Не буду больше пить
Оставив бессмысленные размышления о губительном действии алкоголя на организм, я потянулась за телефоном. Не уверена, но мне показалось, что он звонил, пока я спала.Или это всё был сон?
Как оказалось, мама предусмотрительно отключила его. Спасибо, мама. Пара минут ожидания, пока загорится экран смартфона, и тут понеслось! Десятки пропущенных от девчонок, СМС-ки с просьбой взять трубку, сотни сообщений в беседе группы. Ооох.. и это всё читать теперь? Быстро пролистав беседу, отписавшись девчонкам, что со мной всё хорошо, я пошла на кухню - желудок напомнил, что уже сутки не видел пищи. Родителей дома не было - скорее всего отправились за город, к бабушке. Я её очень люблю. Она - моя отдушина. Всегда, когда мне становилось плохо и хотелось свалить из дома, я отправлялась к ней. Благо, живёт она не очень далеко: на машине чуть больше часа езды, на автобусе - около двух. Ещё у меня есть старшая сестра - Вика, она уже закончила ВУЗ и снимает квартиру в спальном районе на другом конце города. Поначалу помогали родители, но потом она получила хорошую работу и сейчас полностью сама себя обеспечивает. На самом деле, я горжусь сестрой и благодарна родителям, что те не ставят всегда мне в пример её успехи, да и она никогда не зазнавалась. Я зашла на кухню, и, недолго думая, достала молоко и сухой завтрак - уж очень не хотелось заморачиваться с готовкой. Пока я вяло ковыряла ложкой в тарелке, телефон звякнул.А? Кто ещё?
"Эй, ты живая?" Эм. Незнакомый номер. Ошиблись, наверное...*Звяк*
"Бережная, если с тобой всё хорошо, ты хотя бы точку в ответ отправь..."Да твою ж. Откуда у него мой номер?!
Нет, ну это переходит все границы! Он что, маньяк? Если честно, меня это немного напрягает. Не буду отвечать. Я отложила телефон и начала вылавливать хлопья, которые уже успели размокнуть настолько, что уже готовы были превратиться в кашу.*Звяк*
Я гневно уставилась на средство связи с внешним миром. Даже читать не буду.*Звяк*
Да что ему надо! Психанув, я кинула ложку обратно в тарелку, от чего по всему столу разбрызгалось молоко, попало даже на телефон, который лежал на краю стола, не говоря уже об мне. Я зашипела, подхватив телефон, а затем старательно вытерла с него молоко. Открыла окно сообщений: "Что ж, буду считать, что с тобой всё нормально" " Вот так вот и беспокойся о Вас, Алиса Александровна(" Вот прям представила, как ехидно это прозвучало бы его голосом. Нет. Он определённо бесит меня. Но моему гневу не дал развиться звук открывающейся входной двери - родители вернулись, и всё моё внимание переключилось на них. Остаток дня мы с мамой провели за просмотром какого-то старого сериала про женщину-детектива, которая расследовала убийства. Довольно предсказуемый сюжет, но всё равно затягивает. Следующая неделя прошла легко и непринуждённо - утром пары, вечером прогулки с девчонками, а потом просмотр старых фильмов с родителями. И всё бы ничего, но одногруппники то и дело подшучивали про меня и Шатохина. Ну и конечно же, я вместе с ними. Естественно, я не стала никому, даже Кристине, рассказывать о том, что мы с ним "пообщались" на выходных. Да и сама я старалась об этом не думать, чем меньше думаю, тем меньше себя накручиваю и тем меньше проблем. И вот настала неделя, когда я дважды должна буду встретиться с Шатохиным "по долгу учёбы"... На самом деле, я уже думала о том, чтобы забить на его пары, и потом просто проплатить... НО! Я считаю, что этот предмет не из тех, которые я бы не смогла сама сдать; да и к тому же, что-то мне подсказывало, что в отношении меня он бы из принципа не дал купить у него зачёт. В этот раз я не опоздала - пришлось проснуться на сорок минут раньше, так ещё и устроить себе чу́дную прогулку до учебного корпуса. Когда я пришла, в коридоре сидела лишь пара-тройка ранних пташек - эти всегда рано приходят. Но уже через несколько минут число студентов увеличилось на порядок, подошли ребята из моей группы, и мы стали коротать время за обсуждением недавно вышедших фильмов. Пока мы стояли и ждали, когда же нам откроют лекционную аудиторию, то прошло уже несколько минут с начала пары. А Шатохина не было. Ну и чудненько. Крис предложила воспользоваться неприкосновенным правом студентов - свалить по прошествии пятнадцати минут. Но если валить, так всем потоком, поэтому Кристина попросила меня озвучить предложение "в студию", ведь на выходных она сходила на концерт и сорвала голос — Ребят! - я чуть прикрикнула, все замолчали, и на меня уставилось, по меньшей мере, пятьдесят пар глаз (бешеная посещаемость для третьего-то курса), — Ну что, тут сама судьба на нашей стороне - ждём ещё десять минут и... — И никто никуда не идёт, а дружно заходим и пишем лекцию, - прервал меня мужской голос. Чёрт. Я обернулась через плечо - по лестнице вальяжно спускался Шатохин с папкой подмышкой. Он кинул парню с другой группы ключ, чтобы открыть дверь, и все потянулись к двери. — Ну, и что за революцию ты тут собиралась устроить? - тихо спросил Шатохин и остановился справа, на одном уровне со мной, продолжая наблюдать, как толпа студентов пытается протиснуться в узкий дверной проём. Он стоял совсем рядом, - я чувствовала тепло, исходящее от его плеча. И запах. Приятный запах духов. Готова поспорить, что этот аромат будет ассоциироваться у меня только с ним. — Ну, в любом случае, у тебя не получилось. Ой, я отвлеклась и уже забыла, что он что-то говорил. Затем Шатохин повернул голову в мою сторону, чуть склонив её на бок, и в упор посмотрел на меня. Я не повернулась, лишь гордо вскинула подбородок и откинула упавшую на лицо прядь. — Что ж, сегодня я - твоя судьба, и я говорю, что после меня ты ещё долго не сможешь держать в руках ручку, - мои глаза полезли на лоб, и он, увидев мою реакцию, усмехнулся, — Я о том, что сегодня будет большая лекция, Бережная. И о чем ты только подумала? Ох уж это развращённое поколение... Он откровенно насмехался надо мной. Злобно на него зыркнув, я тряхнула головой и зашла в лекционку. Шатохин зашёл следом, прикрывая за собой дверь: — Значит так, в конце сегодняшней лекции три счастливчика покажут мне свои записи. У кого их не будет, - считайте тех не было на лекции. — А кому подносить тетради? - спросила Женя (моя одногруппница - красивая и довольно умная девушка, никогда не страдающая от недостатка мужского внимания). — Это будет сюрприз, - Шатохин с заискивающей улыбкой окинул её взглядом. Мои глаза невольно закатились, и я тихо хмыкнула: — Пф, позёр... Кристина рядом со мной хмыкнула, а тот самый парень, который открывал дверь, поперхнулся. — Потише, а то он услышит, и будет тебе потом "счастье", Алиса, - он серьёзно посмотрел на меня, но потом снисходительно улыбнулся. — Эх, Глеб, мне уже нечего терять, - я театрально приложила руку ко лбу, приняв самый несчастный вид на свете. — Бережная, если у тебя не будет хоть слова из тех трёх предложений, которые я продиктовал, пока ты ворковала с соседом, ты у меня будешь зачёт сдавать до летней сессии, - сказал Шатохин, отрываясь от распечаток. — Пишу-пишу, Владислав Андреевич. Да уж, лекция действительно была большая - я уже давно так много не писала. Так этот гад ещё и не отпустил нас на перерыв между полупарами, аргументируя это тем, что мы задержались в самом начале (только задержались-то мы из-за него!) Но хуже всего то, что нашей группе это всё учить на завтра. Мы уже начали подвывать, когда он сказал, что сейчас начнёт диктовать ещё одну лекцию, но нас спасло то, что он вспомнил про обещание проверить тетради. — Сосед Бережной, - он указал ручкой на Глеба, — Молодой человек с "камчатки", - указал он куда-то на задние парты, — И... - он начал обводить взглядом аудиторию, и ещё до того как он назвал последнего человека, я уже на подсознательном уровне знала, кто это будет. Шатохин расплылся в улыбке: — Ну конечно же, Бережная. Я оскалилась в ответ, в голове проклиная его всеми способами, которые только знала. Кристина погладила меня по плечу: — Может скоро он забудет о том инциденте? — Он? - из меня вырвался нервный смешок, — Боюсь, что нет. — Кого назвал - жду с тетрадями, все остальные - свободны. Ну, в это раз мне хотя бы бояться нечего - я писала всё дословно. Без сокращений. И да, он прав, правая рука отнималась, а на среднем пальце даже появилась ямочка от ручки. Я даже подумывала вместо тетради показать ему средний палец (чтобы видел, как усердно я писала), но пришла к выводу, что он это вряд ли оценит. Мы спустились и остановились перед его столом, где он заполнял журнал. Парни пропустили меня вперёд - ох уж эти джентльмены... Я протянула Шатохину тетрадь. Он, даже не отрываясь от журнала, сказал: — Сначала сосед. Глеб послушно показал свою тетрадь. Он хороший парень - культурный, на первом курсе даже пытался ухаживать за мной, но у нас ничего не срослось. Сейчас же мы просто время от времени общались на отвлечённые темы. Шатохин мельком пробежался по тексту, поставил свою подпись и отпустил его. Я снова протянула свою тетрадь. — Камчатка, показывай, - обратился Шатохин к парню слева от меня.Издевается, гад.
Я демонстративно скрестила руки под грудью. Ну ничего, подожду. Шатохин посмотрел на исписанный корявым почерком лист, тяжело вздохнул, но всё же расписался под последним словом. Когда парень ушёл, он, наконец, посмотрел на меня. От волнения у меня засосало под ложечкой. — Ну вот скажи, Бережная, что мне с тобой делать? — В смысле?! Я ж писала сегодня. — Да что писала, это я видел. Ты когда перестанешь отвлекаться? То в облаках витаешь, то вон, с мальчиками воркуешь. Я понимаю, личную жизнь устраивать надо, но можно это делать не на моих лекциях? - из него прямо сочился яд. Я удивлённо вскинула брови. — Чего? Ни с кем я не ворковала! — Да ну? А сосед? — Мы с Глебом просто неплохо общаемся, не более. Да и Вам-то какая разница? - я чуть повысила голос, вернувшись в исходное положение. Шатохин откинулся на спинку стула и тоже скрестил руки на груди - тонкая ткань рубашки натянулась, и мне показалось, что под ней был какой-то рисунок. Он оценивающе оглядел меня, чуть склонив голову набок. — Да, знаешь, на самом деле, никакой. Абсолютно. Он резко захлопнул журнал, кинул его в папку, поднялся со своего места и обошел стол: — И да, про студак, - он извлёк из кармана чёрных джинсов синюю корочку, — Тоже можешь забыть, - и спрятал его обратно.Боги, да что ему от меня надо-то?! Ведь я же ничего такого не сделала!
И когда он проходил мимо меня, я не выдержала, и, резко повернувшись, громко спросила: — Чего вы хотите, а?! Чтобы я извинилась, пусть даже я и не виновата? Хорошо. Я прошу прощения за то, что встала у вас на пути, и вы меня опрокинули! Довольны? Я больше ничего не сделала вам. Теперь отдадите студак? - я тяжело дышала, сдерживая гнев. Шатохин остановился в дверях. Затем развернулся ко мне лицом, запустил руку в карман и достал студак: — Ты тогда ещё и послала меня, - он демонстративно начал разглядывать синий прямоугольник, — Не говоря уже о том, что изначально начала мне, преподавателю, "тыкать". По его тону было понятно, что он хочет, чтобы я ещё и за это извинилась. Ладно, унижаться, так унижаться по полной. Сделаю так, как он хочет. Я подошла ближе и остановилась в метре от него. Сделала глубокий вдох и начала: — Владислав Андреевич, я прошу прощения за то, что повела себя неуважительно по отношению к вам... — А именно... - он медленно кивал и жестикулировал, мол, давай подробнее. — А именно за то, что преградила вам путь, и из-за этого вы задержались на пару. А также за то, что проявила грубость, обращаясь к вам, преподавателю, на "ты" - это было крайне непредусмотрительно с моей стороны. — И.. - он выжидающе посмотрел на меня. Я тяжело вздохнула, пытаясь подобрать слова: — И за то, что обозвала вас... И послала. Я искренне прошу прощения, - на последних словах я опустила глаза в пол, мысленно посылая этого напыщенного индюка в миллионный раз. — Ай молодец! - он хищно улыбнулся, и сделал полшага в мою сторону,— Ну неужели нельзя было сразу извиниться? — Если бы в этом была моя вина, я бы извинилась... - сказала я, как мне показалось, тихо. — Что ты там бормочешь? Чёрт, это было вслух.. — Нет, ничего. Теперь вы отдадите мне его? - я указала на студак, который он держал в левой руке. — А? Студак-то? - он демонстративно повертел его в пальцах, — Нет. Шатохин дёрнул плечами, как бы говоря "А это то тут причем?". — Эм, в смысле... Я же извинилась. Как вы и хотели. — Да, ты извинилась, и да, я этого хотел. Но чтобы вернуть его, ты должна сделать кое-что другое - я же говорил тебе тогда в машине. Ты должна поцеловать меня, если вдруг забыла. Воспоминания нахлынули на меня, и я начала открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег, пытаясь что-то возразить, но воздух из лёгких как будто испарился, и я просто пыталась не задохнуться от возмущения. Краска сразу же залила щеки и шею. Да как он может так легко об этом говорить? Наконец я смогла выдавить из себя жалкое: — Нет... На что Шатохин усмехнулся: — Что "нет"? Нет, не помнишь или нет, не будешь? — Не буду. — Почему? — Как это "почему"? Вы мой преподаватель, я не могу вас поцеловать! — Да ну? А ты попробуй, - он вскинул подбородок, — Тебе понравится, обещаю, - он сделал ещё полшага в мою сторону, и мы оказались совсем близко друг к другу. — Вот ещё! Даже пробовать не буду, тем более у нас по всему вузу камеры, а если кто-то увидит? — Ага, то есть тебя смущает только это? - он ехидно улыбнулся уголком губ, и на его щеке появилась ямочка. — Да! То есть нет! Не только это. — Если хочешь - можем просто выйти за пределы вуза, а там может что и поинтереснее придумаем... — Знаете что! Ну уж нет. Я просто пойду в деканат и напишу заявление об утере студенческого. Это будет проще, гораздо, - я двинулась, чтобы обойти его, но он резко схватил меня за руку и потянул на себя. Я даже не успела понять, что происходит, как меня словно прошибло током - я почувствовала его губы на своих. От удивления я вздохнула, и он тут же углубил поцелуй. Ноги сразу же стали ватными, и я бы наверняка упала, если бы Шатохин не положил свою руку мне на шею, у основания черепа, притягивая меня ближе к себе. Мысли заволокло густым туманом, а чувства обострились, - остались лишь его прикосновения, губы, руки... В тот момент на задворках сознания мелькнула мысль, что я могла бы почувствовать это раньше, ещё тогда, в машине. И тут он отпустил меня, так же резко. С моих губ сорвался тихий вздох разочарования. — Вот видишь, понравилось, - его голос тронула хрипотца. Он усмехнулся, но я этого почти не слышала - я слышала лишь своё сбитое дыхание и стук сердца, который отдавался где-то в горле. — И да, не волнуйся - в этой лекционке нет камер. Так что всё, что случилось здесь - останется здесь. Сказал и ушёл, нацепив маску безразличия ко всему на свете, - именно с таким лицом он ходит по вузу. А я так и осталась стоять в дверном проёме, стараясь успокоить своё сердце, и пытаясь понять, что это, чёрт возьми, только что было. И я бы справилась явно быстрее, если бы не вкус кофе, оставшийся от его губ на моих...