Забвение строк соженной тетрадки.

«Холод, снег и лес из берез, Другим казался бы местом сказочных грез, Другие бы думали о том, кто же лихой их сюда-то отвез, Но это место, куда ведет перепутье колес, Мой последний вздох, мой прощальный обоз. Вспомнишь ли ты обо мне? О том, сколько теплых и ласковых слов принес я тебе? Обо все, что случилось в том феврале? И о том, что сказала ночь в январе? О нашей славной игре Глупых масок и лжи, что равна лишь тихой слезной войне? И о сердце, искавшим тебя в каждом и каждом окне. Тут так холодно, но страх и крик не знаком, Коли в горле застрял этой всей дури ком. И слезы, стекая вниз, падают прозрачным стеклом. Я навеки нашел и вовек потерял моей души дом. А помнишь, ту грозу за окном, Когда в небе раздался пугающий гром И как спали с тобой тогда сладким сном, Прижавшись к друг дружке, одни и вдвоем? Как глупые разные песни мы поем, Связав себя и наш плед меж собой крепким и стойким узлом? Ты не верь, не верь что тебя я все еще крепко до боли люблю, И крепко одеяло во сне обниму, Грезя, что с тобой я остаться прошу. Что я просто место себе уж нигде не нахожу, И от боли и слез немо кричу. Но ты далеко, возможно с другим, аль другой, Там, где твоя душа нашла себе наконец свой покой, Где печали твои исчезают при взмахе рукой, Где шумит простотой, Где когда-то гуляли и мы с тобой. Я упал, а ты поднялась, И как ангел небесный над всем вознеслась. И теперь прощальными строками к тебе обращаясь, Я молю лишь о том, о чем давно так сказать собираюсь, И пусть тучи над небом твоим сгущаясь, Но твоих милых лучей опасаясь, Во веки исчезнут, лишь дурным глупым снов оставаясь. [Л.Дж.]» Так и умер в хлопья пушистых, И в лучах солнца таких золотистых, Несчастный влюбленный поэт, Что полюбить мог лишь одну, но в ответ Услышать горькое «Нет».