Враг

— Это очень глупо, Элеонор! Рассказать ей значит… — О чём речь? — преувеличенно бодро спросила Элион, войдя на кухню, где отец сидел с газетой, а мама что-то старательно тёрла в салат. — Кому нужно что-то рассказать? Она схватила яблоко со столешницы и, откусив кусок, скривилась. Кислятина. Отец понимающе улыбнулся и подмигнул ей: перед ним лежало такое же надкушенное яблоко. — Я нашла у тебя брошюры университетов, — после небольшой паузы осторожно начала мама, бросив на Элион критический взгляд через плечо. — Ты всерьёз рассматриваешь эти варианты? Вот так сразу… Элион глубоко вздохнула. Разговор был не первый, он продолжался, по меньшей мере, уже полгода, и каждый раз ей приходилось по несколько часов отскребать остатки веры в себя с пола. Мама была необъяснимо непреклонна в этом вопросе. Папа просто был против университета за пределами Хиттерфилда. Она присела за стол напротив отца и попыталась согнать остатки сна. — Да, брошюры… — будто что-то припоминая, задумчиво протянула Элион наконец. — Я писала в несколько университетов, просто так… Для консультации. А они решили выслать мне брошюры. Внимательные они, да? — Ясно, — коротко отозвалась мама. Элион снова вздохнула, взглянув на отца, который в беседе пока участия не принимал. Стоит ещё разок попытаться, да? — Мне сказали, что с моим средним баллом я вполне могу рассчитывать на стипендию… — Элион, мы ведь говорили об этом, — мягко перебил папа, откладывая газету, и снимая массивные очки в роговой оправе. — И мне казалось, мы обо всём договорились. — Есть прекрасный государственный колледж в Хиттерфилде, — вставила мама, оборачиваясь к ним лицом. — Там есть много направлений, можно выбрать то, которое будет тебе по душе. — Там нет направления, которое было бы мне по душе! — горячо возразила Элион и сжала зубы до скрипа, поскольку в носу унизительно защипало. Родители так отчётливо давали ей понять, что не видят в ней никакого потенциала, и ей было горько и обидно. А самое главное, она не понимала, что с ней не так. Ведь у неё выходил хороший аттестат, высокий средний балл, и все вокруг только и говорили, что она — умная девочка. А если даже пропустить мимо ушей такие приятные слова, Элион была уверена, что она хотя бы просто старательная и терпеливая. Она справится. Ведь в успехе доля врождённого таланта — всего один процент, остальное сделает труд и работа над собой. — Элион, не всегда приходится делать то, что хочется. Элион прекрасно понимала, что значат эти слова: Элион, твой потолок — государственный колледж в маленьком городке, в который берут всех, даже самых отсталых. Элион, на большее ты не способна. — Есть хоть одна объективная причина, по которой мне нельзя поступать туда, куда я хочу? — повышая голос, Элион понимала, что вновь проигрывает, что показывает свою инфантильную натуру, но ком уже подкатывал в горлу, а в голове вертелись грустные мысли о том, что в ней нет, в сущности, ничего особенного. — Помимо того, что вы в меня не верите, разумеется! Элеанор и Томас переглянулись, и отец предупреждающе покачал головой. — Да ведь просто вы не верите в меня! Ведь нет никакой причины! — Была причина, по которой мы против, — мама устало потёрла переносицу и обняла себя за плечи. — Элеонор, — покачал головой Томас и отвернулся, демонстрируя, что он в этом не участвует, — это очень плохая идея! — Только тебе придётся дослушать до конца, — повысила голос она, — какой бы дикой тебе не показалась эта история. Пообещай, что не станешь убегать и выслушаешь. И Элион пообещала.

****

Всё началось, когда Корнелия стала отстраняться и всё свободное время проводить с другими девочками. Однажды ей позвонила Вилл, и Корнелия моментально собралась и оставила Элион одну в торговом центре. Это никак не укладывалось в понимание: судя по рассказам Корнелии, она терпеть не может эту новенькую, но каждый раз выбирает её общество. А Элион с собой не зовёт. Сначала Элион думала, что всё дело в Калебе, который так очевидно нравился её подруге. А потом Корнелия неожиданно сама ей всё рассказала. Про параллельные миры и Завесу, про Кондракар и Оракула, про порталы, прыгунов и маленькое волшебное королевство Меридиан, власть в котором захватил злой принц, которого никто не хочет видеть королём. Корнелия и остальная четверка — стражницы, что-то вроде защитников мировой гармонии, борются со злом и закрывают порталы. И Элион, разумеется, ей не поверила. Даже слегка обиделась: выдумать такую насыщенную подробностями историю только ради того, чтобы продолжать гулять с новыми лучшими подругами, не с ней! А потом Корнелия перевоплотилась в свою волшебную форму (так про себя её стала называть Элион), и стало чуть яснее. Не проще, но яснее. — Там красиво? — затаив дыхание, спрашивала Элион о Меридиане, когда Корнелия находила для неё время и оставалась с ночёвкой. — Не слишком, — сморщив носик, отвечала Корнелия, без пояснений понимая, о чём вопрос. — Там всё… иначе. И люди там совсем другие. В прямом смысле! Первое время с непривычки очень пугаешься, потом привыкаешь. Но это точно не сказочный мир с говорящими животными и цветами повсюду. — И ты должна его спасти? — у Элион плохо получалось скрывать восторг. — Как в «Хрониках Нарнии»? — Я не знаю, — печально вздыхала Корнелия. — Я не знаю, найдём ли мы вообще принцессу. А если найдём, то сможем ли победить воинов Фобоса? По меньшей мере, нужно латать дыры в Завесе, выдворять прыгунов и шпионов Фобоса, которые ищут принцессу. — Как принцесса оказалась на Земле? — Её спрятали, чтобы Фобос не смог ей навредить. Но её спрятали так надёжно, что теперь даже Кондракар понятия не имеет, где она. — Досадно, — улыбнулась Элион.

****

Их звали Альборн и Мириадель, до переворота они не были даже знакомы, даже не пересекались в замке, так как служили в разных отрядах. Случай свёл их вместе. Случай и заставил прожить четырнадцать лет в любви и согласии. Волосы Мириадель отливали бирюзой, по фиолетовой коже Альборна расползались причудливые зелёные узоры. Они были пришельцами на этой земле, но ничего отталкивающего в их наружности Элион не смогла найти, сколько ни старалась. Разве что, они не были больше её родителями? — Элион, — мягко улыбнулся Альборн. — Ты должна понять, хотя Фобос — твой брат, на самом деле он — чудовище. В нем нет ни капли любви или сочувствия, он пойдёт по головам ради своих целей. Пока ты жива — Фобос не оставит поисков. Он хочет быть единственным, а ты — угроза. Тебя некому было защитить, Галгейта — кормилица и няня, выкрала тебя и укрылась на Земле. От новостей жутко болела голова, а ещё хотелось выть. Элион подавленно прошла через всю гостиную, чтобы сделать себе какао из банки. Кажется, никто даже не обратил на неё внимания. Из кухни разговор был слышен даже яснее, чем в самой гостиной, и Элион упёрлась лбом в прохладное дерево шкафа — пахло карри и корицей. — У вас есть связь с кем-то из Меридиана? — быстро проговорила Мириадель. — Повстанцы только и говорят о принцессе, — вздохнула Вилл. — Фобос тоже ищет её. — Господи, — Корнелия едва не подпрыгнула на месте, — повстанцы! Нужно рассказать Калебу! — Это очень опасно! — моментально откликнулся Альборн. — Мы столько лет скрывались, мы обрубили все связи, чтобы её не нашли. Даже в Кондракаре есть крысы. — Но Калеб один из повстанцев! Только действуя слаженно, мы сможем все наладить. Элион вышла из дома, тихо прикрыв за собой дверь. Кажется, они даже не заметили этого. Весь мир встал наперекосяк, ещё с утра она была обычной девочкой, а теперь на ней висит какая-то ответственность за другой мир, кто-то её ищет, а родители — вовсе не её родители. Кажется, они даже не были толком знакомы, когда Галгейта отдала им Элион, а значит все четырнадцать лет их связывало чувство долга и преданность королеве. Интересно, они все-таки её любили или это тоже был зов долга? Никто не вышел за ней, даже Корнелия не почувствовала, что у лучшей подруги на душе. А на душе у неё был салат из разрушенных надежд и планов, из неясного будущего и теперь уже иллюзорного прошлого. Никто будто не заметил, что в один миг она осталась сиротой, никто даже не попытался поставить себя на её место и понять, каково это потерять сразу всё. Все они были так озабочены спасением принцессы Меридиана, что даже не заметили, что спасать в первую очередь нужно Элион. Просто Элион. Она ходила кругами по городу, замечая иногда ребят из школы, но ни к кому не приближаясь. Ноги сами собой принесли её к магазинчику Рика Хоффмана, он что-то расставлял под стеклом, должно быть, свежие бестселлеры. Магазин уже закрывался, и людей внутри почти не было. Прищурившись, Элион разглядела на витрине зеленевшие обложки энциклопедий и цветных альбомов с фотографиями самых разных чешуйчатых тварей. У Рика Хоффмана был специфический вкус на оформление витрин, но это в нём и нравилось Элион. Впрочем, не только это: высокий, широкоплечий Рик с резкими скулами и греческим носом будто сошёл с обложки журнала, а очки в тонкой оправе и полотно длинных светлых волос делали его невероятно притягательным. Попробовать зайти в магазин она не решилась, и стала наблюдать с улицы, скрывшись под тенью навеса хозяйственного магазина, а Рик, как и всегда, её не заметил. Элион всегда была застенчивой, поэтому она ни разу не попыталась с ним заговорить, а теперь это было не существенно. Как можно на что-то рассчитывать, если она не уверена в завтрашнем дне? Привет, Рик, я была в тебя влюблена все пару месяцев пока ты был здесь, но вместе мы быть не сможем, потому что я титулованная особа, а мой брат-псих хочет моей смерти, — Элион грустно улыбалась сама себе. Как саундтрек момента сейчас она бы выбрала самую душераздирающую песню Ланы Дель Рей, но наушников в кармане у неё не нашлось. Всю жизнь она старалась быть как все, а оказалось, что это было невозможно. От грустных мыслей её отвлёк шум за живой изгородью — она осторожно заглянула за неё. Рыжую шевелюру Урии Элион опознала без труда, а вот чтобы увидеть в тени сгорбленного Мартина ей пришлось прищуриться, и Урия, почувствовав чьё-то присутствие за спиной, нервно обернулся: — Чего тебе, Браун? Оставь его в покое, — хотелось крикнуть Элион. Хотелось позвать кого-нибудь на помощь или даже лично поставить его на место, влепить звонкую пощёчину по прыщавому лицу. Мартин ей всегда нравился, у него иногда получались замечательные фотографии, а то, как очаровательно и старомодно он ухаживал за Ирмой, всегда теплотой отзывалось у неё в сердце. Поэтому видеть, как тот, неловко размахивая руками, пытается дотянуться до камеры, как на его лице сквозит страх и растерянность, было так невыносимо. Элион хотела бы помочь. — Браун, — Урия лениво сплюнул на землю, в худших манерах гангстеров из кинофильмов девяностых. — Лучше бы ты домой пошла, поздновато для прогулок. Ей хотелось быть справедливой, как Тарани. Ей хотелось быть такой же сильной, как Вилл. Но вместо всего, чего ей хотелось, она покачала головой и попятилась назад. Ей лучше не лезть на острие бритвы и не высовываться. Выдвигаясь на улицу, она услышала звон бьющегося стекла и сдавленный вскрик Мартина.