***
— О. Мой. Бог, — Тэхён приложил руку ко лбу козырьком, чтобы холодное солнце не било в глаза. Омега уставился на церковь. Это была уже пятая за сегодня, но первая, на которую у Тэ была такая однозначная реакция. — Это она, Гуки. Слышишь меня? Это она! — КимТэ ткнул в высокий шпиль церкви, после чего радостно хлопнул в ладоши. Джин, захлопнувший дверь машины, сунул руки в карманы пальто и уставился на церковь. По его скромному мнению, эта постройка ничем таким особенным не отличалась от остальных четырех, которые они уже осмотрели за сегодня — белые стены, высокие шпили, красивые двери и витражи. Хотя Сокджин сразу приметил, что тут ему почти комфортно. Не хочется сделать ноги, как это было сегодня уже аж четыре раза. Выбор церкви лёг на плечи Джина, когда он после течки вышел на связь с друзьями. Казалось бы — ничего сложного, но Тэхён всё мог превратить в одну большую проблему. И, как и ожидалось, у парня был целый список требований к церкви, в которой должно было пройти их с Чонгуком венчание. КимСо перерыл кучу страниц в интернете, но в итоге смог предоставить Тэхёну аж пять подходящих мест. Младший омега, не долго думая, решил тут же устроить обзорную экскурсию, и Джин, как организатор по данной части, был обязан присутствовать. — Ви, успокойся, — Чонгук выглядел уставшим. Оно и не удивительно, если вспомнить, сколько часов они уже шляются по церквям. — И не кричи так, пожалуйста, а то нас в церковь не пустят. Решат, что бес рвётся наружу, — с чувством юмора у Гуки тоже было не всё в порядке, но Джину эти шутки нравились. И старший омега в очередной раз сдержал смех, ткнувшись губами в сжатый кулак. Что ж, Чон недалеко ушёл от правды — в гневе Тэ действительно становился похожим на воплощение Сатаны, так что никто из их честной братии лишний раз на конфликт с младшим не нарывался. — Шути-шути. Посмотрю, как ты посмеешься, когда я за тебя не пойду… — Тэ сделал первый шаг от машины, но Чонгук перехватил его за локоть и дёрнул на себя так, что омега едва не свалился на землю. Точнее — свалился бы точно, если бы не крепкая хватка альфы, глаза которого опасно блестели. — Не дождёшься, — это Чонгук проговорил одними губами, чем вызвал самодовольную усмешку у Тэ. Парень тут же запустил пальцы в темные волосы своего жениха и мягко помассировал затылок. Чон тут же расслабился. — Я тебя силой возьму. — Надеюсь, это обещание… — Так, мне это надоело, — Джин вклинился в разговор, недовольно фыркнув, а затем решительно направился ко входу в церковь. — Я не намерен проторчать тут ещё пару часов в ожидании, когда вы уже наиграетесь, — старший омега очень сильно лукавил, потому что смотреть на этих двоих было по-настоящему приятно. Истинные, чтоб их. Идеальный коктейль чувств и эмоций. Совершенная гармония. И это вызывало в Джине странную смесь переживаний — он хотел также, но понимал, что у него ничего такого не будет, потому что…он не сможет. Не сможет переступить через себя, кому-то довериться, искренне полюбить. Всё это проходит мимо Джина. Церковь находится за пределами Сеула. До неё добираться от дома Тэхёна и Чонгука почти полтора часа, но Джин должен признать, что оно того стоит. Место красивое, но он не сразу это замечает. Киму нужно потупить на ступеньках перед церковью минуты две, чтобы понять — здесь даже в ноябре уютно: тонкая дорожка из гравия тянется к широкой дороге, с пригорка открывается вид на широкие поля и какой-то посёлок, слева расположилась хрупкая вишня. Тонкие ветви, уже без листвы, тянулись к небу, но зрелище это было не тоскливое, как обычно бывало в Сеуле, когда Джин бродил по парку. Нет. Тут ощущалась какая-то надежда на новую жизнь. Ким засмотрелся и не сразу понял, что парочка уже преодолела преграду в виде двери и направилась искать священника. Почему-то Сокджин не сомневался, что Тэхён пойдёт на что угодно, лишь бы венчание прошло именно здесь. — Извините, у вас не будет зажигалки? — глубокий бархатный голос раздался откуда-то сбоку, и Джин обернулся. Рядом с ним на ступеньках стоял молодой парень лень двадцати шести и хлопал себя по карманам кожаной куртки, которая была явно не по погоде. Парень заискивающе посмотрел на Сокджина, замер на секунду, а затем медленно повторил свой вопрос. — Не курю, — Джин неловко улыбнулся. — Не думаете, что это нехорошо — курить на ступеньках церкви? — парень жестом указал на вход. Табличек о том, что курение рядом запрещено, нигде не было. Незнакомец широко улыбнулся, отчего на его щеках появились кокетливые ямочки, а после пожал плечами. — Вы на исповедь? — у белобрысого парня с шальной улыбкой действительно был очень приятный голос, который хотелось слушать. Мягкие нотки словно пробирались куда-то внутрь и отдавались у Джина в груди слабой вибрацией. «Такой голос, а гробит его сигаретами», — огорченно подумал Сокджин, не придавая значения тому, что, возможно, у парня именно из-за сигарет образовался такой бархатный тембр. Безымянный собеседник в очередной раз похлопал себя по куртке, после чего руки спустились ниже и прощупали карманы драных на коленах джинс. Да, он явно был одет не по погоде. В итоге ловкие пальцы выудили из заднего кармана простенькую голубую зажигалку. Щелкнул кремний, вспыхнул огонёк, и блондин затянулся. Так сладко и жадно это было, что у Джина появилось ощущение — он подсмотрел что-то донельзя интимное, но незваного собеседника такое внимание совершенно не смутило. — Нет. Друзья присматривают церковь для венчания, — Сокджин снова махнул в сторону двери, чем вызвал на губах парня усмешку. Он выдохнул дым в сторону, чтобы тот не добрался до Сокджина, и скинул пепел на серые ступеньки. — А вы? — Ким задал этот вопрос ради приличия, ведь невежливо было бы не поинтересоваться в ответ. Тем более незнакомец явно не собирался никуда уходить. — За вдохновением, — парень зажал сигарету между губами и протянул Джину руку. — Ким Намджун. Очень приятно познакомиться, — Джин уставился на широкую ладонь как на что-то диковинное и неизведанное, ясно давая понять, что не собирается прикасаться к человеку, которого видит впервые в жизни, но Намджуну было глубоко плевать на чужое личное пространство. Когда до парня дошло, что Джин отвечать ему не будет, он сам схватил его за запястье, вытащил пальцы из кармана и крепко сжал. — Тебя не учили правилам этикета? А выглядишь как принц голубых кровей, — Намджун засмеялся, и Джин непроизвольно сжал его ладонь, слабо и неуверенно. — Да, так правильно. А ты забавный. Как зовут? — Сокджин, — когда рука оказалась на свободе, Джин торопливо засунул её обратно в карман. От взгляда нового знакомого это не укрылось, но комментировать это Джун никак не стал, лишь сделал глубокую затяжку и снова выдохнул дым куда-то в сторону. Сигареты пахли вишней и в такую погоду создавали странный контраст. Ноябрь вдруг заиграл яркими красками. — Красивое имя. И ты тоже, — удивительная откровенность со стороны Намджуна смущала и вгоняла в краску. Не то чтобы Джину никогда не делали комплиментов, делали и много, но обычно это были альфы, которые знали, что он омега. Сейчас же Сокджин снова сидел на подавителях, а потому не пах вообще никак. Привлечь альфу таким образом становилось тяжелее, но Джин и не стремился к вниманию. — Ладно, Джинни, — так парня называли только близкие друзья, но подавиться возмущением Ким не успел, так как Намджун бросил бычок, раздавил его подошвой кроссовок и направился к дороге. — Ещё увидимся. Запомни… Меня зовут Намджун, — он махнул Джину на прощанье широкой ладонью и бодро зашагал прочь. А Ким почему-то запомнил, что у Намджуна широкая и очень теплая ладонь.part II
15 октября 2019 г. в 21:01
Квартира Хосока — это весьма нелепое место, но тут Джину всегда тепло и уютно. Омеге нравится маленькая кухня, в которой всегда стоит аромат сладкого чая и крепкого кофе. И всегда можно потушить верхний свет, оставив включенной настольную лампу рядом с холодильником. Вот и сейчас Джин сидел на расшатанном стуле, который давно нуждался в ремонте, но у хозяина квартиры всё никак не доходили руки, и смотрел на Чона.
— Видел сегодня Тэхёна и Чонгука, — Хосок поставил перед Джином кружку с ароматным индийским чаем, а затем принялся разбирать продукты, которые принёс. — Решил, с кем пойдёшь на свадьбу? — Чон отвернулся, чтобы выбросить опустевший пакет, а затем устроился на стуле напротив. В его кружке был кофе. Никакого сахара, никакого молока. Черный, терпкий, обжигающий кофе. Хосок сделал махом несколько глотков и даже не поморщился, зато у Сокджина неприятно всё сжалось внутри от этого зрелища. Ну не мог он спокойно смотреть, как кто-то пьёт такую гадость.
— Один, — Джин отвёл взгляд в сторону и обхватил пальцами свою кружку, чтобы согреться. После течки, которая закончилась ровно двенадцать часов назад, жутко хотелось спать, но Джин припёрся к Чону, потому что тот всего два часа назад вернулся из командировки. А Джин скучал. Чертовски сильно скучал. Только вот смотреть другу в глаза совершенно не получалось, и поэтому Ким разглядывал плавающие в чашке чаинки. Те кружили по кругу и были совершенно равнодушны к чужим переживаниям. Джин вдруг подумал о том, что было бы здорово стать такой вот чаинкой и не загоняться по любому поводу.
Хосок и не ждал особого внимания к своей персоне. Месяц назад Чонгук сделал Тэхёну предложение, и парень с радостью согласился, после чего начались настоящие проблемы, потому что к свадьбе нужно было готовиться. Конечно, больше всех во всей этой суматохе пострадал Чимин, потому что на правах старшего брата «невесты» ему перепала почти вся тяжелая работа. Торжество было запланировано на начало мая, но Тэхён отчаянно хотел, чтобы всё было идеально. И плевать ему, что на дворе промозглый ноябрь. Хосока во всё это тоже втянули, но парню удалось выцепить себе самое легкое — музыкальное сопровождение. А Джин… последние полторы недели он был совершенно бесполезным из-за течки, поэтому пока он вообще ничего не делал.
— Ну и отлично. Ты, я и Чимин — веселые беззаботные холостяки. Неплохо звучит, да? — Хосок снова сделал несколько глотков, внимательно глядя на Сокджина. Тот взгляда от своей кружки так и не оторвал, даже не отреагировал на реплику друга, хотя обычно такие вот идиотские шутки от старшего Джину заходили на ура. Старший нахмурился, из-за чего темные брови сошлись к переносице. Такой Сокджин совершенно Хосоку не нравился, потому что это будит в бете те самые воспоминания, которые получалось стереть лишь услужливым алкоголем. Джин выглядел потерянным, загнанным и невозможно уставшим, каким мог выглядеть только один-на-один с Хосоком. Парень поджал губы, а затем наклонился вперед и накрыл руку Джина своей ладонью. Омега вздрогнул, весь вытянулся и почти шарахнулся в сторону, едва усидев на стуле. Джину потребовалось несколько секунд, чтобы понять — всё в порядке, никакой угрозы нет. Бета тяжело вздохнул. — Джин, давай сходим к психологу. Пожалуйста…
Омега ненавидел эти разговоры. Ненавидел, но никогда на друга не злился, потому что понимал причинно-следственную связь, ведь Хосок просто беспокоился. О факте насилия в прошлом они не сообщили никуда, потому что тогда Джина бы забрали, потому что ему не было восемнадцати, а после… после уже сам Джин не хотел ни с кем об этом говорить, только строил эти идиотские ледяные стены и грелся под боком Хосока, если становилось совсем тошно. А Чон не был железным, и смотреть на страдания друга становилось порой до отвратительного невыносимо.
— Нет, я в порядке, — Джин может гордиться собой, потому что у него почти получается улыбнуться той самой улыбкой, которая обычно всем бошки отрывала к чертовой матери. Только вот забыл Ким, что на друга детства подобные приёмы не срабатывают с тех самых пор, как они гоняли мяч во дворе. И понимание этого стирает улыбку с такого очаровательно трогательного лица. У Чона внутри что-то начинает трещать, потому что вот он — его Джин, без масок и фальши, забитый и несчастный подросток с поломанным пониманием близости и любви.
— Джинни, пожалуйста… — Хосок выдохнул это, даже толком не сказал. Губы едва шевелились, но Ким смог разобрать сказанное и крепче обхватил пальцами свою кружку.
— Нет, — решительно и бесповоротно, как уже сотню тысяч раз. Хосок должен был оставить эти попытки, махнуть рукой и позволить Сокджину делать со своей жизнью то, что он посчитает нужным. Но какой-то особый отцовский инстинкт, родительская ответственность, не давали Чону так поступить, и он из раза в раз просил у парня одно и то же, словно тот мог в какой-то магический момент согласиться. Но сегодняшний день явно не был счастливым, потому что очередной отказ словно отвесил Хосоку хлесткую пощёчину. Бета не обижается, он, если честно, уже привык.
— Это из-за того, что меня не было, когда у тебя началась течка? — голос Чона ровный и тихий, и от этого Джину делается почти физически больно.
Чем старше становился Джин, тем хуже обстояли дела с течками. В университете блокаторы работали на ура, но постепенно либо начался вырабатываться иммунитет к ним, либо ещё что, но Ким уже не справлялся с этим так профессионально. На помощь пришёл Хосок. Не в интимном смысле. Он просто был рядом с Джином, держал его за руку и обещал, что абсолютно никто его не тронет, что никто не посмеет к нему прикоснуться. Уязвленный и беззащитный омега нуждался в крепком плече. Хосок как никто другой подходил на роль щита, способного укрыть его от всего в этом грязном мире. Только ему Джин доверял, тогда к Хосоку так отчаянно тянулся за поддержкой. А когда течки заканчивались, то Сокджин слезно благодарил друга за то, что тот был рядом и не сделал с омегой ничего такого, за что на утро было бы стыдно.
Но в этот раз Хосока не было. Он не дежурил под дверью ванны, не таскал Джину вкусную еду и не обнимал его в кровати, когда Сокджину становилось совсем хреново. Чон был в командировке, куда его вызвали совершенно неожиданно. Специфика работы танцора — мотаться, куда начальство прикажет. Но они были уверены, что до течки Джина ещё минимум неделя. Не сложилось. Стресс и переживания на работе процесс ускорили, и Джин остался без своей поддержки в лице лучшего друга, чего не происходило уже ой как давно, и омега буквально захлебнулся всеми теми эмоциями, которые отгонял Чон. Снова почувствовал липкий страх, что кто-то придёт и грязно воспользуется податливым телом, будет водить похотливыми руками по молочной коже и трахать-трахать-трахать. Как это делал отчим. А Джин не сможет дать сдачи, не сможет убежать. И всё повторится по чёртовому кругу.
— Я… — Джин закрыл красивое лицо руками и весь сгорбился, словно хотел превратиться в маленькую точку и исчезнуть. — Нет-нет. Ты не обязан. Мы же не вместе. У тебя командировка, я понимаю. Это не… — первый всхлип разрывает пространство Хосока на кусочки. Джин прав — Чон не обязан с ним нянчиться, но Хосок хочет, чтобы его друг был в порядке, был банально счастлив. Разве он многого хочет от этой дрянной жизни? И невыносимо смотреть, как плечи Сокджина едва заметно подрагивают в свете тусклой лампы.
Хосок отодвинул от себя кружку с кофе, а затем встал со своего места и за каких-то полтора шага оказался на коленях перед Джином. Кухня же маленькая, далеко ходить не надо. Пальцы накрыли хрупкие ладони Кима, а затем скользнули к его плечам, чтобы притянуть к себе, обнять. Джин поддался сразу, наклонился вперед и ткнулся мокрым носом в крепкую шею друга, громко всхлипнул.
— Прости, Джинни. Прости, — Чон запустил пальцы в каштановые волосы на затылке Джина и мягко погладил, желая успокоить и ободрить. — Всё хорошо. Я рядом. Никто тебя не обидит. Слышишь меня? Никто, Джинни. Я не позволю, — Хосок тихо шептал всё это на ухо Сокджина, целовал его в висок, лоб, кончик носа и надеялся, что это поможет. Надеялся, что Джин поднимет голову и улыбнётся ему так, как умел только Джин, но Ким не смог. Он лишь позволил хёну поднять себя со стула и увести в спальню, где они завалились на кровать прямо в одежде, и Джин, изрядно уставший и как никогда уязвимый, уткнулся бете носом в грудь, позволив Хосоку накрыть их пуховым одеялом.
День показался омеге невозможно долгим. Слишком затянувшимся и чрезмерно эмоциональным. От таких нагрузок Джин отвык и теперь ему просто хотелось спать.