keep on dreaming.

Вэй Ину скрутили руки, грубо затолкали на заднее сиденье автомобиля, номер которого он даже при удачном стечении обстоятельств бы не разглядел. Он подметил, как ловко удалось у его похитителей провернуть это, раз он — человек с реакцией, не среагировал вовремя и так легко попался. Повязанные руки кабельными стяжками слишком туго прилегали друг к другу, а сам шнур впивался в кожу, которая при малейшем движении натиралась сильнее и саднила так, что казалось, на месте запястий у него образовались холодные ожоги. Вэй Ина повалили на широкое кожаное сиденье, пока он в попытках выпутаться, старался оттолкнуть от себя похитителей все еще свободными ногами. Озлобленный взгляд так и метался от Сюэ Ян, заманившей его в эту западню, до водителя, который смотрел как на него, как на неразумное дитя. А ведь верно, что он именно так и поступил, когда слепо доверившись незнакомке, сообщившей о смерти его наставника, пошел за ней, как невинная овечка на скотобойню. Обманчивый внешний вид хрупкой девушки был слишком выразительным, а догадки о том, что А-Ян являлась Сяо Синчэню кем-то больше, чем просто знакомая, погрузили его сознание в туман. И все же, Вэй Усяня терпеть не стали, когда открыв вторую заднюю дверь внедорожника, приложили о его голову металлический кейс, все это время лежащий под водительским сиденьем. Сознание Вэй Ина поплыло, он обмяк и позволил похитителям связать свои ноги, зафиксировать платок во рту и закрыть черным плотным шарфом глаза. А ведь его учили в академии, что проявлять сопротивление можно лишь в тех случаях, когда имеется исключительное преимущество, однако в этот раз Усянь поступил крайне безрассудно, поддавшись таким ненужным эмоциям страха вперемешку с гневом. Вэй Ин не терял сознание полностью: он чувствовал, как потеряв контроль над собственным телом, его грубо повязали, положив в крайней неудобную позу, где сцепленные руки со спины оказались под увесистым телом, а длинные ноги наполовину свисали с кожаного сиденья и при резких движениях по трассе, соскальзывали сильнее, пока он окончательно не свалился на резиновые коврики между задними и передними креслами. То вызвало короткий девичий смешок, нарушающий мелодичность джазовой музыки, льющейся из акустической системы салона. — Эй, стажер. Ты меня слышишь? В ответ тишина, и лишенный зрения, частично движения и возможности говорить, Вэй Ину оставалось только прислушиваться и ждать следующего выпада. Он напрягся и Сюэ Ян, принявшее это за ответ, опустила пассажирское переднее кресло назад, придавив им ноги Вэй Ина, легла на его спинку грудью, ткнув острым ногтем указательного пальца обездвиженного молодого человека под ребро. — Мы едем к папочке. У тебя будет прекрасная возможность сгинуть в небытие, как в заезженных фильмах про мафию. Босс, его свита и одинокий второстепенный герой, получающий свою порцию свинца. Разве не романтика? Усянь нахмурился, и девушка это заметила сразу. Вэй Ин казался ей наивным мальчиком, взращённый добрыми родителями, учащийся в лучшей школе, затем престижной академии, чтобы стать борцом за справедливость, однако все происходящее с ним было наглядным примером того, что иногда быть добродушным — непозволительная роскошь. — Отстань ты от него, — грубый мужской голос, кажется, рывком садит девушку прямо, следом поднимая массивное кресло, но та лишь ломано смеется и вновь разворачивается к Вэй Ину. — Ломать таких хороших мальчиков, как ты, иногда так скучно. Вэй Ин, повеселишь меня напоследок? Парень шумно выдыхает носом и в попытках лечь удобнее, начинает извиваться, словно пойманная вилами змейка. Он ощущает нечто бесшумное, и его сознание, словно слышит горькую улыбку девушки, которая теряет к нему интерес. Страшное, однако, чувство. Автомобиль мчится быстро, по ощущением, по прямой, свернув лишь один раз, где-то в самом начале. Вероятно, когда отъезжали от места, где Вэй Ин был пойман. Он пытался сориентироваться, где они примерно находится, но гул в ушах и голова, забитая мыслями о произошедшем и грядущем, не давали сконцентрироваться на движении. Возможно, они давно выехали за город, потому что скорость внедорожника в разы увеличилась, пока спустя каких-то десять минут скорость резко не снизилась, а гравийная дорога по колесами, заставляла подскакивать его на каждой кочке. Шуршание шин о гравий не прекращался еще какое-то время, пока за мгновения до остановки, Вэй Ин вдруг не понял, что они на месте. Его также грубо вытягивают из салона за ноги, он ударяется головой при приземлении с высоты и сдавленно мычит, понимая лишь то, что дорожный просвет этого авто едва ли можно назвать выше среднего. Пока стяжки на его ногах разрезают ножом, чтобы он сам мог дойти до места собственной казни. Однако в момент между его первыми шагами и твердым становлением на ноги, Вэй Ин слышит громкий пронзительный лай своры собак. Даже шальная Сюэ Ян не успевает сориентироваться, когда мертвенно белый Усянь, со всей дури влетает спиной в машину, ударяясь о стекло головой, после протирает собственной толстовкой обе дверцы машины, резво натыкается на зеркало заднего вида, едва не вырывая его с корнем и оседает, цепляя за автомобильную антенну шарфом, который окончательно слетает с его глаз. — А-Ян! — вопит водитель, переключая внимание Вэй Ина на себя, но из-за животного ужаса он не может рассмотреть даже огромный классический особняк, подсвеченный множеством огней, не то, что лица своих похитителей. Девушка срывается с места, но оказавшись нос к носу с парнем, начинает заливисто смеяться: — Ты только посмотри на него! Такой большой, а боится собак! Не видящий ничего Вэй Ин все-таки отыскивает взглядом источник лая и, кажется, готов испустить дух просто от одного вида доберманов. Ему вновь закрывают глаза и на ватных ногах тянут внутрь особняка, пока он вздрагивает от каждого подозрительного шума в стороне, где в вольерах бесновались собаки. Последние остатки рассудка утратили его, пускай и в краткосрочной перспективе, однако это хватает, чтобы окончательно потеряться в пространстве и не запомнить примерное движение по длинным коридорам дома. Последний шанс на побег рассыпался, подобно замку из песка, накрываемого морской волной. И все повторяется: его вновь грубо заталкивают в помещение, он валится на ковролин, оцарапывая о него кожу со щеки и снова стонет в импровизированный кляп. — Убери это у него изо рта. Щелчок. Скрежет. Гудение. Запах дорогого сигаретного дыма бьет в нос и Вэй Ин морщится, понимая, что его приволокли к «папочке». Догадки о том, что это действительно может быть некий босс мафии, крутились в голосе с тех самых пор, как А-Ян говорила с ним об этом в машине, но изначально Усянь счел это за метафору, однако сейчас… Рот освобождается от полувлажных тряпок и Вэй Ин заходится сухим кашлем: пересохшее горло от постоянно открытого рта без возможности сглатывать собственную слюну, смачивающую несчастное горло. Он садится на колени, сгибаясь почти пополам из-за кашля, однако как-только саднящее горло перестает раздражать его нервную систему изнутри, Вэй Ин садится прямо и начинает вертеть головой. — На кого работаешь? — На службу безопасности. Удар и он снова носом валится в жесткий ворс ковра, едва не ломая его. А ведь он и забыл, что та бешеная девчонка все еще находится у него за спиной. — Кто твой босс? — Я — стажер, у меня пока только наставник. Был. Последнее слово звучит как-то погребально и Сюэ Ян проявляет инициативу, ударяя плененного парня массивным берцовым сапогом в бок, вызывая тем его короткий вскрик. — А-Ян! — спокойно осекает её мужчина, хриплый голос которого не внушает ничего, кроме легкого волнения. Вэй Ину нужно уже начинать волноваться, правда? — Ты из какой семьи? — звучит все тот же голос, но Вэй Ину не до ответов, пока тянущая боль отдает пульсациями в ушибленном боку. Пока он мочит, те три человека, помимо его, что находились в помещении, начинают движение — это не сулит ничего хорошего. Его в который раз сажают прямо, но желейное состояние Вэй Ина, не позволяет ему зафиксироваться в пространстве и он снова валится на бок. Придерживая Усяня за плечи сзади, ему насильно открывают рот, словно собаке и мужчина, от которого несло табаком, засыпает в его рот горьковатый порошок, тут же накрывая своей ладонью губы, чтобы Вэй Ин ничего не выплюнул. Адреналин, снующий по крови стажера, вдруг подобно метели, начинает свое движения, и Вэй Усянь с новой силой начинает дергаться в разные стороны, пока его удерживают трое. Попытки выплюнуть горечь не венчается успехом — «папочка», засыпавший в его рот гремучую смесь, начинает гладить его по горлу, словно собаку, которой нужно скормить лекарство. И Вэй Ин глотает: это просто рефлекс, но чувствует себя этим униженным. Его отпускают, как только кадык скользнул по чужой ладони, но за секунды до Вэй Усянь и сам перестает сопротивляться. — Что вы мне скормили? — жалобно скулит стажер, вызывая тем усмешку у босса. — Кокаин. — Ясно. Оставалось только ждать — это понимали все, включая Усяня. Он лег на ковер, все равно подняться на ноги не смог, пока в этой комнате находился еще кто-то. Влажные приоткрытые губы изредка подрагивали, будто он силился что-то сказать, однако не решался, но проходит всего пара минут и тихий смешок доносится до трех пар ушей. — Я так унижен, — нарочито разочарованный скрежет голоса Вэй Ина вызывает оскал Цзян Чэна, который тушит сигарету в пепельнице и, оттолкнувшись от собственного стола, подходит ближе. — Вот извращенец. Тишина длится недолго. Пока Ваньинь разглядывает сидящего перед ним парня, тот самозабвенно покачивается из стороны сторону, пока вязкая слюна заставляет мерцать его губы от приглушенных светильников. Цзян Чэн доволен, очень доволен, однако то чувство сменяется гневом, когда парень перед ним поднимает голову к нему, неестественно резко для его состояния. — Это я извращенец? Но это не я здесь с БДСМ замашками, «папочка». — Вэй Ин акцентирует внимание на обращении и тут же отшатывается назад, все еще страшась собственной уязвлённости от неспособности видеть. Глава Цзян же напротив не спешит размахивать кулаками, лишь удивленно взирает сверху вниз, как стажер, даже в сложившейся ситуации, дурачится, будто от этого его жизнь не зависела. Ему развязывают глаза, ведь он это действительно заслужил. Взгляд мутный, но металл его глаз все же блестит не хуже, чем серебро или платина. Усянь скорее старается вернуть себе способность ясно видеть, сфокусировать внимание над нависшей над ним угрозой, но когда натыкается своим взглядом на безразличие в глазах незнакомого мужчины, переливы глаз которого одинаково пугали и притягивали, Вэй Ин нервно улыбается, кажется, всем своим видом изображая овечку. — И что это значит? — Что? — парень красноречиво выгибает бровь, но прельщённый тем, что смог удивить кого-то этим трюком, тут же широко улыбается — не зря ведь учился в академии и углубленно изучал синтетические наркотические вещества. — Вы думали, я сраную таблетку от головы отличить не смогу от наркотика? Этот трюк на мне не сработает — слишком много этот язык повидал*. — Отвратительно. — Сюэ Ян морщится, словно буквальность его слов не имела значение, а подтекст — наоборот достиг первостепенной важности. — И что же? Ты знаешь все наркотики на вкус? Глава Цзян нельзя сказать, что разочарован таким исходом. Мальчишка явно умел удивлять и блефовать, не хуже завсегдатаев игорных домов, однако сам Цзян Чэн — не его уровень. Сюэ Ян метнулась к столу по просьбе главы, извлекала оттуда небольшой кейс и достала оттуда флакон с одноразовым шприцом. От одного только вида, Вэй Ин бледнеет и смотрит вопрошающе на Цзян Чэна, который не выглядит заинтересованным. — Я не убивал Сяо Синчэня. — Да ну? Почему ты тогда подставил его? Кто тебе приказал это сделать? Вэй Ин не совсем понимает, к чему клонит мужчина, однако перспектива получить внутривенно пары кубиков психотропного препарата, не была радужной. Он вновь косится на заполняемый постепенно шприц, возвращаясь совершенно искренним взглядом к Ваньиню. — Как я его поставил? О чем вы? — В Пристани Лотоса не должны были ничего найти, но ты нашел. Как? — С чего Вы взяли, что там ничего не должны были найти? Там были… эти… собаки служебные. Они учуют, что вы ели позавчера, а тут килограммовый пакет с белым порошком. — Судя по фотографиям, он был хорошо запечатан и собаки не смогли его учуять. Вэй Ин обреченно опустил голову, скривив в омерзении губы, словно говорили не о друзьях человека, а о слизняках. Заметивший это Ваньинь обернулся к Сюэ Ян, которая тут же пояснила, что он до смерти боится собак и едва не отошел в мир иной, когда услышал доберманов господина Цзян. — Вот как, — заключает мужчина, словно понял все, что хотел, однако парень тяжко вздыхает и вновь поднимает на него обреченный взгляд. — Собаки бесновались, когда вошли в помещение. Они не прекращали этого делать, даже когда кинологи, сопровождающие их, пытались их унять. Одна беснующаяся собака — случайность, две — совпадение, но три… Им по семь лет, они почти ветераны**, поэтому счесть это за временно помешательство или неопытность было крайне глупо и… Я подумал, если они не могут что-то найти, значит запах — везде. Цзян Чэну в миг все стало ясно. Трясущийся перед ним парень был весьма убедителен, объясняя специфику своей работы с максимальной точностью. Как владелец, он знал, какой нюх у собак, но не работающий непосредственно с собаками, однако тесно связанный с наркотиками и одорологией*** мог с точностью определить, где была ошибка в работе службы безопасности. Ваньинь бы похлопал, да только скуп на похвалу. — Вентиляция? — Да, она самая. Запахи сами по себе не летают, а распространяются вместе с воздухом. Движение воздуха в зале осуществлялось засчёт вытяжек на кухне, вентиляции и кондиционер у входа. Вытяжки наоборот забирают воздух, конструкция кондиционера не предусмотрена для хранения в нем что-либо, а непосредственно на нем не было ничего. Остается только вентиляция. — И как ты определил, что именно над барной стойкой, а не в залах? — Собаки бесновались только у бара и близлежащих столиков, а вентиляционная шахта была только над баром. Сюэ Ян замерла, внимательно слушая, пока третий из компании Цзян судорожно пытался уловить мысль, так старательно объясняемую Вэй Ином. Безмолвие, накрывшее это помещение, словно волной, нарушается лишь мерным тиканьем старых часов за спиной Вэй Усяня, что чувствует себя неуютно. — А твой наставник? Что он по этому поводу сказал? — Похвалил за работу, а вечером сообщил, где мне забрать флешку с отчетами, которые оставил мне для доработки. — Стажеру? — После того, как я обнаружил этот пакет, я перестал быть стажером. — Замечательно. Все складывается так, как было выгодно Цзян Чэну. Сяо Синчэнь, пускай и не доверял ему, но не был так глуп, чтобы умереть, не оставив после себя ничего, что бы не разъяснило обстоятельств всего, что стало причиной проблем у клана Цзян. И как удобно, что оставленной после себя ниточкой, стал бывший стажер и ныне младший инспектор Вэй, возведенный в ранг каких-то несколько часов назад. Глава Цзян был доволен, как мартовский кот, не замечая встревоженных взглядом младшего инспектора и горечи на дне зрачков Сюэ Ян, понимающей, что убийца Сяо Синчэня все еще, как вольный ветер в поле, и недосягаемый.