Как я был счастливым

      Говорят, что Бог хранит пьяных, влюбленных и сумасшедших. Я точно к первой категории не относился. Скорее, сыграла роль пылкая любовь к биологии. Иначе как объяснить, что спрыгнув со второго этажа, отделался отбитыми пятками, содранными коленями и ладошками, а также дырками на джинсах. Мне повезло, что приземлился на клумбу – рыхлая земля смягчила удар.       Но в тот момент я не думал о себе. Не обращая внимания на повреждения, рванул к альфе, который смотрел на меня, разинув рот. На балконе верещал Котти.       – На помощь! Сюда! Убился! Хозяин убился!       Я подлетел к мужу и заорал, толкая его в грудь и не замечая, как пятнаю кровью его светлую рубашку.       – Отойди! Не смей! Не трогай! Как ты мог! Это же моя лаборатория!       Дилани перехватил мои руки за запястья и рыкнул.       – Ты убил моего ребенка!       – Неправда! Я ничего не делал! Это Лисель!       – Что?! – супруг тряхнул меня как куклу. – Что ты несешь? При чем тут Лисель?       – Это он напоил меня какой-то дрянью! Подмешал в коктейль.       – Ты врешь! Зачем ему это?       – Не вру! Он хотел отомстить! Он сам хотел выйти за тебя, а ты предпочел не просто другого омегу, а еще и нищего провинциала.       – Лисель не способен на такое!       – Еще как способен! Он мне угрожал.       И, захлебываясь от слез, я рассказал про встречу с коварным омегой в торговом центре и о его угрозах.       – У коктейля был какой-то странный вкус, и мне сразу стало плохо, – закончил я свое повествование.       Дилани с сомнением смотрел на меня. Было видно, что он колеблется: верить или нет.       – Доктор сказал, что ты принял большую дозу абортичного средства. Слишком большую. Ты рисковал жизнью. Хорошо, что кровотечение удалось быстро остановить.       – Да не пил я ничего! Может, Лисель и хотел, чтобы я умер, и ты остался свободным!       – Элиар, не лги мне! – ледяные глаза супруга словно хотели просверлить во мне дыру.       – Я не лгу!       – Ты не хотел этого ребенка!       – Да, не хотел! Я и замуж за тебя не хотел! Но потом смирился. Мне объяснили, что, избавившись от беременности, я могу вообще остаться бесплодным. И родители запретили аборт. Если бы я действительно хотел это сделать, то зачем ждал два с лишним месяца и допустил свадьбу? И, уж поверь, я не стал бы пить какую-то гадость, рискуя здоровьем. Пошел бы в больницу.       Наш разговор прервали слуги и охранники, которые сбежались со всех сторон.       – Господин, с вами все в порядке?       – Что случилось? О Боже, кровь!       – Кто упал? Где?       Тут и Дилани заметил, что мои руки в крови.       – Ты сумасшедший?! – заорал он. – Зачем прыгнул? Ты мог шею свернуть!       А потом заботливо стал осматривать повреждения.       – Где болит? Ничего не сломал?       – Ноги… – поморщился я.       Адреналин схлынул, и появилась боль.       – Вызовите врача! – скомандовал муж, подхватывая меня на руки. – И уберите все здесь.       – Нет! – закричал я. – Не трогайте! Ничего не трогайте. Я потом посмотрю, может быть там можно что-то спасти.       Врач явился буквально через десять минут. Вертолетом его везли, что ли? За это время Котти успел только раздеть меня, уложить в кровать и промыть раны от земли. Красивый высокий бета лет тридцати пяти в модных джинсах и футболке с провокационной надписью «Готов дать дуба?» никак не был похож на доктора.       – Где тут самоубийца? – громко спросил он, влетая в комнату и со всей силы грохая чемоданчиком о прикроватную тумбочку.       Я аж подпрыгнул от неожиданности.       – Глупо, глупо, молодой человек! – продолжал вещать бета, излучая во все стороны позитив. – Если хотели уйти из жизни, чего повыше не забрались?       – Я… это… не хотел… – получалось только растерянно бормотать от такого напора.       – Так, сейчас посмотрим… – потирая руки, произнес необычный доктор. – Высуньте язык… Дышите, не дышите… Кто говорил язык спрятать?       Котти недоуменно таращился на удивительного врача. Дышать ведь просят, когда стетоскоп прикладывают. А зачем дышать с высунутым языком как собака? Между тем доктор схватил меня за ухо и с умным видом уставился на дорогие часы, словно отсчитывал пульс.       – Ага, так… Понятненько… Когда последний раз с балкона прыгали?       – Что?! – вконец растерялся я.       – Ясно! Достаньте языком кончика носа…       – Зачем?       – Кто тут доктор: вы или я? Извольте выполнять!       Пришлось усердно высунуть язык. Но до кончика носа он, понятно, не доставал.       – Посмотрите на кончик носа. Видите там муху?       Ну и вид, должно быть, у меня был, когда я с высунутым языком свел глаза в кучку, пытаясь разглядеть на кончике носа вредное насекомое. Котти не выдержал и прыснул в кулачок. Да он надо мной издевается!       – Кто вы такой? – раздраженно гаркнул я.       – Доктор Ларрен к вашим услугам, – бета отвесил шутовской поклон.       – Да вы такой доктор, как я – самоубийца!       – Что ж, пациент, диагноз мне совершенно ясен. Дермонтус лаготус, отягченный галентусом веррити! Или, говоря обычным, не медицинским языком, глупая гордыня в сочетании с комплексом недоверия.       – Линдси, хватит дурачиться! – раздался смешок от двери.       На пороге стоял Дилани и улыбался во весь рот.       – Лучше скажи, что с моим супругом? Ничего он себе не повредил?       – Перелома языка нет точно, – ответил чудо-доктор, раскрывая ему объятья.       Они обнялись, похлопывая друг друга по спине.       – Сто лет тебя не видел!       – С возвращением, зараза! Как ты тут оказался?       – Только что прилетел. Звоню у ворот, а тут Вердил. Как увидел меня, так вцепился. Скорее, говорит, муж хозяина с балкона спрыгнул. Ну, я из багажа свой дежурный чемоданчик достал и бегом сюда. Так это и есть твой супруг? – Линдси разглядывал меня с интересом. – Такой хорошенький!       – Но-но! – ткнул альфа бету в плечо. – Не распускай хвост. Мы – истинные.       – Знаю, братишка.       Братишка? Этот шутник – брат Дилани?       – Так что с ним?       – Судя по всему – ничего серьезного, – сразу перешел на деловой тон Ларрен. – Подробнее скажу через пару минут.       Его будто подменили. Бета быстро, профессионально и совершенно серьезно осмотрел меня, обработал и перевязал ссадины и велел выпить пару таблеток.       – Ничего опасного нет, – заявил он, закрывая чемоданчик. – Вам повезло, молодой человек. Правду говорят, что от любви вырастают крылья. Они и перенесли вас на землю практически невредимым. Я бы понаблюдал пару дней и, на всякий случай, прописал на это время постельный режим.       – Может быть, в клинику? – встревожился супруг.       – Не вижу необходимости. Если появятся тревожные симптомы, тогда да, а так – нет смысла. Я дал ему успокоительное и обезболивающее. Сейчас ему лучше всего поспать.       – Котти, присмотри за Элиаром, – сразу скомандовал муж, делая знак Линдси на выход.       – Стоп! – вскричал я. – Верните меня в мою комнату!       Никак не хотелось оставаться в большой спальне. Дилани нахмурился, но доктор неожиданно меня поддержал.       – В этом есть смысл. Секс ему сейчас противопоказан. Уж прости, брат, – и он развел руками.       – Какой секс! – вздохнул альфа. – Еще два месяца нельзя.       Я навострил уши.       – Это почему? – спросил врач.       – Сейчас перенесу его и расскажу, – пообещал Дилани, снова поднимая меня на руки.       Я устроился на кровати со всеми удобствами, Котти получил наказ немедленно звать хозяина, если вдруг мне станет хуже, и бета с альфой покинули комнату. Последние их слова я слышал словно через вату, веки потяжелели, и через несколько минут меня укрыло мягкое одеяло сна.       К счастью, никаких опасных симптомов так и не обнаружилось, но ушиб пяток (честно, Линдси так и сказал) – дело серьезное. Поэтому мне позволили вставать с кровати только на третий день после прыжка. Дилани я практически не видел, а вот доктор Ларрен заходил по нескольку раз в день и очень смешил нас с Котти. Он знал невероятное количество забавных историй и умел их рассказывать так, что мы просто животы надрывали.       Этот обаятельный бета действительно приходился Дилани братом, только двоюродным. Миллиан был его родным дядей. Оказалось, Линдси имел немалый вес в медицинских кругах, поскольку являлся доктором, что называется «от Бога». Он имел несколько специализаций и работал в так называемой медицине катастроф. Это особый отряд медиков при службе чрезвычайных ситуаций. Если случалась масштабная авария, теракт или другая серьезная беда с многочисленными пострадавшими, у которых наблюдались множественные травмы, ожоги, отравления или обморожения, бригада таких специалистов как Ларрен немедленно вылетала к месту событий. Глядя на этого красавчика-балагура было трудно представить, что перед вами ни много ни мало – сам ангел-хранитель для многих сотен, а то и тысяч людей.       В последнее время Линдси немного изменил поле деятельности. Его стали приглашать в качестве штатного врача в экспедиции, где команда ученых долгое время была оторвана от цивилизации. Он рассказывал, как спасал известного журналиста, который получил тяжелые ожоги, фотографируя жерло вулкана, и старичка-академика после укуса особо ядовитого паука. Как вырезал аппендицит обычным ножом, потому что сумка с хирургическими инструментами утонула, когда перевернулся их плот. В этот раз он тоже прилетел из каких-то дебрей и первым делом явился к брату, чтобы поздравить с законным браком уже лично, а не по спутниковой связи с помехами. У веселого доктора был двухмесячный отпуск, а потом предстояла новая экспедиция в какие-то малодоступные горы.       В присутствии Ларрена Котти просто расцветал. Нужно было видеть, как преображалось его личико, когда на пороге комнаты появлялся бета. Да и сам доктор что-то зачастил к нам. И я был далек от мысли, что его интересует истинный омега брата. Поэтому второе, что я решил сделать, когда мне разрешили ходить, – приодеть маленького омежку и провести его по косметическим салонам. А первым делом мы отправились разбирать кучу битого стекла и оборудования.       Под лабораторию я присмотрел музыкальный салон. Он находился в отдельной пристройке и имел вход со двора. Помещение состояло из просторного светлого зала и небольшой комнатки без окон, где хранились ноты и музыкальные инструменты. Все это срочно перевезли в другое место, а под салон переоборудовали одну из четырех гостиных. Правильно, зачем четыре гостиные?       Пока мы с Котти перебирали осколки, помещение бывшего салона тщательно вымыли, шторы и гардины заменили обычными жалюзи, а вместо хрустальной люстры повесили лампы дневного света. Хорошо, что основную часть оборудования еще не завезли и Дилани не все успел потоптать. Я все-таки прыгал со второго этажа не зря!       Когда последние коробки с уцелевшим были перенесены в кладовку бывшего музыкального салона, во дворе раздалось урчание мотора и бодрые грузчики в желтых комбинезонах стали заносить очередную порцию ящиков. Это привезли стеллажи и столы, которые предстояло еще собрать.       Чтобы не мешать рабочим, я разъяснил Вердилу как следует все расставить, и подмигнул Котти.       – А теперь идем наводить красоту!       Дилани вернул мне банковскую карту на второй день после моего падения, правда, сделал это через Ларрена. Муж меня явно избегал. Не могу сказать, что сильно огорчался по этому поводу.       В сопровождении двух охранников мы выехали в город. Поначалу Котти думал, что шоппинг и поход по салонам красоты задуман для меня, а его просто прихватили для компании. Но вскоре понял, что главной жертвой был-то как раз он. И при попытке затащить его в очередной бутик вдруг разрыдался.       – Эли, зачем это все? Не нужно! Я не стою ваших забот!       – Очень даже стоишь! Посмотри на себя! Просто конфетка! Теперь доктор от нас точно никуда не денется.       Маленький омега зарыдал еще горше.       – Нет, нет… Не нужно… Я не достоин…       – Что за комплексы, Котти! Перестань сейчас же! – пришлось строго прикрикнуть на него.       – Нет, вы не понимаете… Вы не должны так… Если бы вы знали… Я не хочу быть неблагодарной дрянью! И доктор, если узнает, даже не посмотрит на меня.       Пробормотав эти слова, Котти бросился бежать, но я дал знак охранникам и его тут же остановили. Протянул пареньку платок.       – Ну-ка успокойся, – и потащил за собой в ближайшее кафе.       Пришлось взять на вооружение терапию Симми – пирожные и мятный чай. Когда маленький омежка перестал всхлипывать, я потребовал объяснений. Котти долго отнекивался и даже попытался снова заплакать, но я все же его расколол.       – У меня есть ребенок, – убитым голосом сознался он.       – Котти, ради Бога! Мы же не в Средние века живем. Кто у тебя? Альфочка?       Он закивал, промокая глаза платком. Я продолжил расспросы и выяснил, что малышу скоро два года и его зовут Рени, что он живет в поместье и пока Котти на службе за ним присматривает пожилой омега, папа Вердила.       – Так получилось… – пряча от меня глаза, рассказал юный папочка. – У меня течка неожиданно и тут…       – Понятно… – вздохнул я. – А отец ребенка знает о его существовании?       Котти взглянул на меня почти с мистическим ужасом и отрицательно замотал головой. И тут неожиданно в моей голове сложился пазл. Ведь недаром он так плакал и называл себя «неблагодарной дрянью».       – А отец ребенка… случайно не мой супруг, Дилани Фарро?       Котти обреченно кивнул, закрывая лицо руками.