Искупление

Красная спортивная машина остановилась у въезда в гараж и мигнула фарами. Прислуга была предупреждена заранее. Охранник Тед, сверив номера машины с записью в журнале гостей, нажал на кнопку открытия ворот гаража. Это могло происходить автоматически, но Тед гордился своей консервативностью и выставлял ее напоказ, не доверяя технике, и даже журнал вел на бумаге – большую тетрадь в кожаной обложке, на данный момент – сорок третью за все время службы в особняке. Машина проехала дальше и скрылась в гараже. Оттуда был вход прямо в дом – неприметная дверь около главной лестницы. Моргана легко сбежала по ступеням и остановилась внизу, облокотившись о перила. – Я ждала этого пять лет, – сказала она, когда дверь распахнулась. – Мог бы вспомнить хотя бы обо мне. Артур посмотрел вверх и аккуратно запер за собой дверь. – Как отец? – без предисловий спросил он. – Отдыхает. Сегодня он с утра пребывал в сознании и снова звал тебя. Полчаса назад смог поесть. Это действительно хорошо для его нынешнего состояния. – Отведи меня к нему. Спальня отца находилась все в той же комнате, и Артур, выросший в этом доме, должен был помнить, ее расположение. Последние два года перед своим уходом он прожил с отцом в квартире в Вестминстере. Моргана в то время, рассорившись с семьей, отправилась путешествовать по миру и задержалась в своей поездке, ни много ни мало, на целых три года. Уже после ухода Артура она вернулась в родительское гнездо, помирилась с Утером и послушно продолжила учебу. Теперь спокойная жизнь и Оксфорд были ей только в радость. Артур за все эти годы ни разу не позвонил, а сам Утер молчал о причинах его ухода. Насколько поняла Моргана, они не ссорились, просто Артур взял и вычеркнул отца и сестру из своей жизни. – Как ты? – прервав повисшее молчание, спросил Артур, и его взгляд показался Моргане до боли знакомым – человечным и мягким, братским. – Живу неподалеку. Купила квартиру, небольшую, но уютную. Рисую потихоньку, мои картины даже покупают. Но это все не важно. – Почему? – Потому что ты вернулся. Боже, Артур, как я рада тебя видеть! Моргана остановилась и обняла его, преодолевая сопротивление. И пусть ему будет ужасно стыдно, что бросил ее одну, хоть и обещал помогать всегда, что заставил отца страдать. Да и сам он выглядит уставшим и измученным, словно некие переживания наложили свой отпечаток. Кстати об отметинах… Моргана прищурилась. За почти полторы тысячи лет она успела научиться определять такие вещи с первого взгляда. На Артура недавно наложили довольно сильное заклятие. И кто-то справился с ним, кто-то очень сильный. Моргана знала лишь одного человека, способного на это. А это значит… Она отстранилась и посмотрела Артуру в глаза. Моргана смогла разглядеть радость от встречи, нежность ностальгии по дому, тревогу за отца, и где-то за всем этим - любовь: путеводную звезду каждой из его жизней… Она увидела Артура, которого знала последние двадцать шесть лет, но не того, кого ожидала увидеть. Снова. – Я тоже по тебе скучал, – Артур обнял сестру одной рукой. – Но я должен был уйти. Начать жить самостоятельно, да и просто – жить. – Неужели все так серьезно? Что произошло тогда между тобой и отцом? – Ничего. Виноват был я, только я. Но сейчас, кажется, все налаживается. Моргана легонько сжала его руку в знак поддержки. Артур был горазд делать ошибки и злить отца – впрочем, как и она сама. Но обычно все неизменно возвращалось на круги своя, а точнее, в родительский дом. Моргана желала и боялась увидеть того самого, настоящего Артура. Что он скажет своей блудной сестре? И не свернет ли ей шею прямо на месте, когда вспомнит? Больше этого она страшилась только встречи с Мерлином, который уже убил ее однажды и точно знал, что она виновна в гибели Артура. Такое не забывают и не прощают. Уж она бы точно не простила. Если бы в ее судьбе, хотя бы в одной из этих жизней, появилась настоящая любовь... Иногда Моргана думала, что это либо наказание за ее старые грехи, либо какой-то извращенный способ закалить характер. Она никогда не была влюблена - за все почти полторы тысячи лет. И была одинока в своей памяти – ни Артур, ни отец ни разу не вспомнили о своих былых жизнях. А Мерлин неизменно появлялся в каждой из них и забирал Артура у нее. Они возвращались в этот мир редко, в последний раз – почти шестьсот лет назад. Это то, что помнила Моргана. Однако она смутно подозревала, что память – не самая надежная вещь, когда речь идет о магии и Мерлине. Моргана тихо постучалась в большую дубовую дверь красного дерева и с трудом отворила ее. Сколько она себя помнила, эта дверь всегда вела в отцовскую спальню, куда она, будучи совсем маленькой девочкой, прибегала после своих вечных кошмаров и засыпала под теплым боком самого важного человека тогда. Утер полулежал на подушках и читал газету, сдвинув очки на кончик носа. Сейчас проходили очередные выборы, в которых ему помешала участвовать болезнь. Однако врачи давали довольно оптимистические прогнозы. Утер отвлекся от чтения и бросил взгляд на дверь, потом чинно сложил газету и пристроил ее на прикроватной тумбочке. Артур внимательно рассматривал его, стараясь не подавать вида, как эта встреча важна для него. Моргана, не желая пропускать ни секунды из последующего действа, уселась в старинное кресло, стоящее в самом темном углу спальни. Артур молча подошел к кровати и взял отца за руку, он был крепче и здоровее, поэтому смог удержать вырывающуюся ладонь. – Я здесь, и нет смысла меня игнорировать, – сказал Артур. Утер замахнулся другой рукой и влепил сыну слабую пощечину. Он бы с радостью ударил посильнее, уж Моргана знала, но сил на что-то более существенное не было. – Я не буду извиняться, – покачал головой Артур. – Я поступил правильно. – Ты разрушил себе жизнь, – хрипло ответил Утер. – Да. Но не тогда, когда ушел из твоего дома, а годом раньше. – Тот мальчишка повредил тебе мозги. Артур, которого я знал, мой сын, никогда не стал бы убиваться по пустякам. Все мы ошибаемся… – Ты твердил мне это целый год. Наверное, поэтому я и ушел – чтобы не слышать больше твоих претензий и поучений. – Сейчас ты мог бы получить хорошее место в парламенте. – Мог бы, – согласился Артур. – Но не хочу. У меня собственная фирма, достаточно клиентов и довольно хорошая репутация в узких кругах. – Ты охраняешь рыночные палатки и защищаешь в суде бедноту. Я в курсе твоих дел. – Не сомневаюсь. Но теперь, отец, мне не нужно твое одобрение. Хотел бы я, чтобы ты понял, но глупо на это рассчитывать. Утер вздохнул и сжал руку Артура в своей. – Я солгал тогда, насчет того мальчика. Я не говорил с ним, не приближался к нему. Узнал, что жив и в полицию не заявил, и все. А тебе сказал, что он не хочет тебя видеть. Моргана чуть подалась вперед. Никогда она еще не слышала такой откровенности от отца. Ей самой пришлось в детстве применить множество уловок, чтобы добиться правды о своем рождении. В принципе, правда всегда была одна. А то, что сейчас происходило на ее глазах – нонсенс. Артур горько усмехнулся: – Он простил меня. Действительно простил. – А ты себя? – Говоришь, как все те психологи, к которым ты меня таскал. Я себя не прощу никогда, но сейчас мне стало проще с этим жить. – Приведи его сюда, – попросил Утер. Артур удивленно уставился на отца. – У тебя бред? – он неуверенно повернулся к Моргане. – Или ему что-то вкололи? Моргана отрицательно покачала головой и подошла к кровати. – Думаю, тебе нужно поспать, – ласково сказала она и взяла со столика стакан с мутной белой жидкостью. Утер не стал спорить и выпил лекарство, а потом закрыл глаза и почти мгновенно уснул. Моргана взяла Артура за руку и вывела из комнаты. – Понятия не имею, что с ним, – воскликнула она. – Впервые вижу, чтобы он признался в своих ошибках добровольно. – Пять лет назад я едва не убил его, – словно не слыша слов сестры, произнес Артур. – Схватил со стены старинную шпагу и приставил к горлу. Он не испугался. Он никогда ничего не боялся. Смотрел на меня понимающе и очень спокойно. После этого я ушел. – О чем он говорил? О каком мальчике? – О том, которого я изнасиловал шесть лет назад, – жестко ответил Артур. – Ты помнишь меня тогда? Девчонки, девчонки, девчонки… я почти забросил учебу и подлизывался к отцу ради легкой карьеры. А потом мне под руку подвернулся приютский мальчик, ребенок, и я в своей убежденности, что мне можно все, взял и его. Моргана резко остановилась. Все не так! Все должно быть по-другому. Не тот Артур, не тот Утер, словно их подменили в какую-то секунду. Один идет на откровенность, другой оказывается преступником – словно они начисто забыли времена тирании, магии и рыцарского благородства. И никогда больше не вспомнят. Шестьсот лет в небытии понадобилось им, чтобы забыть. И оставить Моргану в бесконечном одиночестве. Навсегда. Наверное, на ее лице легко читался страх или она была бледна больше обычного, ее покачнуло. Артур подскочил к ней и поддержал за руку, зовя по имени. – Все в порядке, просто устала, – Моргана вымученно улыбнулась. – Рисовала всю ночь и почти не спала. Артур дошел с ней до ее комнаты и с легкой грустью посмотрел на дверь напротив. – Ее никто не занимал, она всегда была твоей, – подсказала Моргана. – Я не стала замазывать самую выдающуюся достопримечательность. Поперек двери красовалась надпись, вырезанная на дереве: «Комната придурка». Ее нацарапала Моргана, кажется, лет в двенадцать, и была так зла, что слова отпечатались на дереве намертво и не сводились ничем, проступая даже из-под цветных граффити, которые потом Утер заставил оттирать Артура руками самостоятельно, а краска оказалась очень стойкая… – У тебя с детства был талант к художествам, – рассмеялся Артур, немного удивленно разглядывая собственную дверь. Рядом с надписью кривилась рожица со всколоченными палками-волосами и выпученными разного размера глазами, под которой подразумевался Артур. – Ты мог бы пожить здесь, – предложила Моргана. – Хотя бы недолго. – Далеко до офиса. – Брось, не такая уж серьезная плата за общение с семьей, которую не видел пять лет. А меня и вовсе шесть. Артур оценивающе посмотрел на дверь, потом на сестру, а затем улыбнулся знакомой бесшабашной улыбкой. – Но тогда я буду не один, – предупредил он. – Распорядись, чтобы подготовили еще одну комнату. – Не можешь расстаться со своей девушкой? – Моргана почувствовала былое ехидство. О, как она любила подшучивать над Артуром и его многочисленными подружками! – Отец не будет против? – О нет, он сам разрешил. Моргана зашла к себе и села на кровать. Взгляд наткнулся на старинный гобелен с изображением светловолосого короля и его могучей армии. Моргана могла бы стать историком, но не видела в этом занятии радости для себя. Лишь боль и бесконечные воспоминания, сводящие с ума. Она давно забыла свою злобу и поняла – Утер и Артур – самое важное, что есть у нее, ее семья. Мать никогда не жила долго. Моргаузу и Мордреда она ни разу не пыталась найти, подозревая, что без нее они проживут обычные счастливые жизни и не вспомнят ничего из былого. Так лучше для них. Так они останутся живы. Моргана легла на спину и закрыла глаза. Она действительно устала… от этой бесконечной однообразной жизни.