***
Неоновый свет вывески бьет прямо в глаза, последняя буква держится из последних сил, и она, в отличие от других, динамично подмигивает, когда я выхожу из «Пираньи», сажусь в старенький Форд брата, и еду домой, после ночной смены. Солнце расчетливо игнорирует этот богом забытый городок, и я не могу этому не радоваться. Предрассветные сумерки позволяют глазам что-то видеть после 10-ти часов работы. Через два часа на учебу. Передвигаюсь я словно из фильма «Возвращение живых мертвецов». Эдакая зомби по имени Ронни. Барри опрометчиво оставил забытой почти целую пачку мальборо в бардачке. Благодарю его вслух, закуриваю сигарету. Зеркало заднего вида отражает бледное лицо с впалыми щеками, растертая тушь оттенила и без того темные круги под моими неестественно большими глазами. Остановившись на светофоре, я звучно выдыхаю и кладу свою голову на руль. Зелёный загорается быстрее ожидаемого, и вот из центра я направляюсь к своему району, у которого даже нет названия. Обычно жители говорят о нём так: «В ту сторону, прямо, по вон той дороге между деревьев». Домов здесь немного, покупать недвижимость стараются в центре, или на Мэйпл-стрит, а здесь захолустье, но я не жалуюсь. Уединение, это то, что мы с семьей ценим, тем более, дареному коню в зубы не смотрят. Семь лет назад эта лачуга очень нас выручила, тогда-то Хоукинс и стал нашим новым домом. Я неумело припарковала машину у деревянного забора и уже предвкушала, как холодный душ смоет с меня запах забегаловки, но дом оказался закрытым. — Какого чёрта? — вопрос, разумеется, остался без ответа. И в правду, было слишком рано, мама и Барри должны были быть дома. Мои попытки проникнуть внутрь оказались безуспешными. От злости я стукнула ногой по входной двери, и вернулась в машину. Пропускать учебу точно было никак нельзя. И так слишком много пропусков, да ещё эта контрольная по биологии. Я сдала назад, ругая себя, что не придумала план получше. Вниз, по Корнуоллис стрит и направо. Пустынный город атаковали пожелтевшие листья, осень всячески пыталась напомнить о себе, хотя температурный столбик не опускался ниже 60,8 градусов по Фаренгейту. Стараясь не шуметь, я перелезла через забор семьи Байерсов, и тихонько постучала в окно Джонатана. Тот, пусть и не с первого раза, но всё же, открыл окно. — Ронни?! — Тсс, прости, что разбудила, мне нужна помощь. Джонатан потёр глаза, и наспех натянул джинсы. — Что случилось? — Мои куда-то уехали, не оставив мне ключей, а мне позарез нужно сегодня на учебу, можно я приму у вас душ? — я бесцеремонно влезла в комнату Джонатана, отметив про себя несвойственную для парня чистоту. — Да, конечно. Парень достал из шкафа полотенце, протягивая его мне. — Вторая дверь слева. Я неловко улыбнулась, и направилась в ванную комнату. Семья Байерсов были одними из немногих, кто хорошо к нам относился в Хоукинсе. Джойс Байерс тогда помогла моей маме найти работу, а потом замолвила словечко за Барри перед шерифом, когда мой брат облажался. Холодные струи воды стекали вниз по телу, вдоль спины, немного задерживаясь на шрамах внизу живота. Потрогав пальцами белую стянутую кожу, я будто бы перенеслась в тот день, когда их получила, но вовремя заставила себя вернуться в реальность. Замотавшись в полотенце, я вышла в коридор и столкнулась с Уиллом, младшим братом Джонатана, с которым я занималась репетиторством. Едва его мама могла позволить себе занятия с настоящим педагогом, а Уилл, в силу своей мечтательности и увлечения рисованием, очень отставал по математике. Поэтому, я занимаюсь с ним после школы, три раза в неделю всего лишь за 2 доллара, это приятный дополнительный доход к моей основной работе официанткой. — Что ты здесь делаешь? — Щеки Уилла покрылись румянцем, а глаза округлились. Неловко. — Сложный вопрос, — тихо засмеялась я, убирая прядь мокрых волос с лица. Из комнаты высунулся Джонатан, кивая, чтобы я поторопилась. — Я приду сегодня в четыре, помнишь, Уилл? — на этих словах я поспешила в комнату его старшего брата. — Прости за доставленные неприятности, но ты меня правда здорово выручил, — сказала я, ощущая, как желание поспать подкатило с новой силой. — Ты так угробишь себя, может, стоит поискать другую работу? — серьезно сказал Джонатан, засовывая учебники в рюкзак. Бесспорно, он был прав, и я бы с радостью занялась чем-нибудь другим, но в моём возрасте, кроме работы в кафешке, ничего другого не светило. — Я приготовлю кофе, можешь взять любую рубашку из шкафа, — Джонатан вышел из комнаты, оставив меня одну. Я остановила выбор на клетчатой темно-зелёной рубашке, заправив ее в порванные на коленках джинсы. Уже лучше. Длинные курчавые волосы цвета спелой ржи я затянула в высокую дульку. — Доброе утро, Ронни, — сказала суетившаяся на кухне Джойс, кинув пару вопросительных взглядов в сторону своего старшего сына. Я кивнула, садясь за стол между двумя братьями. Сказать, что я чувствовала себя неловко — ничего не сказать. Женщина собрала в хвост свои каштановые волосы. Её глаза выдавали сильную усталость, хотя это и так понятно, тянуть одной семью крайне сложно. — Как в школе? — вопрос от Джойс был адресован мне. В этом году я перешла в Старшую Школу Хоукинса, и дела там изначально пошли не очень. — Да, нормально, — кивнула я, надеясь, что моя ложь не будет так очевидна. — Отлично, мальчики, не забудьте про ужин с Бобом, — уже выходя из-за стола сказала Джойс, стараясь не замечать, как изменилось выражение лица её старшего сына. Боб Ньюби был смешным толстячком, и давним приятелем Джойс, когда он стал чаще появляться в доме Байерсов, Джонатан поделился со мной своим недовольством относительно маминого ухажера. Поладить, как я понимаю, они так и не сумели. Джонатан настоял, чтобы я оставила машину у них. Из-за усталости я и вправду не могла трезво мыслить, а уж вести автомобиль тем более. Старшая школа Хоукинса представляла собой классическое, даже можно сказать, клишированное учебное заведение из молодёжных сериалов. Здесь тебе и хулиганы, не дающие проходу, и местный король школы — Стив Харрингтон, с которым мечтает встречаться почти каждая девчонка, футбольная команда, звездой которой также является Стив. И куча сплетен. Джонатан держался особняком от всего этого, лишь изредка поглядывая на подружку Харрингтона — Нэнси Уилер. Ее образ хорошенькой скромницы, видимо, заполонил собой все сознание Джонатана. Я его не осуждала. Таким аутсайдерам, как мы, нужна хоть какая-то причина ходить в это место. Только у меня её всё же не было. Мы договорились встретиться после уроков на этом же месте, и разошлись по кабинетам. — Как дела, малышка Шерон? — это был Трой, мой одноклассник, не дающий мне проходу ещё со средней школы. Он стал таким образом, чтобы заблокировать мне доступ к моему шкафчику. — — Кем нарядишься на Хэллоуин? Может быть, мертвой Тейт? Кишки из живота, всё такое? — Иди к черту, придурок. Я постаралась обойти его, но он больно схватил за запястье. — Я ещё не договорил. Вали отсюда, Лейк, ты и вся твоя семья. Вам место в тюрьме, как и всем из вашей секты. Тут мое терпение, подогретое внутренним неврозом, лопнуло, и я со всей дури треснула Троя по щеке. Пока он приходил в себя, крича мне в след угрозы, я бежала, что есть силы, до женского туалета, в надежде, что хотя бы там ему меня не достать. Прижавшись спиной к холодной кафельной плитке, я почувствовала, как по щекам потекли слёзы. Прошлое моей семьи огромной тенью висело надо мной, и с возрастом эта тень становилась лишь больше, темнее и злее. Школьный год только начался, а мне уже грезилось лето. Подальше отсюда. Из кабинки показалась Нэнси, она очень обеспокоено вглядывалась в моё лицо, так что скрыть слёзы не вышло. Я поднялась, чтобы побыстрее выйти отсюда. — Эй, — негромко окликнула она, протягивая мне платок. — У тебя все нормально? Какое тебе вообще дело до меня, Уилер? Я подавляла внутреннее желание послать её ко всем чертям, но понимала, что это мало что изменит, к тому же, эта девушка не виновата в моей травле. — Пойдёт. — Если хочешь поговорить, я… — Нет, спасибо, лживое участие мне не нужно. — Я положила ее платок на край раковины, и поспешила к выходу. — Да постой же, Шерон. — Не унималась Нэнси, и чего ей надо? — Ронни, — поправила её я. Все всегда были в курсе о моём прошлом. О том, кто моя семья, откуда мы, и как здесь оказались. О матери, с нездоровой психикой, о брате, который всегда ввязывался в разные авантюры, и обо мне. Жуткая история о девочке, роль отца которой приписывается одному из самых известных психов в мире — Чарльзу Мэнсону. Мне кажется, перемалывание этой истории никогда не закончится. Сколько бы времени не прошло. — Ронни, — доброжелательно улыбнулась Уилер, — Послушай, я сейчас работаю в школьной газете, и у нас не хватает людей. Может, тебя это заинтересует? — Школьная газета. — выдохнула я. — Ты серьезно? — Ну, а почему нет? Подумай, это хороший способ наладить связи с общественностью. — Это не для меня, Нэнси. И ты сама знаешь почему. — Да брось! И что, тебе теперь всю жизнь зацикливаться на этой истории? Попробуй жить дальше, а то ходишь, как привидение, — Девушка наивно верила во всё сказанное. — Я не могу тебя заставить, но очень настаиваю, приходи завтра в 2, мы будем обсуждать новую статью. На прощание улыбнувшись, Уилер вышла из туалета. Её сострадание для меня было удивительным фактом. Но о предложении я задумалась.***
— В этом примере ты явно допустил ошибку, — сказала я, обводя ручкой написанное Уиллом. Мальчик был словно сам не свой, таланта к математике в нём никогда не было, но сейчас младший Байерс был невнимателен и его рассеянность очень ему мешала. — Прости, Ронни. — С тобой точно всё хорошо? Уилл выглядел паршиво. Его хорошенькое лицо было бледным, а на лбу проявилась испарина. — Мне холодно. Я потрогала его лоб рукой. Чёрт. — Ты ледяной, Уилл! Я сейчас принесу плед. — Нет, просто… Давай перенесём занятие на другой день. — Хорошо, я могу позвонить Джойс. — Резкое ухудшение здоровья Уилла напугало меня. И как назло, дома никого не было. Джонатан задержался в школе, так как его тоже не миновало приглашение в школьную газету в качестве фотографа, а так, как там сейчас заправляет Уилер, то ждать его бессмысленно. Мальчик залез в кровать, скинув с себя джемпер. — Побудь здесь, пока я не усну, ладно? — Конечно. Уилл закрыл глаза. Его явно била мелкая дрожь. Стрелки на часах показывали начало шестого. Приглушив свет в комнате, я села на край кровати, взяв мальчика за руку. Его влажная, ледяная ладонь словно билась током. Это не дело. Нужно позвонить его матери. Я сделала попытку встать, но ребёнок сильно сжал мне руку. — — Нет, — сказал он низким, хриплым басом. — Я схожу за таблетками, не переживай. Но его рука держала меня с такой силой, не свойственной ребёнку, что я обомлела. — Уилл, — тихо позвала я. А затем, всё словно закончилось. Хватка ослабла, и дрожь тоже прекратилась. Я непонимающе смотрела на мальчика, который по всей видимости всё же уснул. После моего звонка Джойс приехала очень быстро, и поблагодарив за помощь, попросила идти домой, ссылаясь на то, что я могу заразиться. Всё это было очень странно, но спорить я не стала. Дома по прежнему никого не было, и меня стало накрывать паникой, причины этому были весомые. Стараясь держать себя в руках, я поехала в участок к шерифу. В полицейском отделе все на перебой обсуждали какую-то чертовщину с тыквами. Судя по тому, что я услышала, целое поле тыкв просто сгнило. А это в разгар сезона. — Твоя Мама в центральном госпитале, Барри там же, — сказал шериф Хоппер, протягивая мне картонный стаканчик с кофе. — Тебя отвезти? — Нет, спасибо, — я сделала большой глоток кофе, даже не надеясь, что кофеин мне поможет. Шли вторые сутки, как я без сна. — Ну смотри сама. Если понадобится помощь — звони. С первого взгляда было трудно назвать Джима Хоппера добродушным полицейским. Высокий, отъевший жирок коп, который в основном просиживает штаны в офисе. В Хоукинсе мало что происходит. Нестабильность психики мамы по видимому сыграла своё. — Рассуждала я, несясь по улицам города в сторону больницы. Других причин для ее попадания в госпиталь я не могла себе представить. По радио заиграла уже приевшаяся smooth operator, и я зевнула, на мгновение прикрыв глаза. Медленная мелодия хриплым звучанием звала куда-то в даль. Мне стали видеться круглые спирали из дорожного полотна и неоновый свет. Я открыла глаза в тот самый момент, как моя машина на всех порах внеслась в столб огромного рекламного щита. Не успев вырулить, я приняла удар на себя. Чувствуя, как больно ударяются рёбра о руль, а голова о лобовое, я выключилась. Face to face, each classic case We shadow box and double cross Yet need the chase