Ген и Юми

      — Увидимся — сказал Саске в дверях.       Но вместо того, чтобы улыбнуться Марико стала серьезной.       — На самом деле… Нет, данна-сама.       Саске убрал руку от дверной ручки.       — Когда Вы приедете в следующий раз, меня здесь не будет.       Саске опустил руку. Он приезжал сюда каждый год-два, заказывая исключительно Марико. Он понял, что лучше не проходить эту первоначальную неловкость с кем-то новым. Лучше знакомое зло… а Марико была знакомой. Она знала, как он вел себя. Саске хватало ума признать, что он, вероятно, не являлся постоянным клиентом, и он был благодарен, что она его терпела. Она всегда была очень мила с ним, всегда рада его видеть, или, по крайней мере, производила такое впечатление. Он заказывал ее на весь вечер, между делом она говорила и говорила, что всегда вызывало у него головную боль, поскольку она, вероятно, была еще болтливее Наруто. Но, по крайней мере, в своих историях она была более последовательной. В основном это были рыночные сплетни. А рассказы о детях — то есть: о том, что делали дети ее подруги в последнее время. Он должен был признать, это было действительно смешно. Он невольно как бы наблюдал за их взрослением.       Он повернулся к ней.       — Я скоро уеду отсюда. Понимаете, я планирую… я собираюсь замуж.       У Саске, должно быть, было действительно глупое выражение лица, когда Марико смеялась.       — Да, я знаю, что это необычно, кто бы захотел меня…?       — Я не это имел в виду.       Она улыбнулась ему.       — Я знаю. Просто необычно для такой девушки, как я, выходить замуж. Видите ли, старый клиент… Его жена скончалась много лет назад, и с тех пор он приезжал… Теперь его дочь уезжает, и он будет совсем один… Он сказал, что я могу взять с собой двоих моих младших братьев и сестер. Он хороший человек.       — Ты никогда не говорил, что у тебя есть братья и сестры — вырвалось у Саске.       — Да… Эти дети, о которых я Вам все время рассказывала… Это были мои братья и сестры. Я должна была работать, чтобы содержать их, теперь большинство из них выросло. Мне больше не нужно работать. Может быть… может быть, я смогу иметь собственного ребенка… Может быть, еще не поздно…       Было глупо думать, что она всегда будет здесь. Действительно глупо. Саске улыбнулся — это то, что нужно делать, прощаясь, верно?       — Тогда желаю удачи. В твоей новой жизни.       — Спасибо. И тебе тоже.       Саске подошел к двери.       — Данна-сама! Подождите еще минутку.       Саске остановился.       — Есть кое-что, что мне нужно… нужно сказать Вам. — Марико глубоко вздохнула. — Я знаю, кто Вы… Коноха не так далеко, и Ваш клан чересчур знаменит. И не слишком многочислен. И я знаю о положении Вашего клана, Саске-сама.       Саске снова обернулся. Как долго она знала? С самого начала? Во всяком случае, он должен был восхищаться ее мужеством — оказаться запертым в комнате с человеком, который раньше был преступником, объявленным в международный розыск.       — Простите меня, но… я также знаю, как это будет для Вас. У нас много важных гостей, я немного разбираюсь в политике. Они заставят Вас жениться. Возможно, скорее раньше, чем позже.       Саске уставился на дверь.       — И Вы это сделаете, потому что это будет ради Вашего клана. Когда Вы женитесь… Простите меня за это, но Вы не захотите обращаться со своей женой так, как обращались со мной. Вы захотите сделать свою жену счастливой.       Марико встала.       — Может быть, Вы полюбите ее? Может, она полюбит Вас? Это возможно, правда? — Она сделала шаг к нему навстречу. — Не так сложно любить кого-то… — Она оказалась рядом с ним, погладила его по рукам. — Позвольте мне показать Вам, как. — Она обняла его за шею. Ему пришлось немного наклониться, потому что она была такой маленькой. — На самом деле это совсем не сложно.       Он позволил ей поцеловать его, раздеть, увлечь на кровать. Он последовал за ее жестами и коснулся ее. Когда он лежал на ней, она была теплой и мягкой и обвивала его так, что он чувствовал каждый ее вздох и стон, звучавшие под ним. И когда она закричала и до него дошло, что это было от удовольствия, это заставило его чувствовать себя таким гордым, что он даже не вспомнил, когда в последний раз испытывал подобное.       И сразу после этого пожалел, что никогда не заставлял ее так себя чувствовать.       

***

      В комнате было темно. Юми стояла на коленях внутри замысловатой печати на полу. Она была раздета до пояса, за исключением узких повязок вокруг груди. Это был первый раз, когда она носила их, ее мать обвязала их вокруг нее, прежде чем она ушла.       Единственными присутствующими были Рокудайме Хокаге и ее отец. Они изучали дизайн печати, которую сделал Мадара. Юми видела ее раньше, но для нее это было похоже на каракули. Хотя она знала, что это должно было запечатать в ней часть чакры Кьюби. И работать в качестве шлюза, чтобы в случае необходимости получить доступ к большему количеству чакры лиса.       В последние месяцы они много тренировались на закрытом полигоне АНБУ, где дежурили медики. Дядя Наруто старался изо всех сил, но каждый раз, когда Кьюби выходил из него, он был близок к смерти. Стало ясно, что если Юми должна получить доступ к силе девятихвостого, некоторую часть нужно отложить в сторону. Переговоры о том, насколько большую, если это вообще возможно, заняли некоторое время.       — Это немного… рискованно… — Какаши указал на какую-то часть рисунка.       — Эта печать должна вызывать Кьюби. И он приходит, когда чувствует запах крови. Убийство — вот что ему нужно. Поэтому я могу вызвать его сравнительно легко… Чтобы заставить его выйти, нужно пообещать ему то, что он желает.       — Но все это звучит так… почти любя.       — По какой-то причине Кьюби симпатизирует этой девочке. Может быть, потому что из всех детей она обладает самой большой способностью к беспощадности. Она больше всего похожа на меня… Или, может быть, потому, что он просто заботится о ней.       «Я? Я больше всего похожа на моего отца? Я самая жестокая?» — Юми вспомнила, как она жаждала увидеть боль на лице лидера бандитов. Как она не отводила глаза, когда Курама растерзал его.       — Юми-чан, я сейчас начну. Будет больно, но, пожалуйста, потерпи. — Саске был того же возраста, когда ему нужно было поставить барьер вокруг проклятой печати. Какаши все еще помнил, как мальчик трясся. — Старайся не двигаться, насколько это возможно. — Какаши положил руку под ее левую грудь, именно туда, где сердце. — Извини, Юми-чан — пробормотал он.       И тут все началось, ее словно молотом ударили. Сначала это даже не было больно, скорее, как будто она получила сильный удар в грудь. Юми почувствовала руки своего отца на своих плечах, удерживающие ее. Когда она приняла первый удар, начал жечь. По ее телу ползли следы от печати на полу, издавая звуки, похожие на рой отвратительных насекомых. Ища свое место на ее коже, следы извивались и исчезали внутри нее.       Она убеждала себя не кричать, но не смогла сдержаться.              Юми стояла перед большим зеркалом, поворачивая шею, чтобы увидеть отметки, окружающие ее тело. Те, что были спереди и на ее конечностях, она уже осмотрела. Тем не менее, даже при активированном Шарингане она могла читать только бессвязные слова.       — Если ты посмотришь на это своим Мангекё– сможешь понять, что написано?       Ген прищурился. У печати была очень своеобразная форма — девять строк знаков, исходящих как будто из сердца Юми, обвивающие ее тело, как веревки. Или змеи. Или хвосты Кьюби. Возможно, они были расположены на шрамах, оставленных после ее первого призыва. Каждая нить была похожа на предложение, он не был уверен, откуда начинать читать. Он обошел свою сестру.       — Думаю, я нашел начало…       — Тогда читай!       Ген посмотрел на первую строку.       — Я зову тебя, когда ты нужен мне больше всего.– Второе предложение должно быть рядом с первым. Главное, выяснить направление и тогда все будет ясно. — Издалека я слышу твой призыв, он пробуждает меня от самого глубокого сна.       — В своем одиночестве я жажду твоего присутствия. Приди ко мне, ты тот, кого я хочу.       — По твоему зову я прихожу каждый раз.       — Исполни мою волю, загляни в мое сердце и прочитай желание, что живет в нем.       — Желание еще яростнее, чем огонь, в котором я живу, — я склоняюсь перед ним.       — Услышь мой приказ, даже если это шепот; повинуйся моему приказу, даже если он скрыт в моем сердце.       — Я подчиняюсь каждому твоему приказу, принцесса, более сияющая, чем марширующая армия, более прекрасная, чем боевая кровь.       — Наполни меня своей силой. Вместе мы едины, вместе мы одно целое.       — Как-то… это меня смущает. — Юми снова согнула шею. — Звучит как…       — Разговор между взрослыми?       Юми закусила губу.       — Мне стыдно.       — Не волнуйся — в любом случае никто не сможет это прочитать. Для этого необходимо обладать Мангекё. И тебе нужно будет раздеться. –Ген пожал плечами, считая такое событие невероятным.       «ОбладателиМангекё. Отец, Ген, дядя Обито, РокудаймеХокаге. Учиха Саске… Он сможет прочитать это…»