miracle

Фрэнк приходит сюда по утрам уже вторую неделю и каждый раз только переминается с ноги на ногу, с осторожным любопытством выглядывая из-за угла. Впереди — коридор. Он расстилается далеко, собирая по бокам вереницу сияющих окон, и кажется необычайно красивым, просто волшебным. Здесь всегда на удивление тихо, не так, как в остальной части здания, где бурлящие крики не умолкают ни на минуту, и для Фрэнка это становится приятным открытием. Но есть еще кое-что (кто?), из-за чего он наведывается сюда каждое утро, не пропуская ни одного дня кроме, пожалуй, выходных, когда после небольшой внутренней борьбы все же остается нежиться в белоснежной постели часов до десяти. Фрэнк неосознанно прозвал его про себя «медовый мальчик». Приходя сюда достаточно рано, за целых полчаса до начала занятий, он уже обнаруживает того на привычном месте. «Медовый мальчик» сидит, скрестив ноги в потрепанных, кое-как, наспех зашнурованных кедах, и что-то увлеченно черкает на пергаменте, выданном ему, вероятно, для какого-нибудь сочинения. Он настолько захвачен причудливыми линиями, расцветающими на бумаге под его собственными пальцами, что решительно не замечает ничего вокруг. А Фрэнку только на руку.  Он увидел «медового мальчика» впервые на общих зельях, но даже не обратил внимания, — под рукой недовольно кипел непослушный котел, то и дело выбрасывая в воздух травы, которые Фрэнк всеми силами старался запихнуть обратно. Этот предмет был единственным, что ему не давался, — по остальным дисциплинам мальчик имел только «отлично», — и именно этот факт подстегивал еще больше. Фрэнку было обидно. Обидно до чертиков, потому что котел никак не хотел мириться после очередного лавандового взрыва, а все ингредиенты как назло постоянно путались, будто сама Судьба старалась подсунуть ему вместо кориандра листья крапивы. Но Фрэнк терпел, засучив рукава мантии, надув щеки и пробуя снова и снова, отчищая каемку котла от накипи и сортируя травы по хлопковым выглаженным мешочкам.  Однако в тот самый день Фрэнк уже был на грани того, чтобы сдаться. Он бился над одним рецептом уже неделю, в то время как остальные давно приступили к следующему, а усилия все не окупались. Котел по-прежнему вредничал, подогревался неравномерно, как в насмешку подставляя Фрэнку подозрительно ржавеющий круглый бок, и мальчик готов был взвыть от безнадеги, бросить травы и ни за что больше даже не брать их в руки, когда за спиной послышался приглушенный смешок.  Фрэнк резко развернулся, инстинктивно вжимаясь в позвякивающий сзади котел, будто в попытке закрыть его собой, и с вызовом взглянул на непрошеного гостя. Тот стоял напротив, облокотившись на край столешницы и с любопытством наблюдая за мальчиком.  — А ты знаешь, что все делаешь наоборот? — поинтересовался он, подходя ближе, отчего Фрэнк недоверчиво нахмурился, — у тебя должен получиться свой цвет, а не облачко пара. Смотри, — мальчик указал на, по-видимому, свой котел, в котором плескалась искрящаяся светло-медовая жидкость.  Фрэнк завороженно уставился на нее, не смея отвести глаз. Зелье переливалось на солнце, поблескивая круглыми яркими каплями, устроившимися на кайме котла, и так и манило подойди и опустить в него руку. Прикоснуться. Хозяин чудесной жидкости понимающе улыбнулся, подходя совсем близко и ненавязчиво отодвигая Фрэнка от котла.  — Я Джерард, — буднично оповестил он, поправляя съезжающую на глаза черную остроконечную шляпу, а затем смерил мальчика изучающим взглядом и потянулся к ванильным палочкам, лежащим в самом дальнем углу. 

***

 Фрэнк все еще не верит своим глазам, разглядывая чистое яркое зелье в своем собственном непутевом котле. Оно поблескивает ультрамарином, таким глубоким и насыщенным, что где-то в груди осторожно прихватывает сердце, сжимаются внутренности, а в районе легких отстукивает удивление, заставляя все тело трепетать от восторга. Джерард сидит рядом с котлом, болтая ногами в стертых кедах, и уютно улыбается, задумавшись, кажется, о чем-то своем. «Медовый мальчик» справился с его зельем всего за каких-то полчаса, не проронив ни единого слова. Фрэнк восхищен, просто до ужаса восхищен, и у него как назло не хватает смелости сказать даже банальное «спасибо», не то что назвать свое имя и предложить сходить вместе пообедать. Он просто надеется, что Джерард умеет читать мысли и без труда сможет понять, что хочет сказать ему Фрэнк, но, к сожалению, тот только спрыгивает со столешницы и направляется к выходу из уже опустевшей мастерской. На пороге он оборачивается, и его улыбка, кажется, так ярко светится, что Фрэнк невольно прикрывает один глаз.  — Пока, — бросает Джерард и скрывается в дверном проеме настолько молниеносно, будто его и не задумывалось в этой комнате изначально. «Растаял», — растерянно думает Фрэнк, поводя плечами и не отрывая взгляда от двери, в маленькой надежде, что «медовый мальчик» все-таки вернется, но этого не происходит. Растаял.