***
Небрежно скинув туфли, Антея вытянулась на кушетке и наконец позволила себе закрыть глаза. В голове мелькали картинки прошедшего дня, полностью обнулялись выполненные задания, в мысленный календарь переносились дела на день следующий, но самым сладостным было то, что завтра, в четверг, ей наконец-то удастся заняться «генеральной уборкой». Так она называла отданный ей на откуп день, когда мистер Холмс работал дома, связывался исключительно по неотложным делам, а она могла навести капитальный порядок в файлах, бумажных документах, разобраться в письменном столе босса, пополнить запасы виски, чая и кофе — которые она покупала для него только лично, — и вообще устроить себе внеочередной почти выходной. Сотрудники офиса работали в обычном режиме, но где-то подспудно все-таки витало ощущение «кот из дома — мыши в пляс». Неделю назад мистер Холмс запретил пить чай на рабочем месте, но завтра… завтра… Антея прикрыла глаза, размечтавшись. Было приятно так лежать, предвкушая салат с бокалом вина на ужин и час-другой в теплой ванне. Всего-то-навсего сумка осталась в прихожей, плащ висел на одном плечике, а пояс змейкой спустился к полу, туфли валялись подле кушетки, но Антея испытывала некоторое удовольствие от этого акта неповиновения. Камеры, поставленные в первый год, из ее квартиры были давно убраны, но со временем внутреннее чувство порядка «хорошей девочки» приобрело черты мистера Холмса. А вот сейчас даже захотелось показать ему язык. Вдруг Антея вскочила с кушетки и босиком бросилась к коммуникатору у входной двери. Утром, как раз когда за ней заехал водитель, консьерж сообщил о доставленной посылке. В самом начале работы на мистера Холмса Антея сменила место жительства, перевела все свои прежние контакты на почтовую контору, куда направлялись письма и посылки, и осталась прежней Анной Тейлор только для узкого круга близких людей, для которых ее полное исчезновение стало бы поводом для беспокойства и обращения в полицию. В их реальности она была личным помощником невероятно скучного бизнесмена с каким-то еще более скучным бизнесом, а постоянная занятость и разъезды по миру позволяли лишь редкие встречи в кафе. Оставшись одна, она вскрыла коробку, развернула оберточную бумагу и пробежала глазами прилагаемое письмо — воспоминания о прошлой поездке в Италию были столь же приятны, как и содержание посылки. — О, — усмехнувшись, прошептала Антея, — Вы много теряете, мистер Холмс.***
Грег наклеил на предплечье очередной никотиновый пластырь, застегнул манжет рубашки, натянул чуть помятый пиджак и намотал шарф — и так двое из его подчиненных хлюпали носами, и ему совсем не хотелось пополнять их ряды. В такие дождливые дни пачка сигарет в кармане была совершенно необходима, но из-за Холмса приходилось держаться. Три недели назад Майкрофт вдруг решил бросить курить, что, вдобавок к очередному приступу похудения, сказывалось на и так непростом характере мистера Совершенство наипаршивейшим образом. Лестрейд уже устал от осуждающе-голодных взглядов, когда в ресторане заказывал себе бифштекс, а Холмс страдал над тарелкой чего-то сырого и подозрительно зеленого, что, глядишь, вот-вот зашевелится и сбежит. Но в одинокой жизни детектива-инспектора товарищеские отношения, наконец сложившиеся с братом Шерлока, имели особую ценность, и ради коротких встреч с Майкрофтом у него в офисе или в ресторанах Лестрейд был готов перейти на бурый рис и даже смузи. При условии, что дома в морозилке находился стратегический запас пиццы, конечно. К пяти часам вечера Грег закончил дела, скинул на Донован мелочевку и был преисполнен решимости или вытащить Холмса в новый вегетарианский ресторанчик в районе Ковент Гарден, или совсем обнаглеть и пригласить его к себе домой на ужин. Отварить овощи, порубить какую-нибудь замысловатую траву в миску и откупорить бутылку вина он сумеет. Он уже почти добрался до офиса Холмса, когда благоразумие все же победило желание сделать сюрприз. Грег знал, что конец недели Майкрофт собирался провести в Лондоне, но являться без приглашения было прерогативой Британского Правительства, а не скромного детектива-инспектора. Он набрал номер Холмса и на вопрос, в офисе ли он, получил лишь быстрое: «Еду. Дождись меня», — и короткие гудки. Но к странностям обоих братьев Лестрейд был давно приучен, и, в конце концов, главным было увидеть Майкрофта. Стряхнув с волос капли дождя, он поприветствовал охранника у входа, показал свой пропуск и, войдя в приемную, на секунду зажмурился, решив, что переутомление сыграло с ним злую шутку — комната была больше похожа на Costa. С кухни доносился аромат свежего кофе, вокруг стола Антеи толпилось человек пять, и все они заглядывали в какую-то коробочку, что делало их похожими на детей в рождественский утренник. — Эмм… не помешал? — вместо приветствия поинтересовался Грег и, по обратившимся к нему испуганным лицам, понял, что в офисе творится что-то явно запрещенное Холмсом, отчего стало еще интереснее и захотелось поучаствовать. Лестрейд подошел ближе и, заглянув коробку, потянул носом — так, должно быть, пахнет у врат рая, подумалось ему. — Добрый вечер, детектив-инспектор, — улыбнулась Антея, — к сожалению, мистера Холмса сегодня нет в офисе. — Оно и видно, — хмыкнул Лестрейд. — О, а вот этот бы ему подошел, — засмеявшись, он погладил пальцем серую поверхность крышки. — Можно? — и достал матовую жестяную коробочку. — Кстати, мистер Холмс едет сюда, так что… — Грег не успел договорить. Все метнулись из приемной, Антея побледнела и стала судорожно прятать коробку под стол, но, судя по характерному стуку наконечника зонта, было уже поздно.***
Майкрофт отдавал себе отчет в необходимости иногда работать дома и устраивать передышку, но день, проведенный вне офиса, не за встречами и деловыми ланчами, казался непомерно длинным. Он позволил себе поспать до восьми часов, неспешно позавтракал обезжиренным творогом и кофе, поработал с документами, проверил свои счета, заказал приходящей экономке еду до конца недели. Последнее было совсем не трудно — овощи и рыба, овощи и индейка, только овощи. Звонок Грега был приятной неожиданностью, Майкрофту нравилось общество детектива-инспектора, и предвкушение даже короткой встречи в офисе подняло Холмсу настроение. Он проверил местоположение Лестрейда, и, по его подсчетам, постоянно дежурящий у дома водитель должен был довезти его как раз к приезду Грега. Охранник доложил о приходе детектива-инспектора Лестрейда, и Майкрофт довольно улыбнулся — никаких особых дел в работе у Грега не было, Шерлок, по мере усердий доктора Ватсона, вел себя паинькой, и, скорее всего, Лестрейд просто хотел провести вечер в каком-нибудь ресторанчике. По тому, как менялись его заказы, Холмс с уверенностью мог утверждать, что сегодня ему не придется мысленно облизываться на отбивную или мясной рулет, и Грег благоразумно закажет, например, салат с морепродуктами. Эта приятная во всех отношениях мысль была резко перебита запахом свежесваренного кофе и чего-то еще настолько неимоверно ужасного, что мозг Майкрофта даже не сразу смог дать ему название. — Мисс Антея, — в приемной повеяло холодом, — потрудитесь объяснить, что здесь происходит. Грег был полицейским и не считал себя из робкого десятка, но сейчас ему захотелось забиться куда-нибудь в угол, а как себя чувствовала Антея, он даже боялся предположить. Девушка побледнела и, наверное, только опыт работы на Майкрофта позволил ей выпрямиться, подобраться и как ни в чем не бывало поприветствовать босса, чтобы тем самым выгадать несколько секунд на придумывание оправдания. Лестрейд всегда знал за собой недостаток — сначала делать, а потом думать, вот и в этот раз он мысленно отвесил себе подзатыльник сразу после того, как... — Это я. Принес тут. В общем… — сорвалось с губ. Майкрофт медленно проследовал к столу Антеи и, поджав губы, заглянул в коробку. Лучше бы он этого не делал. Темный… с апельсином и мандарином, ванилью… красным перцем, фисташками — только это он успел заметить за долю секунды и тут же отпрянул от коробки, стараясь задержать дыхание. — Грегори, — прошипел Майкрофт сквозь зубы и ринулся в свой кабинет, и Лестрейд, провожаемый сочувственно-виноватыми взглядами Антеи, направился за Холмсом. — Здравствуй. — Будь так добр, — и он протянул руку. — Ну же, это ведь для меня, я так полагаю. — Для тебя, — обреченно вздохнул Грег и, приблизившись к столу, протянул коробочку. — Шоколад. Модиканский. [1] — Угу… модианский, — Лестрейд сглотнул… Чертов-чертов-чертов шоколад, и весь день, и его проклятый, глупый язык. Холмс чуть отодвинул от глаз коробочку, чтобы прочитать этикетку — дала знать начинающаяся дальнозоркость. — Со вкусом табака к тому же? Латакия…[2] Недурно. — Кхм, — сумел выдавить из себя Грег. Боже, мысленно взывал он, если бы это был нормальный… нет, ОБЫЧНЫЙ человек, они вдвоем посмеялись бы над нелепой ситуацией, но Майкрофт… он же сейчас закатит истерику и еще будет дуться весь вечер. — Благодарю Вас, детектив-инспектор, за столь ценный и своеобразный подарок. Не смею Вас больше задерживать, — Холмс приторно-вежливо улыбнулся и демонстративно уставился в настольный календарь. Можно ли было попытаться что-то возразить? Взывать к разуму Холмса? Просить прощения за необдуманную фразу? Можно. Но до скрежета зубов бесполезно. Лестрейд на мгновение зажмурился, будто пытаясь прогнать наваждение. Иногда такие моменты абсолютного ужаса и беспомощности накрывали его во сне, но каждый раз он выныривал на поверхность реальности. Не в этот раз. Грег хотел было что-то сказать, но в итоге только развернулся и медленно, чуть морщась от внезапно юркнувшей под ребра боли, побрел к выходу из кабинета. Майкрофт болезненно вздрогнул от захлопнувшейся, как мышеловка, двери. Вздрогнул и очнулся от наваждения. Он только что разрушил то подобие человеческих отношений, которые ему повезло построить с Лестрейдом. Сам… о, боги! Сам! Виноват был не Грег с его комплексом рыцаря-спасителя, и даже не Антея с ее чертовым шоколадом. Майкрофт был уверен, что если бы Лестрейд не кинулся ее защищать, она бы извинилась, пережила несколько дней «грозы», и инцидент был бы исчерпан. Виноват был он — Майкрофт чуть ли не до крови прикусил верхнюю губу и впился ногтями в ладонь, унимая смятение. В последнее время он стал всячески лелеять свою зависимость от сигарет и сладостей, неизменно подмечать недозволенное везде, где бы они ни был, всюду видеть провокации и соблазны. В каждом действии и слове подозревать злой умысел и издевки. И теперь, конечно, отношения… какие к чертям отношения, — мысленно застонал он, — больше — дружба с Лестрейдом потеряна. Майкрофт хорошо знал себя — сам он никогда не извинится, да и Грег, думая, что все бессмысленно, и зная характер Холмса, не пойдет мириться. Он со злостью швырнул коробочку в стол, но в следующую секунду, опомнившись и словно устыдившись перед кем-то, выдохнул и аккуратно задвинул нижний ящик.***
Холмс продержался сорок семь дней, двадцать один час и почти тридцать минут. Вечером следующего дня он переоделся в темно-синюю шелковую пижаму, накинул халат и достал одиноко мерзнущую в морозильной камере бутылку настоящей русской водки. Любовь к коньяку и виски не позволила воспользоваться ими для совершения ужасающего преступления, которое он запланировал на вечер, но и опуститься до теплой водки он все-таки не мог. Холмс щелкнул выключателем, и лампочка над варочной панелью частично осветила стеклянный кухонный стол. Блики света на холодно-сером дизайнерском кафеле придали полумраку в помещении еще большее ощущение одиночества, такого же, которое постепенно наползало на Майкрофта все предыдущие дни и наконец по-хозяйски устроилось в районе солнечного сплетения тупой, болезненной пустотой. Он осторожно, почти нерешительно открыл крышку и провел пальцами по 49 граммам наслаждения. Семь кусочков. Семь грехов плюс один личный — мысль о Лестрейде. Он наконец позволил себе подумать о Грегори и оплакать их дружбу. Майкрофт надорвал белую упаковку, и, кажется, не только нос, но и все его тело тотчас же уловило аромат превосходного табака. — Боже… — выдохнул Холмс, только поднеся тонкий квадратик темного шоколада ко рту. Он знал все о силе воли и все о модиканском шоколаде, но эти знания о холодной обработке, испанском господстве на Сицилии [3] и даже о том, что должен и чего не должен делать мистер Майкрофт Холмс, улетучились, как только он откусил первый кусочек и, перевернув его языком, почувствовал шероховатый край и кристаллики нерастворившегося мусковадо. Вкус первосортного табака проник в нос и, пометавшись в мозгу образами дымящейся сигареты, осел мурашками предвкушения на затылке и, на секунду показалось, даже внизу живота. Майкрофта передернуло, когда три быстрых глотка обожгли пищевод ледяной водкой. Скривившись, он заставил себя выпить еще полстакана, и защита, выстроенная вокруг мыслей о Греге, наконец немного поддалась. Когда оставшийся шоколад подвергся расправе, а бутылка опустела наполовину, Холмс в изнеможении опустил голову и прижался вспотевшим лбом к холодному стеклу. Ему казалось, что мысли то приплясывали в такт бухающей в висках крови, то безвольно сползали по стенкам черепной коробки и валились в пьяную кучу. Хотелось, чтобы все было по-старому, чтобы Грег вот прямо сейчас, немедленно, оказался рядом, а все остальное — муть болотная. Шатаясь, он преодолел лестницу и добрался до спальни. Остатки здравого смысла настоятельно рекомендовали не принимать скоропалительных решений. Ночью. На пьяную голову. Но, по-видимому, хитрые русские в каждую бутылку добавляли секретный ингредиент, от которого даже у «почти правительства» не было антидота. «Пригласите детектива-инспектора на ужин», — отправил он сообщение Антее. «Суббота. 8», — полетело за первым и второе. «Ко мне», — решил он уточнить на всякий случай. С нее — он скривился — станется исполнить любое указание. В следующее мгновение комната завертелась перед глазами, и он рухнул в пестрый водоворот раскрывшейся бездны собственной постели.