Как я был счастливым

      – Эли! Эли!       Ну и забористая у доктора «вонючка»! С того света способна вернуть, честное слово. Я отодвинулся подальше от подсунутого к носу флакона и постарался навести резкость. Получилось не сразу, пришлось даже потрясти головой. Нет, оказывается, мне не послышался треск автоматной очереди.       – Дзинь! Дзинь!       Невольно дернулся и втянул голову в плечи, как будто это могло помочь, но тут же расслабился. Если уж броневик выдержал взрыв гранаты, подброшенной под днище, то случайных пуль можно было не бояться.       Картина моему взору открылась фантастическая. Взрыв, который приподнял над землею автомобиль, позволил «стряхнуть» с него почти все трубы, но они раскатились в стороны, и машина приземлилась уже на их нагромождение. В результате броневик зарылся носом и накренился на правый бок. Передняя левая дверца была открыта, за нею присел Дилани, прикрываясь как щитом и посылая пулю за пулей из большого блестящего пистолета куда-то в сторону. Не ожидал от своего мужа таких боевых навыков! Водителя видно не было, но щелчки выстрелов совсем рядом говорили о том, что он тоже отстреливается от невидимых мне врагов, используя корпус авто как прикрытие.       Надо мной склонилось озабоченное лицо Линдси.       – Малыш, ты в порядке?       – Почти… – просипел я и закашлялся.       – Хорошо. Сиди здесь и не высовывайся. Понял?       Бета ловко сунул уже закрытый флакончик в карман и отщелкнул боковую стенку своего чемоданчика. У меня едва глаза на лоб не полезли: там в специальных ячейках лежал пистолет и несколько обойм. Ларрен со сноровкой, которая выдавала немалый опыт, быстро вставил обойму и посмотрел на меня.       – Ты понял? Не лезь под руку, сиди тихонько. Ребятам нужно помочь.       Я завороженно кивнул. Похоже, здесь один я – полная никчема и бесполезный балласт. Пока остальные защищают свою и мою жизнь, могу только сидеть и не отсвечивать.       Между тем доктор уже выбрался из машины и стрелял поверх головы Дилани, держа пистолет двумя руками и широко расставив ноги как в тире. А я подумал: «Вот бы сюда сейчас тех омег, которые мечтают выйти замуж за миллиардера. Глазки-то, небось, открылись. А то думают, что их ждет сплошной мед и блаженство. По мне так лучше жить скромно, но не рисковать каждый день, что тебя отравят, пристрелят, взорвут или угробят в подстроенной аварии. И раньше не горел желанием знаться с Фарро, а теперь меня и под дулом пистолета не заставят. Завтра же собираю вещи и возвращаюсь домой. Если выживу, конечно».       Может кто-то и мечтал оказаться в такой заварушке и почувствовать себя героем боевика, но уж точно не я. Поначалу казалось, что стреляют со всех сторон и нас вот-вот всех перебьют. Но потом стало ясно, что хотя нападающих и больше, но у них нет надежного укрытия. С одной стороны дороги простирался ровный луг, с другой тянулась жиденькая рощица молодых тонких деревьев, за стволами которых можно было разве что швабру спрятать. Поэтому враги были вынуждены перемещаться ползком за разбросанными трубами, пытаясь зайти нам в тыл. Но охрана, укрывшись за перевернутым внедорожником, как и мои защитники, не давала им и головы поднять.       Через заднее стекло я рассмотрел длинномер, который стал поперек дороги, и рядом с ним довольно помятую розовую машинку Лиселя с оторванным бампером и передней дверью. Самого блондина видно не было, но из-за машинки кто-то стрелял, выпуская короткие автоматные очереди. Изредка оттуда также слышались одиночные пистолетные хлопки. За длинномером виднелся аварийный фургон, на котором, очевидно, нападавшие и прибыли. С той стороны тоже стреляли и по розовой машинке, и по нам, и по внедорожнику. Возле колеса длинномера лежало чье-то неподвижное тело, но не Лиселя. Это был явно альфа или бета в темной одежде.       Пока что благодаря наличию надежных укрытий наша сторона не проигрывала бой, но ведь все решает количество боеприпасов. Сколько обойм для пистолетов может быть у охранников? Явно немного. У этих ребят задача всех нас тут положить: и меня, и Дилани, и доктора с Даллисом как нежелательных свидетелей. Скорее всего, и Лиселя по той же причине.       Внезапно возле розовой машинки расцвел огненный цветок, и громыхнуло так, что уши заложило. Если в ход пошли гранаты, то долго мы не продержимся. Я с ужасом и изумлением смотрел, как от охваченной пламенем машины отползает щуплая фигурка в блестящих брючках, оставляя за собой темный след и не выпуская из руки ремень короткоствольного автомата. Лисель? Это он стрелял все время? Вот тебе и гламурная пустышка! Они тут все, что ли, с рождения с оружием?       Но долго удивляться мне не пришлось. Тяжелый огненный кулак обрушился на броневик, мгновенно ослепив и оглушив. Доктор охнул и повалился лицом вперед, а я вывалился из машины прямо на него, и почувствовал, как что-то горячее ужалило сзади в плечо.       На этот раз сознание не отключилось, поэтому, кашляя от дыма, я постарался немедленно скатиться с Ларрена и приподнялся, оглядываясь. Рядом лежал Дилани, раскинув руки. Его пистолет валялся прямо возле моего бедра. Убит? О, Боже! Доктор тоже не шевелился и из-под него уже начала расползаться маслянисто-черная лужа. Мир вокруг словно погрузился в мягкую вату. Голова кружилась, я ничего не слышал. Проползла вялая мысль: «Контузия!».       В дыму слева мелькнул чей-то крупный силуэт в темном и с автоматом наизготовку. Сам не понял как пистолет Дилани оказался в моей руке, и я поднял оружие, направив в ту сторону. Тяжелый, сволочь, и рука дрожит. Перехватил второй рукой и попытался прицелиться. На глаза навернулись злые слезы. Пусть все погибли, даже Лисель, но я-то еще жив!       – Эй, эй, парень! Спокойнее! – из дыма совсем рядом вынырнули три фигуры в шлемах и бронежилетах с надписью «Полиция». – Не стреляй!       Я с облегчением опустил пистолет и заплакал.       Дальше мое сознание отмечало отдельные кадры как в кино. Вот меня ведут к вертолету, возле которого стоит Дилтар и ветер поднятый винтами треплет полы его пиджака и седые волосы. Откуда он тут взялся? Вот ряд машин, где полицейские авто с «мигалками» соседствуют с черными внедорожниками, и полицейские заталкивают в один из автомобилей худого парня в наручниках. Вот подъезжает «скорая» и в нее грузят носилки с раненым охранником, а доктор на ходу пристраивает капельницу. Вот я уже в вертолете и вижу сверху оцепленное полицией поле боя: фургон, длинномер, догорающую машину Лиселя, броневик и лежащий на боку внедорожник охраны. Картину дополняют фигуры людей, снующих среди всего этого хаоса, росчерки труб, словно грубая штриховка сумасшедшего художника, и клубы дыма, временами закрывающие обзор.       Дилтар что-то говорил мне, но я ничего не понимал. Потом откуда-то вынырнуло лицо Ларрена. Его же убили? Доктор тоже что-то меня спрашивал. Потом покачал головой, закатал рукав моей рубашки и вогнал в вену шприц. Боли я не почувствовал. Дальше было твердое плечо Дилани и запах черной смородины. Дилани? Его же тоже убили? А затем мягко и незаметно подкрался сон.       Что-то часто я стал просыпаться в больнице. На этот раз сразу понял, что лежу в палате – настолько все вокруг было белым и казенным. Даже цветы в вазе на прикроватной тумбочке не могли исправить положение. У Фарро закончились деньги и меня поместили в рядовую клинику? Как оказалось, это был госпиталь службы катастроф. Всех пострадавших отвезли туда, так как тамошние специалисты имели наибольший опыт для подобных случаев. Согласитесь, даже в самую крутую клинику не каждый день поступают парни с огнестрелом.       В кресле рядом с моей кроватью дремал Ларрен. Неужели сидел возле меня все время? Я кашлянул, и бета сразу распахнул лукавые глаза.       – О! – радостно воскликнул он. – С пробуждением, герой!       – Какой там герой! – пробормотал я, пытаясь приподняться. – Перепугался до смерти.       Доктор заботливо поправил подушку.       – Еще какой герой! – весело возразил он. – Если бы перепугался, то забился бы в машине под сидение и орал благим матом: «Спасите!». А ты выскочил, схватил пистолет и давай крошить врагов!       – Выскочил… – фырканье получилось у меня больше похожим на хрюканье. – Меня выбросило, когда машина накренилась. Ни одного выстрела так и не сделал.       – И, слава Богу! А то подстрелил бы кого-нибудь своего. Но ведь пистолет схватил и в нужном направлении целился!       Линдси подал мне поилку с водой, подкисленной лимоном. Мне это сразу кое-что напомнило.       – Меня что, оперировали?       Ларрен расплылся в счастливой улыбке.       – Угу! Я лично вел жестокую борьбу за твою жизнь и вырвал, можно сказать, из лап смерти!       Мне сперва немного подурнело, но тут же сообразил, что этот клоун шутит. Если бы было что-то серьезное, я не мог бы так легко двигаться и лежал бы, опутанный трубками и проводами. Между тем доктор протянул мне на ладони маленький треугольный кусочек металла.       – Вот! Осколок из твоего плеча вытащил и заштопал. Так что с первым и, надеюсь, последним боевым ранением тебя, Эли!       Я осторожно принял на ладонь железку не больше ногтя мизинца. Так вот что меня обожгло в плечо!       – А-а…       – Не беспокойся, никакие жизненно важные органы не задеты. Застрял в мышце совсем неглубоко. Правда шрамик останется, но ма-а-аленький, так что твою красоту я не испортил, – предугадал доктор мой вопрос.       Еще раз посмотрел на маленькую смерть в своей ладони. Попади этот осколок выше, в голову, и я бы не отделался так легко.       – То есть, мне повезло?       Линдси кивнул.       – Просверлю в нем дырочку и повешу на шею. На удачу, – пряча осколок в кармане пижамы, сказал я.       Доктор поднял брови в наигранном изумлении.       – У тебя есть «Глаз Бога», а ты собираешься носить на шее эту железку?       –Ты сам не ранен? – только тут вспомнилось, как Ларрен охнул и упал, как из-под него расплывалась темная лужа.       – Ни одной царапины, даже самой завалящей! – развел руками наш балагур.       – Но я же видел как ты падал и … кровь!       Линдси захохотал, едва не складываясь пополам.       – Ой, Эли! – произнес он, вытирая слезы. – Разве ты не знаешь: когда рядом что-то взрывается, нужно упасть на землю?       – Ну, да… – растерянно согласился я. – Но кровь же текла…       – Это в кармане разбился пузырек с кормантолом, – фыркнул доктор. И, заметив мое недоумение, добавил. – Препарат с сильным запахом, которым приводят в чувство. Ты что, вони не слышал?       – С перепуга, наверное… Да и дыма было… Думал, вас всех убили. А Дилани?       – Мне лестно, что ты сперва обо мне спросил, а потом о своем истинном, – испытующе глядя на меня произнес Линдси. – Вот он каждые три минуты тобой интересовался. Ничего с ним не случилось. Головой о трубу слегка приложился и потому пистолет выронил. Легкое сотрясение, хотя я иногда сомневаюсь, что там есть чему сотрясаться. Вот какого лешего Лиселя не посадили с нами в броневик?       Я побледнел, вспоминая ползущую с автоматом в руке хрупкую фигурку.       – Он… жив?       – Живой! – успокоил меня бета. – Лежит в соседней палате. Хотя ему меньше повезло. Осколками посекло, но его прооперировали и состояние стабильное. Представляешь, что наш боевой блондинчик отмочил? В его машинке, несмотря на внешнюю несерьезность, оказалась какая-то наиновейшая и наикрутейшая система безопасности. Родители, зная нелюбовь сыночка к правилам дорожного движения, постарались. Поэтому он благополучно выбрался из развороченного авто. Шосс послал к нему одного из охранников, чтобы отвел в безопасное место. Но охранник опоздал. Какой-то бандюган вылез из-под длинномера и хотел схватить эту лапочку. В заложники взять, что ли? Но Лисель так завизжал, что бедняга немного растерялся. А малыш вспомнил уроки самообороны и врезал ему хорошенько пару раз по болевым точкам, отобрал автомат и пристрелил.       – Ого!       – А потом подоспел охранник. Они укрылись за машиной и стали поливать свинцом ребят, что пытались через длинномер перелезть или под низ пробраться. И так их достали, что те вынуждены были гранатой угостить лихую парочку.       – Ничего себе! Вот уж не ожидал от Лиселя. А охранник жив?       – Ему досталось больше, но парень был в бронежилете. Жить будет.       – А… много погибло?       – Двое только. Тот, которого пристрелил Лисель и еще одного, самого активного, Шосс в упор расстрелял. Среди наших потерь нет. Легкие ранения, в основном.       – Боже, а я думал, что один вообще выжил…       – И готовился дорого продать свою жизнь? – веселился доктор. – Вот какие у нас боевые омеги! Мне с испорченными брюками и Дилани с двумя шишками на лбу просто стыдно. Знаешь, что сказал Лисель, когда очнулся от наркоза? Устроил истерику, что у него теперь грудь и живот в шрамах. «Как я на пляж ходить буду!». А на вопрос зачем он застрелил того бандита, ответил: «Он мне ноготь сломал!».