заново

      Сехун сжимает в руках ключи от машины, вместе с папкой документов, уверенно вышагивает по офису. Все, кто попадается ему на пути, учтиво кланяются альфе, и О успевает кивать им в ответ, хотя вся его голова забита только тем, что обнаружилось вчера ночью. Сехун не спал нормально, раз за разом прокручивая все то, что случилось, прекрасно понимал, что Бен Бэкхен просто решил устроить ему проверку. Сехун был слишком давно в большом бизнесе, чтобы не раскусить попытки омеги. Он тоже являлся когда-то руководителем, знал эту работу с изнаночной стороны, и теперь, размышлял только над тем, как должен себя повести. Пойти и высказать директору все в цвет или просто оставить это при себе, продолжить и дальше следить за действиями Бена? Конечно, второй вариант был бы, наверное, безопаснее для него, и он давал шансы больше прощупать почву, но прямо сейчас Сехун прекрасно понимал, что если не выдаст Бэкхену то, что он в курсе, то омега может подумать, что О и правда работает на кого-то другого. В частности, на Ли Тэена. Что же, Сехун был восхищен продуманностью Бэкхена. С самого начала, омега знал все, но решил выждать, проверить, изучить, прежде чем дать Сехуну окончательно втереться ему в доверие. Правду говорили люди, Бен Бэкхен в этой жизни ничего не упускал. — О чаджанним*, — Инсон вскочил с места, когда Сехун зашел в приемную, кланяясь мужчине. — Директор у себя? — спросил альфа, а Инсон не мог не заметить его решительного вида. Широкая грудь высоко вздымалась, явно говоря о том, что мужчина спешил на работу. Однако до начала рабочего дня оставалось еще минут десять, так что референт никак не мог объяснить почему замдиректора в таком состоянии. — Да, — кивнул парень. — Он просил не беспокоить его до девяти часов. Сехун на это усмехнулся, и, совершенно проигнорировав слова парня, направился в сторону знакомых дверей. Он даже не стал стучаться, рывком потянув ручку, а Инсон и вовсе изумленно застыл, глядя на это. Ему показалось, или О Сехун был зол?       Бэкхен поднял голову, отвлекаясь от изучения чего-то на экране своего ноутбука. Омега был сегодня одет в темно-синюю рубашку, которая так хорошо шла к его лицу. Сехун на секунду замер, потому что Бен Бэкхен, порой, слишком отвлекал внимание. — Сехун? — невольно вырвалось у омеги, с довольно удивленным тоном. У его нового зама не было привычки врываться к нему в кабинет без стука, и тем более во время, когда Бен попросил не беспокоить его. — Что вы делаете? Сехун едва усмехнулся, окончательно закрывая за собой двери. Альфа был в пальто, под которым виднелся очередной дорогой черный костюм. Омега скользнул по О взглядом, отмечая его довольно возбужденный вид. Это тоже было не похоже на всегда собранного и делового Сехуна, который вел себя довольно размеренно, не теряя головы. По крайней мере, до этой секунды точно. — Простите за вторжение, директор. Но у меня дело, не терпящее отлагательств, — Сехун прошествовал до стола Бэкхена. Стук его каблуков отдавался эхом в кабинете, а Бен почувствовал, что невольно напрягается. С каждым шагом Сехуна у омеги поднималась какая-то паника внутри, которую он быстро подавил, потому что привык справляться с подобными стрессовыми ситуациями. Но Бэкхена просто поразил тот факт, что он вообще почувствовал нечто подобное сейчас, когда, казалось бы, ничего особенного не происходило. Бэкхен вопросительно выгнул бровь в своей манере, когда Сехун положил перед ним папку с документами. Омега снова поднял взгляд на альфу, медленно, переводя его от папки до карих омутов. — Вы могли передать документы через Инсона. — Они требуют внеочередного рассмотрения, — в глазах О было нечто такое, чему описания Бэкхен найти не мог. То ли агрессия, то ли злость, но Сехун смотрел так, что мурашки бежали по затылку омеги. Бэкхен еще никогда не видел альфу таким. — Что же, давайте посмотрим, раз все так срочно, — усмехнулся Бэкхен, нарочито медленно принялся листать документы. Он вел себя вполне расслабленно, пока переворачивал страницу за страницей, чувствуя, как усиливается запах Сехуна рядом. С каждой прочитанной строчкой, Бэкхену становилось ясно, что такое происходит с его замом. — Что это, Сехун? — Бэкхен поднял взгляд на альфу. — Ваши крысы, директор. Как вы и просили, на блюдечке с голубой каемочкой, — голос альфы сочился ядом. — Хотя, подождите, я совсем не вижу удивления на вашем лице. Может, дело в том, что вы уже были в курсе? И все это время только пускали мне пыль в глаза? Бэкхен молчит, коротко улыбаясь, а потом снова опускает взгляд в документы. — Вы выглядите взволнованным, О Сехун, — омега не может скрыть своей радости. Его проверка удалась, а Сехун, кажется, был задет настолько, что действительно оправдывал доверие. — Сядьте, пожалуйста. Сехун пытался взять себя в руки и мыслить трезво. Он вдруг словил себя на том, что разозлился еще больше, стоило оказаться в кабинете и увидеть Бэкхена, вдохнуть глубже концентрированный бергамот. К слову, последний не переставал его все еще преследовать, но альфа предпочитал не задумываться об этом. Сейчас он просто должен был успокоиться, потому что и так позволил себе лишнего. Раньше, что бы ни происходило, мужчина никогда еще так не срывался, показывая весь кипящий в нем вулкан, который продолжала подогревать короткая улыбка омеги и взгляд темных глаз, что, кажется, смотрели в самую душу Сехуна.       Альфа все-таки садится в кресло, но продолжает сверлить Бэкхена перед ним взглядом. Омега, в свою очередь, ведёт себя вполне спокойно, словно ничего не происходит. — Теперь нам стоит поговорить, как профессионалам и взрослым людям, да, Сехун? Как считаете? — Вы устроили мне тайные проверки, Бэкхен, — Сехун говорит спокойно, сжимая кулаки. — Как давно вы были в курсе? — Я сделал это все не просто так, — Бэкхен смотрел в глаза альфы. — Дело в том, что в момент, когда вы пришли на собеседование, по рекомендации Исина, я и обнаружил у себя в штате информаторов Ли Тэена. Точнее, уверился в том, что это именно они. Мне показалось странным, что именно в этот момент появились и вы. Человек, что когда-то работал в Golden Building. Вы бы на моем месте не насторожились, а, Сехун? Альфа едва усмехнулся, понимая, что Бэкхен прав. Однако Сехун действовал всегда другими методами, но никогда не устраивал столь коварных подлянок. — Я буквально несколько месяцев, Бэкхен, не спал и не ел, чтобы найти этих информаторов для вас. Потому что мне хотелось, чтобы вы доверяли мне. А вы, получается, были уже в курсе. Как думаете, я сейчас себя чувствую? — Бросьте, Сехун, — усмехнулся омега, откидываясь на спинку кресла. — Скажете, что так сильно прониклись этой работой, что теперь вам обидно? Так вот, у меня для вас новости, замдиректора, в бизнесе на обиженных воду возят. Понимаете? Я начинаю сомневаться в вашем профессионализме. — Не вам сомневаться в моем профессионализме, директор! — теперь голос Сехуна звучит довольно резко, холодно, отстраненно. У Бэкхена снова противные мурашки от затылка к позвоночнику, внизу живота снова крутит узел. Бен списывает это все на течку. — Я ваш прямой начальник, О Сехун! Спуститесь с вершины вашего необъятного эго, незаменимых не бывает, — Бэкхен звучит ужасно спесиво, ядовито, высокомерно. Для Сехуна открывается еще одна сторона омеги. Не просто холод, не просто огромная стена, через которую не пролезешь, а именно знание своей цены, немного уходящее в высокомерие. Мужчина соврет, если скажет, что где-то глубоко внутри все его нутро не в восторге от такого Бэкхена. Сехун ловит себя на мысли, что, вероятно, его директор такой один — единственный в своем роде. Альфа еще никогда не встречал таких и не встретит, вероятно, тоже. — Считаете? — усмехается Сехун, придвигаясь чуть ближе. Бэкхен чувствует, как тело цепенеет. — Тогда чего вы устраивали мне проверки, изображая целые спектакли, даже моего человека взяли в штат. Выглядит так, будто вы очень хотели оставить именно меня, но без своих проверок, вас совесть мучала. — Вы слишком много на себя берете, — усмехается Бэкхен. — Директор, — Сехун встает с места, а Бэкхен вопросительно смотрит на него, сжимая в руках кожаные подлокотники. — Как считаете, мне стоит уволиться теперь, когда я узнал, что вы мне настолько не доверяете? — Кто сказал, что не доверяю, — разводит руками Бэкхен. — Вы прошли проверку. Сехун делает шаг вперед, теперь он стоит аккурат рядом со столом омеги. Еще шаг, и он перейдет негласно очерченную черту, через которую сотрудники в кабинете Бена никогда не переходили. Омега смотрит на Сехуна, чувствуя, как сердце бьется сильнее. — Значит, вы бы не хотели, чтобы я увольнялся? — Этого я тоже не говорил, — Бэкхен все-таки встает с кресла, потому что ему надоедает разговаривать с Сехуном, глядя на него снизу вверх. Омега делает это на автомате, ловит себя на этом действии только уже в середине его совершения. Бэкхену не по себе, но хода назад нет. Будет еще глупее сесть обратно. — Сказали, практически, только что. Пусть и другими словами, — голос альфы становится все глубже или Бэкхену только кажется? Омеге хочется встряхнуть головой, чтобы отогнать это наваждение. Но Бэкхен слишком хорошо осознает, что нет, ему не кажется. Оттенки в басе меняются, приобретают бархатные нотки, и у омеги снова что-то крутит глубоко внутри. — Если бы я хотел сказать что-то, я бы сказал это именно теми словами, чтобы не оставить никаких подтекстов. Я, знаете ли, не фанат двояких смыслов, — теперь очередь Бэкхена смотреть на альфу с усмешкой. Директор пытается оставаться директором, вселяя в свой голос, как можно больше уверенности, но впервые в жизни, разговаривая с кем-то на работе, Бэку кажется, что у него не выходит строить образ строгого босса. Сехун оказывается очень близко. Бэкхен понимает это внезапно, когда в нос бьет аромат парфюма альфы смешанный с концентрированным кориандром. Природный запах Сехуна так ярко выделяется на фоне всего, что у Бэкхена даже кружится голова. Он хватается рукой за край стола, делает слишком глубокий вдох и замирает. О напротив молчит теперь почему-то, словно у него закончились все слова на свете, и омега слишком явно, чересчур, ловит резко расширяющийся зрачок Сехуна. Мужчина тоже делает вдох. Тоже глубокий. И взгляд темных глаз, коричневая радужка которых теперь и вовсе не видна, опускается ниже по лицу Бэкхена. Омега шокирован собой, но каждая его клетка слишком явно чувствует этот взгляд. Он замирает на его губах. На родинке над ней. — Директор, — вдруг хрипит альфа, а затем резко отходит от мужчины. Делает шаг назад. И снова замирает. Бэкхен встряхивает головой, в надежде смахнуть это наваждение. Он совершенно не понимает, что происходило в эти последние секунды, которые замедлились словно под эффектом, как в голливудском боевике. — Вы увольняетесь? — вдруг спрашивает Бэкхен. Сам от себя не ожидает. Сехун плохо соображает. В голове красным бьётся только одна. Слишком концентрированный бергамот. Он в секунды заполнил лёгкие альфы, и все мысли о работе улетучились, оставляя вместо себя только одну вещь: этот бергамот, который душил Сехуна — это точно аромат его директора. — Нет, — твёрдо выдаёт Сехун. Он даже не думает, что может звучать так отстранённо и холодно, словно не у него внутри разыгрался настоящий пожар, в природе которого предстояло ещё разобраться. — Не увольняюсь, директор. Бэкхен усмехается. Окидывает альфу долгим взглядом с головы до ног, словно оценивает. У Сехуна мурашки. Омеги часто бросали на него подобные взгляды, но глаза Бэкхена делали это по-другому. В них не было подтекста. Они говорили прямо. Просто кричали о том, как сканируют Сехуна, исключительно как работника, как очередного альфу, которого Бэкхен смог заставить играть по его правилам. Дерзкий, долгий и уверенный взгляд. Слишком свободолюбивый. Именно такой взгляд распалял в альфе небывалый интерес. Таких омег больше не было. Сехун уверяется в этом еще раз. — В таком случае, можете идти работать дальше, — весь спектр эмоций в глазах омеги исчезает за секунду, словно по щелчку пальцев. Сехун немного сбит с толку, но он лишь продолжает стоять на месте, прожигая Бена своим долгим взглядом. — О Сехун? — Я не игрушка, директор! — вдруг совершенно холодным, безэмоциональным голосом выдает Сехун. — И я далеко не дурак. Вы должны были это понять за время, что я работаю с вами. Вы не первый директор, с которым я работаю. Более того, я сам когда-то был директором, так что я понимаю все быстрее, чем вы могли рассчитывать. И если вы хотите, чтобы я помог вашей компании, вы должны перестать играть со мной в кошки-мышки, Бэкхен. Сехун знает, что позволяет себе лишнего. Но он никогда не пасовал перед начальниками, кем бы они ни были. Когда ему нужно было отстоять свое мнение, он его отстаивал. Альфа ожидал, что Бэкхен нагрубит ему, но омега усмехнулся, снова поднимая на О взгляд. — О Сехун, вам стоит выбирать выражения, когда вы говорите со мной. Вы забываетесь. — Правда? — теперь усмешка расцвела на губах мужчины, он сделал шаг к Бэкхену, сокращая расстояние между ними еще больше. Дышать становилось тяжелее, потому что бергамот оседал на все рецепторы плотным облаком, и О незаметно сжал кулаки. — Вам стоит выбирать методы работы с подчиненными, в таком случае, директор Бен. Сехун снова видит так много разного в глазах омеги. Почти читает в его глазах жгучее желание огреть альфу пощечиной, но все же, директор сдерживается. И О немного удивлен. В глазах Бен Бэкхена редко можно увидеть такой вот спектр эмоций. — Возвращайтесь к работе, замдиректора. — Хорошего дня, директор. Альфа разворачивается, направляясь к выходу из кабинета, резко дергая ручку. Бэкхен тяжело дышит, глядя в широкую спину, что скрывается за дверьми. У омеги голова кружится, в конечностях слабость, и ноги совсем перестают его держать. Бэк хватается за подлокотник своего кресла, падает в него. По виску течет капелька пота, Бэкхену душно и жарко, и мужчина тяжело вздыхает. Проклятая физиология, течка, которая, Бен не желал в этом себе признаваться, но все же среагировала на запах альфы. Омега зарылся лицом в ладони, пытаясь упорядочить хаотичные мысли. Однако ничего не получалось, потому что сердце в груди стучало слишком громко, разгоняя адреналин по венам, а кориандр забился в нос. Это просто бред какой-то!       Инсон удивленно смотрит на Сехуна, который резко открывает двери кабинета директора. Он проходит мимо референта, не бросая на него ни единого взгляда, словно ветер, в считанные секунды скрывается в своем кабинете, хлопая дверьми. Молодой альфа вздрагивает от неожиданности, вопросительно смотрит то на двери директора, то на табличку с именем его заместителя, просто пытается понять, что вообще могло случиться. И главное, когда? Сехун ведь только пришел в офис, и, судя по всему, тут же отправился на разборки с начальством. Это было так не похоже на всегда холодного и безэмоционального заместителя О. — Инсон, — парень вздрогнул, обнаруживая перед собой их главбуха. — Директор у себя? — Да, — автоматически кивнул альфа, а потом подорвался с места, обгоняя мужчину. — Простите, я должен узнать, можно ли к нему. Инсон натягивает свою дежурную улыбку и прямо под носом бухгалтера проскальзывает в кабинет к начальнику, успевая постучаться. — Да? — Бэкхен резко поднимает на альфу взгляд. Референт немного удивлен, потому что не привык видеть своего всегда собранного босса в таком виде, с лихорадочным взглядом и напряженным выражением лица. — К вам господин Ха, — спокойно проговорил парень. — Он с отчетом и какими-то вопросами. Бэкхен тяжело вздыхает, выпрямляет осанку, поправляя пиджак и волосы. Он думает о том, что у него нет ни единой секунды, чтобы побыть наедине с собой и разобраться с собственными мыслями, но омега уже давно привык к такому ритму, и был, кажется, даже рад этому. Ему так было проще. Ненужные мысли не заполняли голову, и, наверное, только благодаря этому он еще не слетел с катушек за все это время. — Хорошо, — кивает Бен. — Пригласи его. Инсон кивает и кланяется, пропуская вперед Ха Шикена, а сам скрывается за закрытыми дверями. Омега кланяется Бэкхену, и Бен отвечает ему тем же, даже чуть привстает с места. Пусть Шикен был его подчиненным, но все же, работал в компании с самого ее основания и был прилично старше Бэкхена. Этикет еще никто не отменял. — Я могу зайти позже, директор, если вы заняты. — Не думаю, что у меня найдутся дела важнее дел компании, — едва улыбается омега. — Пожалуйста, присаживайтесь, Шикен. Бухгалтер выглядел весьма встревоженным, что совсем не нравилось Бэкхену. Омега вопросительно смотрел на мужчину, ожидая, что же тот ему скажет. — На самом деле, директор, я пришел поговорить с вами об отчетности. И о том, что вы отстранили от работы двух моих сотрудников. Отделу нужны новые или вам стоит вернуть старых, не знаю, сами понимаете, с таким потоком мы не справляемся. Бэкхен едва вздохнул. Он знал, что экономический отдел и бухгалтерия долго так не протянут, но он выжидал специально из-за Сехуна. Теперь же, омега был даже рад, что альфа обо всем так скоро догадался. А еще Бэкхен вдруг словил себя на мысли, что вообще-то собирался сегодня серьезно обсудить с Сехуном его вчерашнюю выходку на встрече и договоренности с инвестором Со за спиной Бэкхена, но заместитель заявился со своими разборками первее, и Бен напрочь обо всем позабыл, ошарашенный этой сценой. Такое со строгим директором случалось впервые, чтобы он хоть когда-нибудь забывал о подобных вещах. — Шикен, вы прекрасно знаете, как сильно облажались ваши сотрудники. А также вы знаете, что подобные вещи я не прощаю. Мне нужно время, чтобы найти кого-то на их замену, потому что сейчас должны быть проверенные люди. — Я понимаю, — кивнул мужчина. — Но прошло уже столько времени. Отделу будет сложно, особенно если мы получим госзаказ. Бэкхен прекрасно это понимал. Но во всей этой суете ему было некогда думать о каких-то там кадрах в отделах. Омега потянулся к селектору, нажимая на кнопку. — Да, директор? — Пригласи ко мне господина Кана из отдела кадров, — спокойно проговорил омега. — Секунду, директор. Бэкхен оторвал изящный палец от кнопки, а затем вновь перевел взгляд на Шикена. — Пока не пришел господин Кан, вы можете сказать мне что-то еще, если хотите, — Бэкхен скрестил пальцы над столом, глядя на Шикена в упор. Он слишком хорошо знал этого человека, чтобы не понимать, что он сюда пришел не только из-за нехватки работников.       Омега едва улыбнулся кончиками губ, придвигаясь к столу Бэкхена. Он мял собственные пальцы, однозначно нервничал, и Бену совсем подобное его поведение не нравилось. — Я не знаю, как вы на это отреагируете, но я подумал, что обязан вам рассказать. — Вы можете рассказать мне все, Шикен, если дело касается компании и вашей работы. — Недавно ко мне приходил человек, — тихо проговорил омега. — Он сказал мне, что я должен оставить свою должность, потому что у влиятельного человека есть кандидатура на мое место, а я только мешаюсь под ногами. Мне пригрозили и сказали, что я ничего не должен вам рассказывать, но я правда не хочу, чтобы из-за моего молчания пострадала компания. Бэкхен был удивлен услышанным. Он крепче сжал кулаки, глядя на омегу. — Вы знаете этого человека? — Не знаю, — вздохнул Шикен. — Он подкараулил меня, когда я возвращался домой. Но я успел заметить машину недалеко от нас, у которой было приоткрыто окно. И если меня не подвело зрение, в этой машине сидел мужчина. А номера были вот эти. Шикен вытащил небольшой листок из папки и протянул его Бэкхену. — Я не могу сейчас лишиться работы, господин Бен. Но я также не хочу, чтобы с моими близкими что-то случилось. Сначала я хотел пойти к директору Киму, но подумал, что вы тоже должны знать все, в первую очередь. Бэкхен взглянул на номера на листочке. Они ему ни о чем не говорили. Омега чувствовал, как внутри завязывается узел беспокойства, а светлая голова уже завертела шестеренками. Но прямо сейчас, он не мог придумать никаких дельных мыслей. Только почувствовал слабость в конечностях. — Как именно вам угрожали? Вы видели лицо этого человека? — Он подошел сзади, не разрешил поворачиваться. Так как это было под вечер, я не рискнул его ослушаться. По голосу это был молодой альфа, но сам голос был мне не знаком. Я могу точно сказать, что впервые столкнулся с этим человеком. Однако номера я успел запомнить, слава Богу, моя память на цифры и буквы заточена хорошо. Бэкхен ни секунды не сомневался в том, что Шикен и правда способен запомнить эти цифры. Мужчина держал в голове сотни разных цифр на постоянной основе. — Вам угрожали убийством? — Никаких прямых слов не было, — бухгалтер отрицательно мотнул головой. — Однако по контексту было ясно, что они обещали добраться до моего сына и его семьи, если я не уволюсь. Бэкхен откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. Когда дело доходит до подобного в бизнесе, ничего хорошего ждать не стоило. Он никогда ранее не сталкивался с тем, чтобы кто-нибудь использовал подобные грязные методы, и прямо сейчас, он понятия не имел что должен делать. Кажется, ему все стоило обсудить с отцом Чонина. Только ему Бэкхен доверял безоговорочно. — Хорошо, Шикен, я вас понял, — кивнул омега. — Я обязательно займусь этим вопросом в ближайшее время. — Они дали мне месяц на размышления, директор, — в голосе омеги слышался страх. — Мы решим все в скором времени. Спасибо, что рассказали обо всем. — Мне больше не к кому идти. Ваш свекр, директор Бен, и ваша семья сделали многое для меня. И я всегда с полной отдачей выполнял свою работу. Я не хочу ее терять, но еще больше не хочу, чтобы страдали мои близкие. — Я понимаю, — кивнул омега. — Никто не пострадает, Шикен. Я обещаю, что семья Ким не оставит вас. — Спасибо, — кивнул мужчина. В двери кабинета постучали, и Бэкхен повернул голову в их сторону, обнаруживая начальника отдела кадров. — Директор, вы вызывали? — Да, пожалуйста, проходите Чанун. У меня к вам несколько вопросов.       Сехун тяжело дышит, опираясь на свой стол. Он понять не может, что это такое с ним творится, но внутри все стянуто, скручено, напряжённо. Альфа едва прикрывает глаза, пытаясь взять в себя в руки. Да, он однозначно перенервничал, пока говорил с Бэкхеном. К слову, это тоже было редкостью для холодного и всегда собранного Сехуна, который на ковёр к начальству шёл исключительно с трезвым умом. Он никогда не позволял себе подобных эмоций, не позволял открыто взрываться и показывать, что сбит с толку. Сехун впервые в жизни перешёл подобные грани. И прямо сейчас альфа пытался понять, что вообще с ним происходит. Помимо его эмоционального состояния, не в порядке было и физическое. О прикрыл глаза, развязывая узел галстука. На часах было девять утра. Он целый час проторчал в кабинете у директора и он даже не мог вспомнить, о чем они конкретно говорили. Хаос мыслей, который ураганом сносил все в голове мужчины ещё с ночи, сейчас затмило только одно. Его тело реагировало на запах бергамота. Сехун усмехнулся. Ему стоит сходить к врачу? Или просто уже найти кого-нибудь, с кем он сможет заняться сексом, потому что гормоны, судя по всему, начали свой бунт. И теперь он реагирует даже на своего начальника, хотя за десятилетия работы, он никогда не позволял себе переходить грани субординации ни с кем из своих сотрудников. Сехун почти был уверен, что это все годы отсутствия нормальной сексуальной жизни. Может и правда стоит сходить к врачу? Чунмен бы просто отправил его в клуб, как раньше. Сехун усмехнулся. Ирония была в том, что они теперь никогда не будут такими, как раньше. У Чунмена прекрасный муж, они ждут пополнения в семье, и новый отличный дом. Сехун искалечен своим мужем, но у него все ещё есть любимый сын, который требует к себе внимания. И О теперь не мог быть таким же беспечным, как в свои двадцать лет. Иногда Сехуну казалось, что они с Суеном поспешили и совершили ошибку, женившись так рано. Но потом альфа одёргивал себя, вспоминая, что если бы не та встреча с бывшим мужем, у него никогда не было бы Чанеля. А за Чанеля Сехун всю жизнь будет благодарен этой судьбе, Богу и Вселенной. Не было ничего важнее в жизни альфы, чем его ребёнок. Мысли о Чанеле, которому Сехун обещал хорошие каникулы, хоть как-то привели альфу в чувства. Он смог собраться с духом, выпрямился, снимая с широких плеч пальто. Сехун прошествовал к своему столу, включая ноутбук, а сам принялся снимать запонки и галстук. Сегодня не было совершенно никакого настроения строить из себя стильного замдиректора, сегодня ему нужно было сосредоточиться на работе и куче другой проблем на ней. А еще, Сехун теперь был решительно настроен на то, чтобы выбить несколько дней отдыха после праздников, чтобы вкупе получилась неделя, которую О мог провести с сыном. Еще нужно было решить вопрос с путевками и прочим.       Сехуну удалось отвлечься от всех посторонних мыслей и, наконец, углубиться в работу. Альфа совершенно потерял счет времени, когда в его кабинет вдруг постучались. В проеме двери показалась голова Инсона, который неловко улыбнулся и вошел внутрь. — Простите, что отвлекаю, но директор просил вас зайти к нему. Сехун даже не оторвал взгляд от экрана ноутбука, только поправил очки на переносице, продолжая активно что-то печатать. — Прямо сейчас? — Да, — кивнул Инсон. — Он ждет вас. Сехун едва усмехнулся, на доли секунды, что не укрылось от весьма наблюдательного референта. Альфа повернул голову к младшему, улыбнулся кончиками губ. — Спасибо, Инсон, я тебя понял. Парень видимо ждал, что Сехун отправится к начальству тот час, но Сехун не собирался этого делать. Возможно, это было по-детски и совсем непрофессионально, но альфе уж очень хотелось показать, что он совсем не мальчик на побегушках. Он, если вглядеться в суть, второй человек в компании, и Бэкхен сам его таковым назначил, так что ему стоило начать уважать Сехуна. О не хотел себе признаваться, но он действительно был задет этими «проверками». И чем больше альфа остывал, тем больше понимал, что Бэкхен просто поступил как тот, кто действительно хорошо смыслит в бизнесе, однако, О все равно не хотел этого принимать. И сам себе удивлялся. Сехун, казалось, забыл о том, что сказал ему Инсон в ту же секунду, как за референтом закрылась дверь. Он снова принялся изучать документы, краем глаза бросил взгляд на время. Потребовалось ровно тридцать минут, прежде чем Инсон снова появился у него в кабинете. Сехуна начинало это забавлять. Бэкхен ведь мог просто поднять трубку селектора, нажать одну кнопку и поговорить со своим замом напрямую, но вместо этого, очевидно, предпочитал использовать третье лицо. А именно бедного Инсона, который, казалось, вообще перестал понимать, что творится с утра в их офисе. — О чаджанним, — Инсон поклонился альфе, а Сехун едва оторвал взгляд от бумаг, в которых что-то усиленно черкал карандашом. — Директор просил вам напомнить о том, что он ждет. Сехун наигранно округлил глаза, отрываясь от документов. Он откинулся на спинку своего кресла, продолжал вертеть в руках карандаш. — Ах, точно. Прости, я совсем забыл за делами об этом, — в голосе Сехуна не звучало и капли раскаяния. Инсон тяжело вздохнул. — Вам не стоит извиняться передо мной. Директор вас ждет, — спокойно проговорил парень. Сехун подумал, что у мальца выдержка, что надо. Инсон хоть и был молодым, но все же опыт работы у него имелся не малый в этой компании, да и референтом он был отличным не только потому что знал какой именно кофе предпочитает его босс и умел правильно распечатать документы. Он еще и отлично понимал настроения в офисе, умел находить общий язык со всеми и был учтив. — Намекаешь, что мне стоит извиниться перед директором? — Сехун улыбался кончиками губ, но у Инсона от этой полу улыбки ползли мурашки по спине. Он тяжело сглотнул, поклонился Сехуну. — Совсем нет, чаджанним, — парень посмотрел О в глаза. — Я просто выполняю поручение директора. — Не волнуйся ты так, — усмехнулся Сехун, вставая с места. Он даже не снял очки, собирая в руки какую-то папку, как вдруг дверь его кабинета снова открылась. На этот раз резко, без стука, настежь. Инсон обернулся, в изумлении замирая на месте, впрочем, как и сам Сехун. — Какого черта, Инсон? — довольно твердо проговорил Бэкхен. — Разве я не сказал тебе позвать замдиректора ко мне? Инсон поклонился омеге, совершенно сбитый с толку. Ведь не в характере его начальника было сыпать пустыми обвинениями и врываться в кабинеты своих подчиненных с таким возбужденным и возмущенным видом. Обычно, Бэкхен отчитывал сотрудников либо у себя в кабинете, либо на совещаниях, и в обоих случаях, человек, который оказался в немилости у босса, дрожал, как осиновый лист. Бен Бэкхен никогда не отчитывал людей просто так, этому всегда имелась веская причина. — Думаю, Инсон совсем не виноват в этом, директор. Это я потерял счет времени и забыл о том, что вы меня ждете. Инсон удивленно раскрыл рот, поворачиваясь к О Сехуну. У этого человека действительно было столько уверенности в себе? Никто не смел забывать о приглашениях их босса, и тем более, никто не смел говорить ему об этом в лицо. Но О был сейчас абсолютно спокоен, как удав, стоя перед Беном и глядя прямо ему в глаза. — Инсон, иди работать, — прозвучал стальной голос Бэкхена. Альфа, конечно же, хотел бы остаться и посмотреть что будет дальше, но все же быстро ретировался с места, боясь навлечь на себя еще большее недовольство и гнев директора. Он сегодня, очевидно, был не в духе. Хотя еще утром Инсону все показалось ровно наоборот.       Когда за альфой закрылась дверь, Сехун едва усмехнулся, возвращаясь на свое рабочее место. — Так, что вы хотели, директор? — альфа остановился у своего стола. — Прошу, присаживайтесь. — Что вы себе позволяете, О Сехун? — в голосе Бэкхена буквально слышалась ярость. Сехун же, напротив, сохранял титаническое спокойствие. Ему даже нравилось наблюдать за тем, как выходит из себя его хладнокровный и непробиваемый босс. — Я правда забыл о словах Инсона, потому что был увлечен работой, директор. Разве не за этим вы меня с утра выдворили из своего кабинета? Как вы и сказали, я работал. Бэкхен тяжело вздохнул, пытаясь взять себя в руки. У него внутри все забурлило по новой, когда О Сехун выкидывал нечто подобное. — Вы правда забываетесь, Сехун, — Бэкхен сжал кулаки. — Я не хочу с вами тут скандалить, так как нам нужно обсудить дела. Но должен предупредить, я совсем не из тех, кто будет терпеть подобное. — Подобное? — Сехун выгнул бровь, скрещивая руки на груди. Бэкхен на секунду задержал взгляд на нем, О Сехун выглядел не как обычно. Не было галстука, рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы, запонки отсутствовали и рукава были закатаны по локоть, обнажая дорожки вен, что бежали по сильным рукам. А ещё О Сехун был в очках, и стоило Бэкхену заострить на этом внимание, как сердце вновь почему-то застучало сильнее. Всем своим видом сейчас, альфа слишком сильно напоминал Чонина, в его занятые рабочие дни. Невероятно. Эта мысль так сильно напугала Бэкхена, появившись у него в голове совершенно внезапно, что омега тут же поспешил запрятать ее глубоко и надолго. Оставить в дебрях своего сознания, посыпать пеплом и больше никогда не вспоминать. Потому что Чонин — это святое, самая лучшая часть его жизни, его ничего не должно касаться в душе Бэкхена. Никогда. — Да, Сехун, вам стоит перестать делать вид, словно вы единственный, кто может занять это кресло. Если вы не забыли, это все ещё моя компания, — внезапно голос Бэкхена снова стал спокойным, холодным, отчуждённым. Таким… обычным? Сехун словил себя на мысли, что слишком сильно акцентирует внимание на голосе, тоне, жестах, мимике омеги. Словно он пытается прочитать мысли Бэкхена, словно его, как подчинённого и коллегу, должно волновать двойное дно мыслей его Босса. Сехун хотел бы списать это на природное чутьё, привычку всегда быть начеку и знать больше, чем все остальные, которую он выработал в себе с годами, но альфа слишком хорошо понимал, что дело не только в этом. Просто ему действительно хотелось знать, что там скрывается за холодными взглядами этого омеги, что таят в себе темные омуты его глаз. И почему Бэкхен так холоден с ним, а иногда и чересчур раздражителен, натянут, как струна. Альфа был не дурак и всем своим существом чувствовал это в Бэкхене. — С самого первого своего рабочего дня в вашей компании, Бэкхен, я только и делаю, что стараюсь ради неё. Я выполняю все свои обязанности. Именно поэтому, я сейчас не могу понять, чем заслужил вашу немилость, чтобы вы не доверяли мне на переговорах, подозревали меня в шпионаже и кидались столь громкими словами. Бэкхен на это усмехнулся, делая шаг к Сехуну. — Вчера вы буквально сами признались в том, что были личным шпионом Ли Тэена. Вы думаете, я наивный дурачок? Я знал о ваших дополнительных «обязанностях» в Golden Building, ещё когда вы только пришли ко мне на собеседование. Было бы глупо с моей стороны не собрать о вас информацию, кроме той, что вы предоставили сами, не так ли? Ещё раз повторю, О Сехун, дело не в вас, я бы проверял любого, кого взял бы на эту должность. Я думал, что человек с вашим опытом и уровнем профессионализма должен такое понимать и принимать на холодный расчёт. — Вы противоречите сами себе, — усмехнулся Сехун. — Я понимаю ваши мотивы, Бэкхен. Но ваши методы… Если вы собирались проверять так любого, тогда чего мы сейчас обсуждаем мои дела и обязанности на прежнем рабочем месте? — Не вам говорить о методах, О Сехун, — усмехнулся Бэкхен. — Не вы ли решили представить меня своим омегой на ужине с инвестором Со? Хотя я до сих пор не понимаю, какая вообще в этом была необходимость. И не вы ли буквально вчера, за моей спиной, заключили какой-то непонятный договор с этим же инвестором? Я до сих пор удивлён вашими методами, О Сехун. Так что моя небольшая проверка просто детский лепет на фоне того, что делаете вы. А это я ещё молчу про ваши дела на прежнем рабочем месте. — Похоже, моя прежняя работа сильно вас напрягает, директор. Вы и сейчас не доверяете мне, думая, что я шпион Ли Тэена? — Доверяй, но проверяй, — усмехнулся Бэкхен, пожимая плечами. — Первое правило бизнеса, О Сехун. Начинаю думать, что ошибался на ваш счёт. Сехун подумал, что Бэкхену сильно нравилось давить на это. Нравилось каждый раз тыкать альфу в то, как непрофессионально он себя ведёт. Но Бен не на того напал. Уверенность Сехуна в себе была нешуточная. — Я не шпион, Бэкхен, — Сехун едва выдохнул. — Ваша проверка удалась и дала свои результаты. Насчёт инвестора Со, там нет ничего криминального, я вас уверяю. — Правда? — усмехнулся Бэкхен. — Тогда, будьте так добры, разъясните ситуацию. А то я со вчерашнего теряюсь в догадках. — Говорите так, словно я не хотел вам что-то рассказывать, — усмехнулся Сехун. — Сокрытие информации больше по вашей части, директор. В голосе альфы звучала ирония. Бэкхен думал, что со стороны они, наверное, похожи на детей. Спорят об одном и том же по кругу, пытаясь поддеть максимально болюче и колко, а по итогу, переливают из пустого в порожнее. — Вы теперь всю жизнь будете мне это припоминать? — Кто знает, директор, — усмехнулся Сехун. — А вы так уверены, что я всю жизнь буду здесь, чтобы вам что-то припоминать? У Бэкхена тут же переменилось лицо на этих словах, и почему-то именно сейчас Сехун подумал, что перешёл какие-то грани. Однако он сказал это в шутку. Между ними повисла пауза, которую прервал Бэкхен. — Объясните, что у вас за дела с инвестором Со и почему он взялся за наши проекты? Сехун едва вздохнул, а потом посмотрел Бэкхену точно в глаза. — Может, вы все-таки присядите, и мы все обговорим спокойно? — Считаете, что мы можем говорить спокойно сегодня? — усмехнулся Бэкхен. — Ну, давайте попробуем. Бэкхен сел на диван, а Сехун устроился в кресле напротив своего начальника. — Как я уже говорил, когда я работал на Ли Тэена, мне стала известна одна вещь про Со Канхуна. Он тщательно скрывает ее от общественности, но есть некоторые люди, которые в курсе. — Что это, Сехун? Вы нашли его оффшоры? — Нет, — усмехнулся Сехун. — Инвестор Со не из тех, кто располагает подобным. Но у него есть секреты, куда более ценнее, чем скрытый от гос.налогов капитал. У господина Со есть жена и дочь, и последняя тяжело больна. Бэкхен удивлённо посмотрел на Сехуна. Действительно, перерыв огромное количество информации про Со Канхуна, Бэкхен ни разу не видел, чтобы хоть где-то упоминалась его семья. — Я думал, что он не женат. — Все так думают, — усмехнулся Сехун. — Но я знаю одного человека из его окружения, он мне все и рассказал. И именно этот человек также поведал и о редкой болезни его дочери. Это неврологическое заболевание, которое можно оперировать. Но вот незадача, хирург, что проводил эти операции, практически единственный в мире, сейчас перестал это делать. Законодательство его страны запретило проводить эти операции после того, как умер ребёнок. Я же очень хорошо знаю этого хирурга, честно говоря, это везение чистой воды. И мне пришлось использовать это, чтобы Со согласился инвестировать Kim Constructions, и мы, наконец, получили этот госзаказ. Сказать, что Бэкхен был сильно шокирован этой историей, все равно, что ничего не сказать. Омега пытался уложить все это в своей голове, а параллельно озвучил мучающий его вопрос. — И этот хирург согласился сделать эту операцию? — Да, но не в условиях своей страны. Конечно, есть некие риски, но мне он не мог отказать по личным причинам. А Со обещал ему полную конфиденциальность, безопасность и все условия для работы. — Вы использовали свои личные связи ради компании? Сехуну нравился произведённый эффект. Бэкхен, конечно, накопал про него информацию, но все равно не представлял с кем имеет дело. Свои настоящие знакомства и связи, имеющие большой вес, Сехун никогда официально не светил. Однако имел дело и с политиками, и с бизнесменами, и даже с кем посерьёзнее. — Да, — кивнул О, совершенно спокойно. — Почему нет? В этом вопросе было столько всего. Бэкхен прикрыл глаза, сжимая подлокотник, пытался переварить услышанное. Уверенность и хладнокровие Сехуна, его способность думать наперёд действительно поражали. — Вы вчера сказали мне, что даже не подозревали, что он даст свое согласие. — Так и есть, — вздохнул Сехун. — Я получил согласие от хирурга и только после этого пошёл к Со с этим предложением. Он сказал мне, что ему нужно время все обдумать, и буквально перед встречей, он позвонил мне и сказал, что готов на все. Вчера вечером я также уладил этот вопрос до конца. Бэкхен был удивлён, поражён, но почему-то верил Сехуну. Он бы мог поручить своим людям проверить эту информацию, но пока не спешил. Ему нужен день другой, чтобы переварить все услышанное. А ещё ему нужно обсудить это с отцом Чонина. Дела компании Бэкхен, по-настоящему, доверял только Ким Джунсо. — Хорошо, — кивнул омега. — Вы можете гарантировать, что инвестор Со не откажется от своих слов? — Он уже назначил нам официальную встречу, — улыбнулся кончиками губ Сехун. — Все будет хорошо, директор. В этих словах снова было так много уверенности. Волна буквально захлестнула Бэкхена с головой, заставляя тонуть в этой безмятежной ауре Сехуна. Омега подумал, что уже очень давно не чувствовал подобного, с самой смерти Чонина, никто не говорил ему, что все будет хорошо и не следует бояться. Бэкхен боялся постоянно, был напряжен, не желая упустить ни одну деталь. Но в эту минуту, в эту секунду все будто исчезло. — Когда встреча? Я не видел ее в расписании Инсона ещё. — Он внесёт коррективы сегодня после обеда, — кивнул Сехун. — Ему позвонили совсем недавно, думаю, он ещё не успел вам сообщить. — А вам когда успел? — Мне звонил сам инвестор Со, — едва улыбнулся Сехун, прекрасно замечая всю взвинченность и недовольство Бэкхена. Но альфа тут мог его понять. Он действительно провернул серьёзное дело за спиной Бена, но омеге стоило привыкнуть к подобному, если он собирался и дальше работать с О Сехуном. — Бэкхен, я правда уверяю вас, Со Канхун не отступит от своих слов. В этом плане, ему можно довериться. Бэкхен на это усмехнулся, откидывая Сехуна долгим изучающим взглядом. У альфы снова от него мурашки поползли по затылку и ниже, растворяясь где-то на пояснице. Тело сковало напряжением, и Сехун незаметно сжал кулаки. Да что же это такое с ним происходит? — Я не привык верить чьим-то словам, Сехун, — твёрдо, но спокойно проговорил Бен. — Я верю только бумагам, печатям, подписям. Понимаете? Люди становятся вдвойне исполнительнее, когда есть риск потерять свои деньги. — Вы скоро получите и печать и подпись от инвестора Со, а ещё госзаказ. Kim Constructions в новом году добьётся абсолютно всех своих целей. И снова — эта чрезмерная, как казалось Бэкхену, уверенность. Омега не терпел такое в людях, особенно в альфах, но почему-то сейчас, от Сехуна, не веяло каким-то раздражением при этих его словах. Бен знал, что если О заявлял нечто подобное, то все будет, как он сказал, однако, его самого пугало это знание. Почему он так доверялся теперь Сехуну? Что случилось? Разве не Бэкхен все это время был к нему подозрителен, пытался понять, что там у альфы на уме? — Как бы ваша уверенность не сыграла со всеми нами злую шутку, замдиректора. — Не сыграет, — кивнул альфа. — Директор, у меня к вам будет небольшая просьба. Бэкхен вопросительно посмотрел на альфу, у которого даже тон немного поменялся. — Я постараюсь закончить все дела до Рождества, но прошу вас, дать мне еще три выходных после праздников. Бэкхен молчал какое-то время, размышляя над тем, располагают они подобным временем или нет. Однако он понимал, что после Рождества и в начале года дел действительно будет поменьше, пекло начнется после пятнадцатого января. — Если закончите с утверждением всех планов на будущий год до двадцать четвертого числа, то можете быть свободны. Я дам вам официальные отгулы. — Спасибо, директор, — кивнул Сехун и даже улыбнулся, поправляя очки на переносице. Бэкхен подумал, что они ему идут. А еще, эта перемена в настроении альфы была такая резкая. Еще утром, казалось бы, он собирался испепелить Бэкхена одним своим взглядом, а сейчас вот улыбался ему, словно ничего не произошло. Омеге вдруг открылась очевидная истина. О Сехун не был тем безэмоциональным и холодным мужчиной, впечатление которого производил. В этом человеке, на самом деле, жил пылающий вулкан. — Эй, О Чанель, — голос Тао, который догнал друга во дворе школы, закидывая на его плечи свою руку, вывел альфу из размышлений. — Почему ты тут? Я думал, что ты ушел домой. — Я жду Дже, — едва улыбнулся кончиками губ парень, опуская взгляд на собственные ботинки. В этом году зима была совсем не холодная и снега было мало. Так что Чанель стоял в расстегнутой куртке, без шапки и его большие ушки заметно покраснели. Как и нос его лучшего друга. — Ууу, — усмехнулся Хуан, крепче сжимая шею друга. — Снова свиданка? — Нет, я просто хочу его до дома проводить. А ты можешь идти, — Чанель красноречиво посмотрел на парня, который снова слишком громко рассмеялся, привлекая к ним внимание всех вокруг. Цзы Тао всегда был такой, чересчур шумный, веселый, и Чанелю нравилась эта сторона друга. С ним и сам О становился самим собой. — Хорошо, уже ухожу, — Тао отлепился от друга, собираясь уйти, но Чан внезапно вспомнил о предложении отца. — Подожди, Тао, — альфа схватил друга за край куртки. — Слушай, мы тут с отцом собираемся слетать на Доулемейди на Рождество, он сказал, что если хочешь, ты можешь полететь с нами. Тао удивленно смотрел на друга. Честно говоря, он совсем не ожидал, что Чанель позовет его на совместный отдых. — Правда? И твой отец не против? — Он у меня может казаться строгим, — Чанель неловко улыбнулся, почесав затылок. — Но, в целом, адекватный. Так что да, он не против. — Спасибо за приглашение, — Тао ярко улыбнулся О. — Дядя обещал отправить меня домой на Рождество, чтобы я увиделся с родителями. Но я могу узнать у него, можно мне полететь в Китай с вами, а потом, после Доулемейди, поехать к родителям. — Вау, было бы круто! — широко улыбнулся Чанель. — Напиши мне, как узнаешь. — Хорошо, — кивнул Тао. — А вот и твой Джеиль. Эй, Дже, привет! Омежка, что уже подходил к парням, улыбаясь кому-то из стайки омег, окружавших его, перевел внимание на Тао. А следом и на Чанеля. — Привет, Тао, — улыбка у Джеиля была неимоверно яркая и солнечная. Чанель внимательно его рассматривал, в который раз отмечая, что Хан Джеиль действительно был самым красивым омегой на их паралелли. — Привет, Чанель. — Привет, — О расплылся в широкой улыбке, а друзья омеги хихикнули, начиная шептаться у него за спиной. — Ты занят? Мы могли бы прогуляться. — Не занят, — улыбнулся Джеиль. — Ребят, встретимся завтра. Омеги ушли, вместе с Тао, который снова бросил какую-то глупую шутку, и, улыбнувшись друзьям, скрылся за воротами школы. Джеиль и Чанель медленно двинулись к выходу. — Как дела? — Чанель почему-то чувствовал смущение, а вместе с ним и частое сердцебиение. Он не совсем понимал откуда это все, но ему нравилось смотреть на смущенную улыбку Джеиля, который шел рядом. Омежка был ниже его ростом, одет в кремового цвета пальто поверх школьной формы и такого же цвета шапку. Щеки омеги заалели на холоде, делая его даже чересчур милым. — Хорошо, — кивнул Дже. — Сегодня учитель Ха сказал, что я должен поехать на олимпиаду по математике. Он сказал, что из вашего класса отправят тебя. Чанелю тоже успели сообщить эту новость. Альфа был в числе учеников, кто хорошо учился, но математика увлекала его более всего. Кажется он слышал когда-то, что отец тоже ее любил в школе. — Да, — кивнул альфочка, широко улыбаясь. — Будем с тобой соперниками? — А я думал, ты уступишь омеге, О Чанель, — Джеиль совсем тихо рассмеялся, а его глаза превратились в две маленькие щелочки, словно полумесяцы. А еще у омежки появлялась небольшая ямочка под глазом при улыбке. Чанель ловил каждую его мельчайшую черточку. Сердце снова слишком быстро билось в груди. — Ладно, так уж и быть, уступлю тебе, если ты пойдешь со мной в кино, — Чанель остановился перед омегой, хитро улыбаясь и глядя ему в глаза. Омежка выкатил нижнюю губу, приставляя указательный пальчик к подбородку, сделал вид, что глубоко задумался. — Дай-ка подумать, — парень перевел взгляд на О. — Нет! Я просто выиграю у тебя олимпиаду! — Хан Джеиль! — воскликнул Чанель, срываясь на бег вслед за омегой, который звонко смеялся. Тротуар, по которому они бежали, был несколько скользкий, и альфа в последний момент успел поймать парня, когда тот начал падать. Чанель ловко притянул его к себе, прижимая к груди, Джеиль затих, совсем не ожидая подобного. Запах лаванды ударил в нос парня, и О подумал, что омега пахнет так классно. Джеиль был теплый, такой маленький в руках самого Чана, и альфочке нравилось его обнимать. — Отпусти, Чанель, — вдруг совсем тихо и смущенно произнес парень. О сделал, как ему и сказали, но все же нехотя. Они оба вдруг покрылись красными пятнами от смущения, молча двинулись вперед. — И ты действительно не пойдешь со мной в кино? — в голосе Чанеля звучала грусть. Дже улыбнулся, делая шаг к альфе, когда они остановились недалеко от его дома. — Я подумаю, О Чанель, — парень наклонился к щеке альфы, оставил короткий поцелуй, а потом снова звонко рассмеялся, убегая в сторону своего подъезда. Чанель так и остался стоять на месте, ошарашенный этой внезапностью Джеиля, а потом расплылся в счастливой улыбке.       Сехун уже почти заканчивает со всеми делами, довольно улыбаясь самому себе. Сегодня он разгреб почти все, а в обед они с Бэкхеном снова встретились с инвестором Со и решили назревшие вопросы. Со Канхун действительно готов был закрыть некоторые проекты Kim Constructions, а также согласился инвестировать госзаказ, в общем, как Сехун и говорил, все проблемы были решены. Директор не показал своего довольства, но О по одному только его виду все понимал. Бен Бэкхен доволен, очень доволен. Внезапно у альфы зазвонил мобильник, и Сехун отвлекся, с удивлением обнаруживая на определителе имя Чунмена. Альфа улыбнулся кончиками губ, приставляя телефон к уху. — Привет, старина, — голос Кима в динамике звучал, как и всегда, очень бодро. Сехун даже немного завидовал этому нескончаемому энтузиазму друга, а еще бесконечно восхищался им. Ким Чунмен резко выделялся из всех, кого О доводилось знать по жизни, своим характером, стремлением и способностью достигать вообще всех поставленных целей. Честно говоря, Сехун даже немного жалел, что в последние годы они не так часто общались, потому Чунмен был хорошим другом и честным человеком, а еще тем, кто способен поддержать в любой момент. И их дружба не заканчивалась несмотря на то, как долго они не виделись или не общались. Потому что ни Сехун, ни Чунмен не были теми, кто забывает о добром прошлом. — Привет, Мен, — Сехун, наконец, оторвался от своих бумаг, откидываясь в кресле. Он повернул голову в панорамное окно, за которым уже стемнело. Сехун не звонил Чанелю, но сын еще два часа назад скинул смс о том, что давно дома и ждет отца к ужину. — Как дела? Занят? — На работе, — даже немного печально вздохнул Сехун. — Дел под конец года, сам знаешь, всегда много. — Понимаю, — кивнул Чунмен. — Не хочешь вырваться сегодня? Посидим в баре. Сехун кидает взгляд на циферблат наручных часов. В целом, его сын уже давно взрослый парень, и пару часов до полуночи альфа может себе позволить. — А тебя Исин отпустит? — улыбается Сехун. — У него сейчас тот период, когда гормоны чаще голосуют против мужа, а не «за», — усмехается мужчина. — Поэтому он скорее расстроится, что я вообще домой вернулся. О на это хрипло смеется, думая о том, что отношения Исина и Чунмена сильно отличаются от тех, что были у самого Сехуна. Вероятно, дело было в том, что они любили друг друга, а вот в случае его мужа, любовь, кажется, была только со стороны альфы. Мужчина вдруг вспомнил о том, как Суен любил его допрашивать частенько, где это Сехун был после работы и почему задержался, а когда его самого альфа забирал пьяным из клубов, он ни на какие вопросы отвечать не хотел и лишь кричал о том, что муж угнетает его и не дает личной свободы. А Сехуну просто хотелось, чтобы маленький сын видел своего папу дома, когда ему не было и пяти лет. Из мрачных воспоминаний, что молнией пронеслись в голове альфы, его оторвал снова голос Чунмена. — Ну так что, Сех, ты согласен? — Да, конечно, — спохватился альфа. — Только домой заеду, переоденусь и сына проведаю. — Отлично, тогда в восемь в нашем баре. — Ого, — удивился Сехун. — Он все еще существует? — Место прибыльное, так что они даже расширились, — усмехнулся Чунмен. — Ну, в общем, сам все увидишь. — Ага, до встречи. Сехун скинул звонок, снова вчитался в документы перед собой, и удостоверившись, что и правда закончил все на сегодня, с чистой совестью закрыл папку. Выключил ноутбук, прибрался на столе, так как катастрофически не терпел беспорядка, а потом поднялся с места, сдирая со спинки кресла пиджак.       Альфа спустился на подземную парковку, где встретился с Бэкхеном, что, оказывается, оставил машину на соседнем ряду. Омега с кем-то говорил по телефону, не замечая своего заместителя. Он улыбался, и Сехун вдруг поймал себя на мысли о том, что у Бена была действительно очень красивая улыбка. Он показывал ее очень редко, особенно вот такую, как сейчас, искреннюю, яркую, солнечную. Сехун невольно засмотрелся, замерев на месте, пока начальник не сел в свою машину, заводя двигатель. Кажется, он так и не заметил мужчину, что было сильно на руку О. Сехун вдруг очнулся, когда Бэкхен уже выехал с парковки. В груди сердце почему-то снова пропустило пару ударов, альфа задумался. Что вообще с ним такое происходит?       Сехун зашел в квартиру, где к нему навстречу тут же вышел Чанель. У парня было хорошее настроение, он широко улыбнулся старшему, настолько, что на щеке появилась милая ямочка. Еще одна черта, которая досталась младшему от папы. — Ты сегодня быстро, — парень забрал у отца пакет с продуктами. — Да, на работе стало полегче, — Сехун снял пальто, кидая ключи в ключницу на входе. — Как дела в школе? — Сказали, что в новом полугодии я пойду на олимпиаду по математике от класса, — голос парня слышался сквозь шелест пакета с кухни. Сехун направился к сыну, останавливаясь в проходе. У него было не так много времени до встречи с Чунменом, но не выслушать Чанеля он не мог. — Правда? — улыбнулся О. — Тогда я могу гордиться своим сыном? — Получу первое место, тогда будешь, — у Чанеля покраснели уши, что Сехун успел заметить, прежде чем сын пропал с головой в холодильнике. Сехун улыбнулся, устало снимая пиджак с широких плеч. — Яичницу будешь? Я пожарил с грибами. — А ты сам ел? — Да, — кивнул парень. — Но могу чай попить, если одному скучно. — Нет, сын, у меня встреча с Чунменом. Я заехал переодеться и увидеться с тобой. Чанель только кивнул отцу, наконец, выбираясь из холодильника. Сехун едва улыбнулся, не смог преодолеть в себе какой-то наплыв нежности, притягивая альфочку к собственной груди. — Отец! — воскликнул Чанель, совсем не привыкший к подобным внезапным порывам от родителей. — Ты чего? — Ты обязательно получишь первое место, О Чанель, — Сехун поцеловал сына в макушку, а потом заглянул ему в глаза. — Так что не волнуйся, идет? — А если нет? — в глазах младшего была какая-то настороженность. — Я тебя разочарую? — Конечно нет, Ёлли, — улыбнулся Сехун. — Это всего лишь олимпиада, а в жизни бывают разные ситуации. Чанель вдруг облегченно выдохнул, а потом обнял отца в ответ, вдыхая полной грудью знакомый кориандр. Отец даже пах по-особенному, как-то мужественно, и с самого своего детства, Ель, когда чувствовал его запах, преисполнялся уверенностью в том, что он под защитой своего сильного отца. — Ты на всю ночь? — Сехун остановился у самых дверей ванной, вытаскивая из брюк рубашку. Чанель все еще говорил с ним из проема двери на кухне. — Нет, вернусь к полуночи. Ложись спать и не жди меня, идет? — Да, хорошо, — кивнул Чанель. Отец потянулся к ручке двери ванной, и парень хотел снова задать ему вопрос, но передумал в последний момент. Он только закусил щеку с внутренней стороны, думая о том, что понятия не имеет как заговорить со старшим на тему Джеиля. Ему все еще было неловко обсуждать подобное с отцом. Так что он решил, что сделает это позже, когда родитель не будет спешить.       В баре было много посетителей, но зоны для отдыха были так искусно сделаны, что люди за столиками практически не замечали друг друга. Чунмен уже был внутри, заняв им один из крайних столиков, а Сехун удивленно оглядывался. Когда он был тут последний раз, кажется, около трех лет назад, все было немного по-другому. Помещение было меньше, персонала тоже. Но теперь и клиентов много, и работников, а еще поменялся интерьер и цены в меню тоже. Но тем не менее, О с улыбкой вспоминал все те события, что были связаны с этим местом. Этому бару было много лет. — Бар и не узнать, — усмехается О, обмениваясь с Чунменом рукопожатием. — Все такое новое. Разве старик Чон еще у руля? — Я его давно не видел, — кивает Чунмен. — Говорят, что теперь этим местом управляет сын Чона, но, поверь, выпивка у них все еще отменная. — Вот давай сейчас и проверим, — усмехнулся Сехун. — Ради этого, я даже на такси приехал. — Обещай, что ты меня на такси усадишь, как в старые добрые времена. — А ты собираешься оторваться, как в старые добрые? — Сехун едва улыбнулся подошедшей официантке. Омега была явно моложе его лет на десять, а то и пятнадцать. Она широко улыбалась альфе, пробегаясь по нему оценивающим взглядом. Этот же взгляд скользнул и по руке Чунмена, на котором красовалось обручальное кольцо. — Собираюсь, дружище, — кивнул Чунмен. — Нам, пожалуйста, бутылочку Jameson Barley. Сехун? Альфа задумался, опуская взгляд на меню, а потом выбрал им закуски. Все, как и всегда, они с Чунменом даже не договаривались заранее. Ким выбирал алкоголь, Сехун — закуски, в итоге получался идеальный тандем. Официантка удалилась, приняв заказ и покачивая бедрами, направилась к бару. О присосался к горлышку пива, которое им принесли, как комплимент от заведения. — Вот не понимаю я, О Сехун, как ты это делаешь? — Чунмен откинулся на спинку сидения. — Что именно? — Привораживаешь всех омег в округе, хотя даже рта не раскрыл. Сехун улыбнулся. Он снова сделал глоток из бутылки. Будь это кто-то другой, а не Чунмен, он бы, наверное, даже не стал отвечать на подобные вопросы. Но Ким Чунмен просто шутил, как и всегда. — Ну, я не сверкаю обручальным кольцом, например, — усмехнулся О. — Так бывает, когда ты свободен. — Нет-нет, это не причина. Я не удивлялся этому, когда мы были пацанами, но даже сейчас. Ты просто магнит. — Ким Чунмен, ты хочешь сказать, что я старый? Все вокруг твердят, что я не выгляжу на свой возраст, — Сехун продолжал улыбаться. Официантка снова прошла мимо них, вероятно, собираясь принять заказ у посетителей с соседнего столика. О скользнул по ней взглядом, отмечая, что у нее была вполне неплохая внешность, но абсолютно ничего альфу не цепляло. Омега как омега, не более. — Засранец, ты, О Сехун! — фыркнул Чунмен, а потом они оба рассмеялись вслух. — Как дела на работе? — Нормально, — кивнул Сехун. — Бэкхен жестит? О задумался на секунду, а потом снова сделал глоток из бутылки. — Он упертый. — Без этого такой бизнес не построишь, — вздохнул Чунмен. — Тем более, в его ситуации. — Слушай, они с Ким Чонином и правда так сильно друг друга любили? — Я не был знаком с Ким Чонином, но по словам Исина, да. Они действительно сильно друг друга любили, и он, кажется, был неплохой мужик. Бэкхену все эти годы очень тяжело, учитывая, что он еще и не хочет заводить ни с кем отношения. Сехун подумал, что об этом Бен известил его почти сразу же. Да и без слов, по омеге это было видно невооруженным взглядом. Бэкхен был увлечен своим сыном и работой, а на остальное даже не пытался отвлекаться. — Как насчет тебя? — О решил перевести тему. — Слышал, у тебя какая-то громкая сделка с китайцами прошла. Весь Сеул трубит. — Есть такое, — улыбнулся Чунмен. — Я и сам не ожидал, что получится, но да, подписал контракт на днях. Должно перепасть нормально, учитывая, что мне даже Исин помогал с юридической частью. Хотя я уже думал к тебе за помощью обращаться. — Звони без проблем, Мен, ты же знаешь. Наконец, их заказ принесли и аккуратно разложили. Сехун разлил по стаканам виски, а потом они с Чунменом проговорили какой-то небольшой тост и опрокинули в себя горькую жидкость. О едва поморщился, потому что давно уже не пил виски. — Неплохо, да? — улыбнулся Чунмен, ставя стакан на стол. — Да, действительно неплохо. — Слушай, Сех, тебе не страшно было становиться отцом? — вдруг спросил Чунмен, глядя в глаза альфы. — Шутишь? — усмехнулся О. — Мне было двадцать лет, конечно было страшно. Сейчас, когда думаю о тех годах, понимаю, что вывез на чистом адреналине. А что? Уже типает? — Исину не так долго осталось, — улыбнулся кончиками губ Ким. — И да, типает. — Не волнуйся, Чунмен. Я уверен, что ты будешь прекрасным отцом. У тебя все для этого есть: возможности, деньги, мозги, любимый омега рядом, который поможет и поддержит. Вы обязательно справитесь. — Считаешь? Я же… Я просто боюсь облажаться с воспитанием, вдруг проснусь однажды утром и осознаю, что сделал так много ошибок, и теперь мой ребенок страдает из-за них. — Ну, от такого никто не застрахован, — пожал плечами Сехун. — Но если искренне его любить, то все будет хорошо. По крайней мере, я свято в это верю. Хотя сам наломал дров с Чанелем будь здоров. — Все еще винишь себя в разводе? — Ну, непричастным я точно не был, а сына это сильно травмировало. — Суен тебе изменял, не ты ему, Сехун. Это главная проблема, слышишь? Ты сделал все ради Чанеля. О на это усмехнулся, снова глотнул виски. Он помолчал, думая о том, что как бы там ни было, сын пострадал из-за них с Суеном. — Знаешь, когда Чанель родился, я думал только о том, что костьми лягу, но сделаю сына счастливым. Чтобы он ни в чем не нуждался, я готов был работать без сна и выходных. Но, видимо, пока я думал так, у Суена были совсем другие мысли. Однажды он сказал мне, в очередную ссору, что все это было ошибкой. Он мне всякое говорил, но это я почему-то запомнил лучше всего. Чанель не заслужил подобного. Вот кого мне жаль больше всех. — Не заслужил, Хун, но жизнь — дерьмовая штука. И ты ничего не сделаешь с тем, что его папа — Суен. Чанель вырастит достойным парнем, потому что у него достойный отец. Поэтому, меньше думай обо всем этом. Сехун подумал, что Чунмен в каком-то смысле прав, но все же взять и выкинуть это все из головы он не мог. Он думал об этом уже много лет.       Прошло какое-то время, которое друзья провели в обсуждении тем бизнеса, а следом и политики. Ким Чунмен все еще оставался одним из самых интересных собеседников в этом мире, с которым можно было обсудить вообще что угодно. Они оба уже были под градусом, расслабившись, так что вдруг перешли к обсуждению личной жизни. Чунмен немного поворчал на упертый характер Исина, который совсем не желал временами идти на уступки, а Сехун успокоил его, сказав, что это просто беременность. — А что насчет тебя, Сех? — Чунмен едва улыбнулся. Вторая бутылка виски была выпита уже наполовину. — А что насчет меня? — Сехун посмотрел в свой стакан, перед тем, как отпить из него. — Ты знаешь, о чем я. Так и собираешься и дальше игнорировать омег? Тебе только тридцать с хвостиком. — Еще два часа назад, ты говорил мне, что я старый, — улыбнулся Сехун. — Не придирайся к словам, я серьезно. Сехун тяжело вздохнул, откидываясь на спинку диванчика. Одну руку он закинул на изголовье, в другой медленно вертел стакан. — Я не хочу, Чунмен, — альфа поднял взгляд на друга. — Он вытряс из меня всю душу, знаешь? Я боюсь, что больше не способен вообще довериться кому-то настолько, чтобы завести с ним отношения, и, тем более, семью. Да и Чанелю это все не понравится, ему и так не хватило родителей, если я сейчас буду пытаться строить с кем-то жизнь, он почувствует себя брошенным. — И что ты планируешь? Так и будешь до смерти один? — Почему нет, — Сехун широко улыбнулся, разводя руками. — Мне неплохо живется. И потом, я не буду один, у меня есть сын. — Твой сын, еще максимум лет десять, и заведет свою семью. — Слушай, Мен, я правда не хочу думать обо всем этом. У меня сейчас главная проблема — отношения с Чанелем, не хочу их испортить, хочу, чтобы он вырос счастливым ребенком. Чунмен тяжело вздохнул, понимая, что Сехун действительно не собирается ничего делать со своей личной жизнью. Мужчина решил не лезть дальше и не наседать, так как сам не понаслышке знал, как раздражает подобное поведение окружающих, когда ты действительно не хочешь никаких отношений. — Единственное, что меня действительно настораживает, это физиология, — вдруг тихо сказал Сехун, наливая Чунмену и себе еще по стакану. — В каком смысле? — Я очень давно не трахался, — усмехнулся Сехун, отводя от друга взгляд. — В этом смысле. Чунмен вопросительно выгнул бровь. — Год? Два? Сехун задумался. Он прикинул в уме, когда у него последний раз случались интрижки в Японии, и вдруг сам впервые осознал, как велики были эти сроки. — Три года, — пожал плечами альфа. — Когда развелся, я пробовал что-то в Токио, но долго это не продлилось. А до развода, наверное, еще лет пять. Чунмен пораженно открыл рот. Сехун удивлял своей дисциплиной, ведь его муж изменял ему много лет, но О не смел себе позволить ничего такого. Это восхищало. — Срочно найди себе кого-нибудь, О Сехун. Так и свихнуться можно, — вздохнул Ким. — Тебе же не восемьдесят лет. — Люди живут без секса десятилетиями и никто не умирает, — парировал Сехун. — Просто у меня как-то башню сносит в последнее время, как у школьника, вот я и задумался. Может к врачу сходить? — Я тебе и без врача могу сказать, что делать. — Не хочу случайных связей, — Сехун сказал это, а потом вновь скользнул взглядом по официантке, которая все еще крутилась рядом. И даже его пьяный, немного затуманенный рассудок не видел в ней ничего такого. Хотя объективно, она была симпатичная. — Тогда найди кого-то одного, с кем можно будет попробовать без обязательств. Уверен, в нашем современном мире найдется толпа самодостаточных омег, которым тоже в жизни не хватает только секса. Хотя, ты и в роли папика будешь неплох. Сехун на это усмехнулся, думая о том, как же себе эти поиски представляет Чунмен. О с транспарантом на улицы выходить? Выглядел бы он очень занимательно со стороны, вероятно. — В роли папика? — скривил губы в усмешке Сехун. — Это роль, когда я нахожу какого-нибудь молоденького омежку, который старше моего сына лет на пять, и он соглашается на секс со мной в обмен на новенький айфон? Чунмен едва цокнул, закатывая глаза. — Как же отвратительно ты все обрисовал, О Сехун, — вздохнул Чунмен. — Аж тошно стало! — Я просто сказал правду, — вновь пожал широкими плечами Сехун. — Я пока еще не настолько отчаялся, знаешь. — Ладно, тогда у меня закончились варианты, — Чунмен хитро улыбнулся. — Хотя, подожди, есть еще старая добрая правая. Сехун закатил глаза. — Пошел ты, Ким Чунмен! Ким на это громко рассмеялся, а Сехун поддержал его, снова делая глоток из стакана. В голове появилась долгожданная легкость, все мысли его отпустили.       Чанель открывает глаза по будильнику, лениво переворачивается набок и зарывается лицом в подушку. Сегодня последний учебный день перед зимними каникулами. Ему ужасно не хочется вставать, но он знает, что если будет тянуть, то опоздает. Так что альфа нехотя себя поднимает с постели, а потом широко зевая, выходит из комнаты. Он слышит привычные звуки из кухни, отец, очевидно, готовит завтрак. Чанелю интересно, где он вчера был и как вообще проводил время, потому что младший альфа никогда не видел раньше, как отдыхает с друзьями его отец. Он даже пьяным никогда домой не возвращался. И, прямо сейчас, Чанель быстрее управляется с утренними процедурами, а потом бежит скорее на кухню. — Доброе утро, отец, — весьма тихо проговаривает альфочка, встречаясь с легкой улыбкой старшего. Сехун одет в домашние штаны и футболку, на носу очки, а на голове легкий беспорядок. В общем и целом, отец выглядит, как и всегда. Он реально пил вчера? Если да, то Чанель восхищен его бодростью, хотя, надо сказать, сам парень еще ни разу алкоголь не пробовал, и знал о похмелье только из фильмов, да книжек. — Доброе, сын. Садись, — Сехун накладывает завтрак младшему, а себе наливает кофе. — Когда ты вчера вернулся? Я не слышал, — Чанель принимается жевать тост, с интересом разглядывая отца. — Не помню точно, кажется, за полночь. — Ясно, — кивает младший, опуская взгляд в свою тарелку. Он снова хочет задать кучу вопросов старшему, но вместо этого решает оповестить его о том, что Тао согласился поехать с ними отдыхать. — Слушай, отец, Тао спросил у дяди, и тот ему вроде как разрешил, но он хотел бы встретиться с тобой. Ты как? Согласен? — Да, почему нет, — кивает Сехун. — Я как раз хотел тебе сказать, что уже взял себе выходные. Сегодня доделаю последние дела и займусь путевками. Чанель широко улыбается, не скрывая радости, принимается есть завтрак с большим энтузиазмом. Сехун улыбается тоже, потому что видеть настолько счастливую улыбку собственного ребенка дорогого стоит. — Можешь дать Тао мой номер, если его дядя хочет со мной связаться. — Хорошо, отец, — кивает Чанель. Они завтракают в тишине, а потом младший убегает собираться, пока Сехун моет посуду. Альфа думает о том, что парень действительно рад этой поездке, и Сехун не может облажаться. Он должен все сделать идеально, но до этого следовало закончить с делами в компании, как он и обещал Бэкхену. Иначе директор не отпустит его.       Бэкхен улыбается сонному Кенсу, который едва разлепляет глазки. Омежка дует губки, но все же встает, вешаясь на шею папы. В последнее время, малыш стал любителем поспать подольше, что немного насторожило Бэкхена, но невролог успокоил, сказав, что это может быть нормальная реакция на то, что Кенсу растет и получает много информации. Минсок тоже подтвердил эти слова. Мальчик с самого младенчества борется со стрессом, потому что любая мелочь может его незаметно стриггерить, так что, если он хочет поспать подольше, то Бэкхен не должен мешать. По этой причине, омега стал укладывать сына на час раньше, но иногда и это не помогало. Видимо, на Кенсу еще и сказывалась зимняя пасмурная погода. — Доброе утро, малыш, — Бэкхен ярко улыбнулся сыну. Кенсу ближе прижался к папе, едва щекотал носиком его шею. А потом вдруг резко отлепился, проводя пальчиком по метке Бэкхена. Касание малыша было совсем невесомое и нежное, но у омеги мурашки побежали по затылку. — Кенни, что ты делаешь? — немного осевшим голосом спросил Бэкхен. Раньше мальчик никогда не обращал внимание на метку папы, словно вовсе ее не замечал. Но сейчас маленькие пальчики гладили небольшие неровности шрама, и Бэкхен чувствовал, как сердце волнительно стучит в глубине груди. — Что это такое, папочка? Бэкхен замер, потому что понятия не имел что ответить ребенку. Кенсу был еще мал, чтобы объяснять ему значение меток, так что Бен был в ступоре. — Это… Шрам, Кенсу-я. Он остается, если тебя кусают. — Кусают? — в глазах сына мелькнуло беспокойство. — Папочке было больно? Кто тебя укусил? — Нет, мне не было больно, Су-я, — улыбнулся Бэкхен, убирая челку с маленького лобика. — Это было очень давно, малыш. Папочка уже даже забыл. Как ты спал, милый? — Хорошо, — улыбнулся Кенсу, а потом снова обнял Бэкхена, укладывая головку ему на плечо. — Су-я, ты ведь помнишь, что сегодня за день? — Бэкхен встал с места с сыном на руках, направляясь в ванную. — У тебя сегодня утренник в саду! — Точно! — весело захлопал в ладоши Кенсу, тут же оживившись. — Значит, сегодня я надену свой костюм, который мы с ЛуЛу купили? Да? — Да, милый, — улыбнулся Бэкхен. — А ты пойдешь со мной? Ты же обещал, папочка. Бэкхен поцеловал мальчишку в носик, придвигая ногой его стульчик к раковине, опустил ребенка на него. Кенсу ухватился ручками за края раковины, ожидая, пока папа выдавит пасту на его зубную щетку. Бэкхен протянул ее сыну, улыбаясь кончиками губ. — Пойду, Кенни, — кивнул омега, потянувшись за своей щеткой. — Но нам нужно поторопиться, милый. Так что давай быстрее.       В детском саду было много людей, так как приехали все родители. Бэкхен улыбнулся Кенсу, переодевая его в милый костюмчик зайчика, который малыш выбрал сам. Лухан тоже приехал, улыбаясь широко, он не захотел пропускать первый утренник Су. Малыш был счастлив увидеть дядю Лу, так что побежал его целовать, а затем снова унесся играться с друзьями перед началом мероприятия. Бэкхен с улыбкой наблюдал за тем, как сын общается с остальными детками. На душе сразу становилось теплее, когда он понимал, что его Кенсу ничем не отличается от своих сверстников, а судя по тому, как за ним бегала целая толпа ребят, он еще и умудрялся вести в их игре. — Господин Бен, Лухан — воспитатель Кенсу подошел к Бэкхену, закончив говорить с кем-то другим из родителей. Он поклонился омеге, а следом и Лухану. — Здравствуйте! — Здравствуйте, — Бэкхен также поклонился омеге в ответ, едва улыбаясь. — Надеюсь, мы сделали все правильно с костюмом? — Ох, безусловно, — кивнул омега, с улыбкой посмотрел на Кенсу. — Я пришел сказать, что наш Су делает большие успехи. Как вы видите, он больше не стесняется деток, хотя, порой бывают капризы. Но реже, чем раньше. — Правда? — Бэкхен был чертовски рад слышать нечто подобное. Кенсу ходил в этот детский сад не так давно и очень сложно привыкал к людям вокруг. Хоть он и находил легко общий язык с детьми, но он все еще испытывал некий страх перед непривычным ему обществом. — Да, абсолютно верно. А еще, он отлично справился с заданием на прошлой неделе. Мы лепили подарки для папочек на Рождество, скоро сами все увидите, — улыбнулся омега. — Спасибо, что заботитесь о нем, воспитатель Ким, — поклонился Бэкхен еще раз. — Не стоит благодарностей, это моя работа. Тем более, Кенсу — замечательный малыш, с которым всегда очень уютно. — И все же, ваш труд неоценим. Бэкхену действительно нравился этот воспитатель Кенсу. Он очень тщательно выбирал детский сад для малыша, боялся, что с мальчиком могут обращаться неправильно, поэтому даже поначалу украдкой ходил в группу, наблюдая за происходящим. Но коллектив был очень профессионален, они умело обращались с Кенсу, в отличие от прошлого детского сада мальчика. Кенсу оставил тот сад после того, как один из воспитателей имел неосторожность допрашивать ребенка на предмет того, почему его так часто забирает Лухан, совсем редко папа, и вообще никогда отец. Бэкхен тогда учинил скандал, потому что все воспитатели были осведомлены ситуацией Кенсу, но почему-то один из них решил утолить свое любопытство и узнать побольше про знаменитого Бен Бэкхена. Кенсу после этого еще неделю снились кошмары, и Бэкхен принял твердое решение поменять учреждение. Это был еще один стресс для ребенка, но выбора особо не было, так как теперь омега не мог быть уверен, что сына снова не забросают подобными расспросами, доводя до истерики. — Он так любит петь, — Лухан широко улыбался, хлопая малышам, которые выстроились в линию и пели рождественские песенки для родителей. У каждой группы был свой собственный праздник, так что они все собрались в игровом зале. Бэкхен тоже не мог не улыбаться, глядя на то, как его сын стоит в середине и увлеченно вытягивает нотки. — Прямо, как ты, Бэкхен-а. — Да, — улыбнулся Бен. — Немногое, что он действительно получил от меня. Его отец был бы так счастлив увидеть его сейчас. На губах омеги появилась грустная улыбка. Лухан подумал, что Бэкхен не проводил ни секунды, не думая о Чонине, но в такие моменты, все обострялось в разы. — Бэк, — прошептал в самое ухо мужчины Хан. — Он всегда будет с вами, ты же знаешь. — Да, знаю, — кивнул Бэкхен. Он бы хотел сказать, что прямо сейчас, ему хотелось, чтобы Чонин действительно был рядом, чтобы обнял самого Бэка, а потом прижал к груди Кенсу. Маленькому омежке точно не хватало его сильного и прекрасного отца, пусть сам ребенок этого и не осознавал, но Бэкхен был уверен, их жизнь была бы совсем другая с Чонином. На него не косились бы остальные родители, которые почти все пришли парами. Омега подумал, что сложное только впереди. Однажды Кенсу пойдет в школу, и Бену придется и там объясняться и рассказывать о том, что случилось с отцом Кена. Это было самое больное в их реальности, каждый раз объяснять обществу, что в свои тридцать пять он уже вдовец, а Кенсу в его четыре - сирота. Бэкхен терпеть не мог все эти жалеющие взгляды в свой адрес и адрес сына.       Утренник продлился не так уж и долго, около полутора часа. Малыши спели, станцевали, получили свои подарки от Санты, а потом еще и подарили родителям сюрпризы, которые готовили аж целую неделю. Кенсу подбежал к Бэкхену с целой композицией, слепленной из специальной глины для детей. Он изобразил Бэкхена, самого себя, дедушку, Лухана и даже своего любимого единорожку. Слепил и раскрасил, принялся подробно рассказывать Бэкхену что к чему. — Спасибо большое, Кенни, — Бэкхен улыбнулся малышу, целуя его в лобик. — У тебя отлично получилось! Не так ли, Лухан? — Абсолютно точно. Кажется наш Кенсу-я может стать скульптуром. — Я хочу быть певцом! — вдруг заявил Кенсу, чем изрядно удивил Бэкхена и Лухана. Омеги улыбнулись, переглядываясь. Кенсу высказывал нечто подобное впервые. - Как хочешь, моя бусинка, - улыбнулся Лухан, а потом чмокнул омежку в лобик.       Бэкхен переодевал Кенсу у его шкафчика, пока Лухан стоял рядом, слушая бесконечные рассказы маленького омежки о том, как сильно ему понравилось петь. Бэкхен же краем уха зацепил разговор омег рядом, пока застегивал пуговицы на рубашке Кенсу.  — Разве ты не знаешь? — совсем тихий шепот донесся до слуха Бэкхена. Со стороны, вероятно, казалось, что Бэк ничего не слышит, увлеченный разговором Лухана и сына, но мужчина все прекрасно слышал. — Его муж разбился в аварии. Еще, когда он был беременный. Бэкхен тут же поменялся в лице, стараясь сдерживаться. Он не первый раз становился свидетелем того, как окружающие сплетничают о нем, но все же, было так неприятно каждый раз. — Серьезно, — удивился второй папа. — Я думал, что он в разводе или вроде того. Ты должен больше мне рассказывать, я никак не привыкну ко всему тут и не выучу всех. Бэкхен мягко повернул Кенсу, усаживая его к себе на бедро, целуя в висок. Внутри все бурлило, но омега сдерживался, просто потому что не хотелось вообще никак обращать внимание на таких и, тем более, скандалить при детях. Он встретился взглядом с Луханом, который тоже услышал обрывок их разговора, судя по его лицу. — Простите, — Лухан громко прочистил горло. — Вы же в курсе, что вас слышат? Омеги тут же замолчали, удивленно уставившись на Лухана. А Бэкхен мягко сжал запястье друга. — Не надо, Лухан, — улыбнулся кончиками губ Бэкхен. — Не будем устраивать сцены при детях, — последнее Бэкхен сказал стальным тоном. Своим фирменным, «боссовским». Омеги потупили взгляды, а Бэкхен, наконец, закончил обувать Кенсу и поднялся с лавочки, закрывая его шкафчик. — Папа Кенсу, — попытался оправдаться первый омега, но Бэкхен только наградил его своим колким взглядом, едва усмехнулся. — Пойдем домой, Кенни. У нас сегодня еще много всего. - Мы ведь поедем к дедушке, да, папочка? - Все верно, малыш, - улыбнулся омега. Бэкхен направился вслед за Кенсу и Луханом, что держал мальчишку за руку. На выходе они попрощались с воспитателем, а оба омеги проводили их долгими взглядами. — Что он вообще себе позволяет? Ведет себя так высокомерно! — фыркнул второй мужчина. — Ты и правда ничего о нем не знаешь, папа ХекДже? Это же Бен Бэкхен, он владелец Kim Constructions, — немного раздраженно воскликнул первый. — Нам действительно стоило быть осторожными с разговорами. Даже если у него нет мужа, он и сам достаточно влиятелен.       Бэкхен завел машину, выезжая с парковки перед детским садом. Он пытался всячески успокоиться, но почему-то эти слова все равно задели его очень глубоко. Бэкхену казалось, что он уже привык ко всем этим взглядам, разговорам и пересудам, но каждый раз, он реагировал на них. Разбивался внутри, хоть внешне и не подавал виду. Он казался всем холодным и непробиваемым Бен Бэкхеном, сильным человеком, но на деле, он так сильно скучал по Чонину. Будь он рядом, все было бы в разы проще. За его спиной Бэкхен не боялся ничего в этом мире. — Бэкхен-а, — Лухан не мог не заметить состояния друга. Он был одним из немногих, кто знал настоящего Бена. — Не обращай на них внимания. Бэкхен молчал, кидая взгляд сначала на Кенсу, который улыбался, играясь с единорогом в руках, а потом перевел его на поделку омежки, что в руках держал Лухан. Там была вся семья Кенсу, кроме его отца. — Все в порядке, Хан, — улыбнулся омега. — Какие у тебя планы на Сочельник? Ты мог бы поехать с нами к отцу. На дворе было двадцать четвертое декабря. Сегодня вечером Бэкхен с Кенсу собирались к дедушке, потому что Бэкхен все-таки сдался и решил подарить сыну праздник. Хотя внутри все болезненно стягивало, вся эта рождественская атмосфера вокруг только больше погружала его в воспоминания тех лет, того дня. Она больше не ассоциировалась у Бэка с чем-то теплым, семейным, радостным. — Спасибо большое за приглашение, но думаю это будет не совсем удобно. Тем более, что Ифань пригласил меня к себе. — Вау! — удивленно воскликнул Бэкхен, улыбаясь другу. — Кажется, у вас все серьезно? — Не спрашивай, пожалуйста, — вздохнул Лухан. — Он сказал, что его племянник улетел в Китай с другом и его отцом, так что Ифань полетит туда только через неделю. Вот он и предложил отметить Рождество вместе, а я не смог отказать. Хотя, наверное, стоило. — Вы уже несколько месяцев общаетесь, Хан. Просто плыви по течению. — Ага, именно это я и делаю, — кивнул омега.