***
Мы подъезжаем к двухэтажному, слишком вычурному, особняку с высоким забором вокруг. Внимательно оглядываю здание и растительность. После того, как я покинула это место, здесь ничего не изменилось. Водитель останавливается около ворот и глушит машину. Мужчина выходит из машины и обходит её, чтобы помочь мне выйти. Могу справиться и без него, но лучше не стоит противоречить. Иначе, мама опять начнёт читать лекцию «ну ты же леди», если узнает. Шофёр помогает затащить мне чемодан по ступенькам и оставляет его около дверей дома. Я благодарю его и мы прощаемся. Наконец остаюсь одна хоть на пару минут. Я оборачиваюсь к двери и сверлю её взглядом, боясь позвонить в звонок. Я стою так на протяжении минут трёх, но когда дует очередной порыв ледяного ветра, я наконец решаюсь. Едва успеваю нажать на кнопку звонка, как передо мной распахивается дверь и меня вместе с вещами затаскивают во внутрь дома. Мама. Чувствую, как мои щеки и лоб начинают покрывать поцелуями. Без слов мама продолжает теребить меня ещё и за щеки, в конце затянув меня в удушающие объятия. — Мама, — хриплю я куда-то в её плечо, — ты меня убьёшь, прекрати. — О Боже мой, Лео, извини, — тараторит она, наконец отпустив меня, но спустя всего секунду свободы она снова хватается за мои плечи и начинает трясти, — ох, ты, наверное, голодная? Как добралась? Да ты вся холодная, может горячего чаю? — Мам, — повышаю голос я, в попытках заткнуть поток слов, — всё нормально, я не голодная и нет: я не замёрзла. Успокойся. Она виновато смотрит на меня, но все же улыбается. В ответ ей я тоже улыбаюсь уголками губ, а потом отвожу взгляд от родительницы и оглядываю прихожую. Похоже, внутри дома тоже всё по-старому. Я разуваюсь и снимаю пальто, пока мама подзывает дворецкого и просит отнести чемодан в мою комнату. Наконец, раздевшись, я хочу спросить маму насчёт отца, но она вновь, будто читая мои мысли, кивает головой в сторону столовой. Я аккуратно ступая прохожу в комнату, замечая за столом отца, читающего газету. Услышав мои шаги он поднимает на меня взгляд карих глаз и хмурится. В упор смотрю на его суровое лицо, по всей видимости папа до сих пор недоволен моим отчислением из частной школы для «богатых детишек». Он откладывает газету в сторону и также пристально смотрит в мои глаза. Но в конечном итоге его лицо смягчается после несколько секундных гляделок и мужчина поднимается из-за стола. Медленным шагом подходит ко мне и кладёт тяжёлую руку на моё плечо. — С приездом, милая, — говорит отец и на его губах играет приторная улыбка. В ответ я также натянуто улыбаюсь и киваю головой. Он делают вид, что рад меня видеть. Если бы не звонок разъяренной директрисы и сообщение об отчислении, то отец, скорее всего, окончательно забыл бы обо мне, только и пересылая деньги на карту. Единственный человек, с которым я постоянно поддерживала связь эти 5 лет - Вильям, но в последние несколько месяцев наше общение почти прекратилось. У него появилась девушка и всё свое свободное время брат проводил с ней, а у меня же начались проблемы в школе. Думаю, он не знает о моем отчислении и возвращении домой. Если, конечно, родители не рассказали ему, но это маловероятно, потому что всё произошло слишком быстро и спонтанно. И как только я углубляюсь в воспоминания, связанные с Вильямом, слышится звук захлопнувшейся двери и хриплый голос. — Мам, пап, я дома.Братец, мать твою!