Скажи мне, где болит?

- О! Да! – прорычал Боггейн Гордон Кинг, пытаясь подняться. Он сел, и тут Тенни испуганно пискнул: - Кровь! У тебя кровь, папа! В самом деле, левая сторона лица мужчины, его шея были в крови. Как и ладонь, которую он прижимал к голове. - Отлично, - рычание Кинга зазвучало громче и опаснее. – Мать! Звони в полицию! - Это еще зачем? – хмыкнула Гризельда, беря внука за руку и отводя в сторону. - Что?! – возмутился Кинг, согнув в коленях свои длинные ноги. – Какая-то сумасшедшая напала на меня в моем доме, а ты спрашиваешь «зачем»?! - Я думала: тут воры, - пролепетала Марианна. Мужчина, тем временем, упёрся рукой в тумбочку, пытаясь встать, но пошатнулся, с хриплым стоном повалился на стену. - Богги! – выкрикнула Гризельда, бросаясь к нему. - Мне лучше лечь, - он заворчал, отмахиваясь, и, в самом деле, лег на бок, на пол. – Кажется, сотрясение… Умолк, побледнев ещё больше, и перевалился на спину. Голова его запрокинулась, кадык на длинной шее прыгнул вверх-вниз. - Мари, присмотри за ним! – крикнула Гризельда и побежала за телефоном, таща за собой Тенни. Про крошку Стефи, похоже, все забыли. Она стояла у двери, впившись пальчиками в косяк, и без отрыва смотрела на отца. Тот, закрыв глаза, вытянув ноги, лежал, сквозь зубы вместе с выдохами выпуская некое рычание; кровь из раны над ухом медленно стекала ему под голову, мочила волосы. Марианна, нервно сглотнув, прошла к девочке, стала так, чтоб закрыть от неё раненого, погладила малышку по голове и сказала: - Иди за бабушкой – ты нужна ей и братику, а я тут побуду. Всё будет хорошо, обещаю. Стефи кивнула и послушно потопала в коридор. Марианна, еще раз нервно сглотнув и собравшись с духом, взяла со стола рулон с бумажными полотенцами, присела рядом с Кингом. Осторожно приподняла его голову, сунула рулон под затылок. Богг открыл глаза – они теперь были затуманены. Похоже, он на несколько секунд терял сознание. - Не… не трогай меня, - пробормотал заплетающимся языком. Странно, но это придало Марианна уверенности. Теперь она взяла хлопковое полотенце, прижала к ране – Кинг вновь зло зарычал. Крови было много, но Марианна не боялась, ей не становилось дурно. Когда-то она перевязывала Роланда – тот поранился на кухне, когда пытался нарезать хлеб для сэндвичей. К тому же она знала, что даже самые малые царапины на голове здорово кровоточат. - Я просто хочу помочь, - сказала девушка. - Лучше б свалила куда подальше, - досталось ей от Кинга. - Ну, сами смотрите: я сижу с малышами наверху, Стефи грозы испугалась. Только успокоила её, она заснула, и тут слышу, как кто-то внизу громыхает. А на часах – всего пять утра. Что мне думать? – выдала Марианна много всего, к собственному удивлению, глядя в глаза мужчины, в которых сейчас удивление мешалось с раздражением. – Что делать? - Конечно, убивать, - проворчал Богг. – Дай лед, убийца. Через пару секунд Марианна сунула лед в другое полотенце и приложила получившийся компресс к голове пострадавшего. - Еще бы к спине. Жутко болит, - бормотал Богг. – И за что мне всё это?.. Где моя мать? - В скорую звонит. - А в полицию? - Нет. - Дьявол! Марианна нахмурилась: - Следите за словами, мистер! Ваши дети недалеко! - Заткнись! – это уже прозвучало, как мольба, Богг кривился от боли. – Просто заткнись… - Вы жуткий хам. Хорошо, что ваши дети на вас не похожи… Он что-то горестно промычал в ответ и сам затих. Марианна лишь вздохнула. Она злилась, но больше – на себя. И ей было совестно. Это ж надо – так познакомиться с тем, чьих детей она собиралась досматривать. Наверняка, у него сейчас здорово болели голова и спина, по которой она душевно промолотила. Впрочем, может, Кинг её после всего этого выгонит – вот и решится вопрос: нужна ли ей эта работа… хотя… Марианна вдруг вспомнила светлую улыбку Стефи, огромные, наивные глаза Тенни, и в груди защемило. Бросать малышей после всего не хотелось. Они уже доверяли ей, раскрывались, как нежные цветы на солнце. Бабушка – бабушкой, но им явно не хватало друга. Если она сейчас уйдет – это будет для малышей, как предательство. Как им потом жить? Ненавидя всех людей? Она посмотрела на Кинга: он лежал, закрыв глаза, повернув голову на бок, хрипло дышал. Донна говорила, что он мрачный ворчун. Что ж, он вполне соответствовал. Уже нарычал на неё, наверно, на неделю вперед. Сам имел темные волосы, темные брови, одет был, как для похорон: не только костюм, но и рубашка была чёрной. А Донна говорила, что маленькие пациенты его любят. Вот уж странно… - Медики едут, я отправила детей наверх, спать, - сообщила, возвращаясь в кухню, Гризельда. – Как он? – это спросила у Марианны, опустившись на колени рядом с сыном. Богг отозвался низким рычанием и закрыл лицо рукой. - Думаю, жить будет, - промямлила Марианна. - Чем ты его так шваркнула? – спросила Гризельда, осторожно касаясь головы сына. - Кажется, этим, - Марианна кивнула на погнутый игрушечный меч, который валялся на полу. - Глупости. Я расшиб голову о тумбу, когда падал, - мрачно ответил Богг. - Так и скажем, когда приедет скорая, - кивнула миссис Кинг, ласково улыбаясь и глядя то на сына, то на няню. Богг отозвался новым страдальческим стоном, за который мог бы и Оскара получить. Он, похоже, смирился с тем, что никто не станет вызывать полицию…