Ген и Юми

      От пронзительного крика по спине Сакуры прошла дрожь. Она поежилась, накрыло волной привычное раздражение.       –О-каа-сан, это все он!       –Неправда! Это не я!       Сакура снова поежилась. Может, ей просто остаться здесь и позволить им поубивать друг друга?       –Ооо-кааа-сааан!       Сакура вышла из кухни. Дети, когда их закрывали дома, становились невыносимыми. Еще пара таких дней, как этот, и она сама их убьет. Но не стоило надеяться; они должны оставаться в квартале. Им нужно было скрыться из поля зрения, чтобы страсти немного утихли. Примерно через месяц она может начать выпускать их снова и только раздельно, предпочтительно с Куренай, вместе с ее детьми. Потому что с дочками Куренай Ген и Юми обычно вели себя лучше всего. Она всегда задавалась вопросом, как Куренай достигла такого уровня организации и контроля. В дни, когда она сидела с детьми, в жилой комплекс Обито спокойно можно было зайти. В другие дни не настолько спокойно. Хана была твердо убеждена, что чем громче и грязнее дети, тем они счастливее. У Югао не было проблем с дисциплиной, когда она решала ее применять, но это делалось редко. Похоже, она не возражала против выходок, поэтому «ее» дни были такими же шумными, как и у Ханы.       Вопль вырвал Сакуру из мыслей. Это больше не походило на ссору, скорее на детский крик от боли. Сакура рванула на звук. Кагу сидел в пыли, плача, с царапинами на лице. Юми стояла рядом с ним, уже в защитной позе. Сакура подняла плачущего сына и глубоко вздохнула, прежде чем начать кричать на дочь. Она не подбирала слова, они всегда были одинаковыми.       И не важно, что она будет кричать, это все равно не поможет. Но у Сакуры не было другого ответа на поведение Юми. Она могла бы применить силу. Хуже того, Сакура теперь подозревала, что дочь делала это сознательно, а вовсе не случайно. Но, может, она слишком много перечитала на эту тему. Все же Юми была еще слишком маленькой.       Детей посадили под домашний арест так же благодаря Юми. На самом деле ничего серьезного не случилось. Два выбитых зуба, пара укусов и сломанный нос. Зубы были еще молочные, а нос и укусы Сакура тут же залечила. Если бы это были какие-то другие дети, единственным последствием был бы обмен парой ласковых о соответствующих родительских способностях. Женщина должна была признать, что дело не только в принадлежности к клану и его дурной славе. Явный уровень свирепости отчетливо выделялся вне зависимости, текла ли в детях кровь Учиха или нет.       То, чему другим детям нужно было учиться во время тренировок, этому инстинкту не останавливаться при виде крови на песке, ну, у ее детей он был сразу. Они были не теми, кто остановится, о нет ...       Она тогда не совсем поняла начало боя. Вероятно, именно Ген со своей горячностью отказался отступать перед старшими мальчиками. Потому что, когда Юми была рядом, у Гена не было возможности отступить. В то время как другие дети стараются произвести впечатление на своих родителей, для Гена главной аудиторией была его сестра. Под ее взглядом он пойдет на все и вся. Так что он, вероятно, собрал волю в кулак и начал драться. И тогда Юми присоединилась. Как ей удалось сбить с ног мальчика почти вдвое больше себя и избить до крови, было выше понимания Сакуры. Когда она повернулась на шум, Юми уже сидела верхом на другом ребенке, пытаясь удержать его, пока он вырывался. Затем все завертелось слишком быстро: она приближалась к дерущимся детям, но до того, как она до них дошла, их уже разняли материализованными с земли руками Сусаноо, которые осторожно, но крепко держали каждого ребенка. Все, что ей оставалось сделать, –это залечить физический ущерб, что заняло считанные минуты, а затем справиться с политическим, а это уже гораздо труднее. Только через несколько дней ей пришло в голову, что расстояние, которое ей удалось преодолеть до появления Сусаноо, было довольно большим. Мадара мог разнять детей раньше, но, видимо, ему не хотелось. У Сакуры было стойкое подозрение, что он больше был заинтересован посмотреть результативность своих детей(бесспорно, впечатляющую), чем остановить бой.       

***

      Когда Саске посетил Коноху через шесть лет после войны, после входа в квартал Учиха его первым порывом было сбежать.       В главном доме шоу устраивали близнецы, оба тренировавшихся под руководством Мадары и, можно сказать, соревнующихся. Мальчик, делающий это громко и выкрикивающий вызовы Саске; девочка, главным образом, спокойная и, следовательно, игнорирующая все замечания и приказы взрослых. Младший мальчик пытался присоединиться, но его постоянно выгоняли, и все перекрывали крики новорожденного, который монополизировал внимание Сакуры.       У Обито дома было еще хуже. Оттуда он буквально сбежал сразу после того, как заглянул во двор, где около пяти детей и неопределенное количество собак болтались в одной грязной воющей куче.       Он провел один вечер, разговаривая с Мадарой, давая отчет о миссиях, который он не доверял ястребам-посланникам, и более подробно рассказывая о некоторых старых. И тогда он с облегчением ушел. Не из-за эмоционального дискомфорта находиться дома; просто место стало невыносимо гнетущим и шумным.       Во время своего следующего визита он уже был морально подготовлен. Детей стало еще больше и определенно громче слышно, но он решил их игнорировать. Мальчики и одна девочка бились во дворе. Она дралась с Геном, она была меньше его, и было видно, что он сдерживается, чтобы не причинить ей боль. На короткое время он подумал, что у девушки был активирован Шаринган – подвиг, почти неслыханный для столь юного ребенка. При повторном взгляде он понял, что это просто цвет ее глаз - огненно-красный, более глубокого оттенка, чем Шаринган.       Саске сидел, наблюдая за спаррингами, когда увидел другую девочку, сидящую на противоположной стороне двора. Черные прямые волосы, контрастирующие с бледной кожей, выдавали Учиха за километр. И она не была такой шумной. Он встал и подошел к ней.       –Твое имя.       Длинный, тяжелый взгляд от девочки. Он понял – это был другой близнец, чей голос он никогда не слышал.       –Ты Юми, верно?       Кивок. И еще один взгляд, очень требовательный. Это был встречный вопрос, догадался он.       –Учиха Саске.–снова серьезный кивок от маленькой девочки.–Не тренируешься с другими? – Саске не был уверен, стоит ли ему ждать ответа.       Ему ответили, и даже словами.       –Незачем. Я все равно их всех побью.       –Даже Гена?       Небольшой кивок. И даже намек на улыбку.       Саске сел. Наблюдая за спаррингом других, он думал о своем детстве, о таких же играх с соседскими детьми. Это было так давно. Он почти не помнил, каково чувствовать себя счастливым. Затем он вспомнил сцену, когда Итачи вырезал ему деревянных животных – он сам, должно быть, был тогда слишком маленьким, раз память была очень размыта. Как он восхищался мастерством своего брата ... Внезапно он задумался, действительно ли это так сложно, или только ребенку так кажется. Но тут не было дерева, из которого можно было бы вырезать, и у него даже не было куная… Саске улыбнулся, собрал печать и перед ним на песке появился миниатюрный жираф из молний. Он топнул копытами, покачал головой. Саске поразился внезапному смеху Юми – она ​​была такой молчаливой, что он почти забыл о ее присутствии. Она смеялась и смеялась, протягивая руки к жирафу, из-под ее пальцев вспыхивали искры, когда она дотрагивалась до него. Саске создал лису, тануки, пару ворон. У него начались иссякать идеи, так как все, что приходило ему на ум, было сосредоточено на ниндзюцу.       –Сделай собаку! Такую большую собаку Инузука!       Он создал Акамару после трансформации.       –И кошек! И драконов! И лошадей!       Теперь он тоже смеялся. Не в силах это контролировать, он позволил зверинцу взбеситься.       

***

      Когда он вернулся через два года, его встретила толпа детей, которые боролись за его внимание. Все дети хотели покрасоваться перед ним, и он реально не знал, почему. Он отмахнулся от них, направляясь в главный зал, чтобы посовещаться с Мадарой.       На следующий день он не смог сбежать от Гена и Кагу и провел с ними пару спаррингов. Когда они были закончены, и он направился обратно к своей части квартала, на узкой веранде, соединяющей здания, он обнаружил, что Юми идет в его сторону.       Он кивнул. Она кивнула в ответ. "Все еще не разговорчивая, эта девочка"– подумал он. Он сделал шаг, чтобы пройти мимо нее –Юми не увернулась, все еще загораживая проход. Саске немного удивился. В ее поведении было что-то очень требовательное. В случае кого-либо еще эта позиция была бы агрессивной. Юми производила впечатление, что она ожидает чего-то, что, как она знала, уже принадлежит ей. В этой маленькой девочке было что-то очень царственное.       Саске улыбнулся – контраст был слишком комичным. "Все еще смешно"–подумал он. «Еще пять, шесть лет, и в ее королевском виде не будет ничего забавного».       –Эх–он осознал, о чем только что думал, и сел на крыльцо. Юми расположилась рядом. Саске быстро сформировал печати – бело-зеленые существа ожили на песке тренировочной площадки. Он позволил им бегать, гоняться и сражаться друг с другом.       –Я хочу научиться этому.       Саске испуганно повернул голову. Он удивлялся каждый раз, когда слышал ее речь.       –У тебя есть природная стихия молнии?       Юми покачала головой.       –Хм…– это будет нелегко. На самом деле, было очень трудно сформировать молнию определенной формы, и он смог сделать это только благодаря своему мастерству в стихии. Но другие элементы, как было известно, намного проще. Земля, например: все эти грязевые стены и големы были почти самыми популярными приемами. – У тебя, вероятно, нет Земли ...? – Небольшой шанс для столь юного ребенка иметь уже две природы, и, конечно же, у нее был огонь ... А сформировать огонь было еще труднее, чем молния.       Яркая- яркая улыбка на лице Юми.       –У тебя нет огня?       –Не совсем. Ото-сама заставляет меня работать над этим, и у меня уже немного получается. Но Земля - ​​моя основная стихия.       «Преимущество в бою» - подумал он сразу. Противник всегда будет ожидать огня от Учихи, использовать воду в ответ и станет уязвимым для атак Земли. Одна и та же стихия в отрядах исторически была слабостью клана Учиха. Конечно, не в глазах Мадары, хотя… Он, вероятно, сказал бы, что достаточно сильный огонь просто уничтожит все. – Тогда попробуй с Землей. Что-то простое.       Безмолвный вопрос в глазах Юми.       –Просто что-то с четырьмя ногами. Сейчас неважно, как оно будет выглядеть. Главное, заставь это стоять прямо.