***
Был обыкновенный выходной день в штабе. Многие клоны спокойно отдыхали и спали у себя в комнате, а остальные находились в зале, где уже пили чай, читали книги, рисовали или ели. Алекс же сидел в зале рядом с Элем и разговаривал с ним. Тореадор пил густой чёрный чай, а он наслаждался любимым холодным молоком, ведь в штабе сейчас довольно жарко. Но сегодня Алекс не так активно поддерживал разговор. Он как-то подозрительно внимательно смотрел в ту сторону, где находилась маленькая лестница, которая вела вниз в лабораторию лидера. Можно даже издалека увидеть, как дверь туда слегка приоткрыта. За все прошедшие дни Алекс начал неосознанно чувствовать некое влечение к Шраму, который чем-то его привлёк. Вот только чем, он сам не знал. Быть может, алыми глазами, которых нет ни у кого больше? Вечно хмурыми густыми бровями и каменным лицом, на котором ни разу не светилась улыбка? Седыми прядями, что красовались на кончиках волос? Или же вспыльчивым нравом, который можно с лёгкостью вывести наружу? В общем, сложно сказать, что так привлекло внимание Алекса в их суровом лидере. Ему ещё почему-то хотелось перед ним больше выпендриваться, чтобы снова увидеть его раздражённый вид и полыхающие от злости глаза. Иногда в своих мыслях он представлял то, как Шрам просто берёт и прижимает его своими сильными руками к стене, а потом грубо целует. Но такое происходило лишь в неприличных фантазиях, так как в реальности Шраму было совсем не до отношений. Алекс, конечно, мог почувствовать подобное влечение и к Джеймсу, который являлся тем ещё альфой-самцом, но в нём не было того, что он увидел в Шраме. Ему казалось, что агент полностью отличается от лидера, а вот чем именно, объяснить не получалось. Молоко он уже давно допил, а Эль полностью прекратил с ним общение. Теперь тот галдел с сидящем на диване Джеймсом, который охотно отвлёкся от своей книжки ради разговора. Его можно понять, ведь тореадора всегда приятно и интересно слушать, так как даже самую скучную историю он наполнял яркими красками, изредка жестикулируя руками и прибавляя к голосу особую интонацию. А Джеймс же иногда посмеивался и слабо улыбался. Наверное, только в такие редкие моменты стальной «киборг» мог улыбаться так искренне. Однако Алексу было не до них. В его голову пришла мысль, как заполучить хоть малое внимание со стороны Шрама. И, естественно, в задуманном есть некоторые сложности, но он не будет собой, если не сделает это и тем самым не найдёт приключения на свою пятую точку. Алекс быстро вскочил со стула, от чего тот упал, и направился в сторону лаборатории. Он вальяжной походкой и с тростью в одной руке приблизился к заветной железной двери. Она вся исцарапана и покрыта различными пятнами, на ней ещё висела старая табличка с надписью «Лаборатория», на которой покоились толстый слой пыли и какой-то серый налёт. Щель в дверном проёме хорошо пропускала скрипучий звук острого грифеля карандаша по бумаге и тусклый желтоватый свет, который лениво освещал комнату и пол вместе со скомканными бумажками и деталями, возможно, от каких-то изобретений. Алекс осторожно открыл дверь пошире, стараясь сделать так, чтобы ржавые петли не завыли, а потом на носочках перешагнул порог. Глазами он забегал по помещению и, наконец, увидел работающего Шрама, сидящего к нему спиной. Видимо, тот его прихода не заметил, ибо даже не шелохнулся и не обернулся назад. Он хищно улыбнулся и медленно пошёл к нему. А Шрам, всё также ничего не замечая, продолжал что-то чиркать карандашом в своих чертежах. Оказавшись впритык к нему, Алекс положил руки на его плечи и сжал их, легонько поглаживая. — Хей, drug, может отвлечёшься от своей работы? — игриво пролепетал он, совсем не подумав, что такими действиями мог хоть как-то напугать. Шрам же рефлекторно вцепился в одну из рук. Да так сильно, что чуть не сломал её. После он повернул голову назад и, увидев скривившегося от боли Алекса, встал со стула, однако крепко держать руку не перестал. Алекс мимолётно пожалел о содеянном и приготовился к худшему. Быть может, Шрам даже убьёт его на месте, что уже не будет так забавно и весело. — Стучаться не учили? — прогремел над головой грозный грубый голос, от чего, казалось, затряслись стены, а внутренности сжались в дрожащий комок. Затем руку резко отпустили, а самого Алекса слегка оттолкнули назад. Он сразу же схватился за покалеченное место, обтирая её ладонью, чтобы приглушить боль. — Koresh, да ты чего? — возмущённо спросил он, стараясь состроить обиженные глаза. — А ты чего? Кто тебе, молодой человек, вообще разрешил заходить в мою комнату? — раздражённо произнёс Шрам и сложил руки на груди, попутно испепеляя осуждающим взглядом. — А когда она уже успела стать запретной зоной? Я, вообще-то, пришёл к тебе, чтобы от работы отвлечь! А то протухнешь в своей душной норе. Алекс тоже недовольно сложил руки на груди, а Шрам лишь удивлённо вздёрнул бровью на это действие. — Молоко на губах ещё не обсохло, чтобы указывать мне, что делать. Так что прошу, не мешай и покинь лабораторию, — равнодушно произнёс он, тем самым немного припугнув Алекса. Всё-таки холод в его голосе наводил дрожь и некий страх. А ещё эти алые глаза, в которых так и бурлит кровь, из-за чего почти невозможно в них смотреть. Шрам повернулся к нему спиной и уселся обратно за стол, продолжив свою работу. Так он показывал, что разговор окончен и опять желает никого и ничего не слышать и не видеть. Но Алекс, сцепив руки в замок за спиной, с ухмылкой на лице приблизился к столу, на котором в хаотичном порядке расположились скомканные альбомные листы, несколько простых погрызенных карандашей и ручек, пустые кружки со сгустками кофе на самом дне и ещё другая всякая всячина. Наклонившись вперёд, Алекс улёгся грудью прямо на стол, отодвинув вещи на нём в сторону, и принялся с интересом рассматривать оставшиеся бумаги, что были исписаны торопливым, неаккуратным почерком. Шрам заметно опешил от наглости, но удивление постарался скрыть. Вместо этого кашлянул в кулак, явно намекая на то, чтобы с его стола слезли. Но Алекс никак не среагировал и, подперев щеку ладонью и сощурив глаза, посмотрел на него. Всё же он особо не боялся лидера. Хотя братья говорили, что не стоит того злить или раздражать, однако их слова пролетали мимо Алекса. Из-за этого они называли его бессмертным, ибо инстинкт самосохранения у него напрочь отсутствует, раз он так бесстыдно нарушает личное пространство. Шрам уже давно на него плюнул и снова заработал, делая вид, что Алекса здесь нет. А вот это ему совсем не понравилось, ведь он сюда пришёл, чтобы привлечь к себе внимание. Поэтому, рискуя получить по тыкве, он протянул руку и зарылся пальцами в седые грубые волосы, к которым так и хотелось прикоснуться. Шрам негодующе зашипел и замотал головой. — Руки не распускай! — Да ладно тебе, расслабься, koresh. Что ты всё работаешь, да и работаешь? Отдохни хоть немного, — посоветовал Алекс и погладил ему плечо, а после присел рядом на краешек стула и прижался к нему. В ответ на подобные действия по его лбу ударила рука в перчатке, от чего по комнате распространился звонкий шлепок. Он отпрянул от такого и потёр лоб. Было скорее неожиданно, чем больно. — Я же тебе сказал, убирайся вон из комнаты! Шрам вновь встал из-за стола и указал рукой на дверь, на что Алекс обиженно надул губы и недовольно цокнул языком, но из лаборатории вышел. После Шрам раздражённо закатил глаза и обратно упал на стул, когда остался совсем один. А мальчишка очень смелый и наглый, раз решился приставать к нему. Ну что ж, посмотрим, что он ещё придумает. А вообще, с чего это вдруг всё его внимание переключилось именно на него?Почему именно он, а не кто-то другой?