этом и вырос, то в первый же день работы уже раскрыл бы себя! А всё потому, что я не мог завалиться, когда был ребёнком, направо и налево рассказывая о своих мечтах работать под прикрытием. Смех становится ещё громче. — Поэтому, — продолжает Ричи поверх хохочущей аудитории, к которой Эдди едва не присоединяется, — я думал наперёд. Когда взрослые спрашивали, кем я хотел стать, когда вырасту, я всегда отвечал одно и то же: наркодилером. Эдди закрывает рот ладонью, физически сдерживая рвущийся наружу смех. Билл не должен знать. — Если я буду говорить людям, что хочу стать наркодилером, то, когда я стану копом под прикрытием и меня отправят на миссию, касающуюся наркотиков, люди в конце концов заподозрят меня. Они будут спрашивать, работаю ли я под прикрытием. И все остальные возразят, потому что нет, это невозможно! Это ведь мечта его детства! Он хотел этого с самого рождения! И тогда моё прикрытие не будет раскрыто. Мы, народ Соединенных Штатов, в целях образования более совершенного Союза... — Это прекрасно сработало. Сейчас я работаю полицейским под прикрытием. Я сделал это. Вы, наверное, задаётесь вопросом, что я здесь делаю, строя из себя стенд-ап комика. Так вот, мне поручили раскрыть организацию, поставляющую наркотики комикам за кулисами клубов. Пусть я пока и не раскрыл дело, но приглашения выступить продолжают приходить, и я рад быть здесь. ...утверждения правосудия, обеспечения внутреннего спокойствия... — Скажу честно, мой босс совсем не рад тому, что я рассказываю об этом каждую ночь. Он совсем этому не рад. Недавно он вызвал меня к себе, вылетев из кабинета и крикнув Пупкин! ...организации совместной обороны, содействия общему благосостоянию и обеспечения нам и нашему потомству благ свободы, учреждаем... — Ах да, моё настоящее имя Попкин. Васька Пупкин. И чёрт, Эдди не может сдержать себя — он сдаётся. Почему именно эта строчка сломила его? Он не имеет ни малейшего понятия, но это было так смешно, и реакция зала просто заразительна. Он убирает руку со рта и, закрыв глаза, заливается истерическим смехом. Ричи долго позволяет залу смеяться, слишком долго, и, когда Эдди наконец успокаивается и открывает глаза, парень стоит на сцене, отчаянно оглядываясь по сторонам. — Погодите, — бормочет он, нарушив тишину, и качает головой, поднимая руку и, видимо, над чем-то усиленно размышляя. — Давайте сделаем небольшую паузу. Мне нужна секунда, чтобы... переосмыслить. Сейчас произошло кое-что странное. Сделав глубокий вдох, он вновь оглядвает зал, пока зрители ждут продолжения шутки. Однако что-то во взгляде Ричи подсказывает Эдди, что это не часть представления. Что-то на самом деле случилось. Билл, кажется, думает о том же, потому что его лицо выражает сильное беспокойство. — Либо светорежиссёр наложил не тот фильтр на грёбаную комнату, либо я только что услышал смех своего соулмейта, — шепчет Ричи в микрофон, но все его слышат, реагируя на его слова одновременным охом. Эдди чувствует, как его сердце уходит в пятки, краем глаза замечая, как буквально засветился Билл сбоку от него. — Знаю, знаю, — говорит Ричи, приглушая шёпот аудитории жестом руки. — Вы думаете, серьёзно, чувак? Ты комик, ты должен был подумать о том, что такое может произойти. И я не знаю, почему вы вообще сюда сегодня пришли, но берите от жизни, что дают. Парень усмехается, и Эдди закатывает глаза. Пусть это и было смешно. — И, отвечая на ваш вопрос, да, я думал об этом. Конечно, а как иначе, пусть в основном я думал об этом в детстве. Тогда, — объясняет Ричи, опираясь на стойку для микрофона, — у меня была дерьмовая самооценка. Как и у всех реально смешных комиков. Поэтому я думал, что никогда не столкнусь с подобной ситуацией, потому что моя родственная душа никогда... не посчитает меня смешным. Знаю, это грустно, но так оно и было. Тогда, после того, как я повзрослел и стал менее... циничным, я едва ли писал свои выступления из-за дерьмовых контрактов и менеджеров. Поэтому я надеялся, что моя родственная душа не придёт на моё шоу, не говоря уже о смехе из-за моих шуток. Пожав плечами, Ричи усмехается себе под нос, пока Эдди усиленно игнорирует прикованные к нему взгляды друзей. Они даже не обращают внимания на происходящее на сцене, а просто пялятся на него, ожидая, пока он что-нибудь скажет. — Перестаньте, — цедит сквозь зубы он, но Билл единственный, кто отвернулся с крайне раздражённым выражением лица. Просто... Это ведь мог быть не он, не так ли? Может, кто-то другой решил рассмеяться только сейчас. Или соулмейт Ричи опоздал на шоу, тихо проскользнув на своё место и наслаждаясь выступлением, как и все остальные. Это возможно. Абсолютно. Это необязательно Эдди. — Но это шоу отличается, потому что, ребят, я даже не подумал об этом. Ведь это выступление я написал сам, — признаётся Ричи, и зал разражается аплодисментами, к которым присоединяется и Эдди. Так вот почему оно такое смешное. — Спасибо большое, спасибо. Это радует, и я счастлив, что мой соулмейт нашёл мою шутку смешной! Просто... пятьдесят минут с момента начала шоу? Серьёзно, я рассказал около половины своего текста, и у меня получилось рассмешить тебя только сейчас? Аудитория заливается смехом, и атмосфера в зале потихоньку становится менее напряжённой. — Было бы замечательно, если бы ты... — Ричи замолкает, нервно сглатывая. — Наверное, я могу продолжить выступление. Я не знаю, как вести себя в такой ситуации, но... чёрт, я очень хочу знать. Может тот, кто... Просто скажи мне, кто ты. Голос Ричи такой... — сердце Эдди сжимается в груди — такой уязвимый. На его губах всё ещё красуется улыбка, но Эдди видит, что он волнуется. Предвкушает, но не хочет этого показывать, на случай, если... никто не отзовётся. — И он ответил оглушающей тишиной, — наигранно драматично бормочет Ричи, немного отстранившись от микрофона. Люди оглядываются по сторонам, и тишину нарушет вспыхнувший шёпот. С каждым мгновением Ричи оседает всё сильней, и Стэн пихает Эдди в плечо. — Какого хера, Эдди? — яростно шепчет он. Эдди поворачиваеся к нему с широко распахнутыми в злости глазами. — А вдруг это не я? Я ничего не вижу, никакого цвета! Что, если это не я? — отчаянно возражает он в ответ. Ричи, кажется, ещё не смеялся — он не уверен, он не помнит. Ему очень хочется встать, сказать что-нибудь, чтобы боль исчезла из глаз Ричи, но он едва может дышать, и его ноги напоминают желе, и... — Ты ещё не смеялся! — внезапно кричит Билл. Резко развернувшись на месте, Эдди смотрит на парня, чувствуя, как его глаза медленно, но верно ползут на лоб. — Какого чёрта ты творишь, Билл? — отчаянным шёпотом спрашивает он. Его голос звучит до ужаса высоко и даже колюче. Билл даже не поворачивается к нему. — Кто это сказал? — спрашивает Ричи, вглядываясь в толпу. — Это ты, Билл? — Да, это я, — отвечает парень, выпрямляясь в кресле. — Твой соулмейт до сих пор не слышал твоего смеха. Ты много шутил, но ни разу так и не рассмеялся, поэтому... они не уверены. Ты должен посмеяться, чтобы они убедились, — объясняет Билл, смотря прямо на Эдди. Ричи, кажется, соглашается с его точкой зрения и кивает. Сердце Эдди бьётся быстрее с каждым проходящим мгновением. Какова вероятность, что у человека может случиться инфаркт при встрече со своей родственной душой? Чёрт возьми, почему он не аналитик рисков? — В этом есть смысл. Окей, всё, что я должен сделать, это рассмеяться, да? — говорит Ричи, настраиваясь. Толпа подбадривает его, соглашаясь, и парень качает головой, улыбаясь. — Всё не так просто. Смех должен быть искренним. Таковы правила. Не взволнованный и не болезненный... Он должен быть искренним, счастливым, иначе ничего не выйдет. Блять, я же комик, в конце концов, почему это так сложно? Боже, я так волнуюсь, я просто не знаю... Он замолкает, кусая губы, и Эдди запоздало понимает, что встаёт с места, отталкивая стул. Им движет инстинкт, умоляющий помочь Ричи. — Эм... Я могу... я могу помочь, — говорит Эдди дрожащим голосом и, прокашлявшись, пытается снова, на этот раз громче. — Думаю, у меня получится рассмешить тебя. Ричи вновь щурится и указывает куда-то в потолок. — Что? Эй, ребят, можете включить прожекторы? Я не вижу аудиторию, это должно помочь, — просит он с неловким смешком. Эдди переминается с ноги на ногу, дергая за рукава своей толстовки, когда на него направляют прожектор, на долю секунды ослепляя. Тем не менее, он чувствует, что расслабляется, когда взгляд Ричи останавливается на нём. Эдди не может объяснить, почему это произошло, но напряжение испарилось, позволяя ему успокоиться, и на губах парня проступает улыбка. — О, привет. Ты же друг Билла, да? — Да, это я, — отвечает Эдди, и Господи, его сны были совсем не похожи на это. Они были такими тусклыми и безжизненными по сравнению с тем, как улыбка Ричи сейчас сворачивает его внутренности. — Я Эдди. — Приятно познакомиться, Эдди, — тепло отвечает Ричи. Эдди уверен, что парень либо ещё не догадался, что он — тот самый, либо старается держаться непринуждённо, отказываясь верить. — Ты можешь меня рассмешить? — спрашивает он, и Эдди кивает. — Знаешь шутку или...? — Нет, — отвечает он, качая головой. — Думаю... Я должен сказать, почему так долго не смеялся. Эдди может отследить точный момент, когда Ричи складывает картину в единое целое, и жалеет, что не смог запечатлеть это на камеру — его губы украшает нежная улыбка, плечи расслабляются, а глаза слегка выпучиваются, пока он быстро осматривает Эдди сверху вниз перед тем, как вновь встретиться с ним взглядом. Это идеально. — Ох? — на выдохе спрашивает Ричи. — Почему? — Потому что... Эдди задумывается о том, что ему сказать. Он может начать сначала, но это заняло бы много времени и отдалённо звучало бы как Ричи Тозиер — не смешной. От слова совсем. Эдди уважает Билла за то, что тот... Видите? Слишком долго. Но это было бы неплохое начало, так что... — Просто ты... Наверное, ты был не таким уж и смешным, — невозмутимо отвечает Эдди, и Ричи не сдерживает смеха, громкого, яркого и удивлённого. Эдди зажмуривается от внезапной вспышки цвета. Он не слышит хохот толпы — только Ричи. Будто какой-то переключатель в его голове резко включился, словно он вышел на новый уровень в игре или только что услышал, как смеётся его соулмейт, и всё изменилось. — Ох, — шепчет он, чувствуя, как Одра подбадривающе касается его плеча. Первое, что Эдди видит, когда медленно открывает глаза — вспышка красного, бордовый занавес на сцене и алая кофта Ричи. И его улыбка. Он так ярко улыбается, только для Эдди, всё ещё смеясь. — Ты же шутишь, да? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — умоляет его парень. На губах Эдди медленно проступает улыбка, и он не сдерживает смешок. — Да, — признаётся Эдди, и Ричи облегчённо выдыхает, откидывая голову назад и драматично восклицая Слава Богу. — Конечно я шучу. Я просто хотел услышать твой смех. — Да? — спрашивает Ричи. — И как? Эдди оглядывается, внезапно стесняясь прикованного к ним внимания зрителей и думая, что сказать в ответ. Так много людей следят за ними сейчас, это такое давление, но, когда он вновь встречается взглядом с Ричи, ничего больше не имеет значения. — Мне нравится цвет твоей футболки, — кричит он, и зал наполняет смех и ооу. — Тебе идёт. — Чёрт, спасибо, я выбирал сам, — отвечает Ричи, смотря на свою футболку так, будто видит её впервые. Ну, в какой-то степени так и есть. — Твоя тоже ничего. Это... эм...? — Розовый! — подсказывает Стэн, держа Майка за руку и улыбаясь Эдди. — Это розовый. — Розовый, — мягко повторяет Ричи. — Розовый тебе очень идёт. — Спасибо, — отвечает Эдди, не зная, что сказать. Ещё пару долгих мгновений они просто смотрят друг на друга, пока Ричи не выдыхает, смеясь и качая головой. — Блять, я должен закончить выступление, — спохватывается он, и зал смеётся. Как и Эдди. — Сколько, блин, осталось? — Около получаса! — выкрикивает кто-то из-за кулис. Ричи драматично вздыхает. — Ты не обязан продолжать, — говорит Стэн, но Ричи лишь отмахивается от него. — Заткнись, Стэнни. Эти люди заплатили за ещё полчаса шоу, и я дам им ещё полчаса шоу, — отвечает он, и зал громко соглашается. Ричи вновь поворачивается к Эдди. — К тому же, я хочу увидеть, сколько ещё раз у меня получится тебя рассмешить. — Это будет непросто, — предупреждает его с улыбкой Эдди. — Я заметил, — соглашается Ричи, взглядом, очевидно, запоминая его лицо. — Ты будешь здесь, когда я закончу? — спрашивает он мягким голосом. Эдди смущённо кивает. — Конечно. Улыбнувшись в последний раз, Ричи вновь входит в роль стенд-ап комика, пока все прожекторы снова возвращаются на него. Эдди присаживается обратно на своё место, не сводя с него взгляда и прикладывая все свои усилия на то, чтобы даже краем глаза не смотреть в сторону Билла. Возможно, это не так уж и плохо, когда Билл прав.