***
Окружающее пространство вызывало в Эдди чувство дискомфорта, с которым он не мог бороться, как бы это его не бесило. Всё было чужим и громким. Единственное, что ему нравилось пока, – это природа: высокие деревья, озеро по правую сторону от тропинки к футбольному полю, синие холмы далеко на горизонте. И дышалось здесь действительно иначе, его психотерапевт доктор Руни был прав. Если говорить о людях, то Эдди сразу проникся симпатией к их вожатому, Биллу. Ему вряд ли было больше двадцати лет, но парень производил впечатление организованного и надёжного человека. Эдди сам не понял, что именно в облике Билла натолкнуло его на эту мысль. Сначала он подумал, что всё дело в очках, – правда, Билл надевал их только для того, чтобы что-нибудь прочесть, но всё остальное время выглядел не менее серьёзно. Окончательно Эдди отмёл эту идею, когда посмотрел на Ричи, сидящего в столовой напротив него и болтающего с полным ртом лазаньи. Вот уж кто почти не снимал очки, но выглядел полным идиотом. Дело точно было не в очках.***
В четвёртом домике, совсем рядом с их, жила девочка по имени Лисбон. Она первая познакомилась с Эдди, когда вожатые собрали всех старших ребят (набралось человек двадцать пять) для прохождения верёвочного курса. Перебраться по сетке, натянутой между деревьями, перевернуть покрывало, стоя на нём всем скопом, и прочие упражнения для поднятия боевого духа и сплочения коллектива. Лисбон, как и Эдди, – и ещё два человека, – не участвовала в конкурсах по состоянию здоровья. Они стояли, прислонившись спинами к широкому стволу дерева, и смотрели, как на остальных надевают страховочное снаряжение. Лисбон спросила, был ли Эдди раньше в Нью-Гэмпшире. Эдди сказал, что ему очень нравится её имя – и это было чистой правдой.***
Перед ужином Эдди уже в третий раз перемывал руки в холле столовой. И ничего не мог с этим поделать. Он наконец-то заставил себя отойти от рукомойника и взять пару бумажных полотенец (хотя руки всё ещё не казались достаточно чистыми), когда увидел Тозиера. Эдди сразу заметил, что с его походкой что-то не ладно: он всеми силами старался идти, как обычно, но именно из-за этих стараний несоответствие бросалось в глаза. Ричи неосознанно боялся наступать на левую ногу и оттого немного её подволакивал. Наверное, подвернул на «верёвке». Рядом с ним шла вожатая младшей группы, Саттон, что-то рассказывая и широко улыбаясь. Эдди в первый же день понял, что все парни сходят по ней с ума – даже сейчас, они провожали её такими взглядами, что слова были бы излишни. И Саттон действительно была очень красивой, с белыми волосами почти до пояса и безукоризненно ровной осанкой. Наверняка многие ненавидели Ричи в данный момент, потому что он болтал с девушкой так спокойно и весело, как не смог бы ни один из них. Но Эдди едва ли скользнул по ней взглядом, по непонятной причине его гораздо больше занимал сам Ричи Тозиер. Его поразительная уверенность в себе, нелепые очки и хаотично свисающие на лоб кудри. Эдди завис на несколько долгих секунд. А когда очнулся, увидел в своих руках кучу мелких обрывков бумаги, в которую превратились насквозь промокшие полотенца.***
К лагерю Эдди привык достаточно быстро, чего сам от себя не ожидал. Ему даже в удовольствие было соблюдать общий режим и вырабатывать свой, личный. По вечерам, когда на улице потихоньку начинало темнеть, он сидел на крыльце их домика и, кутаясь в любимую серую олимпийку, читал книги. Его никто не трогал, и это было так замечательно. Лучше, чем дома. Где-то в глубине лагеря раздавались гитарные аккорды и нестройные голоса. На спортивной площадке метрах в двадцати от Эдди мальчики и некоторые из вожатых играли в баскетбол. Оба его соседа по комнате были там, а Эдди всегда больше нравилось наблюдать, чем участвовать. Слушать, чем говорить. И он каждые десять страниц отрывал глаза от книги, с интересом смотря за игрой. Чаще всего мячи в корзину соперников забрасывал Стэнли, хотя в другой команде было несколько ребят ощутимо выше его. Даже с такого расстояния Эдди видел, как Ричи морщится, наступая на левую ногу, но тот молниеносно стирал эту гримасу с лица и продолжал бегать по полю, как ни в чём не бывало. Эдди не мог понять, почему, но ему было реально больно на это смотреть. В очередной раз уткнувшись в книгу, он упустил момент выхода Тозиера из игры, и вздрогнул от неожиданности, когда в поле зрения оказались мыски его кед. Эдди поднял растерянный взгляд на Ричи. Тот стоял чуть сбоку от него и, натянув низ футболки на ладонь, утирал пот со лба. Кудри запутались и прилипли к лицу, а он сам ещё не полностью восстановил дыхание. – Что читаешь? – Видимо, передумав заходить в комнату, Ричи плюхнулся на ступеньку рядом с Эдди и заглянул в его книгу. Эдди стало не очень комфортно от настолько близкого контакта, но отодвигаться было некуда – он сидел у самых перил. – Биографию Хемингуэя. Это для школы, – услышав ответ, Ричи закатил глаза. – Скучно. – Ну, я не очень весёлый человек, если ты ещё не заметил, – усмехнулся Эдди, избегая смотреть на Ричи. Он устремил взгляд прямо – туда, где остальные всё ещё играли в баскетбол, а Стэн всё ещё зарабатывал очки. – Сложно не заметить, – Эдди даже не обиделся. В конечном итоге, это правда, но не всем же быть такими, как Ричи. Баланс вселенной соблюдён. – Что у тебя с ногой? – Выдержав паузу, спросил Эдди, по-прежнему не смотря на парня. Ричи, кажется, удивился. – Эм. Не знаю, просто колено болит. Да хуйня, – он махнул рукой и широко зевнул. – Попроси Билла проводить тебя в медпункт. – Ненавижу врачей. – Ненавидишь или боишься? – Ненавижу, – уверенно ответил Ричи. – Ладно, – Эдди пожал плечами. Затем немного подумал и продолжил, – у меня кое-что есть с собой. Может быть, тебе поможет. – Надеюсь, это морфий. – Морфий? В наше время кто-то вообще принимает морфий? Я думал, все давно перешли на окси. Глаза Ричи удивлённо расширились, а Эдди был чертовски доволен тем, что нашёлся с ответом. Возможно, ему совсем чуть-чуть хотелось произвести впечатление на кого-то вроде Ричи Тозиера. Из спортивного интереса. – Прости, колёс у меня нет, – Эдди захлопнул книгу, забыв даже заложить страницу, на которой остановился, и встал. Кивнул Ричи в сторону комнаты. Аптечка Эдди была раза в три больше, чем позволено иметь шестнадцатилетнему подростку. – Смотри, – сидя на корточках перед своей сумкой, Эдди достал тёмно-синий тюбик с мазью и эластичный бинт. Всё было упаковано в отдельные зип-пакеты и промаркировано стикерами. – Блять, ну это реально выглядит, как сумка барыги, – оценил Ричи. – Может, таково моё призвание, – Эдди застегнул молнию и толкнул сумку обратно под кровать. – Обезболивающее, – он встал на ноги и протянул тюбик Ричи, – и бинт. Вообще-то я сам не очень понимаю, зачем он нужен, но, думаю, облегчит ощущения при ходьбе. Особенно если ты планируешь продолжать издеваться над своим организмом и играть в травмоопасные игры. Ричи хмыкнул, когда бинт размотался в его руках: – Это же та штука, которой девчонки заматывают грудь, когда косят под парней? – По-твоему, я должен это знать? – нахмурился Эдди. – Ты чего, не помнишь тот фильм? Где девушка хотела играть в футбол и решила притвориться своим братом? – Судя по тону, Ричи воспринял незнание Эдди как личное оскорбление. – Понятия не имею, о чём ты, мне жаль. Лучше займись своим коленом, Тозиер, – Эдди всегда казалось, что называть друг друга по фамилии могут либо очень близкие друзья, либо враги. И хотя они с Ричи не подходили ни под одну из этих категорий, он не почувствовал никакого дискомфорта. Эдди вообще в этот момент ощущал только непонятное глупое веселье и ещё более непонятную внутреннюю наполненность. Странно, но очень приятно. – Ну что ты делаешь? – Протянул Эдди, наблюдая, как Ричи выдавливает сразу половину тюбика и быстро размазывает но ноге. – В смысле? – Тозиер запрокинул голову, пытаясь поправить очки без помощи рук. Выглядел он смешно. – Так неправильно, нужно нормально втирать. От того, что у тебя останется толстенный слой мази на коже, никакого эффекта не будет. – Скажи честно, тебя моя мать подослала? – Ричи драматично вздохнул. – Я просто хочу, как лучше. – Точно, она. Вы пугающе одинаковые. – С одним лишь отличием: я бы не вытерпел шестнадцать лет в твоей компании. – Семнадцать. Почти семнадцать, – гордо парировал Ричи, продолжая проводить идиотские обряды над своим коленом. Эдди закатил глаза, взял его за предплечье и рывком усадил на свою кровать. – Оуч. Я, конечно, самый горячий парень в округе, но так сразу – и в постель? Эдди, у тебя проблемы с самоконтролем, – Ричи ехидно улыбнулся, склонив голову набок. – Просто выпрями ногу и заткнись на минутку, хорошо? – Это что-то типа ролевых игр? Мне не очень такое по душе, но если ты настаив… – Ричи. Эдди подвинулся, как можно аккуратнее положил его ногу в чёрных спортивных шортах себе не колени и начал втирать препарат. Едва касаясь пальцами, спокойно и отчасти механически. Так, как было нужно. Когда на коже практически не осталось следов от мази, кроме липкой плёнки, Эдди поднял глаза на Ричи. Тот пялился на свою коленку с такой сосредоточенностью, что Эдди усмехнулся: – У тебя система перезагружается? Уже всё, свободен. – Спасибо, – на губах Ричи появилась улыбка. Не такая, как обычно, словно более отстранённая и мягкая. А может быть, Эдди просто хотелось так думать. – Вставай, мне нужно помыть руки. – Не у одного тебя есть дела, – вскочив с чужой кровати, парень тут же полез к себе на второй ярус и начал рыться под матрасом в поисках сигарет. О, всё тот же Ричи.***
Следующим утром Эдди опоздал на завтрак. Когда он пошёл умываться сразу после подъёма, то понял, что у него побаливает живот. Накрыла тревога. Не такая сильная, как бывала раньше, до начала курса лекарств, но вполне реальная. Поэтому, когда все уже ушли завтракать, Эдди пришлось ещё минут десять сидеть на кровати и медитировать (так он это называл). Рационализировать свои страхи. Мог ли он отравиться едой в лагерной столовой? Нет, иначе острая боль проявилась бы ещё вчера. Или, по крайней мере, ночью, но не спустя более девяти часов после приёма пищи. Может ли питьевая вода здесь быть плохо очищенной? Нет. Пару лет назад правила проверки условий в местах детского отдыха ужесточили, и такие случаи происходили теперь в соотношении 1% к 99 по всей стране. В Новой Англии их и вовсе не было – это статистика, Эдди читал. Так, перебирая причины в уме и отметая их, Эдди заметил, что боль прошла. Зато живот заурчал, требуя, чтобы он немедленно шёл завтракать. По пути до столовой он готовился объясняться перед вожатыми. Но делать этого не пришлось – увидев его, Ричи замахал руками, показывая на место рядом с собой, где уже стоял разнос с завтраком. – Я сказал, что тебе позвонила мамочка, а ты, как хороший мальчик, не мог это проигнорировать, поэтому опоздаешь, – с громким хрустом вгрызаясь в тост, сказал Ричи. Эдди хотелось съязвить в ответ на всю эту хрень про хорошего мальчика, но он только покачал головой и пробормотал: – Спасибо. Поступок Ричи показался Эдди милым. Мило. Удивительно. А ещё Ричи не вставал с места и без передышки болтал обо всём подряд, пока Эдди не доел свой завтрак, хотя к тому моменту столовая почти полностью опустела. Удивительный Ричи Тозиер.